– Останьтесь с Таем, Рейчел. Шериф позаботится о телеграмме, – сказал Лейн.
– Я поеду с вами. На этот раз я согласна с Лореттой. Марта присмотрит ночью за Таем, и он будет в стороне от всяких сплетен, пока я не приеду за ним.
– Пошли, Кэссиди, – Вернермейер взял Лейна за руку и подтолкнул его к двери. – Если вы едете со мной, миссис Маккенна, тогда идемте.
Рейчел не знала, на что решиться. Ей хотелось подняться к Таю и самой его успокоить. Ей хотелось умыться, причесать волосы и привести себя в приличный вид. Ей хотелось снять с Лейна наручники. Ей хотелось остаться вдвоем с Лейном и Таем, вернуться в свой уютный домик, где Дельфи подаст им кофе и десерт. Ей хотелось, чтобы жизнь наладилась, чтобы все было нормально и упорядоченно, как было раньше.
Но вместе с тем ей не хотелось, чтобы все было, как раньше. Глядя, как Лейн выходит из дома в сопровождении Вернермейера, она поняла, что не хочет терять Лейна, кем бы он ни стал для нее – другом или временным любовником.
Она с радостью отказалась бы от упорядоченности своей размеренной жизни, от своих столь милых для нее привычек. В глубине души она знала, что только ради восстановления собственной репутации она никогда не откажется от того, что испытала в объятиях Лейна.
Увидев, как в ночной тьме блеснули волосы Лейна, попавшие в полосу света, она вспомнила, какие они шелковистые на ощупь. Она вспомнила тепло его кожи, прикосновение его рук, вкус его губ.
И тогда ей стало ясно, что она сделает для него все.
Все, что угодно.
Всю дорогу до города они молчали. В голове у Рейчел стучало, она думала о том, что ей нужно сделать завтра. Нужно будет связаться с Чейзом и Евой. Они, вероятно, придут Лейну на помощь, коль скоро правда им известна. Нужно забрать Тая и избежать встречи с Маккенна. Роберта похоронят. Весь город вскоре будет знать о его смерти во всех подробностях.
Наконец бесконечная поездка в экипаже, который Вернермейер одолжил у Маккенна, закончилась. Рейчел была рада, что она ехала рядом с Лейном, но теперь ее охватили сомнения. Они стоят на пустынной улице перед конторой Вернермейера, и ей нужно покинуть Лейна.
– Идите домой, – сказал ей Лейн, пока Арни обшаривал свои карманы в поисках ключа от конторы. – Пусть Дельфи позаботится о вашей царапине. Вам нужно поспать. Завтра рано утром Бойд вызволит меня отсюда, и скорее всего, я окажусь у вашей задней двери и попрошу накормить меня завтраком, – добавил он, улыбнувшись быстрой насмешливой улыбкой и бросив взгляд в сторону Вернермейера.
– Вы уверены, что все будет в порядке? – Она никак не могла собраться с духом и попросить его прояснить ситуацию. – Мне страшно не хочется оставлять вас здесь.
Лейн кивнул.
– Мне приходилось спать в куда худших местах, уверяю вас. Это просто дворец. – Почувствовав ее страх и неуверенность, он стряхнул с плеча руку Вернермейера и, наклонившись к ней, прошептал на ухо:
– Я люблю тебя, Рейчел.
Вернермейер неловко потоптался на месте, а потом опять положил руку на плечо арестованного.
– Хватит, Кэссиди. Доброй ночи, миссис Маккенна. Ступайте домой.
Ей ничего больше не оставалось, как оставить Лейна во власти шерифа. Не сказав ни слова на прощание, она быстро пошла по Главной улице, чтобы не видеть, как он войдет в это здание и как за ним замкнется дверь. Все лавки и магазины были закрыты, все было заперто на ночь. Она шла по улице и отражалась в витринах, будто привидение, будто тень.
Далеко впереди она видела свой дом. Дельфи оставила зажженный фонарь на крыльце, а в окне гостиной горела лампа.
Впервые в жизни мысль о возвращении домой, в тихую гавань, не принесла ей утешения. Тая там не было. Лейн за решеткой. В эту ночь, даже несмотря на золотой свет в окнах, она увидела дом таким, каким он и был на самом деле – сооружением из дерева и стекла, как и все другие дома.
Дом цвета желтого масла будет ее тюрьмой до тех пор, пока Лейн не войдет в него свободным человеком.
