В чужом месте... цепочка островов. Постоянно забываю свою трость, поскольку ноги у меня уже зажили. Когда я впервые сюда попал, я вообще едва мог ходить. Джеймс, Джон и я выходим осмотреть город. Я замечаю шпили зданий и решаю, что центр города должен быть в той стороне. Толпа народу, выставлен самолет без крыльев. Повсюду оружие. Человек с оружием в небольшом стеклянном или пластмассовом ящичке, подсоединенном к нему сразу за ухом. Боюсь опоздать на пароход.
-- Не искажай волю Аллаха, ужасаясь своим совершённым поступкам.
Кошмары об уходе. Египетская сцена. Нас должны были сжечь заживо. Отводят к месту сожжения. Вижу людей, привязанных к кольям. Чиновники -черные, с размалеванными белым глазами и в белых туниках. Мы решаем совершить самоубийство, и я отрезаю ломоть чьей-то шеи. Пытаюсь заколоться пестиком для льда. Мы бежим по длинному коридору, как в подвале или метро. В конце его -- охранник. Я хватаю стакан для воды и разламываю его. Охранник показывает нам жестами, мол, так нельзя. Я сую стаканом ему в лицо, и он падает. Мы бежим вверх по склону. Он наполовину внутри и наполовину снаружи, вроде рампы, проходящей сквозь комнату или судно. Приближаемся к столу. Джеймс говорит:
-- Мне нужны ботинки.
Там Беккетт. Теперь я пускаюсь обратно с мальчишкой. Мы целуемся перед черной стеклянной дверью, а я говорю:
-- Куда пойдем?
~~~
Мы с Иэном в сайентологическом центре. Раздаточная стойка и несколько женщин тусуются вокруг, как манекены. В меню -- какое-то блюдо, и я спрашиваю, что это такое.
-- Только скажите мне, на что это похоже.
-- Ну, -- отвечает миниатюрная голубоглазая блондинка за стойкой, -это банановые чипсы, поджаренные в сметанном соусе...
А чуть дальше за стойкой сидит какая-то коблуха, голая по пояс, и жрет целую тарелку этой бурды. Вся обстановка -- кричащая, как кинотеатр 1920-х годов, с колоннами из красного мрамора, зеркалами и мраморными лестницами.
Мальчишки основали партизанский отряд с молодым Богом Маиса. Путешествуя по времени с помощью священных книг, они вербуют себе союзников: Тио Матэ, старый наемный убийца с восемью оленями на стволе, за ним -- Эль Моно, его юношеский Ка. Дикие мальчики с охотничьими ножами по восемнадцать дюймов, настоящие охотники и бандиты, партизаны Кастро и китайцев, Черные Пантеры и хиппи.
Священнослужители тоже не сидят, сложа руки. Они открыли переговоры с Объединенной Фруктовой Компанией и договариваются о том, чтобы высадить морскую пехоту. Они отправляют агента -- проникнуть к партизанам.
Агент появляется в партизанском лагере:
-- Шугань, чуваки, косяка не найдется?
-- Это еще что за ебучка?
Черная Пантера с автоматом и охотник за черепами с копьем держат незнакомца под прицелом.
-- Эй, ты, -- ну-ка марш к главному дубильщику голов на проверку благонадежности.
Департамент Безопасности разделен пополам на два помещения. С одной стороны -- проворный аудитор-сайентолог с э-метром, установленным на карточном столике.
-- Баночки возьмите в руку, будьте добры. Благодарю вас.
С другой стороны -- травяная хижина с высушенными головами на полках. Охотник за черепами становится прямо напротив агента, подняв копье. На высоком стуле восседает Карлик Смерти с телом личинки и лицом скелета. Он наклоняется и берет другую руку агента сухими электрическими пальцами.
-- Вы знакомы лично с какими-нибудь агентами ЦРУ?
Агент ошалело озирается, скользя взглядом по ссохшимся головам своих предшественников.
-- Читаемо... Что, по вашему мнению, это может означать?
-- Сама мысль об этом мне отвратительна. Уж лучше я бы с коброй подружился.
-- ЛОЖЬ. ЛОЖЬ. ЛОЖЬ, -- визжит Карлик Смерти.
-- Да что вы, я всегда был коммунякой.
-- Читаемо... Что, по вашему мнению, это может означать?
-- ЛОЖЬ. ЛОЖЬ. ЛОЖЬ.
-- Есть ли у Вас какие-либо недобрые мысли о Главной Оперативной Базе?.. Читаемо... Что, по вашему мнению, это может означать?
-- Да что вы, мне всегда только одного хотелось -- не лезть в чужие дела, косяки смалить.
-- Здесь еще одно считывание.
-- ЛОЖЬ. ЛОЖЬ. ЛОЖЬ.
