В его походке, некогда преисполненной притворной важности и самодовольства, как у молодого петушка, теперь появилась подчеркнутая самоуверенность, которой она не могла не заметить сразу же, едва увидев, что он двинулся через танцплощадку.
– Рейчел?
Его низкий голос звучал почти шепотом. Он ждал ответа, и она поняла, что он, без сомнения, еще не освоил искусства терпения. Его внимательный взгляд проникал ей прямо в душу, отшвыривая прочь «прошлое», ее черное платье и тяжесть, которая лежала у нее на сердце все это время. При виде Лейна она вернулась в те времена, когда была молодой, полной энтузиазма учительницей, когда она знала, кто она и куда идет, когда была уверена в себе, и ее независимости ничто не угрожало. Какой она была до встречи со Стюартом.
Лейн, не отрываясь, смотрел ей в глаза. Она поняла, что он бросил ей вызов своим приглашением, и по его дерзкой улыбке было ясно: он уверен, что она откажется.
Оркестр играл вальс. Вдруг до Рейчел дошло, что на танцплощадке никого нет. Она почувствовала враждебность, исходящую от Милли Карберри, окаменевшей на соседнем стуле. Этой старой курице, усевшейся в первом ряду зрителей, придется поплатиться за свое удобное место. Рейчел подумала об этом с удовольствием, но не улыбнулась. Она теперь редко улыбалась.
Лейн был одним из немногих присутствующих мужчин, имевших при себе револьвер. Она и не глядя знала, что он носит его низко на бедре в необычной кобуре, украшенной розой, вытесненной вручную.
Как Лейн Кэссиди и ожидал, покидая Ласт Чанс, он получил прозвище за этот револьвер, и все, включая и Рейчел Маккенна, знали это прозвище.
Рейчел бросила ответный взгляд на собравшихся и обнаружила, что все глаза устремлены на нее и Лейна. Почему бы не подкинуть им пищу для разговоров?
И решившись на открытый мятеж, который как следует освежит ее, Рейчел захлопнула веер, – и он повис на шнурке, завязанном вокруг запястья, – пригладила ладонями юбку, а потом подала руку Лейну.
В воздухе не было и намека на ветерок. Жара стояла удушающая, но при этом кожа молодой женщины на ощупь была прохладной и сухой, а не горячей, как ей казалось. Молодой человек помог ей подняться, и вот они стоят, прикасаясь друг к другу носками туфель, и он властно обнимает ее за талию.
Рейчел слышала, как Милли Карберри изумленно запыхтела, когда Лейн, закружив, вывел ее на танцплощадку. Она бы улыбнулась и в этот момент – если бы, опять-таки, любила улыбаться.
Элегантность и изящество, с которым танцевал Лейн, не соответствовали его мрачной хищной внешности, его скромной черной одежде и револьверу, висящему на бедре. Ей оставалось только удивляться, где и когда научился он так хорошо танцевать, и, самое главное, у кого он научился этому.
Рейчел внимательно смотрела на прекрасно очерченную линию его подбородка. Нижняя часть лица Лейна заросла темной щетиной – он не брился со вчерашнего дня. Его темные, как ночь, волосы доходили до воротника рубашки. Его губы казались более выпуклыми, потому что были обведены тенью. Она встретилась с ним глазами, отвела взгляд и стала смотреть туда, где лежала ее рука – на его плечо. Она чувствовала, как под черной рубашкой перекатывается налитая мышца. Все в нем было полно жизни и мужественности. Чувства, которые она уже забыла, вдруг начали оживать.
Он кружил ее по площадке под звуки вальса, и его объятия не были невинными. Сквозь несколько слоев своей одежды она чувствовала, как их бедра время от времени соприкасаются, и лицо ее запылало. Она опустила глаза. Ворот его рубашки был расстегнут, и она устремила взгляд на ямку у него на шее. Его кожа при свете фонаря казалась золотисто-бронзовой рядом с темной тканью рубашки.
Осмелившись взглянуть ему в лицо, Рейчел увидела, что Лейн смотрит на нее и его губы все еще изогнуты в насмешливой полуулыбке.
– Что вы здесь делаете, Лейн?
Не сбившись с такта, он окинул толпу пронзительным взглядом из-под полей темной шляпы.
– Не сейчас, учительница, – ответил он, понизив голос так, что его было еле слышно. Он взглянул на посетителей танцплощадки и сказал: – Я полагаю, что вы не будете против, если о вас пойдут разговоры.
Рейчел огляделась и увидела, что за исключением нескольких юных пар, которые либо не узнали Лейна, либо не интересовались им, на площадке больше никого нет.
