Думается, мы с вами скоро подружимся, — улыбнулась она, отыскав взглядом Эдвардину и Брейди. Те неистово махали им руками, наверно, боясь, что виконт и Эбби их не заметят.
Вернее, Эдвардина просто махала, пустым взглядом уставившись куда-то в сторону, и уж точно их не видела, тогда как Брейди отчаянно размахивал руками над головой — точь-в-точь единственный уцелевший после кораблекрушения матрос, который вдруг увидел на горизонте судно.
— Похоже, — прошептала Эбби, с трудом сдерживая смешок, — его светлость был бы счастлив, если бы мы присоединились к нему. Думаю, он уже успел насладиться обществом Эдвардины.
— Похоже на то, — согласился Кипп. — Я не могу представить себе, чтобы Брейди явился сюда с карманами, полными игрушек, и вдобавок с кучей забавных историй.
— Бедняжка Эдвардина, — вздохнула Эбби, в отчаянии взмахнув рукой. — Наверное, в шестнадцать лет девушки еще слишком юны и неопытны, чтобы вывозить их в свет. Однако меня извиняет лишь то, что для второго сезона у нас просто не хватит денег. Бедная девочка! Кстати, а как вы собираетесь объяснить наше долгое отсутствие?
Кипп резко остановился, Эбби тоже. Опустив голову, он приподнял одну ногу и с самым серьезным видом принялся изучать подошву сапога.
— Наступили на что-то, да? — моментально забыв о своих словах, поинтересовалась Эбби.
— Пока еще нет, моя дорогая, — пробормотал он в ответ, любуясь ослепительным блеском сапог. — Просто делаю вид, что произошло нечто в этом роде, чтобы выгадать минуту-другую и в самом деле наступить на что-то. А ведь я кое-что упустил из виду, Эбби! У меня тоже есть одно условие — перед всем светом мы с вами должны играть роль влюбленной парочки. Надеюсь, вам это по силам? Да и Брейди тогда ничего не придется объяснять.
Эбби взглянула на Киппа. Потом перевела взгляд на Брейди — ему-то уж точно не придется объяснять, с чего это вдруг им с Киппом взбрело в голову пожениться. Ведь виконт сам просил подыскать ему женщину, согласную стать его женой на его условиях! И после этого он рассчитывает убедить Брейди, что она и Кипп без памяти влюблены друг в друга?!
И вдруг что-то словно щелкнуло у нее в голове. Все сразу стало ясно. Киппу, естественно, плевать, что подумает об этой комедии Брейди и что будут говорить в свете. Его волнует только один человек. Мэри. Та, что стала женой его друга.
Так что Эбби уготована роль не просто сговорчивой супруги и матери будущего виконта Уиллоуби, но еще и своего рода прикрытия. Выходит, ее существование — своего рода залог душевного спокойствия Мэри…
Как она могла забыть о ней? Ведь она все знала… знала с самого начала!
Но почему тогда ей так больно думать об этом?
— Наверное, так действительно будет лучше, милорд, — кивнув, проговорила она наконец. — Причем для нас обоих.
— Вот и хорошо, — ответил Кипп.
Ну а теперь, подумал он, пришло время немного позабавиться. Подхватив Эбби под локоть, он зашагал туда, где их с нетерпением ожидал Брейди.
— Ну раз так, тогда я прямо сегодня позабочусь о том, чтобы выхлопотать специальное разрешение на брак, так что, думаю, свадьбу можно будет назначить на конец недели. По-моему, пятница — самый подходящий день.
Эбби приросла к месту, заставив Киппа тоже остановиться.
— Конец недели?! Этой недели?! То есть через пять дней?! Да вы шутите!
— Я серьезен, как никогда, дорогая Эбби, хотя мне много раз говорили, что легкомыслие мне даже идет. Но, увы, как это ни печально, на этот раз я абсолютно серьезен. Я даже подумываю о том, чтобы устроить на Гросвенор-сквер небольшой вечер по случаю нашей свадьбы… возможно, даже бал. Знаете, что-то вроде ежегодного бала… Вот я и подумал — а почему бы нам с вами не обвенчаться в пятницу вечером, чтобы объявить об этом прямо па балу?
Сердце у Эбби ухнуло в пятки.
— И верно — чего уж проще? Если вы и впрямь решили, что я управлюсь за пять дней, то почему бы и нет? — сердито процедила она.
Она не ожидала от него ответа. От возмущения все мысли о вежливости, о женской уступчивости разом вылетели у нее из головы.
— Ни платьев приличных нет, ни даже туфель! — кипела Эбби. — А ночные сорочки?! Боже милостивый, подумать только, явиться к мужу в дом в одной из этих кошмарных… Впрочем, не важно, — осеклась она и до боли стиснула зубы, когда до нее внезапно дошло, о чем она говорит.
