Если он знает о существовании Элин, это значит, он следил за мной довольно давно. Все то время, что я, как мне казалось, был надежно укрыт, я на самом деле находился под колпаком.
– Перейдем к делу.
– Ты получишь сверток в Кьеблавикском международном аэропорту. – Он очертил его размеры пальцем в воздухе. – Примерно восемь на четыре и на два дюйма. Ты доставишь его человеку в Акурейри – ты знаешь, где это находится?
– Знаю, – ответил я и стал ждать, когда он продолжит, но продолжения не последовало. – И это все? – спросил я.
– Это все. Я уверен, ты справишься с заданием достаточно легко.
Я посмотрел на него с недоверием.
– И ты затеял весь этот грязный шантаж только для того, чтобы поручить мне работу посыльного?
– Мне хотелось бы, чтобы ты не использовал такой грубый язык, – сказал он брюзгливо. – Эта работа как раз подходит для человека, у которого долгое время отсутствовала практика, такого как ты, например. Она достаточно важная, и ты оказался под рукой, поэтому мы решили использовать тебя.
– Это та операция, которая быстро увеличивает свои масштабы, не так ли? – предположил я. – Поэтому ты вынужден использовать меня.
Слейд махнул рукой.
– Мы просто испытываем некоторый недостаток в людских ресурсах, вот и все. Не надо поддаваться мании величия – используя тебя, я соскребаю с самого дна.
Слейд мог быть достаточно грубым, если это соответствовало его цели. Я пожал плечами и спросил:
– Кто тот человек, с которым я должен встретиться в Акурейри?
– Он сам даст о себе знать. – Слейд извлек из кармана продолговатый листок бумаги и витиевато разорвал его поперек. Одну часть он передал мне, и я увидел, что это половина стокроновой банкноты. – У него будет другая половина. Старые методы самые лучшие, тебе не кажется? Они просты и эффективны.
Я посмотрел на обрывок исландской валюты в своей руке и спросил с иронией:
– На то, что мне заплатят за это рискованное предприятие, я, разумеется, могу не рассчитывать?
– Конечно же тебе заплатят, мой мальчик. Правительство Ее Величества не скупится на затраты, когда требуется заплатить за ценные услуги. Двести фунтов тебя устроят?
– Спусти их в унитаз, ублюдок.
Он с неодобрением покачал головой.
– Какой язык, Боже мой, – но я сделаю, как ты сказал. Можешь на это положиться.
Я посмотрел на Слейда, и он ответил мне взглядом своих невинных, как у младенца, глаз. Мне не нравилось то, как пахла вся эта операция – в ней было что-то фальшивое. Мне пришло в голову, что, возможно, они решили провести учебные маневры со мною в качестве подопытного кролика. Департамент часто устраивал игры подобного рода, чтобы обучать новичков, но обычно все стороны предварительно знакомили с правилами. Я решил, что если Слейд втянул меня в тренировочный проект, ничего мне при этом не сообщив, то я удавлю этого ублюдка.
Чтобы проверить его, я сказала:
– Слейд, если ты собираешься использовать меня как футбольный мяч в тренировочной игре, то это может оказаться опасным. Таким путем ты способен лишиться нескольких своих начинающих шпионов.
Он, казалось, был шокирован.
– Ох, я никогда бы с тобою так не поступил.
– Хорошо, что мне делать, если кто-нибудь попытается забрать сверток?
– Останови его, – ответил он коротко.
– Любой ценой?
Он улыбнулся.
– Ты хочешь сказать – можешь ли ты убивать? Делай все, что хочешь. Только доставь груз в Акурейри. – Его брюшко затряслось от веселья. – Убийца Стюарт! – произнес он посмеиваясь. – Надо же!
Я кивнул.
– Просто я должен узнать все точно. Мне не хотелось бы усугублять твою проблему с людскими ресурсами. После Акурейри – что мне делать потом?
– Потом ты можешь развлекаться, как тебе угодно. Используй свой отпуск. Наслаждайся обществом своей подруги. Чувствуй себя свободным, как воздух.
– До тех пор, пока ты снова не появишься на горизонте.
– Такое маловероятно, – сказал Слейд решительно. – Мир сильно изменился за время твоего отшельничества. Дела в Департаменте ведутся не так, как раньше, – появилась новая техника – многие изменения ты не сможешь понять. Ты будешь бесполезен в любой настоящей работе, Стюарт; но это задание достаточно простое, и здесь ты просто посыльный. – Он обвел комнату несколько пренебрежительным взглядом. – Нет, ты сможешь вернуться сюда и мирно доживать свой век в сельской глуши.