– Мне не привыкать, – отозвалась она.
Он повернул ее так быстро, что ее широкая юбка вздулась сзади, как колокол. Рейчел заметила, что они находятся прямо перед Милли Карберри, когда Лейн опять сделал такой же поворот.
– Что же вы такое натворили, мисс Рейчел, что ваше имя стало притчей во языцех?
– Гораздо меньше, чем вы, Лейн Кэссиди.
Музыка кончилась без всякого предупреждения, и они оказались посреди танцплощадки, стоя почти вплотную друг к другу. Он ждал, пока она сделает первое движение. Рейчел отступила, открыла веер, висящий у нее на руке, и начала обмахиваться, надеясь хоть немного остудить свое пылающее лицо.
– Спасибо, Лейн.
Он прикоснулся к полям шляпы.
– Вам спасибо.
Она повернулась, чтобы пойти обратно, к стульям, и по тому, как Милли Карберри и прочие старухи смотрят в ее сторону, поняла, что Лейн идет следом. Ее бравада произвела большее впечатление, чем она предполагала. Рейчел прошла мимо стульев к краю брезента, потом ступила на пыльную улицу. Сделав несколько шагов, она сложила веер и повернулась к Лейну.
– Я иду домой.
– Танцулька еще не кончилась. Если я не ошибаюсь, я бы сказал, что это был ваш первый танец за весь вечер.
– И последний.
– Я провожу вас до дому.
– Не трудитесь.
– Ладно.
Глаза Лейна потемнели. Лицо становилось все жестче, пока он оценивал ее отказ. Отвернувшись, он с вызовом посмотрел на славных жителей Ласт Чанса.
Хотя они с Рейчел ушли с танцплощадки, они по-прежнему оставались в центре внимания. Но ведь она не хотела сделать ему больно. Неужели она забыла, как он раним?
Она коснулась его плеча.
– Лейн, простите. Окажите мне эту честь – проводите меня домой.
Он медленно повернулся к ней. Выражение его лица не изменилось, но он двинулся по Главной улице к ее дому. Рейчел быстро нагнала его.
– Вы живете там же, где и раньше? – спросил он.
– Да.
Они опять пошли молча, и прошлое, как призрачный спутник, шло между ними по улице, залитой лунным светом. Ей страшно хотелось задать ему множество вопросов, но она знала, что Лейн ничего не ответит, пока не придет в хорошее настроение, и поэтому молчала.
– Вы превратились в легенду, Лейн.
Она сказала это без улыбки, и в голосе ее не было мягкости. Да и можно ли мягко говорить о том, что Лейн осуществил свою мечту и стал известным ганфайтером?
Они шли бок о бок по улице, которая становилась все темнее, и оба смотрели прямо вперед. Она прекрасно отдавала себе отчет в том, что рядом с ней идет высокий, мускулистый, самоуверенный Лейн Кэссиди.
Глубоко вздохнув, она нарушила молчание. Его дядя был владельцем ранчо «Кончик хвоста», расположенного в часе езды верхом от города.
– Вы были на ранчо?
Они прошли еще несколько шагов, прежде чем он ответил:
– Нет еще. Как поживают Чейз и Ева?
Он немного заколебался, прежде чем спрашивать о дяде Чейзе и Еве Кэссиди, самой близкой подруге Рейчел. В последние несколько лет житейские обстоятельства не позволяли Рейчел видеться с четой Кэссиди так часто, как ей хотелось бы.
Она взглянула на Лейна и увидела, что он с интересом рассматривает витрины магазинов, мимо которых они проходят.
– У них все хорошо, – начала молодая женщина, – но их сейчас нет дома. Они поехали с детьми в Калифорнию навестить родственников Евы. А вы разве не знаете, что они назвали сына в вашу честь? Ему восемь лет. Малышке Элли – пять.
– Я где-то слыхал, что у них двое детей.
– Я знаю, что они с удовольствием повидались бы с вами, если вы пробудете здесь достаточно долго. – Она понимала, что лучше было бы этого не говорить, но не смогла удержаться.
Лейн громко рассмеялся, и от этого теплого мужского смеха сердце ее дрогнуло.
– Это ваша изысканная манера – приступать прямо к делу и напрямик спрашивать меня, какого черта я опять делаю в Ласт Чансе, верно?
Она улыбнулась в темноту.
– Верно. Но вы не обязаны мне отвечать.
– Вы же знаете, что я и не отвечу – если не захочу.
– Я вижу, что вы не очень изменились.
– Скажем так: я приехал сюда по делу.
