Потом будешь с удовольствием вспоминать о них целое десятилетие.
– Это невозможно, – заявила Дженни.
– Ладно, возьми любовника не на одну ночь, а на две. Или на все оставшееся до отъезда время. Постой… Интрижка может продлиться и дольше. Что помешает вам встречаться, когда вернетесь?
– Я даже не знаю, где он живет.
– Тем не менее, – сказала Магда, – не упускай случая. – Дженни вздохнула и покачала головой:
– Я практически предложила ему стать моим телохранителем. О чем только я думала?
Магда одобрительно кивнула:
– Разумный тактический ход.
– Перестань! – Дженни швырнула в нее подушкой. – Все было совсем не так. Гораздо хуже. – Она закрыла лицо руками и застонала. – Такое ощущение, что последние пятнадцать лет я вела жизнь какого-то чужого человека. Но до сих пор этого не понимала.
– Если тебе нужна любовная интрижка, дорогая, то заведи ее! И не нужно ничего объяснять. – Она улыбнулась. – Сама не зная того, ты слишком долго ждала удобного случая. Для этого и предназначены поездки к югу от границы.
– Я боюсь совершить какую-нибудь глупость, – призналась Дженни, подобрав под себя ноги и обняв колени руками.
– Напрасно. Вырвись на свободу. – Дженни снова посмотрела в окно.
– Может быть, я так и сделаю…
В вестибюле отеля «Роза» было множество зеленых растений, филодендронов и мебели из ивовой коры, обитой яркими тканями. Выходы в виде арок вели оттуда в приемную, к бассейну и в коридор, где находились лифты и выход на пляж. Дженни с соломенной сумкой через плечо подошла к конторке администратора.
– Я хотела бы позвонить Хантеру Калгари.
Клерк набрал номер и жестом указал ей на телефонный аппарат, висевший на стене рядом с аркой. Послышались длинные гудки. Она разочарованно повесила трубку.
Что делать дальше?
Пройдя по коридору, ведущему на пляж, Дженни вышла на ослепительное солнце. В двадцати футах от отеля ее обступили торговцы мексиканскими шляпами, пончо, безделушками и керамикой. Сколько бы она ни качала головой, отделаться от них было невозможно, и ей пришлось вернуться в отель. Все шезлонги здесь были заняты, да если бы и были свободны, воспользоваться ими она не имела права, поскольку не проживала в гостинице.
На одном из шезлонгов распластался лысеющий мужчина, который приставал к ней в тот первый вечер, когда она познакомилась с Хантером. Заметив его, Дженни на цыпочках обошла это место. Судя по его покрасневшей коже, он уже слишком долго гулял. Ко лбу он прижимал запотевшую банку с каким-то напитком. Очевидно, он страдал скорее не от жары, а после бурно проведенной ночи. Ей даже стало немного жаль его, и это вернуло ее мысли к ситуации, в которой она оказалась.
Что она вообще здесь делает? Хантер ее не приглашал. Она просто явилась в отель, чтобы… броситься в водоворот разгула. Она чуть не расхохоталась над собой. Кого она обманывает? Она не может этого сделать. Теперь, когда Трой маячит где-то на горизонте и она тревожится за Роули. А главное – все это противоречит ее пониманию правил приличия. Нет, это невозможно.
Она повернула назад, подумав, не оставить ли ему записку, потом поспешила к выходу на улицу. И тут, к ее облегчению и ужасу, в вестибюль вошел Хантер и направился к конторке администратора.
Разгладив руками юбку, Дженни попыталась улыбнуться и подошла к нему. После своих вчерашних откровений, от которых сейчас ее бросало в дрожь, она была раздражительна, чувствовала себя неловко, смущалась и вообще была несносным компаньоном, и Хантер, конечно, сразу же поймет это и ретируется. Но после разговора с Магдой она преисполнилась решимости по крайней мере продолжать встречаться с ним, чтобы потом понять, стоит ли делать следующий шаг в этом флирте.
Клерк за конторкой передал ему пакет, пришедший на его имя. Дженни стала ждать, когда Хантер увидит ее. Повернувшись на мгновение, он окаменел, и, заметив строгое выражение его лица, она вновь испытала все одолевавшие ее сомнения.
