– Продолжайте, – потребовала она. – Что случилось потом?
Бью запрокинул голову и расхохотался. Он, конечно, посвящал Уодроу в отдельные страницы своего прошлого, но минуло три года с тех пор, как он рассказывал кому-нибудь всю историю полностью.
– На самом деле меня спас корабль королевских ВМС под командованием офицера Хэмпшира, который вывел корабль из бушующего моря. Ах, Рози, вообразите себе мою досаду и унижение, когда меня втащили на борт одного из ненавистных английских кораблей и вся команда смеялась надо мной! Вместо того чтобы броситься на колени и целовать палубу, я накинулся на своих спасителей, кусался, дрался и требовал, чтобы мне разрешили броситься в море и утонуть, как подобает истинному ирландцу. Мистер Хэмпшир наказал меня за это представление, раздел догола, закутал в простыню и сунул в свою койку. – Бью почувствовал, как при воспоминании о его старом друге у него защипало глаза. – Мистер Хэмпшир, – сказал он, тряся головой, – высокий, как дерево, и толстый. Что за дьявол он был! Он окрестил меня рыбой, потому что я не хотел назвать ему свое имя. Это прозвище прилипло ко мне, даже когда я выздоровел и лихорадка прошла, и я стал кают-юнгой. Это имя подходило мне как нельзя лучше, потому что я, видите ли, и на самом деле не знал, кто же я такой – Бобби или Бью.
– Кают-юнгой? – не поняла Розалинда. – Неужели они сразу отплыли вместе с вами? А как же Бриджит? Она, должно быть, с ума сходила от беспокойства.
– Конечно, корабль пошел дальше своим курсом, – терпеливо объяснил Бью. – Капитан не собирался разворачивать корабль ради спокойствия темной, почти неграмотной ирландской крестьянки в месте дислокации сумасшедших русских. Я отправился с Нельсоном и Джарвисом разбивать испанский флот у мыса Сент-Винсент!
Он улыбнулся Розалинде, которая сострадала Бриджит, потому что сама пострадала в результате склонности мужчин забывать о женщине, когда их манит приключение.
– Не хмурьтесь, Рози, – попросил Бью, поднимаясь с кресла, чтобы взять бокал вина, так как от долгого рассказа у него пересохло горло. – Война, она такая, а мальчики всегда были и остаются мальчиками. Я скоро свыкся со своей судьбой и постарался дослужиться до матроса первого класса. Мистер Хэмпшир спасал мою шкуру, когда начиналась стрельба, а в долгие моменты затишья между сражениями обучал письму и счету. За год я овладел грамотой настолько, что смог нацарапать письмо Бриджит, которая, как она позже мне призналась, уже решила, что меня нет в живых.
Я взрослел, но свой секрет хранил, мечтая стать высоким и сильным, чтобы встретиться нос к носу с Джорджем Уинзлоу и победить его. Думаю, именно благодаря этой мысли я и выжил до конца войны. Мистеру Хэмпширу попало в грудь пушечное ядро, и он умер у меня на руках, завещав мне еще одну миссию, прежде чем я буду свободен и заявлю свои права по рождению.
– Другую миссию? – Розалинда встала, не в состоянии больше сидеть спокойно на месте. Ее захватила история Бобби Рейли, маленькой рыбы, но не такого уж беспомощного мужчины, чтобы в это можно было поверить.
– Дочь мистера Хэмпшира стала круглой сиротой, потому что ее мать умерла, когда она была младенцем. У меня не было другого выбора, кроме того, чтобы сразу отправиться к ней, как только я буду свободен от службы на флоте, и, не зная, что с ней еще делать, отвезти ее к Бриджит. Мы неплохо жили несколько лет вместе, но это уже другая история. Теперь Кассандра замужем за графом, я освободился и имел возможность завладеть поместьем Ремингтон. Я отправился на континент, чтобы попытать счастья за карточным столом. Игре в карты я научился еще на судне. Я нанял Уодроу, он должен был привить мне хорошие манеры, вернул себе имя, а когда появился в обществе, узнал, что ваш отец умер лет пять назад, – он улыбнулся Розалинде. – Двадцать три года я вынашивал планы. Двадцать три года ждал, и тут снова все расстроилось.
– Вы, должно быть, ужасно огорчились, – заметила Розалинда, забывая, что ее отца намеревался разорить Боумонт Ремингтон. – А потом вы встретили моего брата.
