Она создала себе определенный имидж и тщательно его поддерживала. Тай намеревался раскрыть, какова она на самом деле.– Я пришла к выводу, что моногамия насильно утверждается в обществе. Так как мы по природе своей ничем не отличаемся от животных, то моногамия есть не что иное, как всеобщее заблуждение, – высказалась в прямом эфире слушательница.– Вы исходите из личного опыта или судите о поведении других со стороны? – осторожно поинтересовалась Саманта, подталкивая слушательницу к исповеди.Линда откашлялась перед ответом.– И так, и этак, пожалуй...– И это ваше твердое убеждение?– Конечно. Я знаю, что говорю.– Кто хочет поспорить с Линдой? – обратилась Саманта к аудитории. – Пожалуйста, Линда, оставайтесь на линии. Думаю, что среди слушателей найдутся такие, кто не разделяет вашу точку зрения.Голос Саманты обволакивал. В нем звучали и участие, и заинтересованность. Неудивительно, что аудитория охотно включалась в разговор, словно собравшись в уютной гостиной для дружеской беседы.Не зря Джордж Ханна держался за Саманту и предложил ей работу на своей станции после переезда из Хьюстона. Он вряд ли внимательно слушал, что она говорит в эфире, и давал ей полную свободу, лишь бы он мог с выгодой торговать рекламным временем..– Пусть мне возразят, я охотно послушаю, – сказала Линда.– Вот и хорошо. Привет, я доктор Сэмми. Назовите себя, – обратилась она к очередному радиособеседнику.– Мэнди у телефона. Привет, доктор. Хочу сказать, что Линда кругом не права. Моногамия ниспослана нам господом, и об этом написано в Библии. Пусть Линда хотя бы освежит в памяти десять заповедей.– А вы замужем, Мэнди?– А как же! Пятнадцать лет. Мы с Карлом полюбили друг друга еще в школе. У нас три сына. Конечно, были и у нас в жизни «русские горки», но мы на всех виражах держались вместе. Кстати, мы каждое воскресенье посещаем церковь. Слушатели поочередно обрушивались на бедную Линду, отстаивая святость брачных уз. Саманта своего мнения не высказывала. Будет ли она столь же дипломатична и осторожна, когда встретится с Таем лицом к лицу? Его работа над книгой уже давно застопорилась, и надежда оставалась лишь на одну Саманту, на то, что она пожелает открыть ему. Глава 7 – Я хочу, чтобы ты занялся Самантой Лидс. Что-то вокруг нее закрутилось не очень хорошее. Надо разобраться. Вот ее заявление. – Мелинда Джаскил протянула Рику бумагу. – Она ночной радиоведущий, «радиомозгоправ». Кому-то она встала поперек горла. Вероятно, одному из «ее психов».– Я знаю, кто она. Моя дочка иногда слушает ее передачу. «Доктор Сэмми» – так она представляется по радио, – сказал Бентс.– Ну да. Живет она в Кембрее, в милом таком местечке за озером, и, когда вся эта возня началась, она обратилась в свой участок. Потом «ее псих» стал звонить ей на радио с угрозами, а тут уже положено вступить нам – это наша территория. Ребята из Кембрея будут только рады сплавить нам это дельце.Бентс пробежал глазами заявление. Мелинда, усевшись на край стола и скрестив руки на груди, дожидалась, пока ему станет ясна суть дела.– Предупреждаю, что эта женщина в своем роде – наша местная знаменитость. Все, что ее касается, надо держать под колпаком, и чтобы никто из газетной братии под него не пролез. Они уже крутятся вокруг и принюхиваются, не пахнет ли тут серийным убийцей? Нам только не хватает, чтобы население запаниковало.Бентс выслушал новое задание молча. Его положение в отделе целиком зависело от отношения к нему Мелинды. Он соглашался на все, о чем бы она ни попросила. И, разумеется, был солидарен с Мелиндой в том, что историю с «доктором Сэмми» надо, по возможности, держать под колпаком. Среди публики, слушающей по ночам Саманту Лидс, наверняка найдется немало охотников скопировать действия радиоманьяка.– Я все проверю, – пообещал Бентс и закрыл файл убитой проститутки Розы Джиллет.– Я знаю, что ты сейчас работаешь над этими двумя убийствами – Джиллет и Бельчампс, – чуть ли не извиняясь, начала было Мелинда. – И мне неприятно отфутболивать тебя на другое поле, но Бринкман возвращается из отпуска и...– И ты ищешь, куда бы меня приткнуть, – прервал ее Бентс спокойно, без горечи и иронии, с полным пониманием.