– А Кенникен?
– Тут я не способен дать тебе никаких обещаний. Возможно, он найдет тебя, а возможно – и нет; но если это и произойдет, то без моей помощи, уверяю тебя.
– Этого недостаточно, – сказал я. – Ты сообщишь ему, что я уже четыре года не являюсь членом Департамента?
– Я могу, – произнес он поспешно. – Я могу. – Он поднялся на ноги и застегнул свое пальто. – Другое дело, поверит ли он в это и, тем более, обратит ли вообще внимание на полученную информацию. Он желает тебя найти по своим собственным абсолютно непрофессиональным причинам, и я склонен думать, что ему скорее всего хочется поработать над тобой с острым ножом, а не предложить распить с ним бутылку кальвадоса.
Он взял в руки свою шляпу и подошел к двери.
– Ты получишь дальнейшие инструкции насчет свертка перед отъездом на место. Было очень приятно увидеться с вами снова, мистер Стюарт.
– К сожалению, не могу сказать то же самое про себя, – произнес я в ответ, и он весело рассмеялся.
Я проводил его до машины и показал на скалу, из-за которой вел наблюдение, когда он прогуливался перед хижиной.
– Оттуда я смотрел на тебя через перекрестье прицела. Я даже нажал на курок. К несчастью, винтовка была не заряжена.
Он ответил мне голосом, полным доверия.
– Если бы она была заряжена, то ты не нажал бы на курок. Ты цивилизованный человек, Стюарт, слишком цивилизованный. Порой я удивляюсь, как тебе удалось так долго продержаться в Департаменте – ты всегда был немного мягкотелым для настоящей работы. Если бы решение зависело от меня, то тебя бы уволили задолго до того, как ты... э... подал в отставку.
Я посмотрел в его холодные бесцветные глаза и понял, что если бы решение зависело от него, то мне не удалось бы уйти в отставку. Он сказал:
– Я надеюсь, ты помнишь положения Официального Секретного Акта. – Затем он улыбнулся. – Ну, разумеется, помнишь.
Я спросил:
– Где теперь твое место на служебной лестнице, Слейд?
– Говоря по правде, достаточно близко к вершине, – ответил он с готовностью. – Сразу следом за Таггартом. Теперь я могу принимать решения. Время от времени я обедаю с премьер-министром. – Издав самодовольный смешок, он сел в машину. Он опустил стекло в двери и сказала: – Еще одна вещь. Этот сверток – не открывай его, мой мальчик. Помни, что любопытство сделало с котом.
Стронувшись с места, машина запрыгала по разбитой колее, и когда она скрылась из виду, глен стал выглядеть чище. Подняв голову, я посмотрел на Сгурр Мор и возвышающийся за ним Сгурр Дирг и почувствовал глубокую депрессию. Менее чем за двадцать минут мой мир был разбит на части, и неизвестно, удастся ли мне теперь собрать осколки.
Проснувшись после беспокойной ночи на следующее утро, я знал, что мне остается только одно: повиноваться Слейду, выполнять его приказы, доставить этот проклятый груз в Акурейри, после чего, уповая на Бога, надеяться на то, что мне удастся выйти из игры без последующих осложнений.
3
Во рту у меня пересохло от долгого рассказа и табачного дыма. Я выбросил в окно сигаретный окурок, и, упав на камни он начал посылать одинокий дымовой сигнал на Северный полюс.
– Вот так, – сказал я. – Меня силой втянули в это дело.
Элин пошевелилась на своем сиденье.
– Я рада, что ты мне рассказал о своих проблемах. Я все удивлялась, почему ты так внезапно улетел в Акурейри. – Она нагнулась вперед и потянулась. – Но теперь ты доставил этот таинственный груз и тебе больше не о чем волноваться.
– Дело в том, – сказал я, – что мне не удалось его доставить. – Я рассказал ей про четырех мужчин в аэропорту Акурейри, и она побледнела. – Слейд прилетел сюда из Лондона. Он сильно встревожен.
– Он здесь – в Исландии?
Я кивнул.
– Он сказал, что теперь я все равно вышел из игры, но это не так. Элин, я хочу, чтобы ты держалась от меня подальше, ты тоже можешь пострадать.
Она внимательно посмотрела на меня.
– Мне кажется, ты рассказал мне не все.
– Не все, – согласился я. – Я и не собираюсь всего рассказывать. Будет лучше, если ты не станешь влезать в это болото.
– Я думаю, тебе следует закончить свою историю, – сказала она.
