Отлично понимая, что в другой раз шушь так просто в руки не дастся, я впила
сь в его хвост мертвой хваткой.
Это было не самое разумное решение. Начать с того, что шушь, как и все бесы, н
е делал различий между полом и потолком, с равным успехом перемещаясь вв
ерх и вниз головой. Это еще не все Ц вылетая из круга, я запуталась ногой в
бечеве, и теперь за мной волочился хвост из заговоренных на совесть, неме
ркнущих свечек, припаянных к бечеве оплывшим воском. Проклятый бес подме
л мною весь пол, вытер паутину с потолка, сбил несколько скамей и какую-то
утварь с полок. Все вокруг крутилось и мельтешило, звенело, гремело и осып
алось черепками и щепками. Казалось, этой сумасшедшей гонке не будет кон
ца. Болтаясь на хвосте у необъезженного домового, очень трудно сообразит
ь что-нибудь путное, тем более сплести заклинание, так что мне оставалось
только зажмурить глаза и молиться, чтобы эта глупейшая история поскорее
закончилась, не став позорной точкой в моей биографии…

* * *

…Смекалистый племяш Бровыки, двенадцатилетний Гринька, не спал этой ноч
ью. Как только набожное бормотание бабки, молившейся на ночь, сменилось к
уда менее благозвучным храпом, он кубарем скатился с полатей и выскочил
в окно, не доверяя скрипучим дверным петлям. Ему очень хотелось посмотре
ть, как же ведьма будет ловить шкодника на дядькином заводе.
Под окном Гриньку встретил Кодка, закадычный друг и шкодник почище всех
нечистых духов, вместе взятых.
Ц Заливает, поди, ведьма! Ц шепнул Кодка, когда мальчишки наперегонки м
чались к заводику. Ц Упьется пивом задарма и будет дрыхнуть всю ночь, а у
тром скажет, мол, до того наколдовалась и уморилась, что упала замертво и е
два к рассвету очухалась.
Ц Давай мы ей какую-нибудь пакость подстроим? Ц предложил Гринька.
Ц Эге! Вымажем, сонной, всю морду дегтем, да еще пером сверху присыплем. Во
т веселья поутру будет!
Ц Где только их взять, перо да деготь? Ц вздохнул мальчишка.
Ц Экий ты чудила! Перо я загодя у тятьки из подушки надергал. А дегтя сейч
ас из ведерка у кузни зачерпнем.
Ц Ну ты даешь! Ц восхитился Гринька.
Ц А то! Ц важно откликнулся Кодка.
Хихикая, мальчишки приоткрыли дверь, просунули в нее свои хитрые чумазые
мордашки… и оцепенели.
О ужас!
То, что они увидели, навсегда оставило след во впечатлительном детском р
азуме. Да привидься им подобный кошмар во сне, на теплой печи родной хаты,
и то, обливаясь холодным потом, побежали бы прятаться к мамке под одеяло!

Ведьма, завывая и улюлюкая, как тот леший, носилась по потолку и стенам в о
брамлении ярких огней!
Мальчишки хором завопили, развернулись и задали стрекача, подгоняемые с
вистом ветра в ушах.
Больше они никогда не смеялись над ведьмами. И даже говорили о них не инач
е как шепотом и с оглядкой…

* * *

…Шушь начал уставать. Его движения замедлились, рывки ослабели, пока, вко
нец обессилев, он не свалился на пол. Мы полежали рядышком, с ненавистью гл
ядя друг на друга и тяжело дыша.
Я так и не выпустила мохнатого хвоста, и он неожиданно стал таять в моей ла
дони Ц шушь окончательно пал духом и принял свой естественный облик. Кр
яхтя и потирая свободной рукой ушибленные места, я встала на колени, без т
руда удерживая на весу существо размером с кошку, покрытое черной шелков
истой шерстью.
Висящий на хвосте шушь повел растопыренными лапками и жалобно, по-кошач
ьи противно завыл на одной ноте, тараща на меня непропорционально огромн
ые желтые глаза с зеленым ободком вокруг зрачка.
Ц Ну что, негодник, допрыгался? Ц выдохнула я, поднося к носу бесенка сво
бодный кулак.
Ц У-у-у… Ц безнадежно заскулил шушь, медленно вращаясь на хвосте. Меня р
азобрал смех. Позабыв о мести, я, прихрамывая, прошлась по заводику, небреж
но помахивая шушем, как поп кадилом. Отыскав мешок, запихнула туда присми
ревшего бесенка, стянула горловину веревкой и запечатала заклятием все
общего повиновения.
…и до самого рассвета просидела на мешках с хмелем, залечивая синяки и сс
адины целебной смесью из эликсиров, заклинаний и сочных выражений, не им
евших ни малейшего отношения к колдовским наукам…

