Годы в училище пролетели как один день. Сейчас Сашка даже затруднился бы выделить какой-то главный, действительно весомый эпизод – учеба и тренировки заслоняли все.
Он стал мастером спорта по каратэ. В совершенстве овладел всеми видами вооружения и техники.
Прекрасно изучил все дисциплины и окончил училище великолепно – диплом с отличием, который ему вручили вместе с погонами лейтенанта, действительно был им заработан.
Его друзья-однокашники подшучивали:
– Ну ты даешь! В Афган снова захотел?
Они на полном серьезе предрекали ему, сироте, курсанту без связей и покровителей, место взводного где-нибудь на Кандагаре. Потом, правда, шутить и пророчествовать перестали, почувствовав, что Банда обязательно получит красный диплом.
И каково же было их удивление, когда на распределении обладатель этого заветного для многих диплома, отличник боевой и политической подготовки, который мог, в принципе, попроситься даже в группу советских войск в Германии, благо было пять вакансий, твердо заявил, что был бы благодарен, если бы ему дали возможность снова вернуться в Афган...

* * *

Бондарович поменял кассету, и теперь ему попался снова Цой, но только его последний, вышедший уже после смерти альбом – «Черный».
А мне приснилось
Миром правит любовь...
А мне приснилось
Миром правит мечта...
И над этим прекрасно горит звезда...
Я проснулся и понял – беда...

* * *

В положенный ему отпуск Бондарович съездил в Смоленск, зашел в свою девятую школу-интернат, выпил бутылку водки с Иваном Савельевичем, постоял с улыбкой у стенда «Наши выпускники», где его фотография занимала самый почетный, верхний левый угол, выступил с довольно сумбурными и очень мужественными рассказами в нескольких классах и... отправился на вокзал. В Москву.
В столице он прожил неделю.
Обошел почти все музеи, сходил на ВДНХ и в Мавзолей, каждый вечер просиживал в ресторанах, честно пропивая нащелкавшую на сберкнижке тысячу, и в конце концов понял, что эта мирная гражданская жизнь – не для него.
И тогда по воинскому требованию он взял билет до Ташкента, даже не догуляв отпуск...
В штабе армии, конечно, сильно удивились его досрочному прибытию, а потом, изучив сопроводительные документы, определили в самое «веселое» место – командиром разведвзвода десантно-штурмовой бригады.
Вот здесь-то Банда, что называется, хлебнул всего-всего под самую завязку. Он думал, ему на всю оставшуюся жизнь (если только будет она, жизнь) хватит...

