– Он снова повернул плату. – Входное напряжение и частота тока тоже американские.
– Хорошо, – сказал я. – Ну а теперь – что это?
– На такой вопрос я не могу ответить сходу. Боже мой, ты приносишь мне фрагмент сложной электронной схемы и хочешь, чтобы я с одного взгляда разобрался в его предназначении. Может быть, я и неплохо разбираюсь в электронике, но все же не до такой степени.
– Хорошо, тогда скажи мне, чем это устройство не является, – попросил я терпеливо.
– Это не любительский транзисторный приемник, можешь быть уверен, – сказал он и нахмурился. – По правде говоря, некоторые компоненты я вижу впервые. – Он постучал пальцем по куску металла странной формы, расположенному в центре платы. – Например, я никогда раньше не видел ничего похожего вот на это.
– Ты можешь оттестировать его?
– Конечно. – Он встал из-за стола, разогнув в полный рост свою длинную худощавую фигуру. – Давай подсоединим устройство к источнику тока и посмотрим, не заиграет ли оно «Звездное Знамя».
– Я могу при этом присутствовать?
– Почему бы и нет? – произнес Нордлинджер небрежно.
– Давай пройдем в технический отдел.
Когда мы шли по коридору, он спросил:
– Откуда у тебя эта штука?
– Мне ее дали, – ответил я неопределенно.
Он бросил на меня полный подозрения взгляд, но больше ничего не сказал. Мы прошли через вращающиеся двери в конце коридора и оказались в большой комнате, заставленной длинными столами с электронными приборами. Ли просигналил человеку в форме морского старшины, который сразу же к нам приблизился.
– Привет, Чиф; мне нужно пропустить кое-что через несколько тестов, у тебя есть свободный испытательный стенд?
– Конечно, коммандер. – Старшина окинул взглядом комнату. – Займите стол номер пять; полагаю, нам он пока не понадобится.
Я посмотрел на испытательный стенд; он представлял из себя нагромождение ручек, индикаторов, экранов, которые все означали для меня менее чем ничего. Нордлинджер занял место оператора.
– Пододвинь стул, и мы посмотрим, что произойдет, – он подсоединил клеммы к выводам на плате, а затем сделал паузу. – Про данное устройство нам уже известны некоторые вещи. Он не является частью оборудования самолета, там не используется такое высокое напряжение. И по той же самой причине оно, вероятно, не могло быть установлено на корабле. Так что у нас остается только оборудование наземного базирования. Устройство рассчитано на то, чтобы его подключали к обычной электросети Северо-Американского континента – оно могло быть изготовлено и в Канаде. Многие канадские фирмы используют компоненты, произведенные в Штатах.
Я сделал предположение:
– А это не может быть частью телевизионного приемника?
– Только не такого, что я когда-либо видел. – Он щелкнул переключателями. – Сто десять вольт – шестьдесят герц. Здесь не указана сила тока, поэтому мы должны соблюдать осторожность. Для начала попробуем самый слабый.
Он аккуратно повернул ручку, и тонкая стрелка на шкале индикатора едва заметно задрожала возле нулевой отметки. Он взглянул вниз на устройство.
– Теперь по нему бежит электрический ток, но силы его недостаточно даже для того, чтобы вызвать у мухи сердечный приступ. – Он на некоторое время замолчал, а затем поднял голову. – Начнем с того, что эта штука собрана каким-то сумасшедшим: переменный ток обычно не используют для питания имеющихся здесь компонентов. Теперь посмотрим повнимательнее – во-первых, мы видим что-то похожее на три ступени усиления, что не говорит нам практически ни о чем.
Он взял в руки щуп, прикрепленный одним концом к проводу.
– Если мы поместим щуп вот сюда, на экране осциллографа у нас должна появиться синусоидальная волна... – он поднял глаза, – ...что мы и имеем. Теперь посмотрим, что произойдет, если мы проверим соединение, подходящее к этому металлическому чудищу странной формы.
Он осторожно дотронулся щупом до платы, и след от зеленой точки на экране осциллографа мигнул и принял новые очертания.
– Прямоугольная волна, – сказал Нордлинджер. – Вот эта цепь, расположенная здесь, действует как выпрямитель – что по причинам, которые я не могу изложить прямо сейчас, является само по себе достаточно необычным. Теперь давай посмотрим, что у нас происходит на выходе из этого чудища, на разъемах, ведущих к нагромождению добавочных плат.
