Я грыз науку. Физику. Побелил на международной олимпиаде, был принят без экзаменов на физфак, стал его гордостью. И все эти годы меня угнетало чувство, что со мной что-то не так. Рейсовый самолет Москва — Алжир упал, едва поднявшись над взлетной полосой. Все пассажиры погибли, кроме одного. Меня. В тот день я не опоздал на рейс, командировка была слишком важная, я обязан был быть в тот день в Алжире. Но я стоял и смотрел, как поднимается, а потом рушится на взлетную полосу Ту-402. Я не предполагал, что он разобьется. Но знал, что мне в нем лететь нельзя. Потом из меня выпили не один литр крови ваши коллеги. В багажном отделении самолета сработало взрывное устройство, и, конечно же, их насторожило, что один из пассажиров отказался лететь… В Саратовской области произошел выброс химикатов, в тот день я должен был быть там, но не поехал. В результате из множества трупов моего там не оказалось. Знакомо, не правда ли?— Да, пожалуй. Вам никогда не упадет на голову случайно свалившийся кирпич.— Да. Точно не знаю, что привело к самой инициации сверх-Я. Определенно, важным фактором оказалась моя работа с ТЭФ-оборудованием, в результате чего во мне был запущен какой-то механизм. Произошло это не сразу, растянулось на годы, но однажды я ясно понял, что к чему. И ужаснулся. Я не знал, что с этим свалившимся на меня даром делать. Меня охватило жуткое чувство одиночества… В жизни ничего не делается просто так. Есть предначертание, линии судьбы. Наши роли во вселенском спектакле кем-то распланированы, хотя, может быть, и прописаны лишь вчерне. Мне суждено было встретить Густава. Он не был физиком. Он был хирургом высочайшей квалификации, мог бы купаться в роскоши, но еле-еле сводил концы с концами. Он постоянно валился с ног от усталости, потому что не мог отказать в помощи никому и не хотел думать, что на его ремесле можно разбогатеть. Познакомились мы в пивном баре. Я участвовал в конференции, проходившей в Мюнхене, уже великий физик, спаситель человечества. Умудрился скрыться от сопровождавших и от назойливой охраны, заглянул в престижную пивную, из тех, куда не пускают кого ни попадя, где парни из санитарного контроля не тычут в тебя автоматом и где можно отдохнуть от вида бродяг, к тому времени заполонивших все. Посидели, Густав пригласил меня домой. Сперва мне казалось, что я нашел неплохого приятеля и собутыльника. Но нашел я такого же, как я сам. Густава терзали те же мысли, что и меня. Не буду рассказывать, с каким трудом удалось провести его инициацию, но получилось. Я был теперь не один. Затем мы нашли еще одного супера. Теперь, через сто лет, нас несколько тысяч. Потом в 2042 году я нашел точку концентрации. Нашел в ТЭФ-зоне. Меня влекла сюда непреодолимая сила. Здесь я понял, зачем мы, суперы, появились на свет и зачем нас свела судьба.— Что за точка концентрации?— Ну, Александр Викторович, у нас могут быть небольшие секреты… В один прекрасный день я исчез на месяц. Никто бы не поверил, что свой «творческий отпуск» я провел в ТЭФ-зоне. Тогда пребывание здесь означало смерть — остаточные явления ТЭФ-поражения. После этого стало ясно — наше место здесь.— Почему?— Об этом тоже потом… Тогда человечество начало потихоньку выкарабкиваться из ямы. ТЭФ-установки, новые биохимические разработки, победа над песочной чумой. Первые фабрики искусственных продуктов, которым позже суждено было поставить крест на сельском хозяйстве. Цивилизация выходила из тяжелейшего за всю свою историю кризиса, кстати, не без некоторых технологических идей, которые время от времени шли отсюда. Немало крупных и мелких событий произошло на Земле за последнюю сотню лет, но одно так и осталось незамеченным, хотя имело огромное значение. В 2044 году был заложен первый камень города Асгард.— Почему вы решили дать городу такое претенциозное мифологическое название?— Ну, некоторые мои товарищи не лишены патетики. Потом, согласитесь, название весьма благозвучно.— Как вы смогли отстроить его? Такая технологическая активность не могла остаться незамеченной.— Были возможности. Подробности сейчас необязательны… Города Асгарда сегодня нет ни на одной карте, он отгорожен от всего мира низковибрационным ТЭФ-барьером. Это крепость.