15
Лейн в небрежной позе сидел в своей камере на жесткой узкой койке, которая представляла собой всего-навсего доску, покрытую тощим тюфяком и тем, что некогда было чистым одеялом. Лейн согнул ногу в колене, обхватил ее рукой и смотрел сквозь решетку на Чейза и Еву Кэссиди, мысленно проклиная их появление. Арни Вернермейер притаился в своей конторе рядом с камерой. Лейн подозревал, что шериф скорее всего приложил ухо к двери, и это не даст им возможности поговорить откровенно.
– Я удивлен, что вы оказались здесь так скоро, – сказал Лейн Чейзу. – Но я знаю, что плохие вести доходят быстро.
– Мы – твоя семья, Лейн, – возразила Ева. – Не имеет значения, сколько лет прошло с тех пор, как ты жил с нами, мы по-прежнему – твоя семья, и мы пришли сюда, чтобы помочь тебе. Только скажи, что нужно делать.
– Здесь немногое можно сделать.
Лейну было страшно жаль, что из-за него в ее больших зеленых глазах стоят слезы. Молодая женщина была одета по последней моде: платье цвета зеленой мяты, отделанное оборками, бантами и еще какими-то штуками, названия которых Лейн не знал. Умелая рука объединила все это в одно гармоничное целое, и платье необыкновенно шло Еве.
Лейн заметил, что Чейз не отходит от жены, что стоят они, взявшись за руки. Интересно, подумал он, каково это – просыпаться каждое утро подле человека, которого любишь всем сердцем и который также любит тебя? Перед ним возник образ Рейчел – такой, какой он видел ее в последний раз.
– Как Рейчел? – он поднялся с койки. На душе у него было тревожно, и он не мог усидеть на месте. Тесная камера не давала ему возможности высвободить накопившуюся бурную энергию.
– Она послала за нами Тома Кэстора, – ответила Ева. – Это тот, который содержит платную конюшню здесь, в Ласт Чансе…
– Я его знаю, – заметил Лейн.
– Бедняжка, судя по всему, не сомкнула глаз этой ночью. Том сказал, что она постучалась к нему, едва рассвело. Его жена заставила ее войти в дом и выпить чашку кофе. Она усадила Рейчел завтракать вместе с собой и детьми. Том говорил, что у Рейчел был такой вид, будто она вот-вот упадет.
Чейз поспешно прервал жену.
– У нее все еще страшно болит голова, но все же она поехала к Маккенна забрать Тая.
– Это верно, – подтвердила Ева, – ей хочется, чтобы дома кто-то был, когда тебя освободят. Так она сказала Тому. Она попросила Дельфи приготовить хороший обед. Рейчел рассчитывала вернуться к полудню, так что мы отпразднуем твое освобождение все вместе.
– Вам лучше пойти к ней домой, чтобы быть там, когда она вернется. Вряд ли я в ближайшее время смогу куда-либо пойти.
Чейз озирал помещение, состоящее из двух камер, коридора между ними и маленького окошечка в конце этого коридора. Лейн знал, что его дядюшка, проведя девять лет в Территориальной тюрьме, терпеть не может тесных помещений. И все же он пришел поддержать его, Лейна. Сам Лейн провел в камере всего лишь несколько часов и уже удивлялся, как его дядя не сошел с ума в тюрьме. Он знал, что Чейз познакомился с Рамоном именно в тюрьме, и теперь начал понимать, какие глубокие узы связывают этих людей.
– А почему ты думаешь, что тебя сегодня не освободят? – поинтересовалась Ева. – Как только шериф получит телеграмму от «Агентства», ты выйдешь отсюда…
– Дай же ему докончить, Ева, – проговорил Чейз, внимательно глядя на племянника.
Лейн подошел к двери и взялся руками за прутья решетки.
– Вернермейер послал телеграмму два часа тому назад, и от «Агентства» пока еще нет ни слова. – Лейн старался говорить очень тихо.
– Ну и что, телеграмма может прийти с минуты на минуту. – Голос молодой женщины звучал уже не так уверенно.
– Я на самом деле не жду, что они ответят, во всяком случае я в этом не уверен.
Лейн заметил, что по лицу Чейза пробежала тень сомнения.
– Это почему? – спросил тот.
Глубоко вздохнув, Лейн отпустил решетку. Подойдя к задней стене, он с минуту смотрел на неровную кладку, а потом заговорил:
– В этом деле я действовал без санкции «Агентства». Я уже говорил вам, что временно отстранен от должности из-за случая, который произошел несколько недель тому назад в Оклахоме. Мой шеф предупредил меня, что если я буду действовать по собственной инициативе, «Агентство» не сможет мне помогать.
– А вчера ночью, когда ты убил Маккенна, ты действовал по собственной инициативе? – спросил Чейз.
Лейн пожал плечами.