Он опустил щуп, и рисунок на экране осциллографа, мигнув, изменился снова. Нордлинджер присвистнул.
– Выглядит, как спагетти, ты не находишь? – Зеленая линия изгибалась фантастическими волнами, которые ритмично подпрыгивали, каждый раз меняя свою форму. – Чтобы их рассортировать, тебе придется применить анализ Фурье, – прокомментировал Нордлинджер. – Но что бы это ни было, пульсация генерируется вот этим металлическим монстром.
– И какой ты сделаешь вывод?
– Абсолютно никакого, – ответил он. – Теперь я собираюсь проверить выходной каскад; напоследок он может выдать такие узлы на этот осциллограф, что я боюсь, как бы тот не взорвался. – Он снова опустил щуп, и мы в ожидании уставились на экран.
Я спросил:
– Чего ты ждешь?
– Я ничего не жду. – Нордлинджер тупо посмотрел на осциллограф. – Здесь нет выходного сигнала.
– Это плохо?
Он перевел на меня свой немигающий взгляд и тихо произнес:
– Это невозможно.
Я предположил:
– Может быть, тут что-нибудь сломалось?
– Ты не понимаешь, что говоришь, – сказал Нордлинджер. – Электронная цепь представляет из себя замкнутый круг. Если круг разорвать в каком-нибудь месте, то ток не будет по нему течь вообще. – Он еще раз приложил щуп к плате. – Здесь ток пульсирует, выдавая на осциллограф запутанную картинку. – Экран снова вернулся к жизни.
– А здесь, в пределах той же самой цепи, что мы имеем?
Я посмотрел на пустой экран.
– Ничего?
– Ничего, – произнес он твердо. Он поколебался. – Или, если быть более точным, ничего, что нам способен показать этот испытательный стенд. – Он постучал пальцем по устройству.
– Не возражаешь, если я заберу его у тебя ненадолго?
– Зачем?
– Я хочу пропустить эту штуку через более хитроумные тесты. У нас здесь есть еще один технический центр. – Он прочистил горло, что должно было изобразить легкое смущение. – Э... тебя туда не пустят.
– Понятно – секретный отдел. – Он должен был располагаться в одном из тех уголков базы, куда давал доступ пропуск Флита. – Хорошо, Ли, ты разбирайся с устройством, а я пока пойду побреюсь. Я буду ждать тебя в твоем офисе.
– Погоди минутку, – попросил он. – Где ты это взял, Алан?
Я ответил:
– Ты объяснишь мне, что это такое, а я расскажу тебе, откуда это ко мне попало.
Он усмехнулся.
– Договорились.
Я оставил его отсоединять устройство от испытательного стенда и вернулся в офис, где взял в руки электрическую бритву. Через пятнадцать минут я чувствовал себя значительно лучше, после того как избавился от лишних волос на лице. Я провел в офисе Нордлинджера много времени, более чем полтора часа, прежде чем он вернулся обратно.
Он вошел внутрь, держа в руке устройство так, словно это был кусок динамита, и осторожно положил его на свой стол.
– Я должен спросить тебя, где ты его взял, – сказал он коротко.
– Только не раньше того, как ты мне расскажешь, что делает это устройство.
Он сел в свое кресло и посмотрел на сложную конструкцию из металла и пластика с оттенком ненависти в глазах.
– Оно делает ничто, – произнес он ровно. – Абсолютно ничто.
– Заканчивай, – сказал я недоверчиво. – Оно должно делать что-то.
– Ничто! – повторил он. – У него нет выходного сигнала, измеримого с помощью современных приборов. – Он нагнулся вперед и сказал мягко: – Алан, там у меня есть инструменты, которые способны измерить любую часть спектра электромагнитных излучений, от радиоволн такой низкой частоты, о существовании которых ты даже не подозреваешь, до космической радиации, – и из этой штуки ничего не выходит.
– Как я уже предполагал раньше – может быть, что-нибудь сломалось?
– Этот номер не пройдет, я проверил абсолютно все. – Он толкнул устройство, и оно скользнуло к краю стола. – Здесь мне не нравятся три вещи. Во-первых, то, что на этой плате есть компоненты, не имеющие даже отдаленного сходства с чем-либо виденным мною ранее, компоненты, о предназначении которых у меня нет даже малейшего представления. Я всегда считал, что неплохо разбираюсь в своей работе, и одного этого достаточно, чтобы расстроить меня. Во-вторых, устройство, очевидно, представлено тут не полностью – это просто часть какого-то более крупного комплекса, и все же я сомневаюсь, что смог бы что-нибудь понять, далее если бы имел в своих руках всю схему целиком. Третье – и самое серьезное – устройство не должно работать.
