Некоторое время они молчали, резкий телефонный звонок отвлек их, и Корва взял трубку. Он внимательно слушал, потом сказал:
– Хорошо. Держите меня в курсе. – Повесив трубку, он повернулся к Тайсону: – Это из моего офиса. Там еще ведут переговоры с адвокатами наших сопротивляющихся свидетелей.
– Ну?
– Не знаю. У них очень веские причины, чтобы не выставлять своих клиентов на суд для показаний под присягой и перекрестного допроса. Если бы вы оказались на их месте, а я бы был вашим адвокатом, то я не разрешил бы вам свидетельствовать.
– А как же насчет товарищей по оружию и клятвы на крови при свете мерцающей свечи и все такое прочее?
– Я бы сказал, что мой клиент ничего такого не помнит. Я бы сказал, что, живя в последней четверти двадцатого века в стране, которой управляют адвокаты, вы можете забыть об этой чепухе. Я бы еще сказал и то, что клятвы моего клиента, если он действительно их давал, имели отношение к долгому кровавому бою, а не к убийству. – Корва добавил: – Мы еще ведем переговоры с ними.
Тайсон ушел в себя, обдумывая неприятную ситуацию.
Корва сделал глубокий вдох.
– Иногда, Бен, я думаю, что чем меньше говоришь, тем лучше. Иногда защита, а не обвинение выветривает разумные сомнения из умов присяжных, которые взвешивают на весах правосудия все «за» и «против», пока не начнется перекрестный допрос свидетеля защиты. Понятно?
– Думаю, что да. Но нам нечего им предложить.
– Обвинение тоже находилось примерно в таком же положении. Я бы хотел как можно быстрее подкинуть присяжным одну идейку.
– Вы хотите, чтобы я встал для дачи показаний?
– Я дам вам знать. И если у вас появятся резонные основания относительно того, что на массовое убийство нужно смотреть сквозь пальцы, сообщите мне о них.
Резкий телефонный звонок вновь прервал их разговор, и Корва снял трубку. Он слушал, в задумчивости стирая пыль с аппарата.
– О'кей, сержант. Скажите им, чтобы начинали без нас. – Повесив трубку, он словно нехотя произнес: – Они не хотят без нас начинать.
~~
– Заседание суда продолжается, – сказал странно потеплевшим голосом полковник Спроул.
Пирс, следуя протоколу ведения суда, объявил о присутствии всех сторон.
Судья обратился к полковнику Муру:
– Вы сообщили мне в перерыве, что у присяжных есть вопросы к свидетелю Стивену Брандту.
Мур, почувствовавший свою значимость в процессе, важно ответил:
– Да, Ваша честь.
Небрежный тон, которым Спроул попросил Пирса вызвать свидетеля, задел прокурора до глубины души. С кислой миной он подошел к стоявшему у двери охраннику, и через несколько минут за Брандтом послали двух полицейских. Появившемуся наконец Брандту Пирс не преминул напомнить о данной присяге, чем вызвал явное раздражение у свидетеля. Взъерошенный Брандт сел на прежнее место.
Полковник Спроул обратился к суду:
– Мне представилась возможность увидеть и услышать вопросы, которые присяжные заседатели в пределах своей компетенции намерены предложить свидетелю. – Спроул оглядел Пирса, Корву и полковника Мура. – Можете начинать.
Инициативу взял в свои руки самый молодой из присяжных лейтенант Дэвис:
– Доктор Брандт, обсуждали ли вы происшествие в госпитале со своим непосредственным командиром? Я имею в виду командира пятнадцатого санитарного батальона.
– Нет.
– Не могли бы вы нам сказать почему? Брандт положил ногу на ногу.
– Как я уже говорил, я сильно испугался.
– Ваш командир, военный врач, отнесся бы к этому с антипатией?
– Не знаю, – все, что мог ответить Брандт.
Корва наклонился ближе к Тайсону и съязвил:
– Доктору Стиву этот вариант ответа понравится еще меньше.
В течение часа присяжные вшестером изощрялись друг перед другом в тонких психологических пассах, и Тайсон мог уже с уверенностью сказать, что присяжные составили о Стивене Брандте нелестное мнение. Все они пытались выяснить, почему Брандт не сообщил о преступлении, и что руководило им, когда после долгих лет молчания он решил рассказать об этом. Их очень интересовали отношения медика с Тайсоном и другими военнослужащими взвода. У Тайсона не возникало и тени сомнения в том, что присяжные в общих чертах поверили его версии о массовом убийстве. Но, как и в случае с Фарли, они не смогли, как ему показалось, сконцентрировать внимание на частностях. Наконец полковник Мур задал последние вопросы.