* * *

Наконец-то ему попался хоть один, пусть и покосившийся от старости, дорожный указатель, и Банда понял, на какую трассу он выскочил. Это действительно была дорога к границе, и Айни уже давно остался позади. Но впереди его еще ждал Пенджикент, маленький вонючий городишко, от властей которого всего можно было ожидать, и он свернул на обочину, чтобы подготовиться как следует к любым неожиданностям.
Заглушив двигатель и выключив магнитолу, он оказался во власти полной тишины и внезапно почувствовал, что ужасно проголодался. Вскрыв штык-ножом банку тушенки, Сашка начал торопливо, почти не прожевывая, заглатывать куски мяса, одновременно пытаясь систематизировать свой арсенал.
Первым делом Банда осмотрел «вальтер», который он вытащил у Ахмета. «Пушка» действительно впечатляла. Пистолет поражал не только своей мощью, он был и красив. Тяжелый, никелированный, с аккуратным клеймом на левой стороне «Р88», фирменным знаком и указанием калибра патронов, он сам, казалось, нежно ложился в руку, умоляя хозяина проверить его боевые качества.
Сашка засунул ложку в банку, освобождая себе обе руки, и извлек обойму. Она показалась ему непривычно толстой и тяжелой. Парень принялся разряжать магазин, отщелкивая патроны себе на сдвинутые колени, и вдруг сделал замечательное открытие – емкость обоймы составляла пятнадцать патронов. Пятнадцать раз можно было пальнуть из этой штуки, не перезаряжая ее! Теперь Банда откровенно пожалел, что взял только одну пачку патронов к этой игрушке. Подобрать, в случае чего, боеприпасы такого калибра будет, видимо, непросто.
Он снова снарядил магазин, вставил его в пистолет и засунул «вальтер» за пояс сзади, чтобы «пушка» не мешала вести машину, как вдруг услышал нарастающий шум движущейся автомашины.
Сашка вздрогнул и нервно обернулся. «Жигуленок» летел как-то уж подозрительно быстро.
«Ну вот и началось!» – мелькнуло в голове у парня, но раздумывать над вновь создавшейся ситуацией времени не оставалось. Он действовал чисто автоматически: чуть приоткрыл дверцу машины, чтобы не возиться в самый решительный момент с замком, взял с сиденья автомат, проверив патроны в магазине, передернул затвор и приготовил парочку гранат. Теперь он готов был в случае необходимости «поговорить» с неожиданными визитерами.
«Жигуленок» тем временем сбросил скорость и плавно притормозил возле «мицубиси».
– Эй, друг, – высунулась из форточки бородатая рожа азиата, – что, ишак ехать не хочет?
В машине дружно заржали над не слишком удачной остротой бородача.
– Нет, все нормально, – Сашка постарался не выдать голосом того напряжения, в котором держали его незваные гости.
– Если надо что, давай поможем. Не стесняйся, дорогой, скажи!
– Нет, спасибо...
– Ну как хочешь, друг...
– До города далеко еще?
– Ты что! Полчаса ехать только!
– Спасибо.
– Да не за что!
И машина с таджиками покатила дальше.
Сашка перевел дух и вытер со лба испарину.
«Пронесло!»
Он отложил «калашник» на сиденье и снова занялся ревизией добытого оружия.
«Смит – Вессон» сорок пятого калибра с лазерным оптическим прицелом всем своим видом внушал уважение, и Сашка достал магазин из рукоятки, желая разобраться, какому нашему калибру отвечает этот американский стандарт. У него прямо дух захватило – пуля из этого пистолета могла запросто сделать дырку в черепе диаметром одиннадцать миллиметров!
Не менее понравилась ему и итальянская штучка – «беретта». Пистолет вроде бы ничем особенным и не отличался – ни калибром, ни емкостью обоймы, но радовала глаз безупречная дизайнерская работа итальянских оружейников, восхищала спокойная тяжесть этого пистолета.
Не рассматривал Банда только пистолеты Макарова. Наскоро проверив наличие патронов, он быстро спрятал эти два экземпляра советской оружейной мысли в бардачок «паджеро» – туда, где решил складировать свои пистолеты.
Три добытых автомата Калашникова Банда старательно зарядил, смотал кстати подвернувшейся под руку в бардачке изолентой их магазины по афганскому образцу и спрятал под заднее сиденье.
Только теперь взялся он за «узи». Легенды, которые ходили про этот пистолет-пулемет, давно бередили его воображение. Еще в училище они мечтали хоть разок опробовать эту скорострелку. И вот эта возможность вроде бы ему представилась.
Ему достался «микро-узи» – супермаленький собрат из всей серии «узи». Банда еще со времен учебы помнил, что небольшой, всего на двадцать патронов, магазин этой модели опустошался при стрельбе очередями буквально за секунду. Невозможно было даже представить себе, что этот лилипут может сотворить двадцать дырок в человеке, а человек за это время не успеет и маму позвать на помощь.
Сашка прочитал на боку автомата «Made in Belgium» и обрадовался вдвойне – израильской продукции он втайне всегда почему-то до конца не доверял, и теперь ему было приятно, что его автомат – европейский. Он еще разок проверил магазин и, сняв куртку, приладил наплечную кобуру автомата у себя под мышкой, вложив туда грозное оружие.
Затем наскоро пересчитал патроны и гранаты и пришел к выводу, что с легкостью может принять бой хоть с втрое превосходящими силами противника.
Банда засунул пару фанат и магазинов к «узи» в нагрудные карманы куртки, выложил на сиденье рядом со своим АКСУ три сдвоенных магазина и парочку гранат и, включив музыку, снова завел двигатель.
Теперь – только вперед...