Я прикусил губу.
– У тебя есть место, где ты могла бы скрыться – от посторонних глаз, я имею в виду?
Она пожала плечами.
– Наша квартира в Рейкьявике.
– Она не подойдет, – возразил я. – Слейд знает о ее существовании, и его человек держал нашу квартиру под наблюдением.
– Я могу навестить своего отца, – предложила она.
– Да, можешь. – Я видел Рагнара Тхорссона только один раз; это был крепкий старый фермер, который жил в дебрях Страндазислы. Элин будет там в относительной безопасности. Я спросил: – Если я расскажу тебе всю историю до конца, ты поедешь к нему и останешься так до тех пор, пока я за тобой не пришлю?
– Я не могу дать никаких гарантий, – сказала она упрямо.
– Боже! – воскликнул я. – Если я сумею выбраться из этой передряги, то мне достанется своенравная жена. Не знаю, смогу ли я это выдержать.
Она резко подняла голову.
– Что ты сказал?
– Окольным путем я попросил тебя выйти за меня замуж.
Внезапно все смешалось, и прошло несколько минут, прежде чем нам удалось освободиться от взаимных объятий. Элин, с розовым лицом и взъерошенными волосами, улыбнулась лукаво и сказала:
– Теперь рассказывай!
Я вздохнул и открыл дверцу машины.
– Я не только расскажу, но и покажу тебе кое-что.
Я прошел к задней части «лендровера» и достал плоскую металлическую коробку из-под бампера машины, куда она была прикреплена изолентой. Я поднес ее Элин на ладони вытянутой руки.
– Вот из-за чего вся эта суматоха, – сказал я. – Ты сама привезла ее из Рейкьявика.
Она осторожно постучала указательным пальцем по металлической поверхности.
– Так, значит, те люди ее не получили.
– Они получили металлическую коробку, в которой первоначально содержалась настоящая шотландская карамель, купленная мною в Обане, – полную ваты и песка и зашитую в оригинальную мешковину.
4
– Хочешь пива? – спросила Элин.
Я поморщился. Исландцы варят отвратительное пиво, безвкусный напиток, в котором алкоголя столько же, сколько сахара в сахарине. Элин рассмеялась.
– С пивом все в порядке; Бьярни привез ящик «карлсберга» из своего последнего рейса в Гренландию.
Это меняло дело, датчане понимают толк в пиве. Элин открыла банку и разлила пиво по стаканам.
– Я хочу, чтобы ты поехала к своему отцу, – сказал я.
– Я подумаю об этом. – Она протянула мне стакан. – Мне хотелось бы знать, почему ты оставил сверток у себя.
– Задание было фальшивым. От всей этой операции вонь поднималась до самых небес. Слейд утверждал, что за Грахамом следит оппозиция, поэтому в последний момент он ввел в дело меня. Но Грахама никто не атаковал – атакован был я. – Я не стал рассказывать Элин про Линдхольма; я не был уверен, хватит ли у нее душевных сил, чтобы выдержать такой груз. – Ты не находишь это странным?
Она призадумалась.
– Да, нахожу.
– И Грахам вел наблюдение за нашей квартирой, а это весьма необычное поведение для человека, который знает, что за ним может следить противник. Да и вообще я не верю, что за Грахамом следили; я думаю, Слейд плел сплошную ложь.
Элин, казалось, целиком погрузилась в созерцание пузырьков, поблескивающих на стенках ее стакана.
– Ты говорил о противнике – кто он, противник?
– Я думаю, это мои старые приятели из КГБ, – сказал я. – Русская разведка. Я могу и ошибаться, но такое маловероятно.
По застывшему выражению лица Элин я понял, что ей не нравится то, как это звучит, поэтому вернулся к Слейду с Грахамом.
– Еще один момент – Грахам видел, как меня зажали в аэропорту Акурейри, но не пошевелил и пальцем для того, чтобы мне помочь. Он мог, по крайней мере, проследить за человеком, который унес футляр от фотокамеры, но он не предпринял ничего. Какой бы ты из этого сделала вывод?
– Я не знаю, что и подумать, – призналась она.
– Так же, как и я. Вот почему вся операция пахнет гнилью. Что касается Слейда – он был настолько возмущен тем, что я провалил задание, что вылетел из Лондона сразу после того, как узнал об этом от Грахама. И что он делает по приезде? Только треплет меня за ухо и говорит, что я дурной ребенок. Такое поведение слишком нетипично для Слейда.
Элин сказала:
– Ты не веришь Слейду. – Это было утверждение.