– Ранее вы заявили, что у вас с лейтенантом Тайсоном до этого инцидента вышла ссора.
– Да.
– Вы что-то упомянули о том, что кто-то кого-то толкнул?
– Меня толкнул лейтенант Тайсон, – пожаловался Брандт, – и я упал.
– Вы подавали официальную жалобу на него? – без видимого сочувствия спросил Мур.
– Нет.
– Не могли бы вы нам рассказать, из-за чего вышла ссора?
– Не помню, – лукавил Брандт.
– Вы относились к нему недоброжелательно? – пытался выяснить старшина присяжных.
– Нет.
– А вы потом обсуждали происшествие в госпитале с лейтенантом Тайсоном? – спросил Мур, подозрительно посматривая на Брандта.
– Нет.
– Ну хоть с кем-то вы обсуждали случившееся? На службе или в гражданской жизни?
– Нет. До встречи с Эндрю Пикаром я ни с кем не говорил об этом.
– Пытались ли вы связаться с каким-нибудь правительственным органом относительно этого дела после разговора с Пикаром?
– Нет.
– Ну а армия как же? Установила с вами связь?
– Да.
Полковник Мур посмотрел по сторонам, и каждый из присяжных отрицательно покачал головой в знак того, что больше вопросов нет. Пять голов одновременно повернулись к свидетелю, в глазах присяжных читалось отвращение.
Судья поблагодарил Стивена Брандта и освободил его от присутствия в суде.
Тайсон посмотрел на Пирса, Вейнрот и Лонго, пытаясь угадать их мысли. Они уже не так задавались, как после допроса Брандта, но и не тревожились особенно. Они представлялись Тайсону людьми, которые осознали, что самое плохое уже позади. Что близок конец и что они стремительно спускаются с горы, тогда как оппозиция только начинает свой путь в гору.
После ухода Брандта полковник Спроул, узнав, что обвинению нечего предложить, объявил о переносе заседания трибунала на следующее утро.
~~
Терзаемый неизвестностью, Тайсон брел с Корвой по узкой дорожке к общежитию.
– Когда же мы узнаем, будут у нас свидетели или нет?
– Думаю, сегодня и узнаем. Мне пришлось попросить об отсрочке.
– Я не хочу никакой отсрочки, – рассердился Тайсон.
– И я, Бен, тоже. Но нам необходима передышка, чтобы собраться с силами, – начал уговаривать адвокат.
– Нет. Я хочу завтра прийти на суд, – решительно заявил Тайсон.
Корва почувствовал, что его клиент становится неуправляемым, поэтому повел себя деликатнее:
– Будет вам горячиться, Бен. Мы это обсудим позже.
Они не торопясь пересекли лужайку. Солнце уходило за краснокирпичные постройки, отбрасывая длинные аккуратно выкроенные тени на пожухшую траву. Корва поднял воротник пальто.
– Холодает. Домой?
– Да. Хочу сына повидать. У Марси деловая встреча вечером. Что там говорить, тяжело ей: и работа, и дом, и ребенок, да еще с шести до двенадцати сидит в суде.
Корва взглянул на часы.
– Значит, так. Сюда я подъеду часам к десяти, и мы с вами выпьем.
– Ну так куда же подевались мои солдаты, Винс? – спросил Бен.
– Они все сейчас со своими адвокатами, – искренне ответил Корва.
Глава 48
Без десяти десять Бен Тайсон и Винсент Корва заняли свои места за столом защиты. Публика усаживалась поудобнее в предвкушении длительного действа, обменивалась мнениями об исходе дела оживленными, но тихими голосами. Обвинители бесстрастно оглядывали толпу. В зал понемногу стали стекаться присяжные.
Корва крепко сжал запястье Тайсона.
– Я понимаю, что, должно быть, вы чувствуете. Щелкнув зажигалкой, Тайсон поднес огонек к сигарете и спокойно ответил:
– Я не чувствую себя преданным. Меня ничто не гложет. Я не представляю, что эти пятеро могут сказать такого уж значимого.
– Все, что они предложили, – это не подтвержденные клятвой заявления для смягчения вины пли уменьшения срока наказания на тот случай, если вердиктом присяжных вас признают виновным. Я думаю, что в таком деле, как это, важнее всего наличие смягчающих вину обстоятельств.