* * *

Нам с тобой
голубых небес навес.
Нам с тобой
станет лес глухой стеной.
Нам с тобой
из заплеванных колодцев не пить.
План такой
нам с тобой...
...Это было под Кандагаром, когда Банда служил уже командиром разведвзвода.
В то проклятое утро их роту отправили в дозор, за километр, на расстоянии видимости, от основной колонны техники. Всю ночь перед этим они пили, Пили страшно, по-черному, как говорится, не ожидая каких-либо новых приказаний, ведь только накануне вернулись с поста в горах на подступах к городу.
Погода была великолепная, видимость отличная, место в принципе спокойное, совсем рядом от города, и они, расслабленные после тяжелой ночи, ехали с комроты, Витькой Дербеневым, на броне, свесив ноги в люки машины. Бэтээры резво бежали по разбитой дороге, и только боковой ветер спасал офицеров от тучи пыли, что поднимал впереди идущий бронетранспортер.
Они переговаривались, стараясь перекричать рев двигателей, и ни малейшего внимания не обращали на «зеленку», тянувшуюся вдоль правой обочины дороги. Близость больших сил своих и неимоверное количество выпитой водки сделали свое дело – беспечности их и невнимательности не было границ.
В другой раз они бы обязательно заметили что-то неладное. Они оба немало времени провели в Афгане, не раз попадали в самые крутые переделки, прошли тысячи дозоров, чтобы чувствовать кожей, подкоркой сознания присутствие «духов». В этот раз подкорка отказала...
Все случилось почти мгновенно.
Раздался мощный взрыв, и передний бэтээр встал как вкопанный, страшно завыв своими двигателями.
«Мина!»
Сашка не помнил, успел он это крикнуть или только подумал, как тут же прогремел второй взрыв, и передняя машина оказалась в огне. Одновременно что-то мягкое и теплое плюхнулось лейтенанту Бондаровичу на лицо, на грудь.
Его водитель резко затормозил, и Банда буквально слетел в люк, во все горло ревя:
– Засада! Назад! Вправо по «зеленке» – огонь!
Гулко застучал КПВТ в башенке бэтээра, слились в общем грохоте очереди пулеметов и автоматов из бойниц. Сашка кинулся к триплексу, пытаясь рассмотреть, что стало с передней машиной, но спасать там уже явно было некого – бэтээр был пробит, видимо, кумулятивной гранатой, и шансы спастись оттуда были равны нулю.
Банда оглянулся на ротного – «чего молчишь?» – и онемел: вместо Витьки в люк упал залитый кровью труп, у которого совершенно не было головы.
Из воротника куртки торчали ошметки мяса и, – он даже сейчас вздрогнул, вспомнив то зрелище! – зубы нижней челюсти.
То ли разрывной пулей, то ли осколком Дербеневу начисто снесло голову. Как будто и не было Витьки...
Отстреливаясь, они за считанные минуты пронеслись по дороге назад, к своим.
Банда выскочил из бэтээра, остановившегося на полном лету около командной машины, и бросился к командиру батальона на доклад:
– Товарищ подполковник...
– Лейтенант, я все понял. Помойтесь.
– Товарищ под...
– Умойся, Саша!
Только сейчас Банда уловил какое-то странное выражение в глазах подполковника. Некоторое время он никак не мог понять, что же оно означало. И вдруг почувствовал, что командир смотрит на него... с ужасом. Да-да, немой животный ужас застыл в глазах бравого боевого офицера.
Банда, ничего не понимая, отошел в сторону, и тут к нему подбежал сержант Савельев, командир отделения.
– Товарищ лейтенант, пойдемте... У нас там вода есть.
– Чего вы ко мне все дободались? Какого тебе-то хрена надо? – закричал в сердцах Банда на сержанта, не врубаясь во внезапную причину столь пристального внимания к своей внешности. – Чего надо, спрашиваю?
– Кровь у вас, товарищ лейтенант...
– Где?
Сашка быстро взглянул себе на грудь, и его чуть не стошнило. Бронежилет, хэбэшка, ремень – все было в свежей, блестящей на солнце крови. А на плече, на воротнике белели студенистые, вздрагивающие от любого движения мозги и застрявшие в них осколки костей.
«Витьки!» – сразу понял он.
– Твою мать, – громко, не сдерживаясь, в сердцах выругался Банда.
Больше времени терять было нельзя, он наскоро помыл лицо под тоненькой струйкой воды из фляжки Савельева, смахнул с обмундирования то, что осталось от головы Дербенева, и снова вскочил в бэтээр, бросившись догонять ушедшую вперед колонну...
А вечером в лагере, снимая «лифчик» и бронежилет, пропитавшиеся кровью друга, снова почувствовал, как терпкий ком подкатил к самому горлу, заставляя сжиматься желудок противными спазмами, – в складках его хэбэ, под бронежилетом, придавленный «лифчиком», целый день пролежал вытекший, похожий на мокрую выцветшую тряпочку глаз Витьки...
Этот запах – запах крови, мозгов, запах внутренностей человеческих, густо-густо замешенный на запахе водочного перегара, преследовал Банду несколько недель. Он не мог спокойно есть. Не мог без отвращения одевать свое, уже давным-давно отстиранное обмундирование, не мог сидеть в бэтээре, на броне которого убили капитана Дербенева.
И он совсем не мог пить.
Когда вечером того же дня офицеры их батальона собрались в фургончике, раскупорили водку, чтобы помянуть Витьку, и Банда взял в руки до краев наполненный «Малиновский» стакан, запах водки так резко ударил ему в нос, так живо напомнил запах смерти и перегара, что он не выдержал – его вырвало сразу же. Рвало долго, судорожно, рвало тогда, когда рвать уже было совершенно нечем.
С того дня несколько месяцев не мог Банда пить ничего крепче сухого вина...