— В пятницу, Эбби, — мягко повторил Кипп, мысленно посылая себя ко всем чертям. Воображение у него разгулялось не на шутку — Абигайль Бэкуорт-Мелдон в монашески скромной ночной сорочке, закрывающей ее от ушей до пят, и она же — в соблазнительном ночном одеянии из полупрозрачного шелка.
Неужели она и правда думает, что для него вся эта чепуха имеет хоть какое-то значение?
В полной растерянности он прибегнул к единственному аргументу, что пришел ему в голову:
— В пятницу, и ни днем позже, дорогая Эбби, пока мы оба не струсили. Прошу иметь в виду, что я настолько потерял голову от любви, что жду не дождусь, когда вы станете моей. Во всяком случае, льщу себя надеждой, что мне удастся заставить всех поверить в это.
Эбби вздохнула, мысленно согласившись с ним. Потом неохотно кивнула.
— Подумать только, — пробормотала она, — еще полгода назад я не сомневалась, что впереди у меня жизнь, полная такой серой скуки, на фоне которой даже идиотские выходки моего семейства покажутся милыми проказами! Тогда почему сейчас я так жалею о ней?
Глава 10
В небе над Лондоном сияло солнце, однако его слабенькие лучи даже не пытались проникнуть сквозь узкие, подслеповатые оконца и заглянуть в убогую комнату дома на Халф-Мун-стрит.
Может быть, это и к лучшему, решила Эбби. Надев невероятных размеров фартук, призванный сохранить ее второе по счету «почти» приличное платье, она носилась взад-вперед по комнате, вытирая пыль с поцарапанной мебели. Но стоило ей только встряхнуть раз-другой потертые покрывала на диванах, как в воздух поднялись новые облака пыли.
На низкий столик между двумя кушетками Эбби поставила вазочку с чахлыми цветочками, которые она нащипала на заднем дворе. Потом отступила на шаг, покачала головой и тяжело вздохнула. «Может быть, так будет лучше?» — подумала она.
Но лучше явно не стало — ваза с цветами заняла почти весь столик. Если придется подать чай, для чашек попросту не останется места. Убрав вазу, Эбби обвела взглядом комнату, гадая, куда же ее поставить, чтобы это не выглядело слишком чудовищно. Или убого.
На каминную полку! Да, лучше всего туда. Если поставить вазу посредине, то она, Бог даст, закроет собой большую часть намалеванного на ней изображения охотничьей собаки с налитыми кровью глазами и мертвой пичужкой в зубах, от одного вида которой Эбби всегда кидало в дрожь.
Крохотная скамеечка для ног ловко закрыла собой особенно бросающуюся в глаза проплешину на ковре. Поправив упорно сползавшую на глаза прядь волос, Эбби снова окинула взглядом комнату, чтобы оценить плоды своих трудов.
— Ну, — пробормотала она сквозь зубы, — если уж виконт после этого не поверит в мои хозяйственные способности, тогда уж и не знаю, как его убедить! Готова биться об заклад, что тюремные камеры в Ньюгейте, куда кидают несостоятельных должников, и те обставлены с большей роскошью!
Сунув руку в карман фартука, Эбби извлекла чудовищных размеров часы и, посмотрев на них, нахмурилась. Слишком много драгоценного времени она потратила, стараясь внушить бестолковым старикам, что за событие меньше чем через полчаса должно произойти в этой самой комнате.
— Виконт Уиллоуби заедет к нам, чтобы поговорить с вами, дядюшка Дэгвуд, — без предисловий сообщила она, водворив обоих стариков на диван. — Дядя Бейли, вы меня слушаете? Он желает видеть и вас тоже, несмотря на то что дядя Дэгвуд старше вас на целых пять минут. Я вас умоляю, помолчите и послушайте меня! Большое спасибо. Надеюсь, вы все-таки поняли, о чем я говорю.
— Конечно, девочка моя! — Бейли Бэкуорт-Мелдон сунул в ноздрю крошечную щепотку самодельного табака, который выращивал на заднем дворе, отряхнул табачные крошки с рукава, два раза подряд оглушительно чихнул и с самым невинным видом воззрился на Эбби. — Конечно, я все слышал. Каждое слово, уверяю тебя, каждое слово! — И широко ухмыльнулся, кивнув в сторону брата. — Но можешь повторить еще раз, если тебе от этого станет спокойнее.