– Не говори так! Я знаю, что ты устал, что тебя нагружают сверх меры и используют не по назначению, что тебе недоплачивают и ты не находишь применения своим способностям. Я все это знаю. Но зато ты все-таки в Новом Орлеане, а не просиживаешь задницу в какой-нибудь дыре.Мелинда могла бы и не напоминать об этом Рику. Впрочем, она делала это очень редко и всегда с улыбкой, в которой было и сочувствие, и намек на скорые перемены в его судьбе. Подобные знаки внимания, оказываемые ему столь деловой, целеустремленной, жесткой, но весьма привлекательной женщиной, конечно, льстили его самолюбию.– Кроме того, – добавила она, продолжая улыбаться, – одно время ты не хотел браться за расследование убийств.– Тогда я болел, а теперь выздоровел.– Рада слышать. Но побеседовать с Самантой Лидс тебе все-таки придется.– Разве я отказываюсь? Сделаю это с удовольствием.– Я так и думала.Мелинда никогда не отдавала Бентсу приказов, ей достаточно было только попросить. Иногда ему приходило в голову, что, если бы она попросила его еще кое о чем, он бы не посмел ей отказать. Она как будто прочла его мысли.– Я не допущу никаких сексуальных поползновений на работе, – двусмысленно пошутила она. – Помни, кто здесь босс.С этими словами Мелинда твердой походкой удалилась из кабинета.Телефонный звонок не дал Бентсу времени поразмыслить, как в дальнейшем ему строить взаимоотношения со своим шефом – начать флиртовать с ней или по-прежнему носить маску печального, байроновского героя, подобного экранным образам Хэмфри Богарта – обаятельный, но опустившийся детектив, которому благоволят сильные, полные энергии женщины.Монтойя вызывал его по мобильнику из своей застрявшей в уличной пробке машины. Ни включенная мигалка, ни его ярость плюс водительское умение не могли одолеть дневной автомобильный хаос на улицах Нового Орлеана.– Угадай, почему я звоню? Помнишь Марвина Купера – управляющего в доме, где обнаружили труп Розы Джиллет?– Ну и что?– Он позвонил мне и сказал, что Дениз, ее напарница, вспомнила, что у Розы на руке всегда был золотой браслет, чей-то памятный подарок или амулет на счастье. Так вот, на трупе его не было...– На Чери Бельчампс тоже не было никаких украшений, – подхватил его мысль Бентс.– Ну да. Может, это и не ведет никуда, но все же...– Наш парень не первый маньяк, который тащит к себе домой маленькие сувенирчики на память о жертвах. Ничего удивительного.– Ну ладно.... Как твои дела?– Мелинда подкинула мне кое-что. Придется побеседовать с «радиомозгоправом».– Я ее знаю по фото в газете. Женщина, – причмокнул Монтойя, – полный отпад, надеюсь пробиться через стадо этих кретинов и успеть на аудиенцию. Ты прими ее как следует. Не забудь проветрить кабинет. Вроде бы двинулись... Пока.Связь оборвалась.
Саманта пальцами пробежала по корешкам книг на полке, к которым не притрагивалась со времен колледжа. Где-то там должен был находиться и «Потерянный рай» Мильтона.Устроившись в кресле-качалке на веранде, она открыла найденную книгу и погрузилась в чтение довольно-таки монотонного текста, сдобренного, впрочем, великолепными иллюстрациями. Солнце, подобравшееся к зениту, здорово припекало, и озерная гладь сияла, как зеркало. Множество парусных лодок и катеров с водными лыжниками заполнили голубое, пронизанное золотым светом пространство.Саманте нравились эти места. Она постепенно привыкала и к своему старинному дому, хотя Дэвид неустанно твердил, что в Хьюстоне ей обеспечен успех и роскошная жизнь, а здесь, в Новом Орлеане, она губит себя. Но Дэвид был уже прочитанной и перевернутой страницей в ее биографии. Что ждет ее в дальнейшем, какие приключения сулит будущее, кроме весьма неприятной, дурно пахнущей истории с чокнутым «Джоном»?Едва видимый с земли реактивный самолет, похожий на крохотный серебряный крестик, прочертил в бездонной синеве неба белую, медленно тающую полоску. Чем-то вспугнутая, взмыла вверх стая розовощеих пеликанов, и закружились в карусельном полете крикливые чайки.Саманта нашла в книге то место, где описывалось могучим мильтоновским стихом низвержение сатаны и его армий с небес в озеро расплавленной лавы. Она, смакуя чеканный ритм поэмы, произнесла вслух исполненное гордыни изречение Люцифера: «Мне лучше царствовать в аду, чем пресмыкаться в небесах».