– Дженнингс прямо взглянул в глаза Джонатана. – Даже если они проглотят приключившийся с ней судебный казус, остается еще ее образ, сложившийся в глазах публики. Слишком импульсивный, вызывающий и откровенный. Никого не волнует, что при этом она может быть так же милосердна, как мать Тереза.– Ты закончил? – спросил Джонатан, вскочив на ноги. – Тогда отправляйся к черту! – Он обернулся к Челси. – Пойдем, разговор окончен.– Нет, это не так. – Челси показала на застекленные французские двери. – Пройдитесь, Дженнингс, я беру все в свои руки.Дженнингс, помедлив, направился к выходу с веранды.– К сожалению, политика диктует свои условия. Есть вещи, которых надо четко придерживаться.– Я знаю это, – сказала Челси. – Все будет прекрасно. Оставьте нас одних.Джонатан подождал, пока двери за ним закроются, и затем сказал очень твердо:– Нет, Челси.– Не говори мне «нет». – Челси встала и подошла к балюстраде. – Мы не должны будем видеться до тех пор, пока не выдвинут твою кандидатуру.– Дженнингс ошибается, избиратели одобряют тебя.– Потому что меня одобряешь ты? – Челси повернулась к нему лицом. – Если бы большинство избирателей состояло из Джонатанов Андреасов, мы бы, возможно, и имели шанс. Но это не так. Ты помнишь, что говорил Дженнингс о среднем коэффициенте?– Выходит, у меня одного больше уважения к избирателям, чем у вас обоих, – сказал спокойно Джонатан. – Я уверен, они уважают цельность и прямоту больше, чем подкрашенный, подбеленный фасад дома с прогнившими перекрытиями.– Ты не можешь рисковать.– Это моя карьера, Челси.– И ты не должен разрушить ее. – Глаза Челси были широко раскрыты, голос неровен. – Итак, слушай меня. Мы постараемся держаться отдельно все оставшееся время съемок вплоть до вечера презентации, затем мы расходимся и каждый идет своей дорогой до тех пор, пока не выдвинут твою кандидатуру.– Это невозможно!Она проигнорировала его слова.– Когда тебя выдвинут, мы сможем совершенно законно видеться на публике, потому что нас будет связывать общая работа, ведь ты поддерживаешь многие мои начинания. Когда ты станешь президентом, тебе уже можно будет безопасно…– … сделать тебя своей любовницей и протащить по черной лестнице Белого дома, – закончил Джонатан за нее. – Извини, любовь моя, но я нахожу это совершенно неприемлемым.– Мы должны это сделать, – настойчиво повторяла она. – Я серьезно, Джонатан. Если ты не согласишься с моими требованиями, мы никогда больше не увидимся.Джонатан внимательно посмотрел на нее.– Ты блефуешь.– Я не умею блефовать, Джонатан. Но у меня есть мое оружие, и я собираюсь использовать его. Если ты хочешь, чтобы мы когда-нибудь были вместе, тебе придется принять мои условия.Вспышка гнева исказила его лицо.– Мне совсем это не нравится, Челси.– Тебе не нравится, что я не позволяю тебе играть роль героя? – усмехнулась Челси.– Ты стараешься разозлить меня.Она отвернулась.– Возможно. Это тоже было бы решением.– Ошибочным. Я собираюсь сказать Дженнингсу, что выхожу из игры.– Но получится, что ты напрасно потерял столько сил и времени. Подумай, ведь у тебя уже есть своя программа. Ты смог бы реализовать ее через пять лет, даже раньше. Ты ведь хочешь этого, Джонатан. – Она посмотрела ему в глаза. – Ты знаешь, что я выполню свое обещание. Но если ты сейчас не согласишься со мной, повторяю – мы больше никогда не увидимся.Он долго смотрел на нее.– Боже, как ты жестока.– Теперь ты убедился в этом? – Она повернулась от балюстрады. – Скажи Дженнингсу, что он может больше не беспокоиться на мой счет.– Нет.– Тогда я скажу ему сама. – Челси двинулась к стеклянным дверям. – И когда я объявлю ему об этом в своей обычной «вызывающей импульсивной» манере, то уже не соглашусь остаться даже на чай и потребую, чтобы он немедленно отвез нас в Канны. – Она открыла дверь и улыбнулась ему. – Другого выхода нет. Мы – часть истории, Джонатан. По крайней мере ты точно войдешь в нее, мой президент.Он направился вслед за ней.– Я не позволю тебе сделать этого, я найду способ остановить тебя.Она предвидела такой вариант и боялась его, зная, что Джонатан упрям не хуже ее самой. Он мог стать серьезным противником. А она так надеялась, что сумеет переубедить его. Боже, неужели он вынудит ее принять крайние меры?