– Но оно и не работает, – заметил я.
Он раздраженно взмахнул рукой.
– Возможно, я изложил все не совсем верно. У любой электронной схемы должен быть какой-то выходной сигнал. Боже мой, ты не можешь запихивать в какой-либо механизм электричество – энергию, обеспечивающую движущую силу, – ничего не получая взамен. Такое просто невозможно.
Я сказал:
– Может быть, энергия уходит на нагревание.
Он печально покачал головой.
– К концу испытаний я почувствовал, что схожу с ума и перешел к крайним мерам. Я пропустил через устройство тысячу ватт электроэнергии. Если бы она выходила в виде тепла, то эта проклятая штуковина светилась бы, как спираль электрокамина. Но нет – она оставалась такой же холодной, как раньше.
– И значительно холоднее, чем твоя голова, – заметил я.
Он в порыве негодования воздел руки к небу.
– Алан, если бы ты был математиком и в один прекрасный день наткнулся на уравнение, согласно которому дважды два будет пять, и не нашел бы в нем противоречий, то почувствовал бы то лее самое, что сейчас чувствую я. Это все равно, что физику показать действующий вечный двигатель.
– Не увлекайся сравнениями, – сказал я. – Вечный двигатель делает что-то из ничего – обычно энергию. А здесь все наоборот.
– В этом нет никакой разницы, – возразил он. – Энергия не может ни возникать ниоткуда, ни исчезать в никуда. – Когда я открыл свой рот, он быстро произнес: – И не начинай говорить мне про атомную энергию. Материю можно рассматривать как застывшую сконцентрированную энергию. – Он с хмурым видом покосился на устройство. – Эта штука не что иное, как разрушитель энергии.
– Разрушитель энергии!
Я прокрутил концепцию Нордлинджера в своем мозгу, чтобы попытаться понять, что из нее можно извлечь. Ответ пришел быстро – ничего особенного. Я сказал:
– Давай не будем терять голову, а просто посмотрим спокойно, что мы имеем. Ты подаешь напряжение на вход устройства и на выходе получаешь...
– Ничего, – произнес Нордлинджер мрачно.
– Ничего, что ты мог бы измерить, – поправил я его. – Может быть, у тебя здесь и хорошие инструменты, Ли, но все же я не думаю, что их возможности безграничны. Я готов поспорить, что где-то есть гении, которые не только представляют себе, каков характер излучения, выделяемого этой штукой, но и имеют специальные приборы, способные его измерить.
– Тогда мне хотелось бы знать, что это такое, – сказал он, – поскольку я никогда не сталкивался ни с чем подобным.
Я заметил:
– Ли, ты ведь техник, а не ученый. Ты согласен с этим?
– Конечно, я инженер до мозга костей.
– Вот почему ты коротко подстрижен, а данное устройство было сконструировано длинноволосым, – я усмехнулся. – Или яйцеголовым.
– Я по-прежнему хочу знать, где ты его взял.
– Лучше бы ты подумал о том, куда мне его деть. У тебя есть сейф – по-настоящему надежный?
– Разумеется. – Он с опозданием прореагировал: – Ты хочешь, чтобы оно хранилось у меня?
– В течение сорока восьми часов, – сказал я. – Если по прошествии этого времени я не потребую устройство обратно, тебе лучше передать его своему командованию вместе со всеми своими предварительными соображениями, и пусть они позаботятся о нем.
Нордлинджер бросил на меня холодный взгляд.
– Не знаю, не будет ли лучше передать его прямо сейчас. Сорок восемь часов могут лишить меня головы.
– Пока ты здесь совершенно ни при чем и пострадать может только моя голова, – сказал я мрачно.
Он взял в руки устройство.
– Оно американское и не является частью оборудования, установленного здесь в Кьеблавике. Я хотел бы знать, откуда оно появилось.
– Ты прав насчет того, что устройство не здешнее, – сказал я. – Но я уверен, что оно принадлежало русским – и те желают получить его обратно.
– Бог ты мой! – воскликнул он. – Да ведь тут полно американских деталей.