* * *

Солнце мое, взгляни на меня!
Моя ладонь превратилась в кулак.
И если есть порох – дай огня.
Вот так!..
Через Пенджикент он пролетел мигом, почти не сбрасывая скорости на его узких и пыльных, совершенно пустых сейчас, в жаркий полдень, улочках.
Ни одной милицейской или военной машины. Ни одного подозрительного движения на крышах домов или непонятного скопления людей Банда не заметил, и это обстоятельство его сильно обрадовало, – возможно, бандиты еще не засекли его, и тогда у Сашки появлялись весьма неплохие шансы вырваться из Таджикистана, а тогда – ищи ветра в поле. По крайней мере, надежд на спасение пересечение границы прибавило бы здорово...
Он вылетел из города, прибавил еще газу и, вытащив зубами сигарету из пачки, совершенно расслабившись, закурил.
До границы, по его расчетам, оставалось километров двадцать пять. Дорога, бежавшая вдоль петлявшего справа Зеравшана, была, конечно, не западногерманским автобаном – извилистая, разбитая, наполовину занесенная песком, пылью, мелкими камнями. Но для его «мицубиси» такая трасса была не испытанием – развлечением, и Сашка представлял, как минут через пятнадцать-двадцать окажется уже в Узбекистане.
Он, наверное, уж слишком расслабился, потому что эскорт, появившийся сзади в клубах пыли, поднимаемой его «паджеро», заметил слишком поздно.
Две машины, марки которых в тучах поднятой пыли и в дрожащем зеркале заднего вида Банда совершенно не мог различить, неслись со слишком большой для обыкновенных лихачей скоростью, и парень сразу понял: это за ним.
Сомнений не осталось, когда в передней, белой, которая оказалась открытой, за ветровым стеклом встал автоматчик и открыл огонь. Пули не задели джип Банды, но очереди гулким эхом разнеслись над долиной, отраженные скалами и горами.
На секунду тот боевик исчез, а когда появился снова, в руках он держал что-то громоздкое. Банда никак не мог разглядеть, что это, но, впрочем, особо и не старался, пытаясь выжать из машины все, на что она была способна, и пристально следя за этой идиотской извилистой дорогой.
Яркая вспышка сзади и близкий взрыв заставили и водителя джипа, и машину подпрыгнуть – Сашку от неожиданности, а «паджеро» здорово тряхнуло взрывной волной.
– "Муха"! – догадался Банда, сразу же вспомнив этот чертов ручной противотанковый гранатомет, доставлявший немало хлопот в Афгане. – Вашу мать, суки!
Он еще сильнее «пришпорил» машину и с радостью убедился, что джип абсолютно ему послушен.
«Значит, пока не зацепили!»
Его тачка была, видимо, все-таки поновее или помощнее, чем у его преследователей, и дистанция между ними начала потихоньку расти. Сашка понимал, что оторваться полностью надежды нет, а впереди его обязательно будет ждать засада. Может быть, уже даже вот за тем поворотом, скрытым за скалой.
Банда лихорадочно соображал, что делать дальше.
Расстояние между машинами метров четыреста.
Этого хватит, если ему немножко повезет...
– Ну, чурки, повоюем! – план возник сразу, если он и был авантюрным. Банда знал, что это – единственный выход.
За этим поворотом засады еще не было. И это стало его первой удачей.
Как только Банда обогнул скалу и скрылся из глаз преследователей, он резко нажал на тормоза, одновременно распахивая дверцу и рванув на себя рычаг ручного тормоза. Заскрипев по асфальту своими широченными шинами, джип остановился как вкопанный, пропахав юзом кривые борозды в этом подобии дороги и все-таки удержавшись на ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34