Я вытянул руку в сторону острова Гримсей.
– Я верю Слейду точно так же, как в то, что смогу бросить этот остров. Он затеял какую-то сложную игру, и я хочу узнать, какова в ней моя роль до того, как упадет нож гильотины, поскольку эта игра, возможно, ведется именно затем, чтобы нож упал на мою шею.
– А что со свертком?
– Это наш козырь. – Я приподнял металлическую коробку. – Слейд думает, что она у оппозиции, но до тех пор, пока это не так, большой беды не произошло. Оппозиция тоже считает, что сверток находится у них, поскольку, как я полагаю, они его еще не вскрыли.
– Можно ли на это надеяться?
– Я думаю можно. Агенты обладают не слишком большими полномочиями. Скорее всего, тот квартет, который отобрал у меня сверток, имел приказ доставить его своему боссу закрытым.
Элин посмотрела на коробку.
– Интересно, что там внутри?
Я тоже посмотрел на нее, но ровная металлическая поверхность ни о чем мне не говорила.
– Может быть, стоит ее вскрыть консервным ножом, – сказал я. – Но не сейчас. Пока нам лучше не знать о ее содержимом.
Элин издала вздох разочарования.
– Почему вы, мужчины, так любите все усложнять? Так что ты намерен делать?
– Я собираюсь залечь на дно, – солгал я, – и как следует все обдумать. Может быть, я пошлю эту проклятую коробку в Акурейри «до востребования» и по телеграфу сообщу Слейду, где ее забрать.
Я надеялся на то, что Элин мне поверила, поскольку на самом деле мои планы были несколько отличными и бесконечно более опасными. Очень скоро кто-то обнаружит, что ему подсунули фальшивку и начнет громко кричать. Я хотел находиться где-то поблизости, чтобы узнать, кто же это кричит. Но нельзя допустить, чтобы Элин тоже была рядом, когда такое произойдет.
– Залечь на дно, – повторила Элин задумчиво. Она повернулась ко мне. – Как насчет того, чтобы переночевать в Асбьюрги?
– Асбьюрги! – Рассмеявшись, я осушил свой стакан. – Почему бы и нет?
5
В те далекие, скрытые от нас во мраке времена, когда боги были молодыми, как-то раз Один Один – в скандинавской мифологии верховное божество.
объезжал арктические просторы, и его верный конь Слейпнир, споткнувшись, опустил копыто на Северную Исландию. То место, где копыто ударилось о землю, теперь известно как Асбьюрги. Так гласит легенда, но мои друзья геологи имеют на этот счет свое мнение.
Асбьюрги представляет из себя имеющую форму копыта геологическую структуру около двух миль в поперечнике. В ее пределах деревья, защищенные здесь от пронзительного ветра, имели благоприятные условия для роста и некоторые из них достигали в высоту двадцати футов, что необычно для Исландии. Этот покрытый зеленью участок плодородной земли приютился между окружающих его со всех сторон отвесных каменных стен. В Асбьюрги не было ничего примечательного, кроме связанной с этим местом легенды и непривычного вида зеленеющих деревьев, но туристы бывали здесь часто, хотя и не останавливались здесь на ночь. И что наиболее важно, это место находилось в стороне от больших дорог.
Мы протиснулись в Асбьюрги через узкий проход по колее, накатанной колесами заезжающих сюда машин, и вскоре оказались на поляне, окруженной густыми зарослями деревьев, где и разбили свой лагерь. Когда это позволяли погодные условия, мы во время наших поездок имели обыкновение спать на земле, поэтому я установил тент, прикрепив его с одной стороны к «лендроверу», после чего достал из машины надувные матрасы и спальные мешки, в то время как Элин занялась приготовлением ужина.
Возможно, мы обустраивали свою лагерную жизнь с некоторыми элементами сибаритской роскоши, поскольку оба не любили испытывать неудобства. Я установил раскладные кресла и стол, на который Элин поставила бутылку «скотча» вместе с парой стаканов, после чего присоединилась ко мне, перед тем как зажарить бифштекс. Говядина в Исландии тоже являлась предметом роскоши, но я в ней себе не отказывал, чтобы не возненавидеть навсегда баранину.
Кругом царили тишина и спокойствие, и мы сидели, наслаждаясь вечером, смакуя терпкое виски, ведя бессвязную беседу о вещах, бесконечно далеких от того, что занимало наши умы. Я думаю, мы оба нуждались в отдыхе от гнетущей нас проблемы, связанной со Слейдом и его проклятым свертком, и процесс установки нашего лагеря был возвращением к тем счастливым дням, наступления которых мы так нетерпеливо ждали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
– Перейдем к делу.