Больше трех столетий прошло с тех пор, как легли на бумагу эти строки, но дерзкий вызов все равно заставлял поежиться любого, даже далекого от поклонения церковным догматам современного человека.Вряд ли невидимый враг Саманты сопоставим с героем классической поэмы. Скорее он просто мелкий пакостник. Но он опасен тем, что непредсказуем и может ужалить подло, исподтишка. Мысленно она как бы взвешивала на воображаемых весах, как ей отнестись к сгущающейся над ней угрозе.Испугаться, сбежать, спрятаться, потребовать от полиции охраны или попытаться выяснить, что представляет собой этот маньяк? Ведь все же ее профессия и полученные ею дипломы обязывают к внимательному исследованию психических отклонений, а не только к задушевным беседам со страдающими от одиночества и бессонницы радиослушателями.Натужный кашель неисправного двигателя отвлек ее от размышлений. Мотор маленькой яхты с громким названием «Сияющий ангел» окончательно умер напротив ее причала, и судно, управляемое высоким мужчиной в черной майке, двигаясь по инерции, подплыло к шаткому настилу.Саманта вспомнила совет миссис Киллингсворт – не терять времени и познакомиться с новым соседом, а также пословицу: «Если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе». Нарочно ли неудачливый моряк подстроил аварию возле дома Саманты, или такова была воля судьбы, но предлог для знакомства появился. Ей, однако, не понравилось, что он уж слишком пристально рассматривает ее сквозь темные очки. И собака на борту – немецкая овчарка довольно почтенного возраста, насколько она могла судить, тоже заинтересованно уставилась на женщину, расположившуюся в кресле-качалке с томиком Мильтона.– Эй! Вам чем-нибудь помочь? – громко спросила Саманта.Мужчина не ответил. Он пытался оживить свой мотор, впрочем, безрезультатно. Яхта ткнулась в причал, чуть не сломав его. Саманта поспешила к берегу. Собака ее облаяла.– Что это за вторжение? Я жду объяснений.Мужчина наконец очнулся:– Простите. Я очень неопытный мореплаватель, и эта взятая напрокат посудина совсем меня доконала.Его мягкий техасский акцент излучал некое обаяние, которому Саманта неосознанно могла поддаться. Но прежде чем ступить босиком на нагретую солнцем палубу, она осведомилась:– Ваша псина меня не съест?– Мы оба не питаемся человеческим мясом. Кстати, кличка моего пса трудно произносима – Саскачеван. Я сократил ее до Сас. Вы тоже пользуетесь сокращением, как известно. «Доктор Сэмми» – друг и советчик многих ново-орлеанцев.– Вы слушаете мои передачи?– В последнее время – да. А кроме психологии, вы еще и в технике не разбираетесь? Помогите мне наладить этот чертов двигатель.– Я думала, это чисто мужское дело.– Не все мужчины смыслят в корабельных моторах.– А что вас привело в эти воды?Пришелец уклонился от ответа, что Саманте не понравилось. Он снова попытался завести двигатель, но в конце концов тихо выругался и заявил:– Это вовсе не ангел, а сатана! Мне осточертели его дьявольские штучки.Слово «сатана» подействовало на Саманту как легкий удар током. Она сразу же ступила с палубы обратно на причал. Овчарка почувствовала ее беспокойство и почему-то оскалилась.– Тихо, Сас! – прикрикнул на пса хозяин и обратился к Саманте: – Не позволите ли мне привязать лодку у вашего причала? Пусть она погостит у вас до ремонта. Не хотелось бы толкать ее вплавь полмили. Кстати, я еще не представился. Тай Уиллер, ваш сосед.Он протянул руку. Она почему-то думала, что рука будет холодной, как лед, но ошиблась. Обычное крепкое мужское рукопожатие.– Саманта Лидс, – сказала она и обмотала брошенную ей веревку вокруг кнехта причала.– Я вас не обеспокоил?– Совсем нет.– Тогда расходимся по домам?Это было скорее утверждение, чем вопрос. Мужчина кивнул и с собакой направился вдоль берега к своему жилищу.Саманта проводила его взглядом. Сосед ей понравился, но и встревожил одновременно. Слишком много совпадений за последнее время – и не очень приятных. Мобильник просигналил как раз вовремя, чтобы вернуть ее в реальность.– Рик Бентс, полиция Нового Орлеана. Вы Саманта Лидс? Я не ошибся?– Нет.