* * *

Я клятвенно заверила пивоваров, что ни один чан с солодом больше не подве
ргнется осквернению со стороны нечистых сил. Не без удовольствия прослу
шав хвалебную речь в свой адрес, я откланялась, вежливо отказавшись от «п
осошка на дорожку».
Лукомир, как я и предполагала (но надеялась ошибиться), поджидал меня у кал
итки своего дома. Конечно, я могла бы выехать с другой стороны села, но он п
рекрасно знал, что я так не поступлю Ц если не хочу обещанных неприятнос
тей.
Ц Принесла? Ц с вызывающей наглостью осведомился он.
Ц А как же… Сначала действительно собиралась отдать вам половину, но по
том передумала (лицо сборщика налогов начало складываться в злобную гри
масу)… и решила отдать все (гримаса приобрела удивленно-настороженный о
ттенок).
Лукомир развязал веревку и пытливо заглянул в мешок. Оттуда пахнуло ветр
ом, словно кто-то юркий и пушистый проскочил мимо его лица. Узенькой цепоч
кой, ведущей к подвальному окошку, примялась трава под маленькими лапкам
и.
Ц Но здесь ничего нет! Ц воскликнул он после короткого замешательства.

Ц Да, здесь уже ничего нет, Ц с притворным сочувствием заметила я. Ц Вид
ите ли, и в наше жестокое время существует такое понятие, как альтруизм,
Ц дескать, помогай своему ближнему и далее по тексту… Не верите? Можете п
однять ведомости! По накладным расходам пивоваренного заводика Варокч
и проходит мешок холщовый, одна штука, номинальная стоимость медяк. Вещь
ценная и в хозяйстве незаменимая, можно сказать, от сердца отрываю…
Но Лукомир не оценил моей жертвы. Он грязно выругался и захлопнул калитк
у, не обременив себя последним «прости». Мешок, впрочем, унес с собой. Даже
веревкой не побрезговал.
…подвальное окошко тихонько поскрипывало, покачиваясь на петлях из сто
роны в сторону…

* * *

Насчет альтруизма я, конечно, пошутила. Честные пивовары не успокоились,
пока не всучили-таки мне небольшой кошель с деньгами. Мы оформили это как
«безвозмездный дар, не подлежащий налогообложению»…

ХОЗЯИН

Утро выдалось тяжелое. Быть может, в этом повинны были трескучие морозы, п
ервые в этом году, хотя дело уже шло к середине зимы, или серое небо, затяну
тое тучами и пылившее колючей снежной крупкой; не поднимал настроения и
мрачный вороний крик, доносившийся с кладбища, поскрипывавшего сустава
ми старых берез.
Староста глухой, затерянной среди лесов и болот деревеньки Замшаны был с
клонен приписывать свое угнетенное состояние чему угодно, только не бут
ыли самогона, распитой на ночь глядя. Лежа в кровати и с усилием щурясь на
тусклый холодный рассвет за окном, староста пытался унять головную боль
, с нажимом массируя виски. Жена тихо посапывала на закопченной печи, дети
шки, сынишка и дочка, спали валетом на высокой кровати. Басисто мурлыкал т
олстый рыжий кот, примостившийся под боком у девочки. В подполе деловито
шуршали и попискивали мыши.
Староста приподнялся на локтях, отбросил одеяло, встал, нащупывая ногами
лапти. Подошел к окну. По дороге, затирая следы, клубилась поземка. Ветер п
освистывал в печной трубе, шелестел голыми прутьями малинника. Пес дрема
л в будке, свернувшись калачиком и укутав нос пушистым хвостом. Из трубы н
а соседской крыше медленно сочился белый дымок. На дубу сидела черная дл
иннохвостая и короткогривая лошадь. Снегопад высеребрил ей круп и холку.

Лошадь?! Староста протер глаза и прижался носом к холодной слюде окошка.