Теплый смех внезапно превратился в холодный. По делу. Убить кого-нибудь?
– Значит, вы считаете, что я все-таки изменился? – спросил он.
– Ну, например, вы стали выше ростом.
Его дерзкая улыбка уж точно не изменилась. Рейчел не собирается сообщать ему, каким он стал красавцем, потому что он явно знает об этом. Молодая женщина отвела глаза в сторону. Они подошли к забору из белого штакетника, окружавшему аккуратно подстриженную лужайку и ровную дорожку, обсаженную кустами роз. Дорожка вела к веранде. Рейчел остановилась у калитки, положив руку на колышек забора.
– Удивительно, что я встретила вас сегодня, Лейн.
– Я провожу вас до двери, так что не трудитесь пока еще прощаться.
Рейчел было запротестовала, но потом смолкла. Спор с Лейном Кэссиди, если он уже принял какое-то решение, никогда не приводил ни к чему хорошему. Она открыла калитку и пошла к веранде по дорожке, выложенной камнем. Лейн шел следом.
Они прошли по широкой крытой веранде и остановились под фонарем, висящим у двери.
Свет мигал, но все-таки его теплого сияния хватало, чтобы привлечь мотыльков. Улица у них за спиной была пустынна, углы веранды тонули во мраке.
Они неловко помолчали. Лейн небрежно оперся плечом о дверной косяк.
Рейчел откашлялась.
– Замужем, Рейчел?
Вопрос прозвучал так внезапно, что она на мгновение заколебалась, а потом ответила:
– Была.
Лейн протянул руку и указал на ее черное шелковое платье. Он так осторожно прикоснулся к ткани, что она и не заметила бы этого, не смотри она так внимательно на его руки.
– Я вышла за Стюарта Маккенна.
Он отозвался, слегка помедлив:
– За шерифа? Ничего себе. Школьная учительница вышла за шерифа, который должен был унаследовать половину Монтаны. Какая пара!
– Он умер. Умер год назад.
Ей хотелось бы, чтобы это прозвучало хотя бы немного грустно. И Лейн понял бы, что когда-то это было ей не безразлично; но безразлично ей стало задолго до того, как Стюарта настиг преждевременный и непристойный конец.
Лейн придвинулся к ней ближе. Рейчел хотела отступить, но оказалась прижатой к двери. Она не могла пошевелиться.
– Значит, он умер?
Только когда Лейн шепотом проговорил эту фразу, Рейчел поняла, что его губы совсем близко от ее губ.
– Да. – Она окинула взглядом улицу, потом посмотрела ему в глаза. Она подняла руки, сделав слабую попытку выразить протест и вместе с тем свое неверие в происходящее. – Лейн, я думаю…
– Значит, мне можно не беспокоиться насчет того, что меня за это убьют.
Все произошло очень быстро. Он обнял ее за талию. Потом грубо притянул к себе, передвинул в тень и прижал к стене рядом с дверью.
Прежде чем она смогла что-то предпринять, его поцелуй стал глубже. Для человека, ведущего такую тяжелую жизнь, его губы были удивительно мягкими и теплыми. Руки его были уверенны и сильны. Рейчел, прижатая к стене, не могла вырваться из его объятий.
И хотя рассудок предостерегал ее, она закрыла глаза. Слишком давно ее никто не обнимал. И так это было хорошо. Поцелуй Лейна был исполнен непоколебимой решительности. Ее чувства жадно впитывали его. Казалось, что он пробует ее, пытаясь определить, хочет ли она чего-то большего.
Стюарт всегда считал, что она совершенно лишена чувственности.
Эта мысль произвела на нее такое же внезапное отрезвляющее впечатление, как ведро холодной воды. Так же подействовал на нее смех и приглушенный разговор на безлюдной улице. Она раскрыла глаза, дыхание ее сделалось частым и тяжелым. Одно дело – принять приглашение на танец; но того, что произошло сейчас, она никак не предполагала.
Она оттолкнула Лейна. Разозлившись и на себя за свою оплошность, и на него, она посмотрела ему прямо в глаза. Он улыбнулся дерзкой полуулыбкой, которая была такой же неотъемлемой частью Лейна Кэссиди, как револьвер, что он носил на бедре.
Она уперлась руками ему в грудь и спросила, держа его на расстоянии вытянутой руки:
– Я вижу, что манеры у вас так и остались никудышными. Господи, зачем вы это сделали?
Он улыбнулся по-настоящему, и даже в темноте было видно, как сверкнули его зубы.
– Потому что всегда хотел этого.
