А первым как раз был тот, кого мать прочила ей в женихи, но он не притронулся к ней больше, как будто брезговал, перестал звонить, а приятелям растрепался о своей легкой победе.Мать без конца спрашивала, куда подевался Винсент, почему они больше не встречаются, а дочь наконец-то, хоть и не в полной мере, осознала правоту материнских пророчеств.С той поры каждый парень делал с ней то, что хотел. Если она сопротивлялась, ей со злостью напоминали, как охотно она раздвинула ножки в тот раз с Винсентом Миллером.И в каждом случае Эстелла находила себе оправдание и даже радовалась тому, что своим греховным поведением пачкает незапятнанную репутацию родителей. Все парни ей нравились, может быть, один больше других. От него она и забеременела. Впрочем, особой уверенности не было. Об аборте вопрос даже не стоял. Она была еще несовершеннолетней, и ни один врач не рискнул бы пойти на преступление, пусть и за большие деньги.Эстелла согласилась на ложь, придуманную матерью, что она якобы проведет один семестр в частной школе за границей. На самом деле она отъехала не дальше Остина и там родила, подписав заявление об отказе от ребенка. Доктор, принимавший роды, и сестра, державшая в руках ее кричавшего первенца, проводили ее ледяными взглядами, когда она покидала больницу, едва оправившись от родовых мук и наспех переодевшись.– Это первый правильный поступок, совершенный тобой в жизни, – убеждала ее мать. – Добро – по отношению к младенцу и нашей семье... Оно вознаградится.Эстелла «вознаградила» мать, выйдя замуж почти сразу после возвращения в Хьюстон за парня «из канавы». Она сделала это и в отместку, и потому, что Уолли Сигер был единственным из ее прошлых ухажеров, кто дождался и встретил ее в Хьюстоне с пышной розой в руке. Это произвело на нее впечатление.Они оформили брак, едва ей исполнилось восемнадцать, а вскоре родился Кент. Анни появилась на свет двумя годами позже. Остальное стало историей, которую хотелось бы забыть. Родители отвергли юных супругов с брезгливостью и ограничивались подарками на праздники внуку и внучке.Уолли Сигер оказался не таким уж никчемным парнем, а вполне положительным работягой нефтяной компании, но ни его заработок, ни общественный статус Эстеллу не устраивали. Она пришла к такому убеждению, когда их дети еще только начали произносить «папа» и «мама». Ее презрение к их отцу передавалось сыну и дочери невидимыми волнами. Уолли был беспечен, увлекался мотоциклами и прочей юношеской ерундой и не заботился о чековой книжке. Слава богу, подвернулся Язон Фарадей... Какое-то время Эстелла думала, что ей выпал выигрышный билет и грехи ее прощены.Но наказание лишь откладывалось. Удары наносились ей жестокие. Они сыпались один за другим, и выстроенный ею с таким трудом иллюзорный мирок благопристойности рушился. Еще одного удара она не переживет. Тайны, хранимые глубоко внутри, готовы были вырваться на волю. Она не могла их больше держать в себе, если только... не умереть... сейчас, немедленно.Спиртное придало ей решимости.Голубая вода бассейна мерцала так соблазнительно, а статуя Святой Девы распахивала руки в приглашающем жесте.Слезы обильно текли по щекам Эстеллы. Она опрокинула в рот последние капли из высокого бокала, поднялась с шезлонга и на слабых, подгибающихся ногах приблизилась к краю бассейна. Она думала о людях, которых любила и которых так глупо потеряла. О своих детях, об Анни, ушедшей из жизни, запятнанной громким скандалом, о другом своем ребенке, превратившемся в чудовище, утерявшее человеческий облик. «Какая ты была им мать?..» – промелькнула горькая мысль.Сбросив сандалии, она босиком проковыляла по бордюру на ту сторону бассейна, где была подходящая глубина.Ее любимый коктейль «Космо» что-то слишком сильно подействовал на нее. И дело не в количестве выпитого сегодня. Неужели ее последний посетитель что-то подмешал в бутылку водки «Абсолют»? Но как он мог! Впрочем, это уже неважно. Не имеет никакого значения...Она наклонилась вперед и развела руки, совсем как статуя Святой Девы.– Прости меня, – прошептала Эстелла.Ее ступни оторвались от теплых гладких плиток, и, закрыв глаза, она упала лицом вниз в прозрачную подсвеченную воду. Глава 34 День прошел неудачно, а вечер подготовил Саманте ~ еще и неприятный сюрприз.