– Не мешай мне, – сказала она тихо. – Ради бога, не делай этого, Джонатан.Два часа спустя Кэтлин и Алекс уже сидели в салоне авиалайнера, взявшего курс на Ниццу. Алекс просматривал предложенные стюардессой газеты, и ему в глаза бросились кричащие заголовки на первой полосе:СРАЖЕНИЕ АНТИТЕРРОРИСТИЧЕСКОЙ ГРУППЫ КРАКОВА С «ЧЕРНОЙ МЕДИНОЙ».Алекс бегло прочитал заметки. Кэтлин со страхом следила за ним.– Это произошло прошлой ночью. «Черная Медина»; никогда не выступает дважды за одну неделю. Возможно, цветок был лишь предупреждением. – Алекс пытался успокоить не только ее, но и себя. Руки Кэтлин нервно сжали ручки кресла. – Надеюсь, это лишь зловещая шутка.Ладонь Алекса мягко накрыла судорожно стиснутые пальцы Кэтлин. На мгновение ему показалось, что она отдернет руку, но она ответила на его пожатие. Впервые с тех пор, как он признался, что обманывал ее, она по собственной воле прикоснулась к нему.Под заголовком был снимок улыбающегося Кракова среди многолюдной толпы во дворе Лувра. Многие словно одержимые стремились коснуться его, как будто он был святой. Алекс сардонически улыбнулся. Почему бы и нет? Краков выполнил свое обещание. Если и не вся «Черная Медина», то какое-то ее звено было разрушено. Возможно, как раз то, что участвовало во взрыве Сен-Антуана.Теперь он спаситель. Он выполнил то, что от него ждали, и теперь получит от них то, что нужно ему.Власть лежит внизу, в пыли, и нужно лишь наклониться и поднять ее.Кто это сказал? Кажется, Наполеон во время…– Мой бог! – Алекс вздрогнул, его пальцы смяли газету. Кэтлин посмотрела ему в лицо.– Что-нибудь не так?– Ледфорд говорил, что его партнер хочет быть Наполеоном.– Ну и что?– Это не Далпре, а Краков хочет быть Наполеоном. Я сделал неправильное допущение, и Ледфорд охотно пустил меня по ложному следу. Согласно статье террористы убили охранника, готовя Лувру ту же участь, что и Сен-Лнтуану. Группа Кракова была начеку и патрулировала двор Лувра, чтобы предотвратить возможное покушение. Они схватили трех террористов прежде, чем те успели подложить взрывчатку. Двое были убиты на месте, третьему удалось сбежать, будучи раненным, и его надеются поймать в ближайшие несколько дней. – Алекс внимательно изучал написанное.Кэтлин придвинулась ближе, всматриваясь в текст из-за его плеча.– Но это бессмыслица. Краков… Невозможно! Разве не его люди убили двух террористов?– Что сразу же ставит его выше подозрений, создает ему огромную славу и позволяет сделать следующий заранее продуманный шаг.– Что это за шаг?– Полагаю, стычка в Лувре будет использована как еще один аргумент в пользу идеи Объединенной Европы и сильного правительства, способного остановить терроризм и насилие. – Алекс помолчал. – Кто мог бы стать во главе такого правительства? Конечно же, наш прославленный герой.– Но это лишь твои догадки. Ты не можешь быть уверен.– У меня нет доказательств, но я чувствую, что все кусочки кроссворда легли на свои места. Остается лишь ждать и смотреть.Катрин сидела за столом в кухне, ее руки сжимали чашечку со свежеприготовленным кофе. Она ожидала Питера и Маризу, обычно приходивших к ней поболтать вечерами, но их все не было…Какое странное свечение в небе.Катрин отставила чашечку и посмотрела в окно. Очень странный закат. Она увидела две сильные вспышки на горизонте, как будто зажглись огромные прожекторы, такие она однажды видела во время кинофестиваля в Каннах. Дени взял ее тогда с собой, и это было так весело. Все эти шикарные машины, сверкание драгоценностей и калейдоскоп знаменитых лиц. Дени был так хорош в смокинге, и: она чувствовала себя блестящей и обольстительной.Она вдруг нахмурилась, поняв, что огни не могли быть; видны из Канн, скрытых от Вазаро холмами и утесами.– Мадам Вазаро.Она испуганно обернулась и увидела маленького, приземистого человека в джинсах и мятой голубой рубашке, стоявшего в дверном проеме. «Один из новых рабочих, – подумала она, – Фернео, или Феррацо, или что-то в этом роде».– Вы напугали меня. Я не слышала вашего стука.Он улыбнулся, и она увидела блеск металлического ствола в его руке, слегка отведенной назад. «Ракетница? Фонарь?»– Я смотрела на это странное свечение. Вас послал ко мне…Ей так и не удалось закончить начатой фразы.