– Не нужно понимать это так, будто я вошел и изрешетил пулями человека только потому, что подозревал его. За несколько минут до этого я имел с ним частную беседу, и хотя он ни в чем не признался, он все же сказал, что воспользуется моими умениями для расширения своего бизнеса. Сказал, что через два дня я должен буду «перевозить деньги». Я собирался использовать эти дни, – продолжил Лейн, – чтобы послать сообщение Бойду. Нужно было, чтобы агенты оказались на месте во время грабежа и взяли Маккенна с поличным.
Ева, нахмурившись, слушала это подробное объяснение. Чейз спросил:
– Из-за чего же началась перестрелка?
Лейн взглянул на свои руки, а потом привычно потянулся к револьверу, с которым так давно не расставался. Без него Лейн чувствовал себя голым и уязвимым.
– Когда я приехал на ранчо Маккенна, я – еще не успев переговорить с Робертом наедине – увидел Рейчел в его объятиях.
– О Боже! – изумилась Ева. – Да это просто немыслимо! Уверена, что за этим что-то кроется.
– Так и есть, пыталась убедить его, что я увез ее насильно. А он заподозрил, что она что-то скрывает. Она уже знала к этому времени, что он находится под подозрением, и хотела помочь мне обнаружить истину, но я взбесился, увидев их целующимися. Переговорив с ним с глазу на глаз и условившись о встрече, я сделал вид, что уезжаю. Но я беспокоился о Рейчел и поэтому не уехал, а вернулся к дому. Я слышал все, что Роберт говорил ей – через открытые окна. Он пытался заставить Рейчел рассказать, что ей обо мне известно. Она хотела убежать, но он сбил ее с ног…
– Бедная Рейчел! – воскликнула Ева. – Неудивительно, что ты пришел в ярость.
– После этого события обрушились, как лавина, – продолжал Лейн. – Роберт схватил Рейчел, вбежал старик, размахивая ружьем, Роберт выхватил пистолет и оттолкнул Рейчел. Я выстрелил ему в плечо, и он упал. Старик же выстрелил в меня, промахнулся, а потом Роберт сумел выстрелить еще раз и чуть не убил Рейчел. У меня просто не было времени ни на что, только на ответные действия. Я сгреб Рейчел в охапку и начал стрелять. Роберт Маккенна был ранен смертельно.
– В подобных обстоятельствах всегда кто-нибудь да оказывается ранен смертельно, – вставил Чейз. – Так ты думаешь, что «Агентство» сгноит тебя здесь?
– Боюсь, что старик Маккенна просто не даст мне дожить до того времени, когда я начну гнить.
Чейз со вздохом провел рукой по волосам. Ева не сводила глаз с мужа, словно ожидая, что тот совершит чудо. Лейн знал – его дядюшка сделает все, чтобы не огорчать жену, но в данном случае никто ничего не может сделать.
– Ты сказал, что убил его, не заручившись поддержкой «Агентства», и при этом у тебя нет никаких доказательств его вины?
– Никаких, кроме того, что он мне сказал, а это было в частном разговоре. Никто мне не поверит.
– Как ты думаешь, он где-нибудь прячет деньги, которые украл при последнем ограблении?
Ева повернулась к мужу:
– Если ты полагаешь, что сможешь обшарить ранчо Маккенна в поисках краденого…
– Остынь, Ева. Я просто обдумываю все возможности.
Лейн покачал головой:
– Ограбление произошло в точности за два дня до его приезда в город. Я не знаю, ни что он сделал с деньгами, ни как был переодет во время грабежа. Деньги могут быть где-то на ранчо Маккенна, но Стюарт Маккенна ни за что не разрешит проводить там поиски.
Чейз молчал. Его внимательные глаза ни на миг не отрывались от глаз Лейна. И тот понял, что дядя взвешивает только что услышанное.
– Я не обижусь, если вы мне не поверите, – сказал Лейн.
– Я тебе верю, – тихо произнес Чейз без малейшего колебания. – Только ты способен попасть в подобную переделку и так легко о ней говорить.
– Я знаю, что все это выглядит чертовски плохо, – проговорил Лейн.
– Оно и на самом деле плохо, – отозвался Чейз, – подожди, вот Маккенна узнает, что «Агентство» не собирается тебя спасать. С его деньгами, с властью, которой он обладает, каждому ясно, что он будет делать.
– Постарается меня вздернуть, – сказал Лейн, произнеся вслух то, о чем все они думали.
– У меня есть деньги, – напомнила Ева.
Мужчины не обратили на это замечание никакого внимания. А Лейн, зная, что дядя хорошо его понимает, решился попросить его об одной услуге.
– Увезите отсюда Рейчел, ладно?
– Попробую.
Тут Ева схватилась за прутья решетки и потрясла их, чтобы привлечь внимание мужчин.