– Я согласен с этим, если подходить к делу с точки зрения того, сколько мне придется сидеть за решеткой, – мрачно пошутил Бен.
Корва излучал оптимизм.
– Возможно, что вас оправдают вердиктом присяжных.
Тайсон молча стряхнул пепел сигареты. Корва еще раз попытался образумить Тайсона.
– Ну, раз уж мы увидели, что на суд не пришел ни один свидетель защиты, может быть, тогда лучше отсрочим слушание?
– Нет, – так же твердо, как и вчера, заявил Тайсон. – Свидетель защиты сидит рядом с вами.
От напряжения Корва сильно прикусил губу. Он внимательно всматривался в лица присяжных, спокойно переговаривавшихся друг с другом.
– В таком деле, как это, подсудимый очень редко встает для дачи свидетельских показаний в свою защиту.
– Вы сами вчера сказали, что я могу сделать заявление.
– Разве я говорил это?
– Да.
Корва похлопал Бена по плечу.
– Послушайте, друг мой. Если вы встанете у места дачи показаний и хотя бы откроете рот, последствия могут быть необратимыми. – Видя, что Тайсона не проняло его предупреждение, адвокат продолжал: – Я думал об этом варианте. После вашего ухода я долго не спал, взвешивая все «за» и «против». Вы должны понять, что если вы присягнете и сделаете заявление, Пирс целую неделю будет мучить вас перекрестным допросом. Я говорю как есть, Бен, не утрируя. А когда он разделается с вами, то Спроул удовлетворит свое любопытство, потому как имеет на то право. А после Спроула на вас вшестером накинутся присяжные. Вы же знаменитость. Ну а если вы отважитесь на публичное заявление, они будут оттягивать его настолько, насколько смогут. Я, конечно, постараюсь ограничить изрядное количество вопросов, но пройдет несколько дней, прежде чем я приведу аргументы в вашу пользу. Понятно?
Тайсон тряхнул головой, и непослушный мальчишеский вихор упал ему на лоб.
– Выбор остается за вами. Вы можете молчать, это ваше право. И никаких выводов из этого не сделают, а молчание не обернется против вас, – увещевал адвокат.
Тайсон и на этот раз не удостоил Корву вниманием. Он молчал. Сержант, чеканя шаг, вышел на середину зала. И тут Тайсон не выдержал:
– Но я сделаю это заявление, только позже – для смягчения вины и уменьшения срока наказания.
– Ладно. Если вас признают виновным, вы используете эту возможность. Надеюсь, вам не придется злоупотреблять ею. Я знаю, что это идет вразрез с вашими убеждениями. Но положитесь на меня.
– Конечно.
Звучный голос возвестил о начале заседания:
– Всем встать!
– Может ли обвинение представить еще доказательства? – обратился полковник Спроул к полковнику Пирсу.
– Обвинению нечего добавить, – блеснув военной выправкой, ответил Пирс.
Судья то же самое спросил у Корвы. Адвокат ответил с прямотой римлянина, сделав из вопроса утверждение.
– У защиты нет никаких доказательств.
Небольшое оживление в зрительских рядах послужило началу сильному недовольству судьи, который не стал напрасно расходовать запасы своего терпения на установление тишины в зале. Он строго посмотрел в сторону публики и постучал карандашом по столу. Спроул повернулся к Корве:
– Значит, защите нечего добавить?
– Защите нечего добавить.
Обращение к Пирсу последовало за небрежным кивком головы.
– У обвинения есть что предложить?
– Нет, Ваша честь. – И Пирс, в свою очередь, спросил Спроула, не желает ли судья вызвать или аннулировать вызов каких-либо свидетелей на судебное заседание.
Дав отрицательный ответ, Спроул вновь обратился к полковнику Пирсу:
– Желает ли обвинение взять заключительное слово?
– Да, – засуетился прокурор.
– Полковник Пирс, – окликнул судья, – мистер Корва, я хочу напомнить вам обоим, что заключительное слово на заседании трибунала необязательно. Но если уж вы настаиваете на нем, то оно должно быть лаконичным и может быть представлено как письменно, так и устно. Аргументы на суде приводятся обычно для того, чтобы обратить внимание всех его участников на относящиеся к делу факты и их связь с законом. Они могут включать элементы упрощенного производства, не подытоживая при этом процесса. – Он взглянул на Пирса. – Можете начинать.
Полковник Пирс вышел из-за стола и остановился посередине, как раз в том месте, где делал открытое заявление.