— Зачем? Что вы хотите? Власти над человечеством?— Власть над человечеством? Упаси Господи! Посмотрите на человечество, над которым вы предлагаете взять нам власть Полтора миллиарда жителей Земли. Из них семьдесят процентов — изнывающие от скуки бездельники, одуревающие на «метаморфозах» и «страшилках», до помутнения в глазах пялящиеся в СТ, где показывают невероятные по глупости и пошлости «однодневки» и «слезогонки». Нет сегодня больших войн — похвальный прогресс. Но люди глушат свою пустоту наркотиками, вандализмом, сбиваются в банды. Лжепророки, лжекумиры, лжеценности. Зачем нам власть над таким человечеством?— Вы сгущаете краски.— Сгущаю. Есть и честь, и гордость, и гуманизм. Есть самоотверженность, космические взлеты духа. Есть то, что делает человека человеком. Есть немало такого, за что стоит отдать жизнь. — Чаев замолчал.— Так кто же вы такие? — прервал я молчание.— Мы защитники.— Кто?— Знаете, Александр, каков в основном профессиональный состав суперов, кем они были раньше? Конечно же, ученые. Затем учителя, врачи и полицейские.— Странный подбор.— Ничуть. Есть нечто общее — это профессии с повышенным уровнем ответственности за других людей. За их жизнь, воспитание, за порядок в обществе. Это не случайность. Суперы — люди долга. Своеобразные альтруисты. Мы обостренно чувствуем чужую боль и знаем, что такое честь. Мы должны, не жалея жизни, защищать это самое человечество.— От кого? От самих себя? От их тупости? От наркотиков?— Это дела самого человечества. Внутренние кризисы обычно преодолеваются, хотя и с издержками. Состояние примитивизма, приземленности, отсутствия духовных запросов всегда было свойственно значительным людским массам. Сейчас этот вопрос стоит острее, но, в общем, ничего фатального. Сегодня у людей есть враг пострашнее, чем они сами.— Что это за враг? Чаев поднял палец вверх.— Он может прийти оттуда, и тогда снова покажется, что разверзлась земля и сам дьявол пожаловал к нам.От этих слов повеяло могильным холодом. Сказано было от души, а не для красного словца.— Почему вы думаете, что оттуда может прийти враг?— Я не думаю. Я знаю. Он придет обязательно, и никто, кроме нас, не сможет противопоставить ему ничего. Совершенно ничего.Мне стало не по себе. Ядерный пожар, гуляющий по планете, удары жесткого излучения и виброволн, гибнущие города, всеобщий кошмар и над всем этим витающая тень сатаны. Времена, пред которыми Темные Десятилетия покажутся лишь незначительной неприятностью. Чаев верил в свои слова, а у меня не было оснований не доверять ему.Повисшая в комнате тишина нарушалась лишь мерным стуком часов.— Антиквариат или подделка? — невпопад бросил я, показывая на часы в корпусе из красного дерева.— Настоящие.— Ценная вещь. Стоит уйму денег.— Могу себе позволить. Тьфу, что я за ерунду несу!— Леонид Серафимович, зачем вам нужен я?— Вы должны проснуться. Пройти инициацию сверх-Я. Без этого вы живы только наполовину.— И потом работать на вас? На тех, о чьих целях я не имею ни малейшего представления? Я даже не могу понять, говорят ли мне правду, или посыпают уши лунной пылью… Кроме того, я вряд ли представляю для вас ценность. Я ведь долго на этом свете не протяну.— Упадочные мысли. В вашем-то возрасте.— Если бы…Я выложил ему все о голубоглазом и об ОС.— Потом, — нахмурился Чаев. — Это все потом. Сейчас вы должны решить главное.— Я…Сперва у меня вспыхнуло побуждение послать этого добропорядочного дядюшку куда подальше. Но в итоге я выдавил.— Я согласен…Конечно же, я был согласен. Даже не из-за того, что мне нужна какая-то невиданная сила. Мне нужно мое Я. Во всей его полноте.— Завтра, — кивнул Чаев…В своей глухой комнате я не находил себе места. Какой-то абсурд таился в последних событиях. Иногда мне просто хотелось расхохотаться и воскликнуть: «Братцы, я понял вашу шутку. Она довольно остроумна, но несколько затянулась!» Мне не верилось, что завтра произойдет нечто такое, что сделает меня новым человеком. Что завтра я заново появлюсь на свет… Но какие бы мысли ни терзали меня, когда придет назначенный час, произойдет то, чему суждено произойти. Я никак не мог собраться, взять себя в руки, хотя обычно мне это удавалось.