– Ты получишь сверток в Кьеблавикском международном аэропорту. – Он очертил его размеры пальцем в воздухе. – Примерно восемь на четыре и на два дюйма. Ты доставишь его человеку в Акурейри – ты знаешь, где это находится?
– Знаю, – ответил я и стал ждать, когда он продолжит, но продолжения не последовало. – И это все? – спросил я.
– Это все. Я уверен, ты справишься с заданием достаточно легко.
Я посмотрел на него с недоверием.
– И ты затеял весь этот грязный шантаж только для того, чтобы поручить мне работу посыльного?
– Мне хотелось бы, чтобы ты не использовал такой грубый язык, – сказал он брюзгливо. – Эта работа как раз подходит для человека, у которого долгое время отсутствовала практика, такого как ты, например. Она достаточно важная, и ты оказался под рукой, поэтому мы решили использовать тебя.
– Это та операция, которая быстро увеличивает свои масштабы, не так ли? – предположил я. – Поэтому ты вынужден использовать меня.
Слейд махнул рукой.
– Мы просто испытываем некоторый недостаток в людских ресурсах, вот и все. Не надо поддаваться мании величия – используя тебя, я соскребаю с самого дна.
Слейд мог быть достаточно грубым, если это соответствовало его цели. Я пожал плечами и спросил:
– Кто тот человек, с которым я должен встретиться в Акурейри?
– Он сам даст о себе знать. – Слейд извлек из кармана продолговатый листок бумаги и витиевато разорвал его поперек. Одну часть он передал мне, и я увидел, что это половина стокроновой банкноты. – У него будет другая половина. Старые методы самые лучшие, тебе не кажется? Они просты и эффективны.
Я посмотрел на обрывок исландской валюты в своей руке и спросил с иронией:
– На то, что мне заплатят за это рискованное предприятие, я, разумеется, могу не рассчитывать?
– Конечно же тебе заплатят, мой мальчик. Правительство Ее Величества не скупится на затраты, когда требуется заплатить за ценные услуги. Двести фунтов тебя устроят?
– Спусти их в унитаз, ублюдок.
Он с неодобрением покачал головой.
– Какой язык, Боже мой, – но я сделаю, как ты сказал. Можешь на это положиться.
Я посмотрел на Слейда, и он ответил мне взглядом своих невинных, как у младенца, глаз. Мне не нравилось то, как пахла вся эта операция – в ней было что-то фальшивое. Мне пришло в голову, что, возможно, они решили провести учебные маневры со мною в качестве подопытного кролика. Департамент часто устраивал игры подобного рода, чтобы обучать новичков, но обычно все стороны предварительно знакомили с правилами. Я решил, что если Слейд втянул меня в тренировочный проект, ничего мне при этом не сообщив, то я удавлю этого ублюдка.
Чтобы проверить его, я сказала:
– Слейд, если ты собираешься использовать меня как футбольный мяч в тренировочной игре, то это может оказаться опасным. Таким путем ты способен лишиться нескольких своих начинающих шпионов.
Он, казалось, был шокирован.
– Ох, я никогда бы с тобою так не поступил.
– Хорошо, что мне делать, если кто-нибудь попытается забрать сверток?
– Останови его, – ответил он коротко.
– Любой ценой?
Он улыбнулся.
– Ты хочешь сказать – можешь ли ты убивать? Делай все, что хочешь. Только доставь груз в Акурейри. – Его брюшко затряслось от веселья. – Убийца Стюарт! – произнес он посмеиваясь. – Надо же!
Я кивнул.
– Просто я должен узнать все точно. Мне не хотелось бы усугублять твою проблему с людскими ресурсами. После Акурейри – что мне делать потом?
– Потом ты можешь развлекаться, как тебе угодно. Используй свой отпуск. Наслаждайся обществом своей подруги. Чувствуй себя свободным, как воздух.
– До тех пор, пока ты снова не появишься на горизонте.
– Такое маловероятно, – сказал Слейд решительно. – Мир сильно изменился за время твоего отшельничества. Дела в Департаменте ведутся не так, как раньше, – появилась новая техника – многие изменения ты не сможешь понять. Ты будешь бесполезен в любой настоящей работе, Стюарт; но это задание достаточно простое, и здесь ты просто посыльный. – Он обвел комнату несколько пренебрежительным взглядом. – Нет, ты сможешь вернуться сюда и мирно доживать свой век в сельской глуши.
– А Кенникен?