– Да, – улыбнулся Бью, вспомнив выражение лица Нила, когда он открыл козырную карту. – Ах, Рози, не могу сказать вам, как согрело мне душу, когда я узнал, какой он негодяй. Единственное, что огорчает меня, что победа над ним стала причиной ваших бед.
– Спасибо, – сказала Розалинда, нахмурив брови. Что происходит с ней? Она чувствует себя виноватой, словно несет ответственность за все несчастья, которые пришлось Бью перенести из-за самоубийства его отца, доведенного до полного отчаяния. Но это же глупо! Ей не в чем винить себя. Ее еще и на свете не было, когда произошла эта трагедия.
Бью заметил смятение Розалинды. Он отвернулся, вспомнив, почему не хотел рассказывать ей эту историю. Может, он и не ирландец по рождению, но у него есть эта присущая ирландцам нелюбовь взваливать свои проблемы на других. Ему лучше страдать молча, а окружающим демонстрировать только иронию. Он играл теми картами, какие ему сдавали, и продолжит делать так, даже если это означает, что ему придется жениться на дочери Джорджа Уинзлоу ради возвращения родного дома. Но в ее сочувствии он не нуждается.
– Послушайте! – громко сказал Бью, пытаясь разрядить грустную атмосферу. – Ничто не пробуждает так аппетит, как печальная история, правда, Рози? Если я, как обучал меня Уодроу, предложу вам руку, вы окажете мне честь последовать со мной к столу? Мне не терпится продемонстрировать вам свое умение пользоваться столовыми приборами.
Ее зеленые глаза блестели от слез, но она быстро сообразила, насколько неловко он чувствовал себя от ее сочувствия. Розалинда подняла голову и, принимая его руку, направилась вместе с ним в столовую, заявив:
– Я запрещаю вам называть меня Рози, мистер Ремингтон.
– Конечно, дорогая! – ответил Бью, улыбаясь ей с высоты своего роста.
– Или моя дорогая, – предостерегла его Розалинда, хотя ей и не удалось придать голосу сердитую интонацию.
– Ах, – воскликнул он, подмигивая Розалинде, когда Риггз поспешил помочь ей занять место во главе стола, – разве вы не знаете, что я не могу обещать все сразу?
Глава 9
Розалинда знала, что выглядит наилучшим образом в своем красном бархатном костюме для верховой езды. Пышная юбка с разрезом развевалась над высокими черными сапожками, когда она шла к конюшне, ритмично постукивая хлыстом по бедру.
Она почти не сомкнула глаз этой ночью. Когда мелкий дождик застучал по оконному стеклу, Розалинда погрузилась в тревожный сон. Ей снилось испачканное лицо одичавшего, разочарованного двенадцатилетнего мальчика с большими печальными синими глазами.
Как же глубоко тронула сердце Розалинды история Бью, несмотря на то что он упорно отказывался говорить о ней во время их продолжительной трапезы и улыбался ей, когда Риггз пустился в извинения по поводу неудачно приготовленных голубей – ив самом деле, по краям они выглядели довольно темными. Не зная, что сказать, какая тема будет безобидной, и мечтая уединиться в своей комнате, чтобы обдумать все рассказанное Бью, Розалинда, отведав десерт, извинилась и поспешила удалиться, оставив Бью курить сигару в саду.
Она знала, что он курит сигару, потому что ее покои располагались над столовой, а окна были открыты. Запах дыма поднимался вверх и щекотал ее ноздри, дразня воображение. Бью, должно быть, одиноко стоит при свете луны, а голубой дымок струится над его головой.
Как непривычно было присутствие мужчины в ее доме, ведь Риггз и Кайл, конечно, не считаются. Она не стала бы включать в список, который пыталась составить, Нила и его дружков, потому что, кроме презрения, никаких чувств не испытывала к брату и любому мужчине, который считал его своим другом. В те редкие случаи, когда Нил находился в доме, Розалинда старалась уйти из дома, проводя время за раскопками в церкви св. Леонарда, или занималась бумагами в кабинете, делая вид, будто в спальнях для гостей никого нет.
Такие суровые меры она вынуждена была предпринимать, потому что Нил и его дружки всегда вели себя так, будто ее нет в этом доме. Они не разговаривали с ней за столом, не сдерживали себя в выражениях, как поступил бы любой джентльмен в присутствии дамы. Лишь однажды один из друзей Нила обратил на нее внимание, и тогда она пожелала, чтобы он отправился в Уинчелси к какой-нибудь местной девице из бара, как, похоже, поступила остальная кампания. Лорд Генри, пустоголовое ничтожество с огромным сопливым носом и заплывшим подбородком, зажал ее в углу кабинета и не соглашался умерить свой пыл, пока она не огрела его осколком древнеримской статуэтки, обнаруженным ею во время раскопок.