– Может быть, русские таким образом решили снизить себестоимость. Может быть, они делают покупки в лучших супермаркетах. Я ничуть не удивлюсь, даже если вдруг окажется, что детали были изготовлены в Конго, – я просто хочу, чтобы ты оставил устройство здесь у себя.
Он очень осторожно положил плату на стол.
– О'кей, но я несколько изменю твое условие. Я даю тебе двадцать четыре часа. Причем, ты не получишь устройство назад, пока все не объяснишь.
– Тогда я вынужден удовольствоваться этим, – сказал я. – При условии, что ты одолжишь мне свою машину. Я оставил «лендровер» в Лаугарватне.
– Твое нахальство просто беспредельно. – Нордлинджер сунул руку в карман и бросил на стол ключи от машины. – Ты найдешь ее на стоянке у ворот – это голубой «шевроле».
– Я видел твой автомобиль и раньше. – Надев свою куртку, я прошел в угол, чтобы забрать винтовки. – Ли, ты знаешь человека по имени Флит?
Он на секунду призадумался.
– Нет.
– А Маккарти?
– Старшина, которого ты видел в техническом отделе, носит фамилию Маккарти.
– Это не тот, кто меня интересует, – сказал я. – Еще увидимся, Ли. Съездим как-нибудь на рыбалку.
– Смотри не попади в тюрьму.
Я остановился в дверях.
– Что заставляет тебя напутствовать меня подобным образом?
Его руки сомкнулись над устройством.
– Каждый, кто шляется с такой штукой, должен сидеть в тюрьме, – произнес он с чувством.
Я рассмеялся и оставил его созерцать свое нежданное приобретение. Чувство реальности Нордлинджера оказалось под угрозой. Он был инженер, не ученый, а любой инженер обычно работает по своду правил – длинному списку истин, прошедших испытание временем. У него есть склонность забывать, что свод правил первоначально был составлен учеными, людьми, которые не находят ничего странного в нарушении установившихся законов и видят в этом только новую возможность проникнуть еще глубже в неразгаданные тайны Вселенной. Любой человек, который способен, не сбившись с шага, перейти от Ньютоновой механики до квантовой физики, готов поверить во все, что угодно, в любой день недели. Ли Нордлинджер не относился к таким людям, но я был уверен, что создатель этого устройства был одним из них.
Я нашел машину и убрал в багажник винтовки вместе с боеприпасами. Пистолет Джека Кейза по-прежнему находился при мне в наплечной кобуре, и теперь ничто не портило линию моего костюма. Но от этого я не стал выглядеть более представительно: на куртке выделялись прожженные отметины, оставленные тлеющим торфом из камина Кенникена, и разорванный рукав, пострадавший от пули, пролетевшей слишком близко в перестрелке у Гейзера. Вдобавок ко всему она, так же как и мои брюки, была равномерно заляпана грязью, и я своим внешним видом все больше и больше напоминал бродягу, правда, чисто выбритого бродягу.
Я забрался в машину и на низкой скорости пополз в сторону Международного аэропорта, размышляя по пути о том, что же Нордлинджер не смог рассказать мне про устройство. Если верить Ли, этот объект не мог существовать в природе, что определяло его большую важность для науки – важность, из-за которой люди погибали, лишались ног и заживо варились в кипящей воде.
И еще одна мысль вызывала у меня дрожь. Последние слова Кенникена, произнесенные им перед самым моим побегом из дома на берегу Сингваллаватна, ясно давали понять, что теперь моя собственная важность превышает важность устройства. Он был готов убить меня, не заполучив его сперва в свои руки, хотя прекрасно понимал, что, если я умру, устройство навсегда исчезнет вместе со мной.
Нордлинджер доказал, что устройство имеет чрезвычайное научное значение, так что же во мне есть такого особенного, что делает меня еще важнее? Нечасто в этом мрачном техническом мире случалось так, чтобы отдельный человек становился важнее научного достижения. Может быть, мы наконец вернулись к здравомыслию, хотя такое казалось мне маловероятным.
В офис «Айслендэир» можно пройти через боковой вход, возле которого нет большого скопления публики, и, припарковав возле него машину, я зашел внутрь. Пережив в дверях приятное столкновение с очаровательной стюардессой, я спросил у нее:
– Элин Рагнарсдоттир нет поблизости?
– Элин? Она в приемной.