-- Вы связаны с ЦРУ? Вы являетесь агентом ЦРУ?
-- Да вы меня не так поняли. Клянусь вам честью бойскаута...
-- ЛОЖЬ. ЛОЖЬ. ЛОЖЬ.
-- ЗАПЕРЛО. Что, по вашему мнению, это может означать.
Голова агента усыхает до размеров кулака и занимает свое место на полке.
В постели с Джеймсом. Соскользнул на пол. Пижама расстегнулась, стоит. Уже в амбаре -- выглянул в решетчатую дверь и увидел кого-то похожего на пуму, но это был волк. Проверил дробовик -- заряжен ли. Оба заряда истрачены. Чулан, похожий на амбар. Встречаемся в чуланном баре в Западной Деревне. Майкл выпихнул меня из постели. Лимонный Пацан. Сохнет лимон на воздухе и в соли -- так я свободен от отчаянья и боли.
Приземлился на планете Венера с Джоном Брэди(80). Для пассажиров разбит палаточный городок. Джон спал в палатке, а я снаружи рассматривал ночное небо. На следующее утро, пока Джон спал, я погулял по палаточному городку. Перемены трудно ухватить. Брайон вершит суд в большой палатке в присутствии Фелисити и остальных. Он не принял в расчет мысль о том, что мы на Венере. Показал мне номер "Трибьюн" со статьей о парочке астронавтов-гомосексуалистов. На фотографии они похожи на двух старомодных водевильных комедиантов с задубелыми лицами. Зовут как-то вроде Митч Николс и Гарри Фрилэнд. У Гарри был номер, когда он вставал наподобие Статуи Свободы, а Митч переодевался в костюм бизона -- изображали никель. Никол и Фри. Были там и снимки их в детстве и юношестве. Фелисити сказала, что Фри, когда был маленьким, выглядел прехорошеньким -- но и тогда у него уже номер со Статуей Свободы на ура проходил.
Позднее, когда они уже учились на астронавтов, то сколотили труппу и стали выступать с двойными номерами. В статье, длиной в несколько страниц, рассказывалось, как они подверглись гомосексуальному нападению -- типа в кино на Самоцвете. На улице я походил вокруг и увидел два металлических предмета, которые уже горели.
-- Держитесь от этих штукенций подальше! -- предупредил я. Теперь уже огонь охватывал цветы и кустарник, и я добавил: -- Неопалимая купина.
Я вышел из лагеря и уже разговаривал с другой группой пассажиров. Объяснял им, как на первый взгляд обычную земную обстановку перенесли на Венеру. Показал на водное пространство.
Вернувшись, я обнаружил, что первый лагерь бросили, и теперь он совершенно безлюден, за исключением пустых палаток. Я искал его и не находил на заброшенных рынках. Однако же снаряжение мое уже лежало на кровати: теплое пальто, туалетные принадлежности, смена одежды. Я оделся. Тяжелый складной нож в карман. Вот какие-то люди подъехали к воротам. Они приветствовали меня как своего вожака, утверждая, что все они -- пассажиры с Мерцающего Корабля. Один, симпатичнее прочих, погладил мне пальцем ладонь, когда мы жали друг другу руки. Арабский мальчишка в Сокко-Чико, друг, что отвернулся, никогда не возвращается, -- вам сильно повезет, если он вернется. Мне вот в этом повезло.
С Алексом Троччи и Кафкой. У Кафки рак. Мы взяли такси до сельского клуба. Марокканец Джинджер был вышибалой и сказал, что Кафке вход воспрещен. Внутри члены клуба ели за столиком кафетерия. Я побродил вокруг, пытаясь найти выход из клуба. Какой-то лабиринт вывел меня к плавательному бассейну и турецким баням. Наконец, нашел выход и пошел по дороге. Меня догнал Алекс с дровами.
Некое место, вроде лагеря строителей или поселения на фронтире. Намек на бульдозеры, строения из гофры, палаточные бары. У меня в сапоге был старый "кольт-фронтир" 44 калибра, который затем, по пути в столовую, перекочевал мне за пояс. Какой-то человек, точно только что шагнувший из вестерна, сказал мне:
-- Тут можно существовать.
Билли ребенком на крыше... между нами улица... он собирается перепрыгнуть ее. Я вижу, что у него ничего не выйдет, и ору:
-- Нет! Нет!
Грузовик, за рулем которого -- мой отец, девяносто миль в час по извилистой дороге. В какой-то момент в лагере меня неистово клюет серая птица, крича:
-- Дикарь! Дикарь!
Он осматривает развалины Дамбы Папоротник.
-- Нужно пригнать сюда бульдозеров, Джоди. Вычистим всю эту дрянь.
Палаточные бары у меня были с собой по извилистой дороге. Билли ребенком в лагере, серая столовая. Вычистим всю эту улицу между нами.