Пытаясь отвлечься, я включил первый попавшийся фильм по СТ — сага о второй мировой войне двадцатого века. Горела неуклюжая бронетехника, падали самолеты, гибли люди, в куски разорванные снарядами. Снято было качественно, и неожиданно я подумал, что, если верить академику, весь этот кошмар, казалось, навсегда ушедший в прошлое, может снова обрушиться на нас, только в неизмеримо больших и трагических масштабах. Хм, инопланетная угроза… На ее фоне наши игры с Большими Кланами наркодельцами, борьба с преступниками и негодяями — просто мелочь, недостойная внимания.По комнате прошло легкое дуновение. Здесь кто-то был. Как он попал сюда, я не знаю, но сейчас он стоял за моей спиной. Зачем? Нападение? Вряд ли. Я не ощущал враждебности. Я неторопливо повернулся, и тут дыхание у меня прервалось.— Я так тебя ждала, Саша.— А я уже отчаялся ждать, Лика.Я встал, прижал ее к себе, и мир закружился в каком-то несусветном калейдоскопе. Как в тот, первый раз. АСГАРД. 15 ИЮЛЯ 2136 ГОДА Длинная белоснежная накидка с синим подбоем выглядела несколько театрально, я чувствовал себя в ней не в своей тарелке. Трое пришедших за мной были облачены в такие же. Чаев, Лика и тот самый хлыщ-брюнет, «сделавший» меня в лесу, звали его Ник. Это мои проводники. Именно им предстояло открыть сегодня передо мной двери нового мира.— Вы готовы, Александр Викторович? — совершенно будничным, несоответствующим ни обстановке, ни торжественности момента голосом осведомился Чаев. У него в руке мерцал тусклый клинок с крупным голубым камнем на рукоятке.— А вы сомневаетесь, что я готов?— Нет. Я считаю, что вы готовы. Есть ритуальная сторона действа, ее не нужно недооценивать или переоценивать. Белый цвет сегодня, как и много веков назад, символизирует чистоту помыслов и новообращение. От вас не требуется ничего только послушное выполнение приказов. И еще не задавать лишних вопросов. — Чаев положил руку мне на плечо. — Помните: страх, неверие, неуверенность сковывают движения духа.Меня отвели в небольшую тускло освещенную комнату, совершенно пустую, если не считать круглого грубого деревянного стола метра два диаметром и четырех пластиковых стульев.Чаев размахнулся и с силой вогнал кинжал в центр стола.— Садитесь. Я и Лика будем держать вас за руки, чтобы вы не ушли в «зыбучие пески». Вы должны чувствовать нас и держаться за нас. Один неосторожный лишний шаг — и возврата не будет.— Яне понял…— Все поймете, Саша.Как мне объяснили до этого, инициировать сверх-Я можно несколькими способами. Возможна самоинициация, но таких случаев известно только три. Нужен толчок. У Чаева им явилась работа с ТЭФ-техникой. Обычно процесс инициации продолжителен, опасен для психического здоровья и даже для жизни. Чаев в последние годы разработал методику — удивительный сплав эфиродинамики, психотроники и оккультизма. Преимущество методики заключается в том, что она не требует долгих лет для пробуждения. Но это опасно. Чаев честно предупредил, что я буду седьмым, кто пойдет по этому пути. Двоих потеряли в «зыбучих песках».— Начали, — хрипло произнес академик. — Смотрите на кристалл на рукоятке кинжала.Свет погас. На мои руки легли горячие, обжигающие ладони Лики и академика. Ник сидел напротив, прикрыв глаза. Мне почему-то страшно не хотелось смотреть на кристалл. Но я пересилил себя и потом уже не мог оторвать от него глаз.Некоторое время ничего не происходило, я ощущал лишь упругое давление внутри тела и легкое покалывание — это от эфирогенератора высокой частоты. Кристалл ярко светился сине-зеленым светом, теперь он уже не держал мой взор, хватка его ослабла, и мне стало казаться, что попытка провалилась. А мне остается только прослезиться и высморкаться в мой роскошный белый плащ… И тут я неожиданным рывком провалился внутрь кристалла.Невероятно яркая вспышка ударила меня по глазам. На миг показалось, что я ослеп. Такое буйство света — сетчатка должна быть просто выжжена. Но я не ослеп. Глаза вообще тут были ни при чем. Все происходило на каком-то совершенно другом уровне.