Я прошел в приемную, где застал ее в полном одиночестве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
– Хорошо, – сказал я. – Ну а теперь – что это?
– На такой вопрос я не могу ответить сходу. Боже мой, ты приносишь мне фрагмент сложной электронной схемы и хочешь, чтобы я с одного взгляда разобрался в его предназначении. Может быть, я и неплохо разбираюсь в электронике, но все же не до такой степени.
– Хорошо, тогда скажи мне, чем это устройство не является, – попросил я терпеливо.
– Это не любительский транзисторный приемник, можешь быть уверен, – сказал он и нахмурился. – По правде говоря, некоторые компоненты я вижу впервые. – Он постучал пальцем по куску металла странной формы, расположенному в центре платы. – Например, я никогда раньше не видел ничего похожего вот на это.
– Ты можешь оттестировать его?
– Конечно. – Он встал из-за стола, разогнув в полный рост свою длинную худощавую фигуру. – Давай подсоединим устройство к источнику тока и посмотрим, не заиграет ли оно «Звездное Знамя».
– Я могу при этом присутствовать?
– Почему бы и нет? – произнес Нордлинджер небрежно.
– Давай пройдем в технический отдел.
Когда мы шли по коридору, он спросил:
– Откуда у тебя эта штука?
– Мне ее дали, – ответил я неопределенно.
Он бросил на меня полный подозрения взгляд, но больше ничего не сказал. Мы прошли через вращающиеся двери в конце коридора и оказались в большой комнате, заставленной длинными столами с электронными приборами. Ли просигналил человеку в форме морского старшины, который сразу же к нам приблизился.
– Привет, Чиф; мне нужно пропустить кое-что через несколько тестов, у тебя есть свободный испытательный стенд?
– Конечно, коммандер. – Старшина окинул взглядом комнату. – Займите стол номер пять; полагаю, нам он пока не понадобится.
Я посмотрел на испытательный стенд; он представлял из себя нагромождение ручек, индикаторов, экранов, которые все означали для меня менее чем ничего. Нордлинджер занял место оператора.
– Пододвинь стул, и мы посмотрим, что произойдет, – он подсоединил клеммы к выводам на плате, а затем сделал паузу. – Про данное устройство нам уже известны некоторые вещи. Он не является частью оборудования самолета, там не используется такое высокое напряжение. И по той же самой причине оно, вероятно, не могло быть установлено на корабле. Так что у нас остается только оборудование наземного базирования. Устройство рассчитано на то, чтобы его подключали к обычной электросети Северо-Американского континента – оно могло быть изготовлено и в Канаде. Многие канадские фирмы используют компоненты, произведенные в Штатах.
Я сделал предположение:
– А это не может быть частью телевизионного приемника?
– Только не такого, что я когда-либо видел. – Он щелкнул переключателями. – Сто десять вольт – шестьдесят герц. Здесь не указана сила тока, поэтому мы должны соблюдать осторожность. Для начала попробуем самый слабый.
Он аккуратно повернул ручку, и тонкая стрелка на шкале индикатора едва заметно задрожала возле нулевой отметки. Он взглянул вниз на устройство.
– Теперь по нему бежит электрический ток, но силы его недостаточно даже для того, чтобы вызвать у мухи сердечный приступ. – Он на некоторое время замолчал, а затем поднял голову. – Начнем с того, что эта штука собрана каким-то сумасшедшим: переменный ток обычно не используют для питания имеющихся здесь компонентов. Теперь посмотрим повнимательнее – во-первых, мы видим что-то похожее на три ступени усиления, что не говорит нам практически ни о чем.
Он взял в руки щуп, прикрепленный одним концом к проводу.
– Если мы поместим щуп вот сюда, на экране осциллографа у нас должна появиться синусоидальная волна... – он поднял глаза, – ...что мы и имеем. Теперь посмотрим, что произойдет, если мы проверим соединение, подходящее к этому металлическому чудищу странной формы.
Он осторожно дотронулся щупом до платы, и след от зеленой точки на экране осциллографа мигнул и принял новые очертания.
– Прямоугольная волна, – сказал Нордлинджер. – Вот эта цепь, расположенная здесь, действует как выпрямитель – что по причинам, которые я не могу изложить прямо сейчас, является само по себе достаточно необычным. Теперь давай посмотрим, что у нас происходит на выходе из этого чудища, на разъемах, ведущих к нагромождению добавочных плат.