2
Лейн подозревал, что возвращение в Ласт Чанс – это ошибка, и за последний час убедился, что был прав. За время, достаточное, чтобы вскипел котелок, он уже привлек к себе внимание добропорядочных граждан, а потом распластал вдову покойного шерифа у передней стены ее собственного дома.
Звуки музыки, долетавшие до них в ночном воздухе, медленно замерли вдали. Крыша веранды бросала тень на половину лица Рейчел, а другую половину омывал серебристо-голубой свет луны. При этом было очевидно, что в ее глазах еще сверкает гнев, которым он не мог пренебречь, а губы, которые он только что целовал, недовольно надуты.
– Когда я был мальчишкой, я грезил целыми днями, как я вас поцелую, – откровенно сказал он.
Она не отозвалась, а он смотрел на ее темные волосы, и ему хотелось дать себе волю, распустить их, вытащив из них все шпильки. Раньше она заплетала их в толстую длинную косу, и это шло ей гораздо больше, чем дамский строгий узел, в который она уложила их сегодня. Он представил себе, как будет перебирать пальцами эти волосы, намотает их на руку и на запястье и опять притянет ее к себе.
Она пришла в такую ярость, что не смогла говорить связно:
– Я не… я никогда…
– Вы ничем меня не поощряли. Вы не могли представить себе, о чем я думаю. Вы были чертовски поглощены своим желанием стать лучшей учительницей в городе. Конечно, вам и в голову не могло прийти, что шестнадцатилетний мальчишка на задней парте смотрит, как вы двигаетесь, или задает себе вопрос: что вы почувствуете, если он когда-нибудь посмеет прикоснуться к вам.
Он оторвал взгляд от ее волос и перевел его на жилку, что билась у нее на шее. Не удержавшись, он протянул руку, обхватил ладонью ее подбородок, обвел ее нижнюю губу большим пальцем. Она отбросила его руку.
На улице раздались голоса, и Лейн увидел группу празднующих гуляк, идущих рука об руку по Главной улице. Он – не Рейчел, о ее репутации никак нельзя забывать. Повернувшись к молодой женщине спиной, он опустил поля шляпы, отошел от нее и стал на край веранды, наполовину скрытой в тени.
Мимо прошло несколько человек из оркестра. Их голоса эхом отдавались по всей улице.
Когда Лейн оглянулся на Рейчел, она уже владела собой. Вновь обретя равновесие, она стояла перед дверью. Рука ее сжимала дверную ручку так, словно молодая женщина готова была в любой момент спастись бегством.
Он должен кое-что объяснить ей. Человек не может объявиться после десятилетнего отсутствия без всяких на то причин.
– Я вернулся сюда не для того, чтобы нагнать на вас страху. Я приехал сюда, чтобы встретиться с Чейзом.
Это было все, что он мог сказать на эту тему, все, что он мог ей открыть.
– Вы останетесь здесь, пока они с Евой не вернутся из Калифорнии?
– Возможно. Если не придется ждать слишком долго.
Лейн глянул на плетеные кресла-качалки, которые были ровно расставлены вдоль террасы. Протянув руку, Лейн покачал одно из них, попытавшись представить себе ее и Маккенна – как они сидели вот здесь, рядом, глядя на закат. Эта уютная сцена настолько не соответствовала его собственной кочевой жизни, что он с трудом смог все это вообразить.
Где-то на улице засмеялись. Смех эхом отдавался от темных витрин.
– Прежде чем я увижусь с дядей, мне бы хотелось попросить вас, чтобы вы немного рассказали мне, как он жил все эти годы.
– Уже очень поздно…
– Я не имею в виду сегодня. – Он опять взглянул на нее. Распрямившись, он помолчал, а потом продолжил: – Спасибо за танец, миссис Маккенна.
Она протестующим жестом подняла руку.
– Не надо. Пожалуйста. Рейчел будет вполне достаточно.
«Интересно, может, имя Маккенна вызывает у нее мучительные воспоминания об утраченной любви?» – подумал он.
– Ладно, Рейчел.
Его мысли блуждали по невозможным, нелогичным, опасным путям. За одну минуту он утратил контроль над собой и смутил покой единственного человека, которого он знает и который этого не заслужил. Хоть он, Лейн, и живет сейчас другой жизнью, но последние несколько минут показали, что по-настоящему он никогда не изменится.
Нужно кончать с этим делом. И с Рейчел.
Он не стал дожидаться ее ответа и попрощался. Два широких шага – и вот он уже сошел с веранды и идет по аккуратной вымощенной дорожке среди розовых кустов. Он не оборачивался до тех пор, пока не услышал звук открываемой двери.