– Что это значит – «мы обойдемся без Мелани»? – обрушилась она на Тини по пути к кабине с микрофоном.Нервы ее были на пределе. С утра и до вечера она, как крот, проделывала норы в темном прошлом Анни Сигер и не нашла следов человека, который мог бы выступить под личиной «Джона». Тай все ждал доклада от своего таинственного сыщика и приятеля Андре Наваррона, почему-то упорно молчавшего, а полиция вообще сидела сложа руки, дожидаясь, вероятно, когда убийца вновь подкинет им очередную жертву и можно будет помчаться к месту преступления, распугивая прохожих воем сирен и синими мигалками.– Я знаю только то, что Мелани смылась. Уволилась, даже не предупредив заранее, как положено, за две недели. Элеонор имела с ней крутой разговор, но Мелани послала ее к черту.– Вот как?..– Вот так.Непонятно, был ли Тини доволен сложившейся ситуацией.– Наша надзирательница из полиции скоро явится, но пока мы здесь одни. Я и ты, милашка.– Как ты меня назвал?! – – Саманта взвилась на месте. – Ты что, ополоумел, Тини? Никогда не употребляй этого слова.– Ты не так поняла, – испуганный ее реакцией, пробормотал Тини. – Я лишь хотел сделать тебе комплимент.– Ты ненормальный...Но Саманта тут же опомнилась и извинилась.– И ты меня прости. «Милашка» исчезнет из моего лексикона, – заверил Тини, но при этом улыбочка скривила его губы, что Саманте очень не понравилось.Она сверилась с часами и поняла, что у нее еще есть время дозвониться до Мелани и узнать, почему девушка не явилась на работу.Откликнулся лишь автоответчик.– Мелани! Это Саманта, – начала говорить она после гудка. – Я бы хотела знать, что произошло. Я думаю, у тебя не было повода бросать работу. Ты нужна здесь, нужна мне, нужна всем нам. Пожалуйста, если ты дома, ответь.Трубку на том конце подняли, прозвучало невнятное «Мне...», и связь оборвалась.Мелани была не в состоянии или не пожелала разговаривать. С Мелани или без нее передача все равно должна была начаться. Выяснение отношений можно отложить до утра.Запоздавшая Дороти, сержант полиции, приставленная Бентсом в качестве наблюдателя на радиостанцию, с виноватым видом поставила перед Самантой традиционный термос с кофе и чашку.– Теперь я на обслуге. Кажется, у нас в рядах потери.– Не кажется, а так оно и есть, – огрызнулась Саманта и тут же извинилась за свой неуместный тон. Дороти, весьма милая и аккуратная девушка, была тут ни при чем.– Не беспокойтесь. Я уже успела кое с чем здесь разобраться, – заверила она Саманту. – Мелани меня натаскала, куда какой штекер вставлять. Надеюсь, сегодня мы справимся без нее.– Я тоже надеюсь.Закрывшись в кабинке, Саманта постаралась выкинуть из головы все мысли о Мелани и ее проблемах. У нее был свой план на сегодняшнюю ночь – на часы в эфире и на время, оставшееся до рассвета. Она не поделилась им ни с полицией, ни с Таем. Она не решилась бы осуществить его, если бы сомневалась в своей безопасности. Но что плохого с ней могло случиться? Тай привозит и отвозит ее на работу и с работы, дом ее надежно заперт на новые замки, сигнализация в порядке, полиция – вот она здесь, под боком, и наблюдает за домом.Но заставить «Джона» показать свое лицо она считала своей обязанностью, чтобы его взяли прежде, чем он доберется до очередной жертвы.Обычная процедура проверки микрофона и связи и вступительная мелодия настроили ее на рабочий лад. Саманта устроила перед собой микрофон поудобней – последний традиционный штрих, повторяемый ею из вечера в вечер.– Доброго вам вечера, радиослушатели! Сегодня я предлагаю поговорить о том, что может снять тяжесть с нашей души, и о жертве, которую мы готовы понести ради такого облегчения. Наступит ли оно? И какова должна быть величина жертвы? Есть ли предел, за который нельзя заступать?Она считала, что такая тема заденет «Джона», и поэтому продолжила свой затянувшийся монолог:– Мы постоянно чем-то жертвуем ради больших целей или малых, каждодневных забот или возможных успехов в будущем. А бывает, что и сами приносим себя в жертву во благо тех, кого любим или уважаем. Это часть нашей жизни. Но иногда мы начинаем ощущать, что, отдавая и отдавая все больше, мы ничего не получаем взамен. Хуже того, наша жертвенность не оценивается как надо. Ею пренебрегают.