Но этим утром ей хотелось не замечать присутствия в доме мужчины. Она встала рано, приняла ванну, оделась в красивое платье и почти бегом спустилась в гостиную, уверенная в том, что застигнет Бью врасплох. Но его там не оказалось. Хотя она ждала почти час, двигая холодную яичницу по тарелке, а бедный Риггз в отчаянии ломал руки, уверенный в том, что она чем-то заболела, Бью так и не просунул свою красивую голову в дверь. И только когда она уже вернулась в свою спальню, почему то не испытывая ни малейшего желания отправиться в кабинет, Молли мимоходом упомянула, что видела, как мистер Ремингтон ускакал на черной лошади, которую, должно быть, привел вместе с экипажем.
– Лошадь-то была высотой с дом, мисс Уинзлоу, – не унималась Молли, намеренно, без всякого выражения на лице, глядя, как вспыхнули щеки ее хозяйки, что ей очень шло. – Такая огромная лошадь, такой огромный мужчина. Сказать по чести, любая девушка задрожит от радости, правда, мисс?
Розалинда не сочла нужным напоминать Молли, что она, мисс Розалинда Уинзлоу, не нуждается в мужчинах, и порадовалась, что промолчала, когда Молли, понизив голос, прибавила:
– И подумать только, мисс, он предложил стать вашим мужем! Он такой большой, а вы такая маленькая, разве вы не думали о том, как оно может быть?
Зная очень хорошо, что понимала служанка под «оно», и не собираясь вступать в диалог, который мог оказаться щекотливым для нее, а не для Молли, которая не скрывала своего удовольствия, Розалинда принялась расстегивать манжеты и вежливым тоном попросила достать костюм для верховой езды.
Она не преследует этого человека, убеждала себя Розалинда, пока для нее седлали кобылу Дейзи. Кроме того, она часто по утрам совершала прогулки верхом, хотя вот уже неделю этого не делала, с тех пор как раскопки на территории церкви св. Леонарда пошли так успешно, но не важно. Это, хотя бы формально, все еще ее конюшни, а Дейзи ее лошадь. Если ей хочется покататься верхом и она случайно увидит Боумонта Ремингтона, а он пригласит ее присоединиться к нему, что тут такого? Он, как напомнила ей неотесанная Молли, собирается стать ее «законным мужем».
– Вот, можете ехать, мисс, – сказал Кайл, подводя Дейзи к камню, с которого взбирались на лошадь. – Вы уверены, что не хотите, чтобы я поехал за вами? Будьте осторожны, сегодня утром был дождь, дороги развезло. Я сказал об этом хозяину, а он только рассмеялся и ускакал на своем черте. Чуть мне ухо не отгрыз, черт этот, как я его седлать стал.
– Спасибо, Кайл, – поблагодарила Розалинда, садясь в седло и направляя Дейзи к дороге, ведущей в открытое поле, и зная, что конюх не понимает, почему она отказалась от его общества, хотя прежде никогда одна не ездила. – Я хочу сегодня покататься в одиночестве, но буду осторожна.
Дейзи была доброй кобылой и сама пошла легким галопом. Проскакав по дороге около полумили, Розалинда направила лошадь в поле, которое пока не засеяли, и перешла на хороший галоп, чувствуя, как ветер треплет ее туго стянутые волосы и шпильки, удерживающие на голове черную шляпку. Было так радостно слышать шум ветра в ушах, стук копыт Дейзи, из-под которых разлетались комья влажной земли, вдыхать запахи цветов и свежей зелени! Она вглядывалась в горизонт, надеясь увидеть большого черного коня и его хозяина, но этого не произошло. Больше часа бесцельно проскакав по полям и останавливаясь поговорить с фермерами, Розалинда перестала притворяться, будто прогуливается верхом, и направила Дейзи в сторону церкви св. Леонарда.
Наконец она встретила Бью. Розалинда уже издали заметила его, когда Дейзи, перейдя на спокойный шаг, миновала поворот дороги. Он стоял, подбоченившись, посреди руин на том участке, где она работала уже больше месяца, одетый в скромные желтовато-коричневые брюки для верховой езды и белую рубашку с расстегнутым воротом. Создавалось впечатление, что он раздумывает над сеткой, которую она обозначила веревкой. Черный жеребец, привязанный к стволу ближайшего молодого деревца, призывно заржал, и Дейзи немедленно повернула в его сторону.