Он опустил щуп, и рисунок на экране осциллографа, мигнув, изменился снова. Нордлинджер присвистнул.
– Выглядит, как спагетти, ты не находишь? – Зеленая линия изгибалась фантастическими волнами, которые ритмично подпрыгивали, каждый раз меняя свою форму. – Чтобы их рассортировать, тебе придется применить анализ Фурье, – прокомментировал Нордлинджер. – Но что бы это ни было, пульсация генерируется вот этим металлическим монстром.
– И какой ты сделаешь вывод?
– Абсолютно никакого, – ответил он. – Теперь я собираюсь проверить выходной каскад; напоследок он может выдать такие узлы на этот осциллограф, что я боюсь, как бы тот не взорвался. – Он снова опустил щуп, и мы в ожидании уставились на экран.
Я спросил:
– Чего ты ждешь?
– Я ничего не жду. – Нордлинджер тупо посмотрел на осциллограф. – Здесь нет выходного сигнала.
– Это плохо?
Он перевел на меня свой немигающий взгляд и тихо произнес:
– Это невозможно.
Я предположил:
– Может быть, тут что-нибудь сломалось?
– Ты не понимаешь, что говоришь, – сказал Нордлинджер. – Электронная цепь представляет из себя замкнутый круг. Если круг разорвать в каком-нибудь месте, то ток не будет по нему течь вообще. – Он еще раз приложил щуп к плате. – Здесь ток пульсирует, выдавая на осциллограф запутанную картинку. – Экран снова вернулся к жизни.
– А здесь, в пределах той же самой цепи, что мы имеем?
Я посмотрел на пустой экран.
– Ничего?
– Ничего, – произнес он твердо. Он поколебался. – Или, если быть более точным, ничего, что нам способен показать этот испытательный стенд. – Он постучал пальцем по устройству.
– Не возражаешь, если я заберу его у тебя ненадолго?
– Зачем?
– Я хочу пропустить эту штуку через более хитроумные тесты. У нас здесь есть еще один технический центр. – Он прочистил горло, что должно было изобразить легкое смущение. – Э... тебя туда не пустят.
– Понятно – секретный отдел. – Он должен был располагаться в одном из тех уголков базы, куда давал доступ пропуск Флита. – Хорошо, Ли, ты разбирайся с устройством, а я пока пойду побреюсь. Я буду ждать тебя в твоем офисе.
– Погоди минутку, – попросил он. – Где ты это взял, Алан?
Я ответил:
– Ты объяснишь мне, что это такое, а я расскажу тебе, откуда это ко мне попало.
Он усмехнулся.
– Договорились.
Я оставил его отсоединять устройство от испытательного стенда и вернулся в офис, где взял в руки электрическую бритву. Через пятнадцать минут я чувствовал себя значительно лучше, после того как избавился от лишних волос на лице. Я провел в офисе Нордлинджера много времени, более чем полтора часа, прежде чем он вернулся обратно.
Он вошел внутрь, держа в руке устройство так, словно это был кусок динамита, и осторожно положил его на свой стол.
– Я должен спросить тебя, где ты его взял, – сказал он коротко.
– Только не раньше того, как ты мне расскажешь, что делает это устройство.
Он сел в свое кресло и посмотрел на сложную конструкцию из металла и пластика с оттенком ненависти в глазах.
– Оно делает ничто, – произнес он ровно. – Абсолютно ничто.
– Заканчивай, – сказал я недоверчиво. – Оно должно делать что-то.
– Ничто! – повторил он. – У него нет выходного сигнала, измеримого с помощью современных приборов. – Он нагнулся вперед и сказал мягко: – Алан, там у меня есть инструменты, которые способны измерить любую часть спектра электромагнитных излучений, от радиоволн такой низкой частоты, о существовании которых ты даже не подозреваешь, до космической радиации, – и из этой штуки ничего не выходит.
– Как я уже предполагал раньше – может быть, что-нибудь сломалось?
– Этот номер не пройдет, я проверил абсолютно все. – Он толкнул устройство, и оно скользнуло к краю стола. – Здесь мне не нравятся три вещи. Во-первых, то, что на этой плате есть компоненты, не имеющие даже отдаленного сходства с чем-либо виденным мною ранее, компоненты, о предназначении которых у меня нет даже малейшего представления. Я всегда считал, что неплохо разбираюсь в своей работе, и одного этого достаточно, чтобы расстроить меня. Во-вторых, устройство, очевидно, представлено тут не полностью – это просто часть какого-то более крупного комплекса, и все же я сомневаюсь, что смог бы что-нибудь понять, далее если бы имел в своих руках всю схему целиком. Третье – и самое серьезное – устройство не должно работать.