Пока она говорила, на пульте вспыхивали лампочки. Одна, вторая, третья и наконец четвертая. Все линии были загружены. Тема мгновенно пробудила интерес у радиоаудитории. Чуть повернув голову, Саманта заметила, как озабоченно переговариваются Тини и девушка из полиции, процеживая звонки. Первое имя загорелось на экране: «Арлена».Саманта переключилась на линию:– Привет. Я доктор Саманта.– А я Арлена. Здравствуйте.– Добро пожаловать на наше радиошоу, Арлена. Я предполагаю, что у вас есть личный опыт в затронутой нами области или вы наблюдали что-то подобное в вашем окружении?– Да, конечно. И то и другое. Я мать троих детей...Арлена взахлеб рассказывала, сколько сил и времени она отдала своим детям без всякой надежды быть вознагражденной. И такова же участь ее подруги, обремененной еще более многочисленным потомством.За ней последовали со своими исповедями Мэнди, Алан и Дженнифер. Они заняли половину времени, отведенного на передачу. «Джон» пока не клюнул на приманку, но Саманта не теряла надежды.
– Ты хочешь, чтобы я изображала перед тобой доктора Лидс? – спросила Мелани своего дружка, приготовляя ему и себе коктейль в своей тесной, но уютной квартирке. Она гордилась, что имеет собственный уголок с крошечной кухонькой и приличной ванной в перенаселенном Новом Орлеане, где люди даже среднего достатка вынуждены экономить на жилплощади, но ее дружку здесь явно не хватало пространства.Он нервно мерил широкими шагами комнату от стены до стены. Он был таким при каждой встрече – всегда возбужденным, но сегодня как-то особенно. А она – наоборот. С его приходом и после того, как она сожгла все корабли и уволилась с проклятой радиостанции, ее гнев утих. Присутствие любовника поднимало настроение, а предвкушение еще и физических ласк делало Мелани вполне счастливой. Он был парень что надо. От него исходила энергия, так возбуждающая Мелани.– Такую игру было бы интересно затеять, – сказал он, проверяя, насколько плотно закрыты на окнах жалюзи.– А нельзя обойтись без этого? – заикнулась было она.– Нет, раз я этого хочу! – Его резкость немного покоробила ее.– Когда ты снимешь свои очки? – спросила она, выжимая лимоны в шейкер, куда уже залила джин и вермут.– Когда вылечу свои глаза. Я не люблю повторять одно и то же.– Ой, прости!Он уже объяснил ей однажды, что страдает редкой глазной болезнью, и такая версия, по его мнению, должна была ее удовлетворить. Она и вправду не должна быть такой настырной. Черные очки никак не мешали ему удовлетворять Мелани в постели – в роскошной постели Саманты в те незабываемые ночи несколько недель тому назад.Мелани мечтала, чтобы такое повторилось. Он был «плохой» мальчик, не из тех, кого можно познакомить с папой и мамой, за кого можно было рассчитывать выйти замуж, но именно этим он и был хорош. И он – единственный в этом мире – слушал ее, когда она излагала свои обиды.– Не желаю быть на побегушках! Я могу стать таким же радиопсихологом, как она, и раздавать советы направо и налево. Я разбираюсь в психах не хуже ее.– Конечно, – поддержал он ее и включил радио, поймав нужную ему волну.– Разве жертвоприношение – это всегда благородный акт? Разве так уж необходимо приносить жертвы? – спрашивала доктор Саманта аудиторию.Мелани хотелось зажать уши руками. Надо же так испортить в самом начале столь многообещающий вечер!– Она кидает «Джону» приманку. Вот что она делает, – злобно заявила Мелани.– Держу пари, что он клюнет. – Дружок Мелани улыбнулся странной улыбкой.– Вряд ли она с ним справится. Скорее он свернет ей шею. Он уже и сейчас смог вывихнуть ей мозги, – убеждала себя Мелани.– Уверен в этом, – согласился ее любовник.В глупой головке Мелани родилась забавная мысль. Ей тотчас захотелось поделиться догадкой со своим дружком.– А если бы ты был этим «Джоном»?..– Ты бы меня боялась?– Я тебя не боюсь. Ты ведь не убиваешь женщин. Ты просто шутник и очень... очень горячий парень. И работаешь со мной в паре. Мы здорово разыграли Саманту с этой покойницей Анни Сигер. Еще немного, и она бы свихнулась.Мелани разлила коктейль по бокалам. Один отдала любовнику, из другого отхлебнула изрядную дозу.