– Послушайте меня, – сказала она, кинув взгляд на наружную дверь и понизив голос. – Вы оба говорите так, словно уже заранее готовы сдаться. А я вот не намерена сдаваться. Я не даром работала в «Энтетейнинг Энерджетик Эберхардз».
– Ева… – начал было Чейз.
– Никаких «Ева». Лейн попал в переделку. Серьезную переделку. Я считаю, что нам нужно разработать план его спасения. Я могу запеть… или, еще лучше, могу сделать вид, что у меня какой-то ужасный приступ, и пока шериф будет пытаться помочь мне, Чейз добудет ключи и…
Обняв жену за плечи, Чейз повлек ее прочь из коридора, а она все еще продолжала развивать свою мысль.
– Лучше я уведу ее отсюда, не то все мы угодим за решетку.
Лейн смотрел, как его дядя схватился за дверную ручку и нажал на нее. Когда Ева исчезла за дверью, он позвал:
– Дядя Чейз!
– А?
Чейз стоял в дверях. Утреннее солнце, проникающее в коридор из соседнего помещения, сияло у Чейза за спиной.
– Не оставляйте Рейчел одну, хорошо? Нужно, чтобы подле нее кто-то был.
Рейчел остановила у дома Маккенна небольшую двухместную коляску, которую она наняла у Тома Кэстора, сунула кнут в специальный карман и подождала, пока не появится кто-нибудь из конюхов. Судя по обилию фаэтонов, экипажей и колясок, к Маккенна съехались друзья оплакивать Роберта.
Юный ковбой, которому, по виду, было не многим больше четырнадцати лет, подбежал к ее коляске, чтобы помочь ей сойти. Рейчел протянула ему руку в кожаной перчатке, подобрала юбку, осторожно поставила ногу на ступеньку, а потом на землю. Улыбнувшись, юноша обошел коляску, взял лошадь под уздцы и повел ее на конюшню, расположенную подле каретного сарая.
Рейчел тоже улыбнулась и хотела было проверить, хорошо ли сидит шляпка, но сообразила, что одобрительный взгляд юного ковбоя означал, что с туалетом у нее все в порядке. В это утро ей пришлось здорово повозиться со своим костюмом, потому что ей не хотелось никому давать повода судачить о своем внешнем виде.
Большими, решительными шагами она направилась по дорожке, ведущей через газон, и поднялась по широкой лестнице на веранду. Там она помедлила, стоя у двери, а потом резко постучала. Дверь отворили почти сразу.
Марта, одетая, как и подобает прислуге, в черное платье, накрахмаленный белый передник и чепчик, широко распахнула дверь перед молодой женщиной.
– Здравствуйте, мэм, – пролепетала она, избегая взгляда Рейчел. Глаза у нее были красные, будто она плакала.
Рейчел не могла не спросить ее:
– Что-нибудь случилось, Марта?
«Конечно, случилось, дуреха ты этакая», – напомнила она себе. Роберт умер. Но когда Марта молча покачала головой и испуганно взглянула на нее, Рейчел охватило предчувствие чего-то дурного.
– Если вы не возражаете, мэм, прошу вас, подождите здесь, – проговорила девушка, запинаясь.
И прежде чем Рейчел успела что-либо сказать, она умчалась прочь, как испуганный заяц.
Молодая женщина стянула одну перчатку и принялась расстегивать другую, когда в дверях появилась Лоретта. На ней было одно из ее лучших платьев – черное, разумеется, на этот раз атласное. При каждом шаге ткань зловеще шуршала. Лоретта была прекрасно причесана, ее украшения, как всегда, были подобраны со вкусом, туфли из черного атласа прекрасно гармонировали с платьем. Забота о внешности всегда была главным занятием Лоретты.
Медленно и решительно, не глядя ни влево ни вправо, Лоретта подошла к Рейчел. Она держала голову высоко, спину – прямо, и казалось, что она идет в атаку.
Рейчел обхватила себя руками, в твердой уверенности, что сумеет отразить любой выпад свекрови.
– Мой внук останется здесь навсегда.
Любой выпад – только не этот.
– Что вы говорите? Вы хотите сказать, что не позволите мне забрать Тая домой?
– Вот именно.
Вдруг Рейчел поняла, почему у Марты были красные глаза и почему при виде ее, Рейчел, у девушки на лице появилось выражение муки.
– Я приехала сюда не для того, чтобы препираться с вами, Лоретта. Уйдите с дороги. Я хочу забрать своего сына.
Старуха не двинулась с места. На ее холодном решительном лице не выразилось ничего. Она проговорила, не моргнув и глазом:
– Сделайте один шаг в мой дом – и я вас застрелю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33