– Но оно и не работает, – заметил я.
Он раздраженно взмахнул рукой.
– Возможно, я изложил все не совсем верно. У любой электронной схемы должен быть какой-то выходной сигнал. Боже мой, ты не можешь запихивать в какой-либо механизм электричество – энергию, обеспечивающую движущую силу, – ничего не получая взамен. Такое просто невозможно.
Я сказал:
– Может быть, энергия уходит на нагревание.
Он печально покачал головой.
– К концу испытаний я почувствовал, что схожу с ума и перешел к крайним мерам. Я пропустил через устройство тысячу ватт электроэнергии. Если бы она выходила в виде тепла, то эта проклятая штуковина светилась бы, как спираль электрокамина. Но нет – она оставалась такой же холодной, как раньше.
– И значительно холоднее, чем твоя голова, – заметил я.
Он в порыве негодования воздел руки к небу.
– Алан, если бы ты был математиком и в один прекрасный день наткнулся на уравнение, согласно которому дважды два будет пять, и не нашел бы в нем противоречий, то почувствовал бы то лее самое, что сейчас чувствую я. Это все равно, что физику показать действующий вечный двигатель.
– Не увлекайся сравнениями, – сказал я. – Вечный двигатель делает что-то из ничего – обычно энергию. А здесь все наоборот.
– В этом нет никакой разницы, – возразил он. – Энергия не может ни возникать ниоткуда, ни исчезать в никуда. – Когда я открыл свой рот, он быстро произнес: – И не начинай говорить мне про атомную энергию. Материю можно рассматривать как застывшую сконцентрированную энергию. – Он с хмурым видом покосился на устройство. – Эта штука не что иное, как разрушитель энергии.
– Разрушитель энергии!
Я прокрутил концепцию Нордлинджера в своем мозгу, чтобы попытаться понять, что из нее можно извлечь. Ответ пришел быстро – ничего особенного. Я сказал:
– Давай не будем терять голову, а просто посмотрим спокойно, что мы имеем. Ты подаешь напряжение на вход устройства и на выходе получаешь...
– Ничего, – произнес Нордлинджер мрачно.
– Ничего, что ты мог бы измерить, – поправил я его. – Может быть, у тебя здесь и хорошие инструменты, Ли, но все же я не думаю, что их возможности безграничны. Я готов поспорить, что где-то есть гении, которые не только представляют себе, каков характер излучения, выделяемого этой штукой, но и имеют специальные приборы, способные его измерить.
– Тогда мне хотелось бы знать, что это такое, – сказал он, – поскольку я никогда не сталкивался ни с чем подобным.
Я заметил:
– Ли, ты ведь техник, а не ученый. Ты согласен с этим?
– Конечно, я инженер до мозга костей.
– Вот почему ты коротко подстрижен, а данное устройство было сконструировано длинноволосым, – я усмехнулся. – Или яйцеголовым.
– Я по-прежнему хочу знать, где ты его взял.
– Лучше бы ты подумал о том, куда мне его деть. У тебя есть сейф – по-настоящему надежный?
– Разумеется. – Он с опозданием прореагировал: – Ты хочешь, чтобы оно хранилось у меня?
– В течение сорока восьми часов, – сказал я. – Если по прошествии этого времени я не потребую устройство обратно, тебе лучше передать его своему командованию вместе со всеми своими предварительными соображениями, и пусть они позаботятся о нем.
Нордлинджер бросил на меня холодный взгляд.
– Не знаю, не будет ли лучше передать его прямо сейчас. Сорок восемь часов могут лишить меня головы.
– Пока ты здесь совершенно ни при чем и пострадать может только моя голова, – сказал я мрачно.
Он взял в руки устройство.
– Оно американское и не является частью оборудования, установленного здесь в Кьеблавике. Я хотел бы знать, откуда оно появилось.
– Ты прав насчет того, что устройство не здешнее, – сказал я. – Но я уверен, что оно принадлежало русским – и те желают получить его обратно.
– Бог ты мой! – воскликнул он. – Да ведь тут полно американских деталей.