— Я сказала, — снова начала Эбби, уставившись немигающим взглядом в водянисто-голубые старческие глаза, — что в доме пожар. Крыша уже сгорела, но у нас еще полным-полно времени, так что вы успеете нюхнуть табачку, прежде чем пламя охватит весь дом. И нас всех вместе с ним.
— Чушь! — фыркнул Бейли, выпятив вперед нижнюю губу и вставая с дивана. — Ты что-то такое говорила об иве. Я точно помню. Ты слышал, Дэгвуд?
— Уиллоуби , — поправил его брат и с важным видом поскреб ногтем оранжевое пятно, украшавшее его галстук. — Не знаю, с чего это тебе пришла охота выдумывать всякие небылицы, парень. К тому же она все равно не поверит. Да уж, нашу Эбби на мякине не проведешь!
— Спасибо, дядюшка Дэгвуд, весьма польщена. — Шагнув к нему, Эбби решительно отобрала у старика кисет с табаком. — Остается только надеяться, что вам не придет в голову высказать подобный комплимент в присутствии самого виконта.
— Виконт? — ошеломленно повторил Бейли и повернулся к брату. — Виконт Уиллоуби? — Потом снова плюхнулся на диван и захохотал так, что Эбби даже испугалась, как бы он не вывихнул себе челюсть. — Будь я проклят, Дэгвуд, удалось! Бедняга клюнул-таки на Эдвардину! Ты хоть понимаешь, что это значит?
— Это значит, что не нужно больше ни новых платьев, ни всяких дурацких тряпок с финтифлюшками, которые стоили нам чертову пропасть денег…
— … и бедная дурочка не станет больше путаться под ногами, задавая идиотские вопросы, на которые даже не знаешь, что и ответить…
— … тем более что она все равно не слушает, между прочим. А как ты считаешь, Эбби, может, она возьмет и Игги с собой? Вот уж была бы радость так радость! Правда, мальчика почти никогда не бывает дома, но зато уж когда он тут…
— … ага, и Гермиону тоже…
— … и Пончика!
Эбби терпеливо зевала в кулак, отлично зная, что пытаться остановить дядюшек — пустое дело. К тому же они и так почти закончили свой диалог. Еще парочка не менее идиотских предположений, и оба вернутся к своей любимой теме разговора.
И дядюшки ее не разочаровали.
— Ах, братец, как у меня колотится сердце! Стучит как… как…
— Как у Приза Бэкуортов после того, как он выиграл в дерби, да? А, братец? А мог бы ты представить себе…
— Да, да, конечно, он поможет, а то как же? Наверняка пригласит нас в гости, усадит рядом с сэром Терстоном, чтобы дать нам возможность без помех нащупать ахиллесову пяту этого прощелыги. Как ты думаешь, он играет в вист?
— А что — два против одного, виконт третий! Мы с тобой с самого начала считали, что это даже справедливо — благодаря картам получить назад то, что Гарри в карты и продул. Обдурить его…
— … разбить в пух и прах! Раздеть до нитки…
— … а потом предложить отыграться. Поставить все, что у него есть, и Приз Бэкуортов…
— … и всех остальных лошадей тоже…
— … и одним ударом мы вернем себе все, что у нас отняли!
Окончательно измучившаяся Эбби ждала, пока старики замолчат. Только подергивание губ выдавало ее нетерпение.
— Ну, надеюсь, вы закончили? — осведомилась она, убедившись, что старики наконец выдохлись. — Потому что если так, то позвольте вам напомнить, что когда мы играем в вист, то выигрываю при этом только я! А вам пока что, мои дорогие, не удалось выиграть и медного гроша! Именно поэтому вы и отказались в свое время от этого блестящего плана!
— Да, верно…
— Точно…
— Но мы что-нибудь придумаем!
— Ладно, хватит! — оборвала их Эбби, решительно подойдя к близнецам. — Итак, о чем это я? Ах да, скоро сюда заедет виконт Уиллоуби. Он желает видеть вас обоих, чтобы попросить у вас моей руки.
— Твоей руки?!
— Ее руки?!
Дэгвуд и Бейли захохотали. Старики хохотали как безумные, хлопали друг друга по спине, переглядывались, вытирали слезы, выступившие у них на глазах, с трудом переводили дыхание — и принимались смеяться снова.
Эбби терпеливо ждала. Наконец старики выдохлись.
— Ах, Эбби, деточка, ну и насмешила ты нас! — выдавил из себя Бейли. — Попросить твоей руки? Не то чтобы я считал, что твое время уже вышло… но… Боже мой!
— Ага! Наверное, ты нас совсем уж за дураков принимаешь!
— И Эдвардину тоже.
— Эдвардина вовсе не идиотка, дядя Дэгвуд!