Питер и Мариза уже достигли гребня холма на пути к Вазаро, когда Питер вдруг заметил вертолет, приземлившийся перед усадьбой. Из него один за другим стали выпрыгивать люди в черной одежде и противогазах. Это напоминало десант, высадившийся на вражеский объект.– Что происходит? – Мариза сжала его руку. – Чего они хотят?– Не знаю.Ему было страшно признаться даже самому себе, но, кажется, он понял.Потоки огня обрушились на розовые поля, и кусты гибли в их пламени.– Огнеметы! Мой бог! Они поджигают поля.Питер видел людей, разбегавшихся от вертолета в разных направлениях с огнеметами в руках, повсюду поднимались языки пламени.– Мариза, ты что, не видишь?! – Рене бежала к ним по дороге от деревни.Голос Маризы упал до шепота.– Матерь божья, поля! Мы должны спасти поля!– Не двигайся с места. – Питер схватил ее за руки. – Рене, скажи всем в деревне, чтобы они спрятались по домам и не выходили на улицу.Взрыв потряс землю, и Питер инстинктивно толкнул обеих женщин на землю. Его сердце стучало резко, тяжело. «Не вздумай умирать, сукин сын, – говорил он себе. – Ты не смеешь этого, когда Мариза так нуждается в тебе». Еще один взрыв и еще. Все служебные постройки возле усадьбы взмыли в воздух обломками дерева, камня и щебенки.– Катрин, – прошептала Мариза, – там Катрин.– Я потом пойду… – Питер поднял голову от земли, в ужасе оглядывая дымящийся ландшафт.Усадьба Вазаро, простоявшая на этой земле четыре столетия, взмыла к небу, охваченная потоками огня.Мариза вскочила и побежала вниз по холму к Вазаро.– Катрин! – кричала она.Питер видел стремительно удаляющуюся фигурку Маризы. Ее силуэт казался таким тоненьким, похожим на куколок, которых дети любят вырезать из бумаги. Его сердце выскакивало из груди, когда он кинулся за ней.Она бежала навстречу гибели.Он не слышал выстрела, но увидел красное пятно, расцветшее на ее рубашке. Она дернулась и упала.О боже. Нет, Мариза!Только что она, живая, стояла с ним на этой дороге.Приземистый мускулистый мужчина, чье лицо казалось смутно знакомым, бежал навстречу Маризе, направляя на нее автомат.– Нет!Питеру казалось, что он движется замедленно, как бывает иногда во сне. Он не успеет опередить этого человека, Мариза умрет.Питер подбежал и упал на ее тело. Он почувствовал боль, пронизавшую его. Один. Два. Три раза.– Не двигайся, – прошептал он, чувствуя, как что-то теплое и соленое заполняет его рот, – пусть думает, что мы…И замолчал, оставшись лежать неподвижно.Больше не было выстрелов. Возможно, тот человек ушел. Возможно, Мариза спасена.Он умирал. Смешно подумать, как тщательно он следил за собой: упражнения, отдых, размеренная работа, никаких стрессов, чтобы его сердце не сыграло с ним злой шутки.– Питер, – прошептала Мариза, слабо шевельнувшись, – кажется, он ушел.Она была вся в крови, но он не мог понять, насколько тяжело она ранена, так как не мог отличить ее кровь от своей. Надо было попытаться помочь ей, но его тело словно онемело, он не мог двинуться.– Мариза, попробуй встать. В деревне люди… они помогут… Рене… беги в деревню, к Рене.Но она лишь сильней прижималась к нему.– Так глупо умереть, – бормотал он.– Мы оба будем жить. – Мариза сжала его руки, в ее глазах отражались вспышки огня. – Надо бороться.Слишком поздно, думал он. Мариза не понимала. Наступает такой момент, когда бороться бесполезно. Он не смог уберечь свою жизнь, как не смог уберечь Танцующий Ветер.Танцующий Ветер? Почему он думал о нем?Питер чувствовал нарастающую рвущую боль в груди.– Мариза!– Я здесь.Он не хотел расставаться с Маризой. И он боялся. Боялся смерти.Мариза попыталась сесть, цепляясь за пуговицы его рубашки.Боль становилась невыносимой, и страх усиливался.Он смотрел в глаза Маризы, в которых было сострадание и понимание. Прекрасные, печальные, изумрудные глаза. Опять этот Танцующий Ветер. Вдруг ему показалось, что ее глаза слились в одну мерцающую, зовущую, далекую звезду… Какой-то вихрь подхватил его и понес навстречу ей.Царство без конца, безграничный полет, облака с золотистым сиянием.Парадигн. Старый человек, сидящий с закрытыми глазами на троне с высокой резной спинкой.