Тайсон наблюдал за движениями прокурора и его свекольным от высокого давления лицом, а потом переключился на присяжных. Шесть членов жюри сидели прямо, будто надетые на вертел, казалось, настроены они были воинственно. Тайсон перевел взгляд на публику. Утро, вторник, четвертый день суда, места заняты все до единого. Марси пришла последней. Дэвид снова отпросился из школы. Мать Бена, остановившаяся у друзей в Гарден-Сити, каждое утро брала машину, чтобы добраться до Нью-Йорка, и выглядела сейчас не лучшим образом. Среди моря белых лиц Тайсон заметил круглую черную физиономию, с которой не сходила добродушная улыбка. Мейсон подмигнул ему с пятого или шестого ряда, и Бен, искренне обрадовавшись его присутствию, не смог сдержать широкой, дружеской улыбки.
Полковник Пирс начал свою речь традиционно:
– Господа военный судья и члены суда, вы заслушали дело лейтенанта Тайсона, гражданина Соединенных Штатов. Ричард Фарли и Стивен Брандт свидетельствовали на суде о хладнокровном убийстве гражданских лиц и солдат армии противника, пациентов, медперсонала, детей. Безусловно, их показания не всегда совпадали и они часто противоречили сами себе, путая имена и события и другие частности, но все же мы услышали рассказ о тяжком преступлении. И неважно, что подробности ускользают из их памяти спустя восемнадцать лет, важна суть случившегося.
Пирс потер подбородок и опустил на мгновение голову, а потом продолжил:
– Стивен Брандт и Ричард Фарли являются свидетелями и участниками описываемых ими событий. Но дело не в их участии, а в роли подсудимого в этих событиях. Если вы вычеркнете из памяти незначительные детали показаний и перекрестного допроса и примите во внимание только факты, связанные с подсудимым и с обвинением, выдвинутым против него, тогда останется следующее: первый взвод роты «Альфа» вошел в здание, которое двое свидетелей описали как больницу. Исходя из их показаний, мы узнали, что на втором этаже находилось сто, а может, двести человек. Командир взвода лейтенант Тайсон отдал приказ расстрелять больных и раненых вражеских солдат. Уважаемые присяжные заседатели, если мы остановимся на этом и не поверим показаниям двух независимых и беспристрастных свидетелей, тогда правительство закроет это дело. Но если мы стремимся наказать зло и если мы радеем душой за честь и достоинство вооруженных сил Штатов, тогда мы не имеем права останавливаться на этом. Нет, мы должны взять в расчет то, что этих безоружных и беззащитных людей расстреляли солдаты, находившиеся под началом подсудимого. Мы должны учесть, что показания этих двух свидетелей сходятся в том, что подсудимый ничего не сказал и не сделал, чтобы пресечь действия разбушевавшихся солдат. Таким образом, своим бездействием подсудимый спровоцировал людей своего взвода на совершение этого преступления и оказал пособничество в нем. И, действительно, подсудимый своим подстрекательским приказом расстрелять безоружных и раненых солдат ускорил расправу над невинными жертвами.
Пирс обернулся и с ненавистью посмотрел на Тайсона, потом впервые внимательно оглядел собравшихся зрителей и снова обратился к присяжным:
– Вы, я и любой другой, обладающий хоть каплей человеческого сострадания и пониманием, могли бы найти объяснения и простить подсудимого за то, что он сделал, и за то, что ему не удалось сделать в течение тех двадцати или сорока минут. Но кто сможет простить за то, что случилось потом? Кто сможет простить и понять офицера вооруженных сил США, тайно вошедшего в сговор со своими подчиненными, чтобы избежать правосудия, подтасовывая истинные события и маскируя совершенное преступление честным боем с вражескими отрядами? Кто может понять или простить такое? Кто может простить укрывательство тяжкого позорного преступления, которое продолжалось до сего момента? Кто может простить офицера за нарушение долга лишь потому, что он был абсолютно уверен, что его минует расплата за массовое убийство? Кто может простить офицера армии США, на которого возлагались особое доверие и надежда, когда он давал присягу?
Пирс сделал несколько шагов к столу защиты и, повернувшись лицом к суду, сказал в заключение:
– Правительство представило суду факты, которые, без всякого сомнения, подтверждают нарушение «Кодекса военных законов». Речь идет об убийстве, подпадающем под статью 118-ю кодекса, две части которой точно определяют суть этого нарушения, заключающегося в действиях подсудимого, которые угрожали жизни и здоровью людей и привели к их уничтожению.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78