Ее глаза были открыты, открыты широко, и в них застыло удивление. Глаза Тома тоже были открыты, но выглядел он не так настороженно, как жена. Мухи почувствовали кровь, я хотел их прогнать, но разве это имеет какое-либо значение...
Оглядел тела. Внимательно, но так, чтобы ничто не помешало работе медицинских экспертов. Осмотрел волосы, ногти, кожу, одежду, обувь. Закончив, погладил щеку Джуди и встал.
– Они были твоими хорошими друзьями? – спросил Макс.
– Недавними друзьями.
– И когда познакомились?
– Где-то в июне.
– Ты бывал в их доме?
– Да. Собираешься задать другие вопросы?
– Знаешь... Я должен спросить... Где ты был около пяти тридцати?
– Развлекался с твоей подружкой.
Он улыбнулся, но явно не развеселился.
– А ты хорошо знал их? – спросил я в свою очередь.
– Так, встречался только в свободное время, – ответил он после минуты колебания. – Моя подружка таскала меня на дегустации вин и все такое прочее.
– Вот как. А откуда ты узнал, что я с ними знаком?
– Они говорили, что встречались с полицейским из Нью-Йорка, который здесь долечивается. Я заметил, что знаком с тобой.
– Как тесен мир.
Он промолчал.
Я осмотрел двор. На восточной стороне расположился дом. На запад протянулась густая линия живой изгороди, за ней – дом Эдгара Мэрфи, который нашел тела. На север от дома протянулась на несколько сотен ярдов болотистая местность, следующий дом был едва виден. К западу настил спускался тремя уровнями до самого залива. На сотню ярдов в более глубокие воды протянулся причал. В конце причала – катер Гордонов – лощеный белый быстроход из фибергласа, кажется, это «Формула-3» или что-то подобное. Назвали катер «Спирохетой», которая, как мы знаем из начальной биологии, весьма противное существо, одаривающее сифилисом. Гордоны обладали чувством юмора.
– Эдгар Мэрфи рассказал, что Гордоны иногда использовали свой катер, добираясь до Плама. Паромом они пользовались в плохую погоду и в зимнее время.
Зная об этом, я ответил кивком.
– Хочу позвонить на остров и узнать, когда они его покинули, – продолжал Макс. – Море спокойное, прилив, ветер с востока, за какое же время они могли добраться сюда с острова?
– Я не моряк.
– Но я-то моряк. Они могли добраться с острова всего за час, хотя обычно это занимает часа полтора, а то и два. Мэрфи слышали катер Гордонов около пяти тридцати, и если мы узнаем, когда они отплыли от острова, то сможем с большей определенностью говорить, что около пяти тридцати Мэрфи слышали шум именно их катера.
Я продолжал оглядывать обычный дворик с летней мебелью – стол, кресла, бар на свежем воздухе, зонтики от солнца. Маленькие кустики и трава пробивались сквозь щели настила, но не было ничего такого, где бы кто-то мог спрятаться и напасть из засады.
– Так Что же ты еще обнаружил? – спросил я Макса.
– Когда я приехал сюда, моторы катера были теплыми, как и эти тела. И кое-что еще. Швартовые концы не были привязаны к кнехтам причала, их просто набросили вон на те высокие шесты, торчащие из воды. Мне кажется, что они снова собирались выйти в море.
– Хороший глаз.
– Ну и что? Какие у тебя по этому поводу идеи?
– Никаких.
Я взглянул на тела. Женщина в легком желтоватом костюме очерчивала фигуру Джуди мелом. То же самое делали в Нью-Йорке специалисты по «мокрым» делам, и я заключил, что если и стоит помогать Максу, то дело надо иметь именно с этой женщиной.
Когда я смотрю на тела убитых, то могу углядеть то, чего не заметят люди не моей профессии. Макс потрогал двигатели катера и тела, определил, что они еще теплые, разглядел, как пришвартован катер и дюжину других мелких деталей, которые не заметил бы простой смертный. Но Макс не был истинным детективом и действовал на более низком уровне, чем тот, который требуется для раскрытия убийства подобного рода. Макс знал об этом, поэтому и пригласил меня.
Случилось так, что я был знаком с жертвами, а это большой плюс для детектива, расследующего убийство. Например, я знал, что Гордоны обычно носят шорты, майки и пляжную обувь, когда отправляются на катере на остров. А уже там они облачаются в свою лабораторную одежонку и биозащитные, или как их там, костюмы. Итак, Том в черной рубашке не выглядел так, как обычно. Да и Джуди предпочитала более пастельные тона, насколько я могу припомнить. Я подумал, что они пытались изменить свой облик, а кроссовки надели для того, чтобы было удобнее быстро передвигаться. Итак, я начинал строить догадки. А это нужно делать очень осторожно.