Дверь закрылась за Рейчел, и дом поглотил ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
– Рейчел?
Его низкий голос звучал почти шепотом. Он ждал ответа, и она поняла, что он, без сомнения, еще не освоил искусства терпения. Его внимательный взгляд проникал ей прямо в душу, отшвыривая прочь «прошлое», ее черное платье и тяжесть, которая лежала у нее на сердце все это время. При виде Лейна она вернулась в те времена, когда была молодой, полной энтузиазма учительницей, когда она знала, кто она и куда идет, когда была уверена в себе, и ее независимости ничто не угрожало. Какой она была до встречи со Стюартом.
Лейн, не отрываясь, смотрел ей в глаза. Она поняла, что он бросил ей вызов своим приглашением, и по его дерзкой улыбке было ясно: он уверен, что она откажется.
Оркестр играл вальс. Вдруг до Рейчел дошло, что на танцплощадке никого нет. Она почувствовала враждебность, исходящую от Милли Карберри, окаменевшей на соседнем стуле. Этой старой курице, усевшейся в первом ряду зрителей, придется поплатиться за свое удобное место. Рейчел подумала об этом с удовольствием, но не улыбнулась. Она теперь редко улыбалась.
Лейн был одним из немногих присутствующих мужчин, имевших при себе револьвер. Она и не глядя знала, что он носит его низко на бедре в необычной кобуре, украшенной розой, вытесненной вручную.
Как Лейн Кэссиди и ожидал, покидая Ласт Чанс, он получил прозвище за этот револьвер, и все, включая и Рейчел Маккенна, знали это прозвище.
Рейчел бросила ответный взгляд на собравшихся и обнаружила, что все глаза устремлены на нее и Лейна. Почему бы не подкинуть им пищу для разговоров?
И решившись на открытый мятеж, который как следует освежит ее, Рейчел захлопнула веер, – и он повис на шнурке, завязанном вокруг запястья, – пригладила ладонями юбку, а потом подала руку Лейну.
В воздухе не было и намека на ветерок. Жара стояла удушающая, но при этом кожа молодой женщины на ощупь была прохладной и сухой, а не горячей, как ей казалось. Молодой человек помог ей подняться, и вот они стоят, прикасаясь друг к другу носками туфель, и он властно обнимает ее за талию.
Рейчел слышала, как Милли Карберри изумленно запыхтела, когда Лейн, закружив, вывел ее на танцплощадку. Она бы улыбнулась и в этот момент – если бы, опять-таки, любила улыбаться.
Элегантность и изящество, с которым танцевал Лейн, не соответствовали его мрачной хищной внешности, его скромной черной одежде и револьверу, висящему на бедре. Ей оставалось только удивляться, где и когда научился он так хорошо танцевать, и, самое главное, у кого он научился этому.
Рейчел внимательно смотрела на прекрасно очерченную линию его подбородка. Нижняя часть лица Лейна заросла темной щетиной – он не брился со вчерашнего дня. Его темные, как ночь, волосы доходили до воротника рубашки. Его губы казались более выпуклыми, потому что были обведены тенью. Она встретилась с ним глазами, отвела взгляд и стала смотреть туда, где лежала ее рука – на его плечо. Она чувствовала, как под черной рубашкой перекатывается налитая мышца. Все в нем было полно жизни и мужественности. Чувства, которые она уже забыла, вдруг начали оживать.
Он кружил ее по площадке под звуки вальса, и его объятия не были невинными. Сквозь несколько слоев своей одежды она чувствовала, как их бедра время от времени соприкасаются, и лицо ее запылало. Она опустила глаза. Ворот его рубашки был расстегнут, и она устремила взгляд на ямку у него на шее. Его кожа при свете фонаря казалась золотисто-бронзовой рядом с темной тканью рубашки.
Осмелившись взглянуть ему в лицо, Рейчел увидела, что Лейн смотрит на нее и его губы все еще изогнуты в насмешливой полуулыбке.
– Что вы здесь делаете, Лейн?
Не сбившись с такта, он окинул толпу пронзительным взглядом из-под полей темной шляпы.
– Не сейчас, учительница, – ответил он, понизив голос так, что его было еле слышно. Он взглянул на посетителей танцплощадки и сказал: – Я полагаю, что вы не будете против, если о вас пойдут разговоры.
Рейчел огляделась и увидела, что за исключением нескольких юных пар, которые либо не узнали Лейна, либо не интересовались им, на площадке больше никого нет.
– Мне не привыкать, – отозвалась она.