– Привет, – сказала она, чувствуя себя полной кретинкой. – Я надеялась встретить вас. Вчера я была немного не в своем уме, и мне хотелось доказать, что капелька здравого смысла у меня все-таки осталась.
– Вы не были не в своем уме, – сказал он, казалось, забыв о пакете, который держал в руке. – Я собирался сегодня позвонить вам.
– Правда? – обрадовалась она.
– Я подумал, что мы могли бы прокатиться вдоль побережья.
– С удовольствием, – кивнула Дженни.
– Стойте здесь. Я сейчас вернусь. Прикоснувшись к ее предплечью, он направился к лифтам. Лифт с грохотом спустился вниз, забрал его и снова пополз вверх. Дженни опустилась в кресло и приготовилась ждать, надеясь, что она не нарушила каких-то его планов.
Она видела пакет, подумал Хантер, которому от огорчения хотелось пнуть ногой стену. С этим можно было обождать, а он сделал ошибку и запросил у Ортеги кое-какую информацию. Сержант из Санта-Фе жаловался и требовал, чтобы Хантер возвратился на работу, но информацию тем не менее прислал вместе с вопросами, на которые Хантер отказывался отвечать.
Он быстро вскрыл конверт, предназначенный для пересылки федеральной экспресс-почтой, и пробежал глазами содержимое. Небольшая газетная заметка о побеге Дженивы Холлоуэй с Троем Расселом с целью женитьбы и фотография. Еще несколько газетных статей о гражданских добродетелях Аллена Холлоуэя и его благотворительности. Парочка заметок о приобретении Холлоуэем недвижимости. Эту информацию он уже однажды видел, когда расследовал причины смерти Мишель, но теперь она приобрела для него новое значение.
Он внимательно изучил фотографию Рассела и Дженни. Это был моментальный снимок, судя по всему, сделанный в спешке, поскольку Аллен, естественно, не хотел, чтобы весь мир узнал о замужестве его дочери. На снимке Дженни улыбалась довольно напряженно, а на физиономии Рассела красовалась понимающая ухмылка.
Хантер почувствовал знакомое яростное негодование и сделал несколько глубоких вдохов-выдохов, чтобы прогнать это ощущение. То, что он испытывал, точнее всего можно было бы назвать жаждой мести. Она не угасла с годами. И не ослабла, несмотря на его депрессию.
Вспомнив, что внизу его ждет Дженни, Хантер сунул статьи в боковой карман своей сумки, бросил ее на кресло, схватил ключи и снова поспешил к лифту.
Десять минут спустя они стояли перед магазином в центре города. Дженни смотрела на него смеющимися синими глазищами, и Хантер не мог не почувствовать угрызений совести из-за того, что обманывает ее, пусть даже для ее же блага.
– Ну, что дальше? – спросила она.
– Идемте, – сказал он и, придержав дверь, пропустил ее в магазин. Взяв тележку для продуктов, они стали продвигаться вдоль полок переполненного покупателями магазина.
Он принялся бросать в тележку продукты: сыр, хлеб, вино и мексиканское пиво. – Мы устроим пикник, – сказал он. – Увидите то, что вам нравится, – кидайте сюда.
– Гм… – Она покачала головой. – Как насчет чипсов «тортилла»?
– Все, что вашей душеньке угодно.
– Осторожнее! – вдруг с упреком сказала она. – Вы чуть не отдавили ногу маленькому мальчику!
Мальчик смотрел на них огромными влажными карими глазами. Он заглянул в их тележку и скорчил гримасу, явно не одобряя выбранные ими продукты. Дженни взглянула в тележку его матери, наполненную продуктами более традиционной мексиканской кухни, и улыбнулась ему, мальчуган растянул в ответ щербатый рот, в котором не хватало двух передних зубов. Потом он повернулся к Хантеру и, одарив его грозным взглядом, сразу же удрал после такой демонстрации силы.
– Ах, постреленок, следовало отдавить ему палец, – заявил Хантер.
– Похоже, вы совсем не умеете обращаться с детьми, – поддразнила она и, сама того нежелая, добавила: – У вас есть дети?
– Нет.