Вдруг я заметил частички красной почвы в рисунке подошв их кроссовок. Откуда бы это? Явно не из лаборатории, не с дорожки от парома на Пламе, не из катера, не с причала и двора у дома. Пожалуй, сегодня они были где-то еще, и одеты не как всегда, и день, уж точно, закончился для них совсем не так... Происходило что-то необычное, не знаю что, но происходило.
Нельзя исключать, что они просто натолкнулись на грабителя. То есть случившееся никак не связано с их местом работы. Но Макс нервничал и был очень озабочен именно последним обстоятельством. Его беспокойство заразило и меня, простите за каламбур. Уже до полуночи сюда прибудут люди из ФБР, военной разведки и ЦРУ. Если, конечно, Макс не успеет изловить беглого грабителя.
– Извините меня.
Я повернулся на голос. Это была леди в желтоватом костюме.
– Да, конечно, – отозвался я.
– Извините, но что вы здесь делаете?
– Я здесь с группой.
– Вы офицер полиции?
Естественно, майка и шорты не делали меня похожим на официальное лицо.
– Я здесь с начальником полиции Максвеллом.
– Вижу. Но как вы попали сюда?
– Почему бы вам не проверить самой?
Я повернулся и направился на следующий уровень настила, обходя флажки полицейского ограждения. Она последовала за мной.
– Меня зовут детектив Пенроуз. Я из отдела по расследованию убийств полиции графства Суффолк.
– Поздравляю.
– И если вы не имеете отношения к следствию...
– Спросите начальника.
Я направился к причалу, где был пришвартован катер Гордонов.
Был большой прилив, и тридцатифутовый катер оказался почти на уровне причала. Я прыгнул на палубу.
– Что вы делаете? Это запрещено.
Она обладала очень приятной наружностью. Будь она страшненькая, я бы, конечно, вел себя вежливее. Одета была, как я сказал, довольно строго. Но тело под одеждой играло симфонию линий, а мелодия плоти так и рвалась наружу. Казалось, что под одеждой она припрятывает воздушные шарики. Второе, что я заметил, – отсутствие обручального кольца. Заполню анкету до конца: возраст – немного за тридцать, волосы – средней длины, рыжеватого цвета, глаза – голубые с зеленым, кожа – чистая, не так много загара для этого времени года, легкий макияж, пухлые губы, шрамов и подобного не заметно, без серег, без маникюра, отсутствующее выражение лица.
– Вы слышите меня?
Голос тоже приятный, несмотря на повелительный тон. Подозреваю, что при миленьком личике, прекрасной фигуре и мягком голосе детектива Пенроуз могли не воспринимать всерьез, и она пытается компенсировать свои недостатки грубоватой одеждой.
– Вы слышите меня?
– Слышу. А вы меня? Я же сказал: обращайтесь к шефу.
– Здесь командую я. В случае убийства, а полиция графства...
– О'кей. Мы вместе пойдем к начальнику. Подождите минутку.
Я окинул катер быстрым взглядом. Темнело, и мало что удалось заметить.
– Вам следует выставить здесь пост на всю ночь, – сказал я детективу Пенроуз.
– Благодарю за совет. Покиньте, пожалуйста, катер.
– У вас есть фонарик?
– Марш из лодки. Немедленно!
Я ступил на фальшборт, и, к моему удивлению, она подала мне руку. Кожа ее была прохладной. Она помогла взобраться на причал и тут же с быстротой кошки выхватила правой рукой из-под моей майки и пояса револьвер... Ух!..
– Стоять на месте, – сказала она, отступая на шаг и направив на меня мою же «пушку».
– Слушаюсь, мадам.
– Кто вы?
– Детектив Джон Кори, полицейский департамент Нью-Йорка, отдел по убийствам, мадам.
– Что делаете здесь?
– То же, что и вы.
– Дело веду я. А не вы.
– Да, мадам.
– У вас есть какой-либо официальный статус в этом деле?
– Да, мадам. Меня наняли консультантом.
– Консультантом? Никогда не слышала о таком статусе в делах по убийствам.
– Я тоже.
– Кто вас нанял?
– Ваш город.
– Идиотизм.
Видно, она не знала, что со мной делать дальше, поэтому, стараясь помочь, я предложил ей обыскать меня.
В свете луны мне показалось, что на ее губах промелькнула улыбка.
– Еще раз ваше имя, – повторила она.
– Джон Кори.