– Я на пути к вам, – сообщил детектив. – Надеюсь, вы примите меня для разговора о ваших затруднениях.– Если это можно так назвать...Саманта встретила подъехавшего к дому детектива совсем как запуганная угрозами маньяка одинокая женщина. Через «глазок» проверила, кто звонит в ее дверь, сличила лицо с удостоверением на фотографии и только потом откинула навешанные специально перед приходом детектива засовы. Бентс явно догадался, что это был разыгрываемый спектакль, но не подал виду.Она провела его в кабинет, показала фотокопию своего портрета с проколотыми глазами и дала прослушать запись на автоответчике.– Оригинал я отдала в местную полицию, – сказала Саманта, когда прослушивание закончилось. Даже сейчас, днем, а не во мраке ночи, голос «Джона» вызывал у нее нервный озноб.– О каких грехах он говорит? – вроде бы безучастно спросил Бентс. Его больше, по-видимому, интересовала обстановка кабинета – книги на полках, фотографии на стенах и на письменном столе.– Понятия не имею, – пожала плечами Саманта.– И, пробившись в эфир, он опять же твердил о грехах? – уточнил детектив.– Да. И говорил, что он – «мой Джон». Когда я сказала, что знакома со многими Джонами, но не припоминаю его, он обозвал меня шлюхой. Я его отрубила... в смысле, отключила от эфира.– А у вас был в прошлом парень по имени Джон? Или пытался ухаживать за вами?– Нет. Никакой близости у меня с никаким Джоном не было. В детском саду в Лос-Анджелесе был один Джон, но с тех пор прошло три десятка лет, и, по-моему, это не в счет.– По-моему, тоже, – согласился Бентс.– «Джон» позвонил мне еще раз уже после передачи. Тини, наш технарь, записал его звонок.– Вот как?– Да. «Джон» сказал, что его отвлекли какие-то дела, поэтому он опоздал к передаче, и в этом опять же виновата я.– А что его задержало?– Не знаю.– Но это был тот же человек, что звонил прежде?– Уверена, что тот же.Бентс повертел в руках фото с выколотыми глазами.– Почему он ослепил ваше изображение?– Чтобы меня напугать. И, честно признаюсь, это на меня подействовало, – призналась Саманта.– Что-нибудь об ослеплении, слепоте, было в ваших передачах?– Никогда. Ни разу за все годы, что я работаю в эфире.– Вы получали подобные угрозы раньше?– У меня специфическая аудитория. Иногда, впрочем редко, бывают вспышки гнева или раздражения, но ничего, что бы касалось меня лично.– Значит, нет?– Нет, – твердо заявила Саманта.– А вы не знаете, кто бы пожелал вывести вас из себя, нарушить ваш душевный покой?Саманта подумала о Дэвиде, но сразу же отвергла это предположение.– Нет.– Расскажите о вашей семье.– Она невелика, – погрустнела Саманта. – Пожалуй, единственный близкий мне человек – это мой отец. Он в прошлом занимался инвестиционным бизнесом, сейчас отошел от дел, живет в Лос-Анджелесе. Мать давно умерла, а мой брат... он исчез, и уже многие годы не дает о себе знать.– Адреса и имена, – потребовал Бентс.Она назвала фамилию и адрес отца, а про брата сказала, что ничего о нем не знает.– Вы были замужем?– Неужели это так важно?– А есть причины это скрывать? – вопросом на вопрос ответил он.– Я училась в университете Тулейн и вышла замуж за своего профессора. Джереми...– Джереми Лидс? – уточнил детектив.– Вы его знаете?– Нет, но буду вынужден с ним познакомиться. Вы расстались?– Да. Официально, по всем правилам оформили развод.– Ваш бывший муж по-прежнему преподает в университете?– Насколько я знаю, да. Мы не общались уже целую вечность. Детей у нас в браке не было, претензий друг к другу также. Он вскоре после нашего развода женился на одной из своих студенток.– Вот как? – Бентс поднял взгляд от своих записей.– Именно так, – с иронией передразнила его Саманта. – После меня она стала очередной его жертвой. Запишите его в маньяки. Впрочем, в списках по стране и во всем мире подобных окажется множество.Бентс никак не отреагировал на ее слова.– Но так получилось, что вы живете в одном городе?– В одном мегаполисе. Новый Орлеан не город, а скорее полуречное, полуморское чудовище со множеством щупальцев.– Великолепный образ. – Рик сразу же проникся симпатией к допрашиваемой женщине. Он испытывал к этому городу подобные же чувства. – А после Джереми?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37