– Может быть, русские таким образом решили снизить себестоимость. Может быть, они делают покупки в лучших супермаркетах. Я ничуть не удивлюсь, даже если вдруг окажется, что детали были изготовлены в Конго, – я просто хочу, чтобы ты оставил устройство здесь у себя.
Он очень осторожно положил плату на стол.
– О'кей, но я несколько изменю твое условие. Я даю тебе двадцать четыре часа. Причем, ты не получишь устройство назад, пока все не объяснишь.
– Тогда я вынужден удовольствоваться этим, – сказал я. – При условии, что ты одолжишь мне свою машину. Я оставил «лендровер» в Лаугарватне.
– Твое нахальство просто беспредельно. – Нордлинджер сунул руку в карман и бросил на стол ключи от машины. – Ты найдешь ее на стоянке у ворот – это голубой «шевроле».
– Я видел твой автомобиль и раньше. – Надев свою куртку, я прошел в угол, чтобы забрать винтовки. – Ли, ты знаешь человека по имени Флит?
Он на секунду призадумался.
– Нет.
– А Маккарти?
– Старшина, которого ты видел в техническом отделе, носит фамилию Маккарти.
– Это не тот, кто меня интересует, – сказал я. – Еще увидимся, Ли. Съездим как-нибудь на рыбалку.
– Смотри не попади в тюрьму.
Я остановился в дверях.
– Что заставляет тебя напутствовать меня подобным образом?
Его руки сомкнулись над устройством.
– Каждый, кто шляется с такой штукой, должен сидеть в тюрьме, – произнес он с чувством.
Я рассмеялся и оставил его созерцать свое нежданное приобретение. Чувство реальности Нордлинджера оказалось под угрозой. Он был инженер, не ученый, а любой инженер обычно работает по своду правил – длинному списку истин, прошедших испытание временем. У него есть склонность забывать, что свод правил первоначально был составлен учеными, людьми, которые не находят ничего странного в нарушении установившихся законов и видят в этом только новую возможность проникнуть еще глубже в неразгаданные тайны Вселенной. Любой человек, который способен, не сбившись с шага, перейти от Ньютоновой механики до квантовой физики, готов поверить во все, что угодно, в любой день недели. Ли Нордлинджер не относился к таким людям, но я был уверен, что создатель этого устройства был одним из них.
Я нашел машину и убрал в багажник винтовки вместе с боеприпасами. Пистолет Джека Кейза по-прежнему находился при мне в наплечной кобуре, и теперь ничто не портило линию моего костюма. Но от этого я не стал выглядеть более представительно: на куртке выделялись прожженные отметины, оставленные тлеющим торфом из камина Кенникена, и разорванный рукав, пострадавший от пули, пролетевшей слишком близко в перестрелке у Гейзера. Вдобавок ко всему она, так же как и мои брюки, была равномерно заляпана грязью, и я своим внешним видом все больше и больше напоминал бродягу, правда, чисто выбритого бродягу.
Я забрался в машину и на низкой скорости пополз в сторону Международного аэропорта, размышляя по пути о том, что же Нордлинджер не смог рассказать мне про устройство. Если верить Ли, этот объект не мог существовать в природе, что определяло его большую важность для науки – важность, из-за которой люди погибали, лишались ног и заживо варились в кипящей воде.
И еще одна мысль вызывала у меня дрожь. Последние слова Кенникена, произнесенные им перед самым моим побегом из дома на берегу Сингваллаватна, ясно давали понять, что теперь моя собственная важность превышает важность устройства. Он был готов убить меня, не заполучив его сперва в свои руки, хотя прекрасно понимал, что, если я умру, устройство навсегда исчезнет вместе со мной.
Нордлинджер доказал, что устройство имеет чрезвычайное научное значение, так что же во мне есть такого особенного, что делает меня еще важнее? Нечасто в этом мрачном техническом мире случалось так, чтобы отдельный человек становился важнее научного достижения. Может быть, мы наконец вернулись к здравомыслию, хотя такое казалось мне маловероятным.
В офис «Айслендэир» можно пройти через боковой вход, возле которого нет большого скопления публики, и, припарковав возле него машину, я зашел внутрь. Пережив в дверях приятное столкновение с очаровательной стюардессой, я спросил у нее:
– Элин Рагнарсдоттир нет поблизости?
– Элин? Она в приемной.
Я прошел в приемную, где застал ее в полном одиночестве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31