– О... Тот самый парень, – покопалась она в памяти.
– Это я. Счастливчик.
Она смягчилась и протянула мне мой 38-й рукояткой вперед. Повернулась и пошла по причалу в сторону дома.
Я последовал за ней.
Макс разговаривал с судебно-медицинской бригадой. Затем повернулся к нам.
– Вы уже познакомились? – спросил он меня и детектива Пенроуз.
– Почему этот человек здесь? – вопросом на вопрос ответила она.
– Хочу, чтобы он участвовал в деле.
– Не вам принимать такие решения.
– И не вам.
– Кстати, кто-нибудь забирал алюминиевый ящик с кормы катера? – обратился я к Максвеллу и Пенроуз.
– Какой алюминиевый ящик? – спросил Макс.
– У Гордонов был большой алюминиевый ящик для всяких мелочей, иногда его использовали как холодильник, набивая льдом и храня пиво и наживку.
– Где ящик?
– Это я тебя и спрашиваю.
– Я поищу его.
– Неплохая мысль.
Я повернулся и вышел на лужайку, где были припаркованы полицейские автомобили. Здесь собрались самые любопытные соседи, как только до них донесся слух о двойном убийстве.
Несколько телевизионных камер повернулись в мою сторону. Яркий свет софитов нестерпимо слепил глаза. Репортеры с криками кинулись ко мне. Все как в былые времена. Я откашлялся в кулак на тот случай, если репортаж увидят члены комиссии по нетрудоспособности, не говоря уже о моей бывшей жене.
Полицейский в гражданском потянул меня за рукав в сторону автомобиля с эмблемой местной полиции. Мы сели в машину и уехали.
– Что вы думаете, детектив? – спросил он меня, представившись Бобом Джонсоном.
– Они были убиты.
– О, без шуток. – Он поколебался и продолжил: – Имеет ли все это отношение к Пламу?
– Нет.
– Слушайте, я видел ограбления, но это не ограбление. Это пытались представить как ограбление. На самом деле был обыск, понимаете? Там что-то искали.
– Я не заглядывал в дом.
– Бактерии. – Он взглянул на меня. – Бактерии для биологической войны. Вот что я думаю. Правильно?
Я промолчал.
– Вот потому и пропал ящик-холодильник. Я слышал, вы о нем говорили, – продолжал Джонсон.
Я опять промолчал.
– В ящике хранились бутылочки. Или что-то подобное. Так? О Боже! Там было достаточно всякой дряни, чтобы уничтожить Лонг-Айленд, да и весь Нью-Йорк.
«Возможно, и планету», – подумал я. В зависимости от того, что за зараза была в том ящике и как быстро она успела размножиться.
Я наклонился к офицеру Джонсону и взял его за руку.
– Только никому ни слова об этом, – сказал я ему.
Он согласно кивнул.
В молчании мы подрулили к моему дому.

Глава 3

Когда я бываю в этих местах, люблю посидеть в заведении, которое называется «Олд-таун таверн». И вот я здесь. Сижу на стуле у стола высотой по грудь. Неподалеку от бара. Хорошо виден экран телевизора, а на столе моя любимая пища: чизбургер, чипсы, фаршированная картошка, острые мексиканские лепешки, жареные ребрышки и «Будвайзер».
Детектив Пенроуз внезапно возникла у меня из-за спины и в следующий момент уже сидела на стуле напротив меня, С пивом в руке и загораживая головой экран телевизора. Она оценила мой ужин, и ее брови поползли вверх.
– Макс сказал, что я могу встретить вас здесь, – сказал она, переводя взгляд со стола на меня.
– Хотите чипсов?
– Нет, спасибо. – Затем поколебавшись, добавила: – Думаю, зря мы там повздорили.
– Чепуха. Мне нравится, когда на меня направляют мой же револьвер.
– Слушайте, я поговорила с Максом и подумала, что если город хочет видеть вас консультантом, то я не против. И если вы хотите мне что-нибудь поведать полезное, с вашей точки зрения, пожалуйста, звоните.
Она протянула мне визитку. Я прочитал: «Детектив Элизабет Пенроуз». И ниже: «Отдел по расследованию убийств». Далее шел адрес офиса, номера факса и телефона и так далее. На левой стороне визитки был изображен герб графства Суффолк с бесстрашным быком и словами «Свободный и независимый».
– Этот ваш портрет не совсем удачен, – прокомментировал я.
Она уставилась на меня, челюсти сжались, а ноздри затрепыхали, как при глубоком вздохе. Она сдерживалась, что было восхитительно. Я могу раздразнить кого угодно.