Драка возле самого уреза темного озера, которая переместилась в студию на чердаке. Замок барахлил, и дверь запереть я не мог. У меня был револьвер. Вот дверь распахнулась -- кто-то входил. Не сама ли Смерть? Вошел Джон де К. и забрал у меня револьвер. Почему-то это оказался его расклад.
После вечеринки. Люди ушли. Та же самая студия. Я дошел до ее конца. Кто-то снаружи. Я нашел мачете. В ванной стоял конторский шкафчик, рядом с ним -- юноша. Высокий и светловолосый, с надписью "Нью-Йоркская Мастерская" на рубашке. Он шарил в этом шкафчике. Похож на Джеймса, но не вполне Джеймс. Это мальчик из Миддлтона? Он что-то говорит и улыбается, показывая на конторский шкафчик.
Та же самая студия на чердаке. Я смеялся и почему-то обвинял в том, что смеялись над мамой. Страх в темной комнате. Я иду к кровати, а Джеймс садится на постели, и я говорю:
-- Если обратишься на себя.
Он был частью меня самого. Теперь в комнате люди и женщина, в которой я узнаю старого врага. Я в постели и даю ей в третий глаз. Она мне чем-то отвечает, и мы оба смеемся, но не дружелюбно, не примирительно ни с ее стороны, ни с моей... просто открытие признание обоюдной вражды.
В Клэйтоне я выхожу пешком к Прайс-роуд, потом решаю, что слишком далеко, поворачиваю обратно. Весь город опутан старыми заграждениями из колючей проволоки. Много лет назад подпольным агентом я сражался с неприятелем, но моих заслуг так никогда и не признали и забыли меня. Никаких торжественных встреч героя. Туда впутана еще и венерианка. Мы с Джеймсом в общежитской спальне. Он разговаривает, и я в конце концов вынужден ему сказать, что разговаривать нам не следует, потому что другие спят.
Нечто вроде парка развлечений с киосками и выставками. Я останавливаюсь и заказываю сандвич, тыча рукой в тот, который хочу. Продавец откусывает от него, а потом макает сандвич в миску с какой-то размазней и вручает мне. Я говорю:
-- Ах ты межпланетный венерианский сукин сын! -- и швыряю миской ему в голову. Он выскакивает из-за прилавка. Я говорю ему, что сам тоже межпланетный, только не с той планеты. Он уже готов стукнуть меня, но говорит, что за меня заступилась Графиня. Меня отведут к друзьям.
В автобусе жду свою остановку. Наконец, приезжаем в клинику д-ра Беллоу. Внутри меня пытают... мои руки сломаны. Я говорю:
-- Зачем это, друзья? -- а мне отвечают:
-- А чего ты ожидал?
Я отбиваюсь от них, а потом мне грозят духовками.
В комнате -- лулоу (это такой зверек, похожий на опоссума, обитатель этого региона, изображен у Босха). Он кусает меня за белые теннисные туфли. Мне, кажется, удается сбежать.
Дуэль на пистолетах, в которой дуэлянты обходят большую площадь -один с одного входа, другой с другого. Площадь похожа на рынок, на Меркадо Майориста в Лиме.
Иэн остается в одном месте, а я обхожу этот район вокруг и возвращаюсь. Он говорит, что не хотел меня здесь задерживать, потому что "ничего сильно интересного в студгородке нету". Затем, в шесть часов мы приходим в Бар Студгородка, где уже собралось прилично людей.
Рыба-скорпион. Я был в пансионе и увидел на стенке двух скорпионов с длинными хвостами.
В Греции с Грегори -- выгляжу весьма хлыщевато в спортивного покроя пиджаке, слаксах, и вид у меня здоровый. Самоуверенный и хорошо одетый. Он говорит:
-- Ну что ж, ты был замкнут, но не самоуверен, а теперь ты самоуверен, но не замкнут.
Я покупаю лауданум, который здесь, кажется, более-менее легален.
В Афинах с Честером Каллманом(81) и Аланом Энсеном(82). В гостиничном номере на тринадцатом этаже. Там одно из таких окон, которые складываются напополам, и я говорю:
-- Конечно, я мог бы выпрыгнуть из окна и спланировать вниз. -- Я демонстрирую левитацию в комнате, воспаряя на несколько футов над полом -стоя и лежа. Спор с Честером, который считает, что полиция прекратила бы торговлю наркотиками, если бы могла. Я почему-то очень сердит и обзываю его идиотом, раз он считает, что они действительно этого хотят.
Много вот этого выливается в "Билет, который взорвался", "Мягкую машину" и особенно -- "Нова Экспресс". Теперь он читается жиденько -смутно и зернисто -- старая кинопленка.
И вот я здесь, в Лоуренсе, штат Канзас, в городке "На следующий день"(83).