— Конечно, конечно! Просто она глупа — в точности как ее матушка. Так ты хочешь сказать, что ты пыталась подсунуть ему Эдвардину, а он вместо этого выбрал тебя, да? Ах, будь я проклят!
— И будете, дядюшка, непременно будете, если попытаетесь вмешаться и испортите мне все дело, — грозно предупредила Эбби, одновременно уничтожив уже открывшего было рот Бейли свирепым взглядом.
Только после этого старики согласились ее выслушать. Не исключено, что кое-что они даже поняли. Теперь оба сидели наверху, до хрипоты споря, насколько увеличились их шансы в роли опекунов вдовушки, решившей снова выйти замуж и нуждавшейся в их согласии не больше, чем в еще одной паре прохудившихся туфель.
Убедившись, что они заняты, Эбби решительно выпроводила из дому Эдвардину, отослав их с матерью на Бонд-стрит, потом сунула Игги пяти фунтовую бумажку, которую приберегала на черный день, и отправила его полюбоваться петушиными боями. Достаточно с виконта и двух стариков, подумала она. Чего доброго, увидев всю их семейку в сборе, жених с испуганным воплем сбежит из Англии вообще!
Тут в дверь постучали, и Эбби от неожиданности подпрыгнула.
Как на грех, завязки фартука затянулись намертво, и она стянула его через голову, отчаянно надеясь, что тщательно уложенные с утра волосы не встанут дыбом.
Оправив дрожащими руками платье — такого же унылого серо-коричневого цвета, как и то, что было на ней накануне, — Эбби набрала полную грудь воздуха и помчалась к двери, проклиная собственную бедность, не позволившую нанять внушительного лакея или дворецкого, в чьи обязанности входило бы впускать посетителей. А неряшливая женщина, приходившая стряпать и убирать в комнатах, и не подумала бы открыть, даже если бы в дверь принялись колотить дубиной.
Да и какое это имеет значение? В конце концов, их проклятая бедность известна виконту с ее же слов. И потом… разве не бедность была причиной того, что именно ее он выбрал на роль своей будущей жены?
Да, только на роль — ей не следует никогда забывать об этом!
Стук повторился снова. Прошептав онемевшими губами молитву, чтобы Кипп не передумал, Эбби рывком распахнула дверь и заморгала, когда в глаза ей ударил луч солнца, решившего в конце концов заглянуть и на Халф-Мун-стрит.
— Милорд? — пробормотала она. Из-за солнца, бившего ей в глаза, она не видела ничего, кроме силуэта высокого мужчины.
— Эбби, — промурлыкал граф Синглтон, без особых церемоний протиснувшись мимо нее в дверь. — Между прочим, дорогая, у вас на щеке какое-то пятно, — добродушно добавил он, стягивая перчатки. Потом приподнял ее подбородок и потер ей щеку ослепительно белым платком. — Вот так-то лучше! Ну, так и будем тут стоять, изображая статуи, или вы все-таки пригласите меня в дом?
— Я… да… конечно. Конечно, милорд. — Эбби робко указала на дверь крохотной гостиной, но граф даже не двинулся с места.
— После вас, дорогая, — отвесив ей изящный поклон, проговорил Брейди. — И не волнуйтесь по поводу своей внешности. Став виконтессой, вы сразу преобразитесь. Я еще не говорил, как я вами горжусь? Рад, что вы не обманули моих ожиданий!
— Между прочим, это не я сделала ему предложение, — призналась Эбби. Усевшись на самый краешек дивана, она поспешно затолкала фартук под подушку.
Брейди не сразу услышал ее — он был занят тем, что аккуратно расправлял полы своего сюртука, прежде чем устроиться на шатком диване. И тут смысл ее слов наконец дошел до него. Он застыл, комично согнувшись и держа в руках свой сюртук.
— Вы не?.. Тогда, во имя всего святого, как?.. — Забыв о сюртуке, он плюхнулся на диван. — Будь я проклят, если…
— И будете, Брейди. Непременно будете, если проболтаетесь Киппу о том, как рассказали мне о его намерении сделать предложение Эдвардине или любой другой молоденькой девушке, с которой, как он считал, у него не будет особых хлопот… И это вы всякий раз устраивали так, что мы с Эдвардиной назойливо мозолили ему глаза. А также о том, что проболтались мне об этой истории с Мэри. Одно слово — и вам конец. Потому как, видите ли, ваш виконт свято верит, что этот брак — целиком и полностью его идея.
— Ад и все дьяволы! — ошарашенно выдохнул Брейди. И тут же, спохватившись, принялся извиняться. Потом лицо его озарилось улыбкой. — И все-таки я оказался прав, верно?