Дуб был высокий, локтей сто в высоту и не меньше двух обхватов у комля. Лош
адь стояла на нижней ветке, на три человеческих роста от земли, и задумчив
о смотрела вниз, время от времени встряхивая головой и досадливо фыркая.
Ноги лошади казались кривыми из-за неестественно вывернутых вбок суста
вов, чтобы удобнее было держаться за ветку когтями… Загнутыми книзу копы
тами?
Староста торопливо перекрестился и начал бормотать первую пришедшую н
а ум молитву, как позже сообразил Ц заздравную. Белая горячка в лице черн
ой лошади осторожно переставила сначала левую заднюю, потом правую пере
днюю ногу, задом пятясь к стволу.
Отпрянув от окна, староста с шелестом задернул занавески, осел на стул, пр
ижимая левую руку к груди и безумно оглядываясь по сторонам.
Лавка. Кровать. Печь. Стол с вымытой и перевернутой донцами вверх посудой.
Ларь для хлеба и прибитая к стене деревянная солонка. Жена, такая реальна
я и привычная, перевернулась во сне, пробормотав что-то неразборчивое.
Отдернул занавески.
Черная лошадь на дубу задумчиво чесала холку правой задней ногой.
Снова задернул.
Ц Ты чего там с занавесями возишься, спать не даешь? Ц Сонный голос жены
звучал хрипло и грозно. Ц Опять вчера нажрался с дружками своими, чтоб им
пусто было, приполз на бровях заполночь? Ночью спать не давал, и утром от т
ебя покою нет! Чего ты на меня уставился? Не протрезвел ишшо? Так я тебя быс
тро сковородником оприходую!
Ц Там… Ц Староста беспомощно ткнул рукой в сторону занавешенного окна
. Ц Лошадь…
Ц Ну?
Ц Лошадь… на дереве!
Ц Ну? Ц все так же недовольно допытывалась жена.
Ц Ты чего, не понимаешь? На дереве!!! Сидит на ветке, чисто ворона!
Ц Делов-то! Нашел чем удивить! Вечор, пока ты с дружками пьянствовал, ведь
ма в деревню приехала! У вдовы Манюшиной остановилась, та ей ужин справил
а и комнату выделила. Ничего, говорит, ведьма, молодая и симпатишная, и не с
трашная нисколечки. Спину ей вылечила и курей от мора заговорила. Сходил
бы ты к ней, купил, что ли, молодильного зелья какого. А то пользы от тебя, хр
ыча старого…
Староста облегченно откинулся на спинку стула.
Слава богу… с трезвым образом жизни еще можно было повременить…

* * *

Меня разбудила Линка, младшая дочка вдовы. Под одеялом было тепло, чего не
скажешь о прохудившейся, источенной ненастьем и временем вдовьей хатке
с выстывшей за ночь печью. Мороз ударил внезапно, утром лошадь брезгливо
трусила вдоль вязкой каши, стоявшей вровень с краями колеи разбухших от
осенних дождей дорог, но уже к обеду лужи затянуло ледком, повалил снег, и,
когда я наконец завидела вдали тусклые отблески тлеющих в домах лучин, у
меня зуб на зуб не попадал, а меховой воротник оброс льдинками от клубяще
гося изо рта пара.
Ц Тетя ведьма! Ц Шестилетняя малышка в длинной ночной сорочке вскараб
калась на кровать и со всего размаху плюхнулась мне на живот поверх одея
ла. Ц Тетя ведьма, а вы сегодня колдовать будете?
Ц Буду… Ц процедила я сквозь зубы, из последних сил цепляясь за ускольз
ающий сон.
Ц А меня научите?
Ц Нет.
Ц Почему?
Ц Потому что первым делом я превращу тебя в мышку, а мышки колдовать не у
меют…
Ц А я расколдуюсь и сама превращу вас в мышку! Ц после секундного замеш
ательства выпалила девочка, подскакивая на моем животе, как пружина. Бес
подобные ощущения.
Ц Ребенок, дай тете ведьме поспать! Ц простонала я, натягивая одеяло на
голову.
Ц А разве ведьмы спят?
Ц Спят. Когда им не мешают.
Ц Преврати меня в мышку! Я хочу жить в норке!
Я отчаялась заснуть и села, откинув одеяло вместе с Линкой.
Ц Мама спит еще?
Ц Ага. Разбудить?!
Ц Не надо, Ц торопливо сказала я, протягивая руку за висящей на стуле од
еждой. Ц Одевайся, простудишься.
Ц Не простудюсь! Ц убежденно заверила меня девочка. Ц А ваша лошадка н
е простудится?
Ц Смолка? Нет, она мороза не боится, у нее шубка теплая. Хочешь, пойдем ее п
роведаем?
Ц Хочу. А она к нам спустится или мы к ней полетим?
Ц Что? Ц Я выглянула в окно.
Смолка, словно почувствовав мой взгляд, повернула морду в нашу сторону и
хрипло заржала.
Ц Вот леший… Ц выругалась я.
Ц Где?
Ц Что Ц «где»?
Ц Леший! Ц уточнила Линка, натягивая штанишки явно задом наперед, так ч
то вытертые пузыри над коленками оказались под ними.
Ц Испугался меня и убежал. Пошли.
На улице шел снег, мелкий и редкий. Порывистый ветер обращал его в тонкие и
глы, впивавшиеся в лицо. Линка в своем коротком сером полушубке походила
на упитанного зайца, пропустившего осеннюю линьку.
Прикрыв глаза рукой, я долго разглядывала лошадь, застывшую на ветке под
обно испуганной черной кошке.
Ц Смолка, иди сюда!.. Ц наконец вымолвила я , пропустив кучу не
печатных слов до и еще больше Ц после этого краткого обращения к неразу
мной скотине.
Лошадь печально смотрела вниз, моргая облепленными снегом ресницами.
Ц Слазь, дурочка, замерзнешь ведь! Ц смягчилась я.
Смолка вздрогнула всем телом и тихо, мелодично заржала, словно жалуясь н
а неведомого обидчика.
Ц Ну и что мне с тобой делать? Ц вслух подумала я.
Ц Давай ее спилим! Ц немедленно предложила Линка. Ц Я знаю, где у мамы п
ила стоит, только она без ручки и тупая!
Я содрогнулась, представив, как «обрадуется» здешний староста, увидев ве
ковой дуб, реликт и гордость деревни, лежащим посреди густо усыпанной оп
илками площади.
Ц Пожалуй, мы прибережем этот радикальный метод на самый крайний случа
й. Смолка, спускайся! У меня есть что-то вкусненькое!
Я сделала вид, что достаю из кармана кулак с зажатым в нем лакомством.
Лошадь заинтересованно вытянула шею, раздула ноздри.
Ц Ой, а у вас правда есть что-то вкусненькое? Ц Линка запрыгала вокруг ме
ня, как козленок. Ц А мне дадите?!
Ц Нет, это только для лошадки. Ц Мое терпение начинало истощаться. Смол
ка, догадавшись, что ее обманывают, отвернулась с оскорбленным видом.
Ц А что ваша лошадка любит? Ц не унималась малявка. Ц Может, я такое тож
е люблю?
Ц Все. Особенно маленьких девочек, Ц досадливо бросила я, выразительно
поглядывая на Линку.