– Вы женаты? – так же неожиданно для себя спросила она. Хотя она много думала, прежде чем подойти к нему, такой вопрос никогда не приходил ей в голову. Она была в шоке от собственной наивности. Ей стало не по себе.
– Я разведен, – признался он, помедлив.
– Вот как? – Сердце у нее постепенно стало биться в нормальном ритме, на губах появилась вымученная улыбка. – Похоже, мы с вами одного поля ягода.
– Судя по тому, что я знаю, мой брак был не таким ужасным, как ваш. Хотя тоже в достаточной степени неприятным.
– Давно ли вы развелись?
Ему не хотелось продолжать этот разговор. Он не желал обсуждать сугубо личные вопросы, тем более с Дженни.
– Несколько лет назад.
– Почему?
Он взглянул на нее, не поняв вопроса.
– Почему вы развелись?
– Из-за непримиримых разногласий. Мы не могли выносить друг друга.
Она кивнула, попыталась придумать, что сказать, но потом ограничилась тем, что пожала плечами. Хантер нашел чипсы «Тортилла» и бросил их в тележку вместе с тюбиком острого соуса. Они остановились в конце длинной очереди в кассу.
– Я никогда не ходила покупать продукты с Троем, – сказала Дженни. – Ни разу.
Хантер помолчал, обдумывая ее слова.
– А я никогда не покупал продукты с Кэтрин.
– Может быть, именно в этом заключалась наша ошибка, – небрежно заметила она.
– Кэтрин вообще не ходила за продуктами. У нас была кухарка, которая эти повседневные заботы брала на себя.
– Понятно.
– Я женился на богачке, – криво усмехнулся он. – И не намерен повторять подобную ошибку.
Зачем он все это ей говорит? Но еще до того, как этот вопрос у него возник, он знал ответ на него. Он не хотел желать ее. И чтобы она отвечала взаимностью. Он намеренно воздвигал между ними преграды, хотя душа его тянулась к ней.
На его последние слова она никак не отреагировала. Сложив в пакет продукты, они направились к джипу и выехали со стоянки. Покинув город, прибавили скорость.
– Расскажите мне о себе, – перекрывая шум ветра, громко попросила она.
– Что вы хотели бы узнать?
– Где вы росли, где ходили в школу, как встретились с Кэтрин, когда поняли, что браку пришел конец… Все, что угодно.
Хантер застонал и покачал головой. Он открыл было рот, чтобы отказаться, но она погрозила ему пальцем.
– Только так, чтобы все было справедливо: вы расскажете мне о своей жизни, а я – что-нибудь о себе.
Придется врать ей. Следовало бы отнестись к этому сдержанно, но почему-то он не мог оставаться безразличным.
– Я начну, – сказала она, когда его упрямое молчание затянулось. – Я единственный ребенок. И естественно, тот еще фрукт. Я считала, что мне принадлежат солнце, луна и весь Техас. Мама пыталась как-то повлиять на меня, но у нее не было ни малейшего шанса. Я была слишком самоуверенной. Чересчур дерзкой… – Она искоса взглянула на него. – Одним словом, тот еще ангелочек.
Хантер усмехнулся:
– Вы только что написали портрет моей бывшей жены.
– Ой!
– У нее были свои положительные качества. – Он повернул руль, и они обогнули угол. – Только вот не могу припомнить, в чем они заключались.
– Ой! Ладно. Теперь ваша очередь.
– Что вы хотите знать?
– Нет, вы сами должны рассказывать. Не ждите от меня наводящих вопросов. – Она аккуратно сложила руки на коленях, позволив ветру резвиться в своих волосах. Ему очень хотелось пригладить их, чтобы можно было видеть ее гладкую щечку, розовато-кремовую кожу и нежно закругляющуюся линию челюсти.
– Я родился в Фениксе, откуда моя семья переехала в Лас-Вегас. Отец проигрывал все заработанные деньги, и матери приходилось работать уборщицей в гостинице. Моя сестра Мишель рисовала карикатуры постояльцев гостиницы и стала в городе своего рода знаменитостью. Я кое-как окончил колледж. – Хантер замолчал. Пока он говорил ей правду, но дальше ему придется уклониться с прямого пути, так как он не хотел, чтобы она узнала, что он был полицейским.