ТВ реклама:
Лишь вспыхнет в жопе геморрой -
Его ты ТАКом успокой.
А если нечем подоткнуть,
Помимо хуя?
Держим путь
Мы в магазин.
Любой?
Любой.
Когда у брата геморрой,
Всем надристать на это дело -
Не их ведь жопа заболела.
Им обдолбаться бы вчерняк,
А счастлив тот, кто сделал ТАК.
Флетч спал у меня на постели. Поэтому сны -- о нем. Он -- за резными воротами из металлического экрана. Я спасаю его от падения с тысячефутового обрыва. Меня сильно ломает без метадона. Мне нужна таблетка до завтрака.
Поссорился с Алленом Гинзбергом. Мы не разговариваем. Не знаю, почему.
Я искал библиотеку в Париже -- или то была Москва? Мы прошли мимо громадного здания, занимающего целый квартал. В окна я видел стеллажи и читающих людей.
Свернув влево на боковую улочку, подошли в особой библиотеке, более соответствующей нашим целям. Библиотекарем был человек, одетый священником.
Я снял фуражку и, немного подождав вместе с другими, тоже пришедшими в библиотеку, вошел внутрь и обнаружил, что это больше похоже на музей. Очень напоминало музей в "Месте мертвых дорог".
Я нашел несколько монеток, а один четвертак с головой индейца, казалось, был очень ценным.
На мне был мешковатый коричневый костюм с пятном. Темное пятно на комке ткани.
Сон об укладке вещей. На сей раз не о том, что шмоток гораздо больше, чем войдет в чемодан. Дело в том, что я своего чемодана вообще не могу найти. Наконец, отыскиваю три старых обшарпанных и помятых чемодана, вроде брошенных за ненадобностью в гараже. Да можно ли вообще такие брать? Кажется, где-то здесь присутствует Иэн в какой-то иной роли -- он помогает. Он поменял роли после Откровения Кошки. После Белой Кошки. То стало основным поворотным пунктом. Не помню, куда я собирался ехать во сне. Голова занята только чемоданами. Я знал, что на сборы у меня уйдет, по крайней мере, полчаса, а времени не особо много, как обычно бывает в таких снах.
Профессиональные знатоки оружия -- совершенно особая порода людей. Я имею в виду обозревателей оружия и участников состязаний. В действительности, они могут совсем неплохо зарабатывать на жизнь. Только жизнь эта -- очень закрытая, как у танцоров балета. Они не могут ни говорить, ни думать ни о чем больше. Вот кое-что из нагоняющих скуку воспоминаний Стрелка по Тарелочкам:
-- За выпивкой фараоны говорят о деле. Скотокрадство преимущественно осуждается. А затем беседа, как это обычно случается с такими людьми, переходит на оружие.
В этом есть что-то жуткое.
-- Ладно, мальчики, кончаем гнать пургу -- приступим лучше к сути дела.
В этом есть что-то, ну... больное, что ли. Сто лет назад, конечно, существовала реальная опасность, реальная необходимость оружия. Ладно, многие из них стоят или стояли на страже закона. По большей части -стояли, не об этом речь, речь -- об основной тенденции. Теперь же это все может превратиться в стеклянную банку с ненаглядными лесбиянками. Иное содержание -- та же самая герметическая атмосфера повторного использования. Душно. Стоячая вода.
Помню телефильм о городе-призраке -- Брэдшоу, штат Техас. Настоящий город-призрак. Серый и зернистый. Какой-то старый стрелок в кресле-качалке. Сквозь него видно пыльную полынь. Все эти персонажи из мира оружия, вроде Элмера Кита(84). Нужно прочесть эту книгу: "Ад, я там был". Некоторые из них, кажется, довольно увлечены идиотскими самовосхвалениями и догматическими проповедями об относительных достоинствах 45- и 9-миллиметрового калибров.
Это мертвый мир. Его населяют фольклорные призраки. В стрелковом оружии не произошло никаких существенных изменений с тех пор, как придумали отдельный патрон и полуавтоматическую конструкцию 1911 года. Никто не исправил основной недостаток револьвера -- зазор между барабаном и стволом. Или дифференциальное давление в пружинном магазине. Так к чему ты это все, Стрелок по Тарелочкам?
Настал день Тора, а Тор -- Бог Огнестрельного Оружия. Из своего молота он мог извергать энергетический поток, которого хватило бы, чтобы испепелить весь этот расклад вестернов. Энергетическую молнию. Теперь всё это сделают разные приспособления. Черт, я был там. Но не остался. Ветеран множества вирусов. Один из немногих, выживших в Висельной Лихорадке. В конце концов, Оружейный Недуг оказался легким и прошел как по смазке. Мяяяаауу. Теперь вот кошачий вирус грозит удушить меня кошками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20