Эбби тяжело вздохнула — так вздыхает человек, годами привыкший мириться с добрыми намерениями других людей, как правило, не отдающих себе отчета в серьезности ситуации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Вернее, Эдвардина просто махала, пустым взглядом уставившись куда-то в сторону, и уж точно их не видела, тогда как Брейди отчаянно размахивал руками над головой — точь-в-точь единственный уцелевший после кораблекрушения матрос, который вдруг увидел на горизонте судно.
— Похоже, — прошептала Эбби, с трудом сдерживая смешок, — его светлость был бы счастлив, если бы мы присоединились к нему. Думаю, он уже успел насладиться обществом Эдвардины.
— Похоже на то, — согласился Кипп. — Я не могу представить себе, чтобы Брейди явился сюда с карманами, полными игрушек, и вдобавок с кучей забавных историй.
— Бедняжка Эдвардина, — вздохнула Эбби, в отчаянии взмахнув рукой. — Наверное, в шестнадцать лет девушки еще слишком юны и неопытны, чтобы вывозить их в свет. Однако меня извиняет лишь то, что для второго сезона у нас просто не хватит денег. Бедная девочка! Кстати, а как вы собираетесь объяснить наше долгое отсутствие?
Кипп резко остановился, Эбби тоже. Опустив голову, он приподнял одну ногу и с самым серьезным видом принялся изучать подошву сапога.
— Наступили на что-то, да? — моментально забыв о своих словах, поинтересовалась Эбби.
— Пока еще нет, моя дорогая, — пробормотал он в ответ, любуясь ослепительным блеском сапог. — Просто делаю вид, что произошло нечто в этом роде, чтобы выгадать минуту-другую и в самом деле наступить на что-то. А ведь я кое-что упустил из виду, Эбби! У меня тоже есть одно условие — перед всем светом мы с вами должны играть роль влюбленной парочки. Надеюсь, вам это по силам? Да и Брейди тогда ничего не придется объяснять.
Эбби взглянула на Киппа. Потом перевела взгляд на Брейди — ему-то уж точно не придется объяснять, с чего это вдруг им с Киппом взбрело в голову пожениться. Ведь виконт сам просил подыскать ему женщину, согласную стать его женой на его условиях! И после этого он рассчитывает убедить Брейди, что она и Кипп без памяти влюблены друг в друга?!
И вдруг что-то словно щелкнуло у нее в голове. Все сразу стало ясно. Киппу, естественно, плевать, что подумает об этой комедии Брейди и что будут говорить в свете. Его волнует только один человек. Мэри. Та, что стала женой его друга.
Так что Эбби уготована роль не просто сговорчивой супруги и матери будущего виконта Уиллоуби, но еще и своего рода прикрытия. Выходит, ее существование — своего рода залог душевного спокойствия Мэри…
Как она могла забыть о ней? Ведь она все знала… знала с самого начала!
Но почему тогда ей так больно думать об этом?
— Наверное, так действительно будет лучше, милорд, — кивнув, проговорила она наконец. — Причем для нас обоих.
— Вот и хорошо, — ответил Кипп.
Ну а теперь, подумал он, пришло время немного позабавиться. Подхватив Эбби под локоть, он зашагал туда, где их с нетерпением ожидал Брейди.
— Ну раз так, тогда я прямо сегодня позабочусь о том, чтобы выхлопотать специальное разрешение на брак, так что, думаю, свадьбу можно будет назначить на конец недели. По-моему, пятница — самый подходящий день.
Эбби приросла к месту, заставив Киппа тоже остановиться.
— Конец недели?! Этой недели?! То есть через пять дней?! Да вы шутите!
— Я серьезен, как никогда, дорогая Эбби, хотя мне много раз говорили, что легкомыслие мне даже идет. Но, увы, как это ни печально, на этот раз я абсолютно серьезен. Я даже подумываю о том, чтобы устроить на Гросвенор-сквер небольшой вечер по случаю нашей свадьбы… возможно, даже бал. Знаете, что-то вроде ежегодного бала… Вот я и подумал — а почему бы нам с вами не обвенчаться в пятницу вечером, чтобы объявить об этом прямо па балу?
Сердце у Эбби ухнуло в пятки.
— И верно — чего уж проще? Если вы и впрямь решили, что я управлюсь за пять дней, то почему бы и нет? — сердито процедила она.
Она не ожидала от него ответа. От возмущения все мысли о вежливости, о женской уступчивости разом вылетели у нее из головы.
— Ни платьев приличных нет, ни даже туфель! — кипела Эбби. — А ночные сорочки?! Боже милостивый, подумать только, явиться к мужу в дом в одной из этих кошмарных… Впрочем, не важно, — осеклась она и до боли стиснула зубы, когда до нее внезапно дошло, о чем она говорит.