– Тут я не способен дать тебе никаких обещаний. Возможно, он найдет тебя, а возможно – и нет; но если это и произойдет, то без моей помощи, уверяю тебя.
– Этого недостаточно, – сказал я. – Ты сообщишь ему, что я уже четыре года не являюсь членом Департамента?
– Я могу, – произнес он поспешно. – Я могу. – Он поднялся на ноги и застегнул свое пальто. – Другое дело, поверит ли он в это и, тем более, обратит ли вообще внимание на полученную информацию. Он желает тебя найти по своим собственным абсолютно непрофессиональным причинам, и я склонен думать, что ему скорее всего хочется поработать над тобой с острым ножом, а не предложить распить с ним бутылку кальвадоса.
Он взял в руки свою шляпу и подошел к двери.
– Ты получишь дальнейшие инструкции насчет свертка перед отъездом на место. Было очень приятно увидеться с вами снова, мистер Стюарт.
– К сожалению, не могу сказать то же самое про себя, – произнес я в ответ, и он весело рассмеялся.
Я проводил его до машины и показал на скалу, из-за которой вел наблюдение, когда он прогуливался перед хижиной.
– Оттуда я смотрел на тебя через перекрестье прицела. Я даже нажал на курок. К несчастью, винтовка была не заряжена.
Он ответил мне голосом, полным доверия.
– Если бы она была заряжена, то ты не нажал бы на курок. Ты цивилизованный человек, Стюарт, слишком цивилизованный. Порой я удивляюсь, как тебе удалось так долго продержаться в Департаменте – ты всегда был немного мягкотелым для настоящей работы. Если бы решение зависело от меня, то тебя бы уволили задолго до того, как ты... э... подал в отставку.
Я посмотрел в его холодные бесцветные глаза и понял, что если бы решение зависело от него, то мне не удалось бы уйти в отставку. Он сказал:
– Я надеюсь, ты помнишь положения Официального Секретного Акта. – Затем он улыбнулся. – Ну, разумеется, помнишь.
Я спросил:
– Где теперь твое место на служебной лестнице, Слейд?
– Говоря по правде, достаточно близко к вершине, – ответил он с готовностью. – Сразу следом за Таггартом. Теперь я могу принимать решения. Время от времени я обедаю с премьер-министром. – Издав самодовольный смешок, он сел в машину. Он опустил стекло в двери и сказала: – Еще одна вещь. Этот сверток – не открывай его, мой мальчик. Помни, что любопытство сделало с котом.
Стронувшись с места, машина запрыгала по разбитой колее, и когда она скрылась из виду, глен стал выглядеть чище. Подняв голову, я посмотрел на Сгурр Мор и возвышающийся за ним Сгурр Дирг и почувствовал глубокую депрессию. Менее чем за двадцать минут мой мир был разбит на части, и неизвестно, удастся ли мне теперь собрать осколки.
Проснувшись после беспокойной ночи на следующее утро, я знал, что мне остается только одно: повиноваться Слейду, выполнять его приказы, доставить этот проклятый груз в Акурейри, после чего, уповая на Бога, надеяться на то, что мне удастся выйти из игры без последующих осложнений.
3
Во рту у меня пересохло от долгого рассказа и табачного дыма. Я выбросил в окно сигаретный окурок, и, упав на камни он начал посылать одинокий дымовой сигнал на Северный полюс.
– Вот так, – сказал я. – Меня силой втянули в это дело.
Элин пошевелилась на своем сиденье.
– Я рада, что ты мне рассказал о своих проблемах. Я все удивлялась, почему ты так внезапно улетел в Акурейри. – Она нагнулась вперед и потянулась. – Но теперь ты доставил этот таинственный груз и тебе больше не о чем волноваться.
– Дело в том, – сказал я, – что мне не удалось его доставить. – Я рассказал ей про четырех мужчин в аэропорту Акурейри, и она побледнела. – Слейд прилетел сюда из Лондона. Он сильно встревожен.
– Он здесь – в Исландии?
Я кивнул.
– Он сказал, что теперь я все равно вышел из игры, но это не так. Элин, я хочу, чтобы ты держалась от меня подальше, ты тоже можешь пострадать.
Она внимательно посмотрела на меня.
– Мне кажется, ты рассказал мне не все.
– Не все, – согласился я. – Я и не собираюсь всего рассказывать. Будет лучше, если ты не станешь влезать в это болото.
– Я думаю, тебе следует закончить свою историю, – сказала она.
Я прикусил губу.
– У тебя есть место, где ты могла бы скрыться – от посторонних глаз, я имею в виду?