Он повернул ее так быстро, что ее широкая юбка вздулась сзади, как колокол. Рейчел заметила, что они находятся прямо перед Милли Карберри, когда Лейн опять сделал такой же поворот.
– Что же вы такое натворили, мисс Рейчел, что ваше имя стало притчей во языцех?
– Гораздо меньше, чем вы, Лейн Кэссиди.
Музыка кончилась без всякого предупреждения, и они оказались посреди танцплощадки, стоя почти вплотную друг к другу. Он ждал, пока она сделает первое движение. Рейчел отступила, открыла веер, висящий у нее на руке, и начала обмахиваться, надеясь хоть немного остудить свое пылающее лицо.
– Спасибо, Лейн.
Он прикоснулся к полям шляпы.
– Вам спасибо.
Она повернулась, чтобы пойти обратно, к стульям, и по тому, как Милли Карберри и прочие старухи смотрят в ее сторону, поняла, что Лейн идет следом. Ее бравада произвела большее впечатление, чем она предполагала. Рейчел прошла мимо стульев к краю брезента, потом ступила на пыльную улицу. Сделав несколько шагов, она сложила веер и повернулась к Лейну.
– Я иду домой.
– Танцулька еще не кончилась. Если я не ошибаюсь, я бы сказал, что это был ваш первый танец за весь вечер.
– И последний.
– Я провожу вас до дому.
– Не трудитесь.
– Ладно.
Глаза Лейна потемнели. Лицо становилось все жестче, пока он оценивал ее отказ. Отвернувшись, он с вызовом посмотрел на славных жителей Ласт Чанса.
Хотя они с Рейчел ушли с танцплощадки, они по-прежнему оставались в центре внимания. Но ведь она не хотела сделать ему больно. Неужели она забыла, как он раним?
Она коснулась его плеча.
– Лейн, простите. Окажите мне эту честь – проводите меня домой.
Он медленно повернулся к ней. Выражение его лица не изменилось, но он двинулся по Главной улице к ее дому. Рейчел быстро нагнала его.
– Вы живете там же, где и раньше? – спросил он.
– Да.
Они опять пошли молча, и прошлое, как призрачный спутник, шло между ними по улице, залитой лунным светом. Ей страшно хотелось задать ему множество вопросов, но она знала, что Лейн ничего не ответит, пока не придет в хорошее настроение, и поэтому молчала.
– Вы превратились в легенду, Лейн.
Она сказала это без улыбки, и в голосе ее не было мягкости. Да и можно ли мягко говорить о том, что Лейн осуществил свою мечту и стал известным ганфайтером?
Они шли бок о бок по улице, которая становилась все темнее, и оба смотрели прямо вперед. Она прекрасно отдавала себе отчет в том, что рядом с ней идет высокий, мускулистый, самоуверенный Лейн Кэссиди.
Глубоко вздохнув, она нарушила молчание. Его дядя был владельцем ранчо «Кончик хвоста», расположенного в часе езды верхом от города.
– Вы были на ранчо?
Они прошли еще несколько шагов, прежде чем он ответил:
– Нет еще. Как поживают Чейз и Ева?
Он немного заколебался, прежде чем спрашивать о дяде Чейзе и Еве Кэссиди, самой близкой подруге Рейчел. В последние несколько лет житейские обстоятельства не позволяли Рейчел видеться с четой Кэссиди так часто, как ей хотелось бы.
Она взглянула на Лейна и увидела, что он с интересом рассматривает витрины магазинов, мимо которых они проходят.
– У них все хорошо, – начала молодая женщина, – но их сейчас нет дома. Они поехали с детьми в Калифорнию навестить родственников Евы. А вы разве не знаете, что они назвали сына в вашу честь? Ему восемь лет. Малышке Элли – пять.
– Я где-то слыхал, что у них двое детей.
– Я знаю, что они с удовольствием повидались бы с вами, если вы пробудете здесь достаточно долго. – Она понимала, что лучше было бы этого не говорить, но не смогла удержаться.
Лейн громко рассмеялся, и от этого теплого мужского смеха сердце ее дрогнуло.
– Это ваша изысканная манера – приступать прямо к делу и напрямик спрашивать меня, какого черта я опять делаю в Ласт Чансе, верно?
Она улыбнулась в темноту.
– Верно. Но вы не обязаны мне отвечать.
– Вы же знаете, что я и не отвечу – если не захочу.
– Я вижу, что вы не очень изменились.
– Скажем так: я приехал сюда по делу.
Теплый смех внезапно превратился в холодный. По делу. Убить кого-нибудь?