— В пятницу, Эбби, — мягко повторил Кипп, мысленно посылая себя ко всем чертям. Воображение у него разгулялось не на шутку — Абигайль Бэкуорт-Мелдон в монашески скромной ночной сорочке, закрывающей ее от ушей до пят, и она же — в соблазнительном ночном одеянии из полупрозрачного шелка.
Неужели она и правда думает, что для него вся эта чепуха имеет хоть какое-то значение?
В полной растерянности он прибегнул к единственному аргументу, что пришел ему в голову:
— В пятницу, и ни днем позже, дорогая Эбби, пока мы оба не струсили. Прошу иметь в виду, что я настолько потерял голову от любви, что жду не дождусь, когда вы станете моей. Во всяком случае, льщу себя надеждой, что мне удастся заставить всех поверить в это.
Эбби вздохнула, мысленно согласившись с ним. Потом неохотно кивнула.
— Подумать только, — пробормотала она, — еще полгода назад я не сомневалась, что впереди у меня жизнь, полная такой серой скуки, на фоне которой даже идиотские выходки моего семейства покажутся милыми проказами! Тогда почему сейчас я так жалею о ней?
Глава 10
В небе над Лондоном сияло солнце, однако его слабенькие лучи даже не пытались проникнуть сквозь узкие, подслеповатые оконца и заглянуть в убогую комнату дома на Халф-Мун-стрит.
Может быть, это и к лучшему, решила Эбби. Надев невероятных размеров фартук, призванный сохранить ее второе по счету «почти» приличное платье, она носилась взад-вперед по комнате, вытирая пыль с поцарапанной мебели. Но стоило ей только встряхнуть раз-другой потертые покрывала на диванах, как в воздух поднялись новые облака пыли.
На низкий столик между двумя кушетками Эбби поставила вазочку с чахлыми цветочками, которые она нащипала на заднем дворе. Потом отступила на шаг, покачала головой и тяжело вздохнула. «Может быть, так будет лучше?» — подумала она.
Но лучше явно не стало — ваза с цветами заняла почти весь столик. Если придется подать чай, для чашек попросту не останется места. Убрав вазу, Эбби обвела взглядом комнату, гадая, куда же ее поставить, чтобы это не выглядело слишком чудовищно. Или убого.
На каминную полку! Да, лучше всего туда. Если поставить вазу посредине, то она, Бог даст, закроет собой большую часть намалеванного на ней изображения охотничьей собаки с налитыми кровью глазами и мертвой пичужкой в зубах, от одного вида которой Эбби всегда кидало в дрожь.
Крохотная скамеечка для ног ловко закрыла собой особенно бросающуюся в глаза проплешину на ковре. Поправив упорно сползавшую на глаза прядь волос, Эбби снова окинула взглядом комнату, чтобы оценить плоды своих трудов.
— Ну, — пробормотала она сквозь зубы, — если уж виконт после этого не поверит в мои хозяйственные способности, тогда уж и не знаю, как его убедить! Готова биться об заклад, что тюремные камеры в Ньюгейте, куда кидают несостоятельных должников, и те обставлены с большей роскошью!
Сунув руку в карман фартука, Эбби извлекла чудовищных размеров часы и, посмотрев на них, нахмурилась. Слишком много драгоценного времени она потратила, стараясь внушить бестолковым старикам, что за событие меньше чем через полчаса должно произойти в этой самой комнате.
— Виконт Уиллоуби заедет к нам, чтобы поговорить с вами, дядюшка Дэгвуд, — без предисловий сообщила она, водворив обоих стариков на диван. — Дядя Бейли, вы меня слушаете? Он желает видеть и вас тоже, несмотря на то что дядя Дэгвуд старше вас на целых пять минут. Я вас умоляю, помолчите и послушайте меня! Большое спасибо. Надеюсь, вы все-таки поняли, о чем я говорю.
— Конечно, девочка моя! — Бейли Бэкуорт-Мелдон сунул в ноздрю крошечную щепотку самодельного табака, который выращивал на заднем дворе, отряхнул табачные крошки с рукава, два раза подряд оглушительно чихнул и с самым невинным видом воззрился на Эбби. — Конечно, я все слышал. Каждое слово, уверяю тебя, каждое слово! — И широко ухмыльнулся, кивнув в сторону брата. — Но можешь повторить еще раз, если тебе от этого станет спокойнее.
— Я сказала, — снова начала Эбби, уставившись немигающим взглядом в водянисто-голубые старческие глаза, — что в доме пожар. Крыша уже сгорела, но у нас еще полным-полно времени, так что вы успеете нюхнуть табачку, прежде чем пламя охватит весь дом. И нас всех вместе с ним.