– Не стоит слишком показывать восторг, малышка, – шепнула Розалинда на ухо кобыле, пока Бью, услышав ржание своего коня, подошел, чтобы помочь ей спешиться.
Его ладони почти сомкнулись на ее тонкой талии, когда он помогал ей спуститься с седла. Розалинда почувствовала, что дала совет кобыле, которому сама отнюдь не последовала, поэтому скромно отошла в сторону, прежде чем направиться к разрушенной церкви.
– Благодарю вас, сэр, – крикнула она, не оборачиваясь, и продолжала идти, постукивая хлыстом по юбке.
– Добро пожаловать, мисс, – ответил Бью, догоняя ее.
Сегодня утром Розалинда была очень колючая, но это не было для него неожиданностью. Он готов дать ей время привыкнуть к мысли о браке с ним. Он человек терпеливый.
– Вы сегодня, как я вижу, одеты иначе, явно не для раскопок. Хотя должен вам сказать, эта шляпка вам очень идет. Надеюсь, вы хорошо спали?
Розалинда отвернулась, чтобы он не заметил хмурое выражение ее лица. Он сегодня такой официальный, несмотря на то, что сделал комплимент ее шляпке.
– Очень хорошо, – сказала она, останавливаясь у края решетки и нахмурив брови. Она вдруг забыла о его кажущейся холодности. – Что такое? Бью, вы тут копали?
– Конечно, девочка моя. Я все утро копался в земле. Вам встречался ирландец, у которого руки не чешутся посадить картошку на любом участке земли, какой только попадет ему под руку?
Розалинда легонько шлепнула себе по щеке.
– Извините, Бью, – произнесла она, поняв, что обратилась к нему неофициально. Так она называла его, когда думала о нем. – Конечно, вы не копались в земле. Да и никто другой этого не делал, разумеется. Здесь нет новых ям или чего-нибудь такого. Участок выглядит по-другому и вовсе не из-за дождя, шедшего прошлой ночью.
Бью встал рядом с ней, глядя на квадраты, вырытые на разных уровнях, и ничего необычного не увидел, если было что-нибудь обычное в том, чтобы огораживать квадраты веревками, а потом снимать в них землю слой за слоем в поисках только святым известно чего.
– Изменилось? – спросил он, гадая, продолжатся ли раскопки после того, как они с Розалиндой поженятся, или она найдет себе более привычное занятие и станет счастливой матерью, качающей младенцев.
Розалинда обошла квадраты по периметру, мысленно восстанавливая ход раскопок за несколько прошлых недель.
– Вот! – воскликнула она, оборачиваясь к Бью. – Кто-то засыпал участок, который я раскапывала на прошлой неделе. Поверить не могу! Квадрат стал выше на несколько дюймов. Все квадраты изменились, теперь я это вижу. Посмотрите, какая рыхлая земля! Я никогда бы этого не заметила, если бы не дождь ночью. Весна была очень сухая.
Розалинда продолжила путь по рыхлой земле, из-за луж ей трудно было двигаться грациозно. Она остановилась у границы, где стояла на коленях, когда работала, наклоняясь вперед, чтобы исследовать квадрат.
– Да, добрых шесть дюймов. Видите, здесь земля более рыхлая, тяжесть времен ее не придавила. Мне понадобилось две недели, чтобы просеять эти шесть дюймов.
Бью присоединился к ней у края участка, обняв ее за талию. Ему показалось, что, увлекшись, она упадет лицом в землю. Огражденный веревкой квадрат, который она разглядывала с таким вниманием, не выглядел примечательным.
– Тут нет никакого смысла, моя дорогая, – попытался урезонить он девушку, наклоняясь к ее шее.
Кончик его носа коснулся шелковистого локона, и Бью вдохнул запах фиалки.
Кожа Розалинды приятно пахла. Лучше, чем у любой другой женщины, с которой он был знаком. Она такая чистая, будто без конца моется.
– Кому это нужно? Если только вы не вызвали гнев каких-нибудь римских богов!
– Не говорите глупостей! – возразила Розалинда, рассердившись по-настоящему и, к счастью, не догадываясь о том, что он думал о привычках своей невесты.
Недели работы насмарку! И чем это кончится? Она готова была расплакаться. Как мог кто-то совершить такое?! Какой же надо быть идиоткой, копая и перекапывая землю, считая себя знатоком истории, да ей лучше куличики лепить!
Розалинда освободилась из объятий Бью и отошла к низкой каменной стене, единственной сохранившейся от церкви св.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17