Я наклонился к ней через стол, и наши лица сблизились. От нее исходил чистый и здоровый запах.
– Элизабет, кончайте валять дурака, – сказал я. – Вы знаете, что я знаком с Гордонами, бывал у них дома, катался на их катере, встречался с их друзьями и сослуживцами, и, может быть, они рассказали мне немного о своей работе, потому что я полицейский. И вероятно, знаю больше, чем вы вместе с Максом. Что ж, возможно вы и правы. Вы поняли, что допустили промашку при нашей первой встрече, и теперь пришли извиняться за это. И даже разрешаете позвонить вам и рассказать о том, что я знаю. Вот уж повезло так повезло! Однако, если я не позвоню вам день-другой, вы вызовете меня в свой офис для официальной дачи показаний. Так что давайте не будем притворяться, что я ваш консультант, ваш партнер, ваш приятель или добровольный информатор. Только скажите, где и когда вы хотите получить от меня информацию.
– Завтра в моем офисе, в девять утра, – проговорила детектив Пенроуз и после некоторого раздумья добавила: – Не опаздывайте. – Она встала, поставила свое пиво и ушла.
– Извините меня. – Прошло несколько минут, и она снова стояла передо мной.
– Присаживайтесь.
– Я вернулась. Меня попросили встретиться с каким-то человеком из министерства сельского хозяйства. Он приезжает с Манхэттена часов в одиннадцать. Хотите присутствовать?
– Нет ли у вас другого партнера, которого вы могли бы озадачить?
– Он в отпуске. Хватит ломаться, детектив, давайте начнем все сначала. – И она протянула мне руку.
– В прошлый раз я взял вашу руку и потерял револьвер и свое мужское достоинство.
– Ладно, давайте пожмем руки, – улыбнулась она.
Я пожал ее руку. Она была теплой. Мое сердце застучало. Может быть, от острых мексиканских лепешек? Трудно сказать отчего, когда тебе за сорок.
На мгновение задержал ее руку в своей, глядя на правильной формы личико. Наши глаза встретились, и плотские мысли пронеслись в голове каждого из нас...
– Я должна встретиться с этим человеком из министерства, – повторила она, взглянув на часы.
– Не заставляйте его ждать, – сказал я.
– Хотите присоединиться?
Я задумался. Дело в том, что лаборатория на Пламе официально принадлежит этому министерству и там работают с такими болезнями животных, как сибирская язва и прочие. Но, по слухам, там занимаются не только этим, и далеко не только этим.
Если согласиться, то можно глубоко увязнуть в этом деле, каким бы оно ни оказалось. С другой стороны, я любил раскрывать убийства. И Гордоны были мне симпатичны. За последние десять лет я засадил за решетку двадцать шесть убийц. В то же время дело было не совсем обычным, и играл бы я на «чужом» поле. Кроме того, этот тип из министерства, как и большинство государственных чиновников, не надрывался бы на работе по ночам. На самом деле он, скорее всего, был человеком из ЦРУ, ФБР или военной разведки. Неважно, откуда именно, но их людей должно прибыть немало в течение ночи или завтрашнего дня. Нет, я не хочу ввязываться в это дело ни за какие коврижки.
– Детектив, очнитесь.
Я бросил на нее взгляд. Ну как отказать такому совершенству?
– Хорошо. Я приду.
– Спасибо, увидимся.
И она ушла.
Подали очень острое «чили», и я с трудом одолел тарелку. Проглотил набор из двух таблеток от изжоги, хотя доктор и не рекомендовал принимать их в один прием.
По правде говоря, мое здоровье, когда-то очень крепкое, пошло на убыль после случившегося двенадцатого апреля. Я никогда не отличался правильным подходом к еде, выпивке и сну. А развод и работа также не прибавляли хорошего самочувствия.
Однако наблюдались и признаки выздоровления. Я стал замечать официантку с ее нордической попкой. А когда Элизабет Пенроуз пришла в бар, все мое мужское естество насторожилось и увеличилось в размере. Действительно, я поправлялся. И по крайней мере, был в лучшей форме, чем Гордоны.
Том и Джуди. Том был доктором наук, который не берег свои мозги от пива и вина, жарил на гриле хорошие отбивные. Он был простым парнем откуда-то из Индианы или Иллинойса и гнусавил на манер своих земляков. Не превозносил свою работу и шутил по поводу ее опасности. Так, на прошлой неделе, когда к нашим местам приближался ураган, он сказал:
– Если он трахнет по Пламу, назовите его «Сибирской язвой», и можете сказать «прощай» своим задницам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45