– Что вы изучали?
Они свернули на какой-то особенно живописный отрезок побережья, и он, взглянув на нее, сказал:
– Теперь ваша очередь. – Дженни улыбнулась:
– Ладно. Я тоже училась в колледже. Изучала литературу, философию, а также мальчиков в течение целого семестра, до того как появился Трой…
Хантер выехал на смотровую площадку, откуда открывался чудесный вид на море, и по каменистой тропинке можно было спуститься на пляж. Участок пляжа внизу находился в частном владении и был с обеих сторон отгорожен огромными валунами. Частный пляж, свободный от назойливых торговцев. Он нажал на тормоз и взглянул на нее.
– Готовы прогуляться по пляжу, а потом устроить пикник?
– Теперь ваша очередь, – напомнила она, вылезая из джипа.
Он взял с собой сумку, и они спустились по гладким черным камням на серебристый песок. Спрятав сумку за большим камнем, они сняли обувь и зашагали вдоль линии прибоя, ощущая, как вода то прикасается, дразня, к босым ногам, то отступает снова.
– Я стал работать на фирме, занимающейся охранными устройствами. Женился на Кэтрин и в течение примерно двух лет кое-как перебивался, пока не почувствовал, что пора что-то менять, иначе дело может плохо кончиться. У Кэтрин к тому времени появился кто-то другой. Мы развелись. Я бросил свою работу, и теперь вы знаете все о Хантере Калгари.
– Гм. А каковы ваши отношения с Кэтрин сейчас?
– Вы забываете соблюдать правила, которые сами же установили для этой игры.
– Ладно. – Она остановилась. Хантер тоже: он ждал, что будет дальше. – Из вчерашнего разговора вы поняли, конечно, что Трой издевался надо мной, как только мог. Он приходил в ярость из-за отсутствия у меня наличных денег, но еще больше его выводило из себя то, что мне это безразлично. Наверное, я тоже его использовала – как пропуск, позволяющий покинуть свой дом. Но когда мои надежды разбились вдребезги, я утратила свой боевой задор и позволила дорогому старенькому папочке снова взять под контроль мою жизнь.
– Вы были беременны, – напомнил Хантер, – а Трой издевался над вами.
Она кивнула.
– И с тех пор вы сами зарабатываете на жизнь и растите сына. Это делает вам честь, Дженива. – Он умышленно назвал ее полным именем, хотя оно звучало несколько высокопарно и официально. Однако оно позволяло сохранять между ними дистанцию. Ему необходимо было держаться от нее на почтительном расстоянии.
– Меня зовут Дженни, – прошептала она. – Но если хотите, можете называть меня Дженивой…
Услышав это, Хантер Калгари заглянул в ее серьезные синие глаза и наклонился, чтобы поцеловать ее.
Дженни понятия не имела, что чувствует. Она сидела на песке и жевала бутерброд с сыром и маринованным огурчиком. Возможно, какой-нибудь гурман поморщился бы от такого сочетания, но она, кажется, в жизни не едала ничего более вкусного, тем более с таким аппетитом. Солнце клонилось к закату, а ей хотелось, чтобы этот день никогда не кончался. Остаться бы здесь с ним и больше не видеть Магду, Фила и остальных. Она жаждала вновь его поцелуя.
Сколько времени прошло с тех пор, как она целовалась с мужчиной? Даже мысль об этом вызывала уныние. И когда он назвал ее полным именем, в ней откликнулась какая-то струна, к которой слишком долго никто не прикасался.
Хантер улегся на песок, вытянул длинные ноги и, подложив руки под голову, закрыл глаза. На нем были джинсы и черная рубаха без воротничка. Дженни остро чувствовала его невероятную сексуальную притягательность. Она воспользовалась случаем, чтобы как следует разглядеть его: бицепсы, выделявшиеся под рукавами рубахи, четкая линия челюсти, темные брови, черные волнистые волосы и загоревшая под солнцем кожа.
– Теперь снова ваша очередь, – сказала она, засовывая остатки сандвичей в сумку и доставая чипсы и соус. Открыв крышку кувшина, она долила вино в их стаканы, хотя оба они выпили всего по глоточку.