— Чушь! — фыркнул Бейли, выпятив вперед нижнюю губу и вставая с дивана. — Ты что-то такое говорила об иве. Я точно помню. Ты слышал, Дэгвуд?
— Уиллоуби , — поправил его брат и с важным видом поскреб ногтем оранжевое пятно, украшавшее его галстук. — Не знаю, с чего это тебе пришла охота выдумывать всякие небылицы, парень. К тому же она все равно не поверит. Да уж, нашу Эбби на мякине не проведешь!
— Спасибо, дядюшка Дэгвуд, весьма польщена. — Шагнув к нему, Эбби решительно отобрала у старика кисет с табаком. — Остается только надеяться, что вам не придет в голову высказать подобный комплимент в присутствии самого виконта.
— Виконт? — ошеломленно повторил Бейли и повернулся к брату. — Виконт Уиллоуби? — Потом снова плюхнулся на диван и захохотал так, что Эбби даже испугалась, как бы он не вывихнул себе челюсть. — Будь я проклят, Дэгвуд, удалось! Бедняга клюнул-таки на Эдвардину! Ты хоть понимаешь, что это значит?
— Это значит, что не нужно больше ни новых платьев, ни всяких дурацких тряпок с финтифлюшками, которые стоили нам чертову пропасть денег…
— … и бедная дурочка не станет больше путаться под ногами, задавая идиотские вопросы, на которые даже не знаешь, что и ответить…
— … тем более что она все равно не слушает, между прочим. А как ты считаешь, Эбби, может, она возьмет и Игги с собой? Вот уж была бы радость так радость! Правда, мальчика почти никогда не бывает дома, но зато уж когда он тут…
— … ага, и Гермиону тоже…
— … и Пончика!
Эбби терпеливо зевала в кулак, отлично зная, что пытаться остановить дядюшек — пустое дело. К тому же они и так почти закончили свой диалог. Еще парочка не менее идиотских предположений, и оба вернутся к своей любимой теме разговора.
И дядюшки ее не разочаровали.
— Ах, братец, как у меня колотится сердце! Стучит как… как…
— Как у Приза Бэкуортов после того, как он выиграл в дерби, да? А, братец? А мог бы ты представить себе…
— Да, да, конечно, он поможет, а то как же? Наверняка пригласит нас в гости, усадит рядом с сэром Терстоном, чтобы дать нам возможность без помех нащупать ахиллесову пяту этого прощелыги. Как ты думаешь, он играет в вист?
— А что — два против одного, виконт третий! Мы с тобой с самого начала считали, что это даже справедливо — благодаря картам получить назад то, что Гарри в карты и продул. Обдурить его…
— … разбить в пух и прах! Раздеть до нитки…
— … а потом предложить отыграться. Поставить все, что у него есть, и Приз Бэкуортов…
— … и всех остальных лошадей тоже…
— … и одним ударом мы вернем себе все, что у нас отняли!
Окончательно измучившаяся Эбби ждала, пока старики замолчат. Только подергивание губ выдавало ее нетерпение.
— Ну, надеюсь, вы закончили? — осведомилась она, убедившись, что старики наконец выдохлись. — Потому что если так, то позвольте вам напомнить, что когда мы играем в вист, то выигрываю при этом только я! А вам пока что, мои дорогие, не удалось выиграть и медного гроша! Именно поэтому вы и отказались в свое время от этого блестящего плана!
— Да, верно…
— Точно…
— Но мы что-нибудь придумаем!
— Ладно, хватит! — оборвала их Эбби, решительно подойдя к близнецам. — Итак, о чем это я? Ах да, скоро сюда заедет виконт Уиллоуби. Он желает видеть вас обоих, чтобы попросить у вас моей руки.
— Твоей руки?!
— Ее руки?!
Дэгвуд и Бейли захохотали. Старики хохотали как безумные, хлопали друг друга по спине, переглядывались, вытирали слезы, выступившие у них на глазах, с трудом переводили дыхание — и принимались смеяться снова.
Эбби терпеливо ждала. Наконец старики выдохлись.
— Ах, Эбби, деточка, ну и насмешила ты нас! — выдавил из себя Бейли. — Попросить твоей руки? Не то чтобы я считал, что твое время уже вышло… но… Боже мой!
— Ага! Наверное, ты нас совсем уж за дураков принимаешь!
— И Эдвардину тоже.
— Эдвардина вовсе не идиотка, дядя Дэгвуд!
— Конечно, конечно! Просто она глупа — в точности как ее матушка. Так ты хочешь сказать, что ты пыталась подсунуть ему Эдвардину, а он вместо этого выбрал тебя, да? Ах, будь я проклят!