Я попал в безумный ураган. Меня швырнуло, как осенний лист в аэродинамической трубе. Я не только не понимал, где я, но и порой готов был позабыть, кто я такой. Меня несло вперед, как муравья, угодившего в Ниагарский водопад. Несло неизвестно куда… Я покинул тесные рамки привычного мира, больше не был пленником своего тела, а мысли мои не были заперты в черепной коробке. Постепенно из муравья я сам становился Ниагарским водопадом, цунами, готовым поглотить все на свете.Сколько это длилось — не знаю. Здесь отсутствовало понятие времени. Точнее, время здесь, конечно, было, но какое-то вывернутое, извращенное. Вихрь закончился, разлившаяся Амазонка вошла в берега, и я очутился в пустоте. Теперь я не был даже жалким муравьем. Я был почти что ничем. Меня растворяло это безмолвие, бездействие, безмыслие. Если я еще и жил, то только ощущением одиночества. Я влип в вечность, был замурован, помещен в кусок звонкого хрусталя, обречен навсегда зависнуть в этой пустоте. Издалека, из неведомых пространств, появилась мысль, моя мысль — уж не пересек ли я черту, не вышел ли в «зыбучие пески», в зону забвения? И оттуда же, издалека, пришло знание — пока что нет. Пока еще есть шанс выбраться, и надо его использовать.И я использовал этот шанс. Пустота начала наполняться фиолетовым светом. Силой. Природа Силы была та же, что и у той волны, которая поднялась во мне при поединке с псами — «убийцами». Мощь. Она шла не откуда-то извне. Это была моя собственная мощь. Моя вторая половина. Это было мое сверх-Я.Потоки света, лавина жизни переполнили пустоту. Я ими уже не владел. Они перехлестнули через какой-то барьер. Снова все закружилось. Я понимал, что не справляюсь с Силой. Что опять стою на краю пропасти. Погибаю.Взрыв, вспышка, ударившие по всем органам чувств. Ощущение, будто тебя одновременно шарахнули многопудовой кувалдой, разрядом в тысячу вольт, окунули в кипящую воду, засунули в арктический лед да еще швырнули в эпицентр ядерного взрыва. И все это одновременно. Боль, отчаяние, безысходность. Я не справился с ситуацией — в этом уже нет сомнения.И тут я выпал в обычный мир. Бездонное черное небо, немигающие звезды, планета внизу, кажется, Земля. Затем я мчался через галактики. Тысячи, миллионы световых лет в секунду. Звезды вспыхнули, Вселенная схлопнулась, съежилась в точку, и я снова летел в безвременье и безымянности. Хотя нет, в этом кошмаре абсолютной пустоты что-то было. И КТО-ТО. Теперь я чувствовал, что достиг черты и поделать ничего не могу. Я переступил черту очередной запретной зоны.И в самый критический момент я почувствовал чью-то руку, услышал глухой голос Чаева: «Назад». Я уже не знал, хочу ли возвращаться, интересно ли мне это. Может, за чертой будет гораздо лучше. «Слышишь, назад, у тебя еще есть шанс».Я слышал. И я подчинился. Меня вытаскивали, как утопающего из болота. Ничего не получалось. Я завяз слишком сильно в «зыбучих песках», а проводники не могли приблизиться без риска рухнуть вместе со мной. Возврата не было. Не было?Подхлестнула меня ненависть к поражениям и собственной беспомощности, ненависть к лицемерным словам, которыми любят оправдываться слабаки: «Ничего нельзя изменить». Я, рвя жилы, из последних сил рванулся назад. Мне помогали. Проводники отчаянно дрались за меня. Безумное усилие. Последнее. На большее меня не хватит…Под ногами будто треснул лед, и я устремился в черную пучину. В геенну огненную. В тартарары. И потерял сознание… * * * Очнулся я на кровати в своей комнате. Рядом сидела Лика. Она нагнулась и поцеловала меня.— Сколько сейчас времени?— Инициация закончилась восемь часов назад.— А сколько она длилась?— Полторы минуты.— Мне показалось — полтора миллиона лет.— Мы решили, что потеряли тебя в «зыбучих песках».— Вы вытащили меня, я знаю.— Вытащили. Двоих в такой ситуации мы потеряли. Тебе смогли помочь.— Вы сами чуть не погибли.— Да, почти погибли. Но все же вытащили тебя. Долг проводника не считаться со своей жизнью. Ты заступил за черту. Из живых так далеко еще никто не заходил.На меня десятикратной гравиперегрузкой навалились воспоминания. В душе навсегда останутся шрамы от пережитого. Это крест, который мне нести до конца своих дней.— Расскажи, что ты видел там,— А вы не видели?— Нет, мы шли за тобой. Проводники не видят ничего. Они лишь отдают Силу, которая так нужна путнику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34