– Мне больше нечего сказать о себе, – проговорил он, не открывая глаз. Можно было подумать, что он вот-вот заснет.
– Тогда расскажите о своей сестре.
Он открыл глаза и пристально взглянул на нее.
– О моей сестре?
– Ее зовут Мишель, так? Вы говорили, что она наловчилась писать карикатуры. Она по-прежнему их рисует?
– Нет.
Как будто с моря налетел холодный ветер. Дженни вроде бы ничего особенного не сказала, но Хантер очень долго молчал.
– Вы часто с ней видитесь? – робко спросила она.
– Я вообще с ней не вижусь. – Он быстро сел. – Мне сейчас не хотелось бы говорить о Мишель.
– Хорошо… – Дженни судорожно глотнула воздух, чувствуя себя так, словно ее за что-то наказали. – У меня нет ни сестры, ни брата, но есть отец, который обожает держать под контролем мою жизнь, и мачеха, которая играет в теннис, коллекционирует драгоценности и остановилась в умственном развитии на уровне пятнадцати лет.
У него на лице появилась улыбка.
– А что вы на самом деле к ней испытываете?
С тонкого льда они вновь вышли на прочную землю. Она почувствовала облегчение. Хрустя чипсами, она размышляла о том, следует ли затронуть в разговоре вопрос о поцелуе. Поцелуй застал ее врасплох, и она не успела по-настоящему им насладиться. Он не дал ей опомниться. Смотрел-смотрел на нее, а потом неожиданно схватил за предплечья, притянул к себе и поцеловал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
– Это невозможно, – заявила Дженни.
– Ладно, возьми любовника не на одну ночь, а на две. Или на все оставшееся до отъезда время. Постой… Интрижка может продлиться и дольше. Что помешает вам встречаться, когда вернетесь?
– Я даже не знаю, где он живет.
– Тем не менее, – сказала Магда, – не упускай случая. – Дженни вздохнула и покачала головой:
– Я практически предложила ему стать моим телохранителем. О чем только я думала?
Магда одобрительно кивнула:
– Разумный тактический ход.
– Перестань! – Дженни швырнула в нее подушкой. – Все было совсем не так. Гораздо хуже. – Она закрыла лицо руками и застонала. – Такое ощущение, что последние пятнадцать лет я вела жизнь какого-то чужого человека. Но до сих пор этого не понимала.
– Если тебе нужна любовная интрижка, дорогая, то заведи ее! И не нужно ничего объяснять. – Она улыбнулась. – Сама не зная того, ты слишком долго ждала удобного случая. Для этого и предназначены поездки к югу от границы.
– Я боюсь совершить какую-нибудь глупость, – призналась Дженни, подобрав под себя ноги и обняв колени руками.
– Напрасно. Вырвись на свободу. – Дженни снова посмотрела в окно.
– Может быть, я так и сделаю…
В вестибюле отеля «Роза» было множество зеленых растений, филодендронов и мебели из ивовой коры, обитой яркими тканями. Выходы в виде арок вели оттуда в приемную, к бассейну и в коридор, где находились лифты и выход на пляж. Дженни с соломенной сумкой через плечо подошла к конторке администратора.
– Я хотела бы позвонить Хантеру Калгари.
Клерк набрал номер и жестом указал ей на телефонный аппарат, висевший на стене рядом с аркой. Послышались длинные гудки. Она разочарованно повесила трубку.
Что делать дальше?
Пройдя по коридору, ведущему на пляж, Дженни вышла на ослепительное солнце. В двадцати футах от отеля ее обступили торговцы мексиканскими шляпами, пончо, безделушками и керамикой. Сколько бы она ни качала головой, отделаться от них было невозможно, и ей пришлось вернуться в отель. Все шезлонги здесь были заняты, да если бы и были свободны, воспользоваться ими она не имела права, поскольку не проживала в гостинице.
На одном из шезлонгов распластался лысеющий мужчина, который приставал к ней в тот первый вечер, когда она познакомилась с Хантером. Заметив его, Дженни на цыпочках обошла это место. Судя по его покрасневшей коже, он уже слишком долго гулял. Ко лбу