* * *

Стоило жене подняться с печи, как старосте захотелось бежать прочь из из
бы. И острый же язык у этой треклятой бабы! Все припомнила: и что пьяный при
шел, и как на собрании с мельничихой перемигивался, и даже про забор, что ч
инить давно пора, не забыла…
Староста не имел опыта общения с ведьмами. Но, выбирая между женой и ведьм
ой, постепенно склонялся в сторону последней. Вяло огрызаясь, он застегн
ул тулуп, нахлобучил волчий треух и с наслаждением хлопнул входной дверь
ю.
Ведьму он узнал сразу. Женщина лет двадцати пяти, рыжевато-русая, с приятн
ыми чертами лица, слегка подпорченными профессиональным, жестким и през
рительным, выражением. Ведьма задумчиво смотрела вверх, поджав тонкие гу
бы. Трепетали на ветру длинные волосы, трепетал длинный хвост стоящей на
дереве кобылы.
Под ногами у ведьмы крутилась младшенькая вдовой Регеты Манюшиной, пыта
ясь слепить снежок из тоненького слоя рассыпчатой снежной крупы.
Не осмеливаясь заговорить, староста застыл на почтительном расстоянии
от дуба. Деревня еще спала, центральная площадь сжимала виски гулкой и не
привычной пустотой. Говорят, ведьмы крадут маленьких детей и варят из ни
х свое колдовское зелье. Вот сейчас схватит девочку в охапку, вспрыгнет н
а метлу Ц и поминай как звали. Надо бы вмешаться, пока не поздно, прищучит
ь лиходейку, чтоб неповадно было окаянной детишек несмышленых речами сл
адкими приваживать.
С другой стороны, совершать подвиг путем атаки на ведьму с голыми руками
старосте тоже не хотелось. Да и королевские свитки, приколоченные к верс
товым столбам, предписывали оказывать колдунам и ведьмам Ц практикующ
им магам, как по-ученому именовались наемные волшебники, Ц всяческую по
мощь, преград в их богомерзкой деятельности не чинить, на кострах не сжиг
ать, собаками не травить и каменьями не швыряться. Впрочем, и сжигали, и тр
авили, и швырялись.
Тут Линка обернулась и увидела старосту, нерешительно переминающегося
с ноги на ногу.
Ц Тетя ведьма! Ц радостно взвизгнула она, дергая женщину за рукав кожан
ой куртки с меховым воротником. Ц Вон дядя староста идет! Давай его в мыш
ку превратим!
Ведьма обернулась, скривила губы в ироничной усмешке.
Идея пустить Линку на декокт уже не казалась старосте такой отвратитель
ной.

* * *

После четверти часа уговоров и угроз стало ясно, что Смолка сама с дуба не
слезет. Прыгать она боялась, а развернуться мордой к стволу и спуститься
по нему не могла. Тем не менее следовало сманить ее как можно быстрее, пока
селяне не начали проявлять повышенный интерес к диковинной зверушке. Хо
рошо, если дело ограничится зрелищной потехой, о которой будут со смехом
рассказывать по окрестным корчмам. Меньше всего мне хотелось, чтобы Смол
ку сочли порождением нечистой силы и сожгли вместе с дубом.
1 2 3 4 5 6