Она пожала плечами.
– Наша квартира в Рейкьявике.
– Она не подойдет, – возразил я. – Слейд знает о ее существовании, и его человек держал нашу квартиру под наблюдением.
– Я могу навестить своего отца, – предложила она.
– Да, можешь. – Я видел Рагнара Тхорссона только один раз; это был крепкий старый фермер, который жил в дебрях Страндазислы. Элин будет там в относительной безопасности. Я спросил: – Если я расскажу тебе всю историю до конца, ты поедешь к нему и останешься так до тех пор, пока я за тобой не пришлю?
– Я не могу дать никаких гарантий, – сказала она упрямо.
– Боже! – воскликнул я. – Если я сумею выбраться из этой передряги, то мне достанется своенравная жена. Не знаю, смогу ли я это выдержать.
Она резко подняла голову.
– Что ты сказал?
– Окольным путем я попросил тебя выйти за меня замуж.
Внезапно все смешалось, и прошло несколько минут, прежде чем нам удалось освободиться от взаимных объятий. Элин, с розовым лицом и взъерошенными волосами, улыбнулась лукаво и сказала:
– Теперь рассказывай!
Я вздохнул и открыл дверцу машины.
– Я не только расскажу, но и покажу тебе кое-что.
Я прошел к задней части «лендровера» и достал плоскую металлическую коробку из-под бампера машины, куда она была прикреплена изолентой. Я поднес ее Элин на ладони вытянутой руки.
– Вот из-за чего вся эта суматоха, – сказал я. – Ты сама привезла ее из Рейкьявика.
Она осторожно постучала указательным пальцем по металлической поверхности.
– Так, значит, те люди ее не получили.
– Они получили металлическую коробку, в которой первоначально содержалась настоящая шотландская карамель, купленная мною в Обане, – полную ваты и песка и зашитую в оригинальную мешковину.
4
– Хочешь пива? – спросила Элин.
Я поморщился. Исландцы варят отвратительное пиво, безвкусный напиток, в котором алкоголя столько же, сколько сахара в сахарине. Элин рассмеялась.
– С пивом все в порядке; Бьярни привез ящик «карлсберга» из своего последнего рейса в Гренландию.
Это меняло дело, датчане понимают толк в пиве. Элин открыла банку и разлила пиво по стаканам.
– Я хочу, чтобы ты поехала к своему отцу, – сказал я.
– Я подумаю об этом. – Она протянула мне стакан. – Мне хотелось бы знать, почему ты оставил сверток у себя.
– Задание было фальшивым. От всей этой операции вонь поднималась до самых небес. Слейд утверждал, что за Грахамом следит оппозиция, поэтому в последний момент он ввел в дело меня. Но Грахама никто не атаковал – атакован был я. – Я не стал рассказывать Элин про Линдхольма; я не был уверен, хватит ли у нее душевных сил, чтобы выдержать такой груз. – Ты не находишь это странным?
Она призадумалась.
– Да, нахожу.
– И Грахам вел наблюдение за нашей квартирой, а это весьма необычное поведение для человека, который знает, что за ним может следить противник. Да и вообще я не верю, что за Грахамом следили; я думаю, Слейд плел сплошную ложь.
Элин, казалось, целиком погрузилась в созерцание пузырьков, поблескивающих на стенках ее стакана.
– Ты говорил о противнике – кто он, противник?
– Я думаю, это мои старые приятели из КГБ, – сказал я. – Русская разведка. Я могу и ошибаться, но такое маловероятно.
По застывшему выражению лица Элин я понял, что ей не нравится то, как это звучит, поэтому вернулся к Слейду с Грахамом.
– Еще один момент – Грахам видел, как меня зажали в аэропорту Акурейри, но не пошевелил и пальцем для того, чтобы мне помочь. Он мог, по крайней мере, проследить за человеком, который унес футляр от фотокамеры, но он не предпринял ничего. Какой бы ты из этого сделала вывод?
– Я не знаю, что и подумать, – призналась она.
– Так же, как и я. Вот почему вся операция пахнет гнилью. Что касается Слейда – он был настолько возмущен тем, что я провалил задание, что вылетел из Лондона сразу после того, как узнал об этом от Грахама. И что он делает по приезде? Только треплет меня за ухо и говорит, что я дурной ребенок. Такое поведение слишком нетипично для Слейда.
Элин сказала:
– Ты не веришь Слейду. – Это было утверждение.
Я вытянул руку в сторону острова Гримсей.