Но вот глаза Парадигна открываются, и он смотрит на него, Питера. Это было предостережение. Почему он раньше не понял его?Вихрь уносил его все дальше и дальше. И он уже не испытывал страха.Вазаро пылало.Машина резко свернула за поворот дороги, и глазам Кэтлин представилась страшная картина.Поля, рощи, виноградники – все было объято пламенем. Огромные клубы черного дыма поднимались к небу.– Нет! – Она даже не слышала, как этот хриплый крик вырвался из ее горла. – Нет! Этого не может быть.Алекс увеличил скорость и рванул вниз по дороге.– Алекс…Они миновали еще один поворот и увидели усадьбу, пылавшую в огне. Северная сторона дома уже обрушилась до основания и лежала в груде обломков. Жадные языки пламени лизали верхние окна готовой вот-вот обрушиться другой части здания.– Моя мать.– Я знаю, сейчас.Они ехали посреди аллеи горящих лимонных деревьев.– Мама… – Кэтлин нажала на ручку двери, как только машина остановилась. – Она в доме.– Оставайся здесь, подальше от дыма. Я пойду за ней. Алекс выпрыгнул из машины и побежал к входной двери.Смерть. Смерть повсюду. Вазаро умирало. И умирал дом. И смерть поджидала Алекса в доме. А она должна оставаться здесь? Нет!Кэтлин открыла дверцу машины, запах гари и дыма наполнил ее легкие. Не обращая на него внимания, она побежала к дому. Дым разъедал ее глаза, затруднял дыхание.– Алекс!– Уходи отсюда, – раздался голос Алекса где-то вдали. – Я иду.Она стояла в холле, в ужасе глядя, как языки пламени пожирают лестницу, ведущую на второй этаж.Алекс вбежал в холл из кухни. Дым был очень густым, и Кэтлин не сразу разглядела странное выражение его лица. Потом она опустила глаза и заметила слабое тело Катрин у него в руках. Страх слегка отпустил. Мать могла потерять сознание от дыма, но было видно, что пламя не повредило ей.– Садись в машину и поезжай в деревню, – хрипло сказал Алекс, – я положу ее пока на лужайке у дороги.Кэтлин покачала головой и, приподнявшись на цыпочки, старалась заглянуть через его плечо в лицо матери.– Мы посадим ее в машину и поедем к доктору. Дым… Алекс держал Катрин в руках, наполовину закрывая локтем. Кэтлин вдруг увидела то, что он пытался скрыть от нее, – крохотную аккуратную дырочку с запекшейся по краям кровью на маленьком изящном виске Катрин. Кэтлин подняла глаза на Алекса.– Она мертва, – сказал он.Как она могла быть мертва? Со свежей помадой на губах и маникюром цвета кофе мокко на безвольно повисшей руке. Ее голова так аккуратно причесана, все как всегда.– Мама?– Кэтлин, – голос Алекса был полон тревоги. – Мы должны выбраться отсюда, огонь…Огонь. Смерть. Катрин. Вазаро.Огонь!Языки пламени подбирались все ближе и ближе, опаляли ее, не давая дышать.Кэтлин дернулась и вскочила, надо было бежать, уносить Катрин, пока…– Спокойно. – Алекс сидел возле нее на постели. Его руки крепко обхватили ее, когда она попыталась вырваться. Он весь пропах дымом, темные круги лежали у него под глазами. Она еще никогда не видела его таким измученным. – Ты в безопасности здесь, мы в доме Рене в деревне.Она удивленно огладывалась, вспоминая, что уже видела эту комнату. Двуспальная кровать, бледно-розовые обои, распятие на стене. Она сама преподнесла Рене это распятие – слоновая кость с золотом, подарок к свадьбе.Память медленно возвращалась к ней. Спасена. Надолго ли? Разве в этом мире можно быть в чем-то уверенной?– Моя мать…– Разве ты не помнишь? Ее увезли в Грасс. Ты забыла, как мы добрались сюда?У нее сохранилось очень смутное воспоминание о том, как они оказались в доме Рене, как кто-то осторожно умывал ее и укладывал в постель, больше ничего.Она встрепенулась.– Это постель Рене и Пьера. Я не должна занимать ее.– Они в полях вместе с другими рабочими и Жаком срезают уцелевшие черенки, чтобы пересадить их.Неужели они надеялись что-то спасти? Она вздрогнула, вспомнив черный пылающий ад, в который превратились эти поля.– Почему это должно было произойти? Моя мама никогда никому не вредила. Вазаро…– Не знаю, – прервал ее Алекс. – Они прилетели на вертолете. Жак говорит, что это было похоже на вражеский десант. Они точно знали, как действовать, все произошло молниеносно. Жак видел, как один из новых рабочих впрыгнул в вертолет, когда тот поднимался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44