– Не так плохо! Попробуй.– Превосходно. Ты умеешь доставлять мне удовольствие, – похвалил он девушку.– Любое, какое ты только пожелаешь, – заявила Мелани с апломбом.Так сделай то, что я просил.Что?– Забыла? У тебя короткая память. Изобрази Саманту.– Мне этого меньше всего хочется...Мелани надула губки. Он впился в них поцелуем.– Ну хорошо, – согласилась она, отдышавшись после восхитительного поцелуя. – Я буду доктором Самантой, а кем будешь ты?– Кем я буду? – переспросил он со снисходительной усмешкой. – Я буду «Джоном».– Ну, конечно, – развеселилась Мелани. – И я притворюсь, что ты меня пугаешь!– Поглядим, какая из тебя актриса.– И какой из тебя актер. У кого лучше получится.Так давай быстренько...Что?– Переодевайся.– А что мне надеть на себя? – наморщила лобик Мелани.– Что подскажет твоя фантазия.– Я знаю! Знаю! – расхохоталась Мелани. – Я знаю, как стать похожей на эту мымру.Она сунула в руку любовнику свой бокал, ринулась к гардеробу и, порывшись там, извлекла обтягивающую юбку цвета хаки и белую блузку без рукавов – одежда в духе доктора Саманты. Зайдя за ширму, Мелани быстро сбросила с себя платье, чуть поразмышляла над проблемой нижнего белья и решила избавиться от него. Юбку и блузку она напялила на голое тело, чтобы меньше было возни, когда дружок потянет ее в постель. Под конец она слегка поправила прическу, заправив пряди за уши, как это делала Саманта. Он встретил ее с полными бокалами в каждой руке.– Я долил доверху, чтобы чокнуться, – сказал он. – За расставание с прошлым!– Включая гребаную радиостанцию, – поддержала Мелани. – Пусть они там без меня кусают локти.Сделав большой глоток, она вдруг поморщилась.– Ты не добавлял туда джина или водки?– Тебе не по вкусу?– Для меня слишком крепко. – Мелани не решалась сказать, что напиток показался ей странным.– Я думал, что ты в настроении кутнуть сегодня.– Так оно и есть, – храбро заявила Мелани. Голова у нее закружилась сразу, а на губах она ощутила сладковатый привкус. Неужели она так быстро опьянела? Впрочем, неудивительно. Она в волнении перед свиданием не проглотила с утра ни крошки, зато приняла два-три стаканчика белого шардонне.– Когда начнем играть в театр? – с улыбкой осведомился он. – Не пора ли?Что он пристал к ней с этим спектаклем? Лучше бы он обнял ее, поднял на руки и отнес на кровать. Ну ладно. Ради него она была и раньше, и теперь готова на все.Мелани попыталась лукаво подмигнуть ему, потом скорчила гримасу, напустила на себя серьезный вид, поднесла ко рту телефонный аппарат, будто микрофон, и, понизив голос до сексуально-интимного шепота, произнесла:– Доброго вам вечера, новоорлеанцы! Я, доктор Саманта, приглашаю вас на свою передачу «Полуночные исповеди». Рассказывайте мне все, что вам придет в голову, выворачивайтесь наизнанку, признавайтесь, когда, с кем, где и как согрешили...– Постой-постой! – оборвал он ее.– Что тебе не так? – Она облизнула слипающиеся губы и тряхнула головой, отгоняя наползающий на нее туман.– Я не хочу твоих шуточек. Я хочу, чтобы все было серьезно.– Хорошо... я буду серьезной, – покорилась Мелани.– И надень вот это!Откуда-то из тумана выплыл перед ее лицом рыжеватый парик.– О боже, а это зачем? – простонала Мелани Вспоминать о роскошных рыжих волосах Саманты было неприятно, но парик, помимо ее воли, уже был на ее голове.– Здравствуй, Саманта. Ты соскучилась по моему голосу? – спросил дружок.– Я Мелани, а не Саманта!В девушке вдруг проснулись остатки сознания.– Неправда. Ты хотела ею стать, и вот твое желание исполнилось. Посмотри на себя. – Он подсунул ей зеркало и стал водить им перед ее лицом.Отражение чем-то походило на Саманту, но все-таки это была Мелани, прежняя Мелани, только пьяная или... или одурманенная. О боже... он что-то ей подсыпал!Она перевела взгляд от зеркала на него. В черных стеклах его очков отражалась уже не Мелани, а точно Саманта.– Теперь послушай... – Он заговорил голосом «Джона», проникающим в самое сердце голосом. От которого ее пробил ледяной пот и холод сковал мышцы. – Ты должна искупить...– Что?..– Свои грехи.У Мелани еще теплилась надежда, что это все-таки игра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37