– Я верю Слейду точно так же, как в то, что смогу бросить этот остров. Он затеял какую-то сложную игру, и я хочу узнать, какова в ней моя роль до того, как упадет нож гильотины, поскольку эта игра, возможно, ведется именно затем, чтобы нож упал на мою шею.
– А что со свертком?
– Это наш козырь. – Я приподнял металлическую коробку. – Слейд думает, что она у оппозиции, но до тех пор, пока это не так, большой беды не произошло. Оппозиция тоже считает, что сверток находится у них, поскольку, как я полагаю, они его еще не вскрыли.
– Можно ли на это надеяться?
– Я думаю можно. Агенты обладают не слишком большими полномочиями. Скорее всего, тот квартет, который отобрал у меня сверток, имел приказ доставить его своему боссу закрытым.
Элин посмотрела на коробку.
– Интересно, что там внутри?
Я тоже посмотрел на нее, но ровная металлическая поверхность ни о чем мне не говорила.
– Может быть, стоит ее вскрыть консервным ножом, – сказал я. – Но не сейчас. Пока нам лучше не знать о ее содержимом.
Элин издала вздох разочарования.
– Почему вы, мужчины, так любите все усложнять? Так что ты намерен делать?
– Я собираюсь залечь на дно, – солгал я, – и как следует все обдумать. Может быть, я пошлю эту проклятую коробку в Акурейри «до востребования» и по телеграфу сообщу Слейду, где ее забрать.
Я надеялся на то, что Элин мне поверила, поскольку на самом деле мои планы были несколько отличными и бесконечно более опасными. Очень скоро кто-то обнаружит, что ему подсунули фальшивку и начнет громко кричать. Я хотел находиться где-то поблизости, чтобы узнать, кто же это кричит. Но нельзя допустить, чтобы Элин тоже была рядом, когда такое произойдет.
– Залечь на дно, – повторила Элин задумчиво. Она повернулась ко мне. – Как насчет того, чтобы переночевать в Асбьюрги?
– Асбьюрги! – Рассмеявшись, я осушил свой стакан. – Почему бы и нет?
5
В те далекие, скрытые от нас во мраке времена, когда боги были молодыми, как-то раз Один Один – в скандинавской мифологии верховное божество.
объезжал арктические просторы, и его верный конь Слейпнир, споткнувшись, опустил копыто на Северную Исландию. То место, где копыто ударилось о землю, теперь известно как Асбьюрги. Так гласит легенда, но мои друзья геологи имеют на этот счет свое мнение.
Асбьюрги представляет из себя имеющую форму копыта геологическую структуру около двух миль в поперечнике. В ее пределах деревья, защищенные здесь от пронзительного ветра, имели благоприятные условия для роста и некоторые из них достигали в высоту двадцати футов, что необычно для Исландии. Этот покрытый зеленью участок плодородной земли приютился между окружающих его со всех сторон отвесных каменных стен. В Асбьюрги не было ничего примечательного, кроме связанной с этим местом легенды и непривычного вида зеленеющих деревьев, но туристы бывали здесь часто, хотя и не останавливались здесь на ночь. И что наиболее важно, это место находилось в стороне от больших дорог.
Мы протиснулись в Асбьюрги через узкий проход по колее, накатанной колесами заезжающих сюда машин, и вскоре оказались на поляне, окруженной густыми зарослями деревьев, где и разбили свой лагерь. Когда это позволяли погодные условия, мы во время наших поездок имели обыкновение спать на земле, поэтому я установил тент, прикрепив его с одной стороны к «лендроверу», после чего достал из машины надувные матрасы и спальные мешки, в то время как Элин занялась приготовлением ужина.
Возможно, мы обустраивали свою лагерную жизнь с некоторыми элементами сибаритской роскоши, поскольку оба не любили испытывать неудобства. Я установил раскладные кресла и стол, на который Элин поставила бутылку «скотча» вместе с парой стаканов, после чего присоединилась ко мне, перед тем как зажарить бифштекс. Говядина в Исландии тоже являлась предметом роскоши, но я в ней себе не отказывал, чтобы не возненавидеть навсегда баранину.
Кругом царили тишина и спокойствие, и мы сидели, наслаждаясь вечером, смакуя терпкое виски, ведя бессвязную беседу о вещах, бесконечно далеких от того, что занимало наши умы. Я думаю, мы оба нуждались в отдыхе от гнетущей нас проблемы, связанной со Слейдом и его проклятым свертком, и процесс установки нашего лагеря был возвращением к тем счастливым дням, наступления которых мы так нетерпеливо ждали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31