— И будете, дядюшка, непременно будете, если попытаетесь вмешаться и испортите мне все дело, — грозно предупредила Эбби, одновременно уничтожив уже открывшего было рот Бейли свирепым взглядом.
Только после этого старики согласились ее выслушать. Не исключено, что кое-что они даже поняли. Теперь оба сидели наверху, до хрипоты споря, насколько увеличились их шансы в роли опекунов вдовушки, решившей снова выйти замуж и нуждавшейся в их согласии не больше, чем в еще одной паре прохудившихся туфель.
Убедившись, что они заняты, Эбби решительно выпроводила из дому Эдвардину, отослав их с матерью на Бонд-стрит, потом сунула Игги пяти фунтовую бумажку, которую приберегала на черный день, и отправила его полюбоваться петушиными боями. Достаточно с виконта и двух стариков, подумала она. Чего доброго, увидев всю их семейку в сборе, жених с испуганным воплем сбежит из Англии вообще!
Тут в дверь постучали, и Эбби от неожиданности подпрыгнула.
Как на грех, завязки фартука затянулись намертво, и она стянула его через голову, отчаянно надеясь, что тщательно уложенные с утра волосы не встанут дыбом.
Оправив дрожащими руками платье — такого же унылого серо-коричневого цвета, как и то, что было на ней накануне, — Эбби набрала полную грудь воздуха и помчалась к двери, проклиная собственную бедность, не позволившую нанять внушительного лакея или дворецкого, в чьи обязанности входило бы впускать посетителей. А неряшливая женщина, приходившая стряпать и убирать в комнатах, и не подумала бы открыть, даже если бы в дверь принялись колотить дубиной.
Да и какое это имеет значение? В конце концов, их проклятая бедность известна виконту с ее же слов. И потом… разве не бедность была причиной того, что именно ее он выбрал на роль своей будущей жены?
Да, только на роль — ей не следует никогда забывать об этом!
Стук повторился снова. Прошептав онемевшими губами молитву, чтобы Кипп не передумал, Эбби рывком распахнула дверь и заморгала, когда в глаза ей ударил луч солнца, решившего в конце концов заглянуть и на Халф-Мун-стрит.
— Милорд? — пробормотала она. Из-за солнца, бившего ей в глаза, она не видела ничего, кроме силуэта высокого мужчины.
— Эбби, — промурлыкал граф Синглтон, без особых церемоний протиснувшись мимо нее в дверь. — Между прочим, дорогая, у вас на щеке какое-то пятно, — добродушно добавил он, стягивая перчатки. Потом приподнял ее подбородок и потер ей щеку ослепительно белым платком. — Вот так-то лучше! Ну, так и будем тут стоять, изображая статуи, или вы все-таки пригласите меня в дом?
— Я… да… конечно. Конечно, милорд. — Эбби робко указала на дверь крохотной гостиной, но граф даже не двинулся с места.
— После вас, дорогая, — отвесив ей изящный поклон, проговорил Брейди. — И не волнуйтесь по поводу своей внешности. Став виконтессой, вы сразу преобразитесь. Я еще не говорил, как я вами горжусь? Рад, что вы не обманули моих ожиданий!
— Между прочим, это не я сделала ему предложение, — призналась Эбби. Усевшись на самый краешек дивана, она поспешно затолкала фартук под подушку.
Брейди не сразу услышал ее — он был занят тем, что аккуратно расправлял полы своего сюртука, прежде чем устроиться на шатком диване. И тут смысл ее слов наконец дошел до него. Он застыл, комично согнувшись и держа в руках свой сюртук.
— Вы не?.. Тогда, во имя всего святого, как?.. — Забыв о сюртуке, он плюхнулся на диван. — Будь я проклят, если…
— И будете, Брейди. Непременно будете, если проболтаетесь Киппу о том, как рассказали мне о его намерении сделать предложение Эдвардине или любой другой молоденькой девушке, с которой, как он считал, у него не будет особых хлопот… И это вы всякий раз устраивали так, что мы с Эдвардиной назойливо мозолили ему глаза. А также о том, что проболтались мне об этой истории с Мэри. Одно слово — и вам конец. Потому как, видите ли, ваш виконт свято верит, что этот брак — целиком и полностью его идея.
— Ад и все дьяволы! — ошарашенно выдохнул Брейди. И тут же, спохватившись, принялся извиняться. Потом лицо его озарилось улыбкой. — И все-таки я оказался прав, верно?
Эбби тяжело вздохнула — так вздыхает человек, годами привыкший мириться с добрыми намерениями других людей, как правило, не отдающих себе отчета в серьезности ситуации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39