– Значит, вы считаете, что я все-таки изменился? – спросил он.
– Ну, например, вы стали выше ростом.
Его дерзкая улыбка уж точно не изменилась. Рейчел не собирается сообщать ему, каким он стал красавцем, потому что он явно знает об этом. Молодая женщина отвела глаза в сторону. Они подошли к забору из белого штакетника, окружавшему аккуратно подстриженную лужайку и ровную дорожку, обсаженную кустами роз. Дорожка вела к веранде. Рейчел остановилась у калитки, положив руку на колышек забора.
– Удивительно, что я встретила вас сегодня, Лейн.
– Я провожу вас до двери, так что не трудитесь пока еще прощаться.
Рейчел было запротестовала, но потом смолкла. Спор с Лейном Кэссиди, если он уже принял какое-то решение, никогда не приводил ни к чему хорошему. Она открыла калитку и пошла к веранде по дорожке, выложенной камнем. Лейн шел следом.
Они прошли по широкой крытой веранде и остановились под фонарем, висящим у двери.
Свет мигал, но все-таки его теплого сияния хватало, чтобы привлечь мотыльков. Улица у них за спиной была пустынна, углы веранды тонули во мраке.
Они неловко помолчали. Лейн небрежно оперся плечом о дверной косяк.
Рейчел откашлялась.
– Замужем, Рейчел?
Вопрос прозвучал так внезапно, что она на мгновение заколебалась, а потом ответила:
– Была.
Лейн протянул руку и указал на ее черное шелковое платье. Он так осторожно прикоснулся к ткани, что она и не заметила бы этого, не смотри она так внимательно на его руки.
– Я вышла за Стюарта Маккенна.
Он отозвался, слегка помедлив:
– За шерифа? Ничего себе. Школьная учительница вышла за шерифа, который должен был унаследовать половину Монтаны. Какая пара!
– Он умер. Умер год назад.
Ей хотелось бы, чтобы это прозвучало хотя бы немного грустно. И Лейн понял бы, что когда-то это было ей не безразлично; но безразлично ей стало задолго до того, как Стюарта настиг преждевременный и непристойный конец.
Лейн придвинулся к ней ближе. Рейчел хотела отступить, но оказалась прижатой к двери. Она не могла пошевелиться.
– Значит, он умер?
Только когда Лейн шепотом проговорил эту фразу, Рейчел поняла, что его губы совсем близко от ее губ.
– Да. – Она окинула взглядом улицу, потом посмотрела ему в глаза. Она подняла руки, сделав слабую попытку выразить протест и вместе с тем свое неверие в происходящее. – Лейн, я думаю…
– Значит, мне можно не беспокоиться насчет того, что меня за это убьют.
Все произошло очень быстро. Он обнял ее за талию. Потом грубо притянул к себе, передвинул в тень и прижал к стене рядом с дверью.
Прежде чем она смогла что-то предпринять, его поцелуй стал глубже. Для человека, ведущего такую тяжелую жизнь, его губы были удивительно мягкими и теплыми. Руки его были уверенны и сильны. Рейчел, прижатая к стене, не могла вырваться из его объятий.
И хотя рассудок предостерегал ее, она закрыла глаза. Слишком давно ее никто не обнимал. И так это было хорошо. Поцелуй Лейна был исполнен непоколебимой решительности. Ее чувства жадно впитывали его. Казалось, что он пробует ее, пытаясь определить, хочет ли она чего-то большего.
Стюарт всегда считал, что она совершенно лишена чувственности.
Эта мысль произвела на нее такое же внезапное отрезвляющее впечатление, как ведро холодной воды. Так же подействовал на нее смех и приглушенный разговор на безлюдной улице. Она раскрыла глаза, дыхание ее сделалось частым и тяжелым. Одно дело – принять приглашение на танец; но того, что произошло сейчас, она никак не предполагала.
Она оттолкнула Лейна. Разозлившись и на себя за свою оплошность, и на него, она посмотрела ему прямо в глаза. Он улыбнулся дерзкой полуулыбкой, которая была такой же неотъемлемой частью Лейна Кэссиди, как револьвер, что он носил на бедре.
Она уперлась руками ему в грудь и спросила, держа его на расстоянии вытянутой руки:
– Я вижу, что манеры у вас так и остались никудышными. Господи, зачем вы это сделали?
Он улыбнулся по-настоящему, и даже в темноте было видно, как сверкнули его зубы.
– Потому что всегда хотел этого.
2
Лейн подозревал, что возвращение в Ласт Чанс – это ошибка, и за последний час убедился, что был прав. За время, достаточное, чтобы вскипел котелок, он уже привлек к себе внимание добропорядочных граждан, а потом распластал вдову покойного шерифа у передней стены ее собственного дома.
Звуки музыки, долетавшие до них в ночном воздухе, медленно замерли вдали. Крыша веранды бросала тень на половину лица Рейчел, а другую половину омывал серебристо-голубой свет луны. При этом было очевидно, что в ее глазах еще сверкает гнев, которым он не мог пренебречь, а губы, которые он только что целовал, недовольно надуты.
– Когда я был мальчишкой, я грезил целыми днями, как я вас поцелую, – откровенно сказал он.
Она не отозвалась, а он смотрел на ее темные волосы, и ему хотелось дать себе волю, распустить их, вытащив из них все шпильки. Раньше она заплетала их в толстую длинную косу, и это шло ей гораздо больше, чем дамский строгий узел, в который она уложила их сегодня. Он представил себе, как будет перебирать пальцами эти волосы, намотает их на руку и на запястье и опять притянет ее к себе.
Она пришла в такую ярость, что не смогла говорить связно:
– Я не… я никогда…
– Вы ничем меня не поощряли. Вы не могли представить себе, о чем я думаю. Вы были чертовски поглощены своим желанием стать лучшей учительницей в городе. Конечно, вам и в голову не могло прийти, что шестнадцатилетний мальчишка на задней парте смотрит, как вы двигаетесь, или задает себе вопрос: что вы почувствуете, если он когда-нибудь посмеет прикоснуться к вам.
Он оторвал взгляд от ее волос и перевел его на жилку, что билась у нее на шее. Не удержавшись, он протянул руку, обхватил ладонью ее подбородок, обвел ее нижнюю губу большим пальцем. Она отбросила его руку.
На улице раздались голоса, и Лейн увидел группу празднующих гуляк, идущих рука об руку по Главной улице. Он – не Рейчел, о ее репутации никак нельзя забывать. Повернувшись к молодой женщине спиной, он опустил поля шляпы, отошел от нее и стал на край веранды, наполовину скрытой в тени.
Мимо прошло несколько человек из оркестра. Их голоса эхом отдавались по всей улице.
Когда Лейн оглянулся на Рейчел, она уже владела собой. Вновь обретя равновесие, она стояла перед дверью. Рука ее сжимала дверную ручку так, словно молодая женщина готова была в любой момент спастись бегством.
Он должен кое-что объяснить ей. Человек не может объявиться после десятилетнего отсутствия без всяких на то причин.
– Я вернулся сюда не для того, чтобы нагнать на вас страху. Я приехал сюда, чтобы встретиться с Чейзом.
Это было все, что он мог сказать на эту тему, все, что он мог ей открыть.
– Вы останетесь здесь, пока они с Евой не вернутся из Калифорнии?
– Возможно. Если не придется ждать слишком долго.
Лейн глянул на плетеные кресла-качалки, которые были ровно расставлены вдоль террасы. Протянув руку, Лейн покачал одно из них, попытавшись представить себе ее и Маккенна – как они сидели вот здесь, рядом, глядя на закат. Эта уютная сцена настолько не соответствовала его собственной кочевой жизни, что он с трудом смог все это вообразить.
Где-то на улице засмеялись. Смех эхом отдавался от темных витрин.
– Прежде чем я увижусь с дядей, мне бы хотелось попросить вас, чтобы вы немного рассказали мне, как он жил все эти годы.
– Уже очень поздно…
– Я не имею в виду сегодня. – Он опять взглянул на нее. Распрямившись, он помолчал, а потом продолжил: – Спасибо за танец, миссис Маккенна.
Она протестующим жестом подняла руку.
– Не надо. Пожалуйста. Рейчел будет вполне достаточно.
«Интересно, может, имя Маккенна вызывает у нее мучительные воспоминания об утраченной любви?» – подумал он.
– Ладно, Рейчел.
Его мысли блуждали по невозможным, нелогичным, опасным путям. За одну минуту он утратил контроль над собой и смутил покой единственного человека, которого он знает и который этого не заслужил. Хоть он, Лейн, и живет сейчас другой жизнью, но последние несколько минут показали, что по-настоящему он никогда не изменится.
Нужно кончать с этим делом. И с Рейчел.
Он не стал дожидаться ее ответа и попрощался. Два широких шага – и вот он уже сошел с веранды и идет по аккуратной вымощенной дорожке среди розовых кустов. Он не оборачивался до тех пор, пока не услышал звук открываемой двери.
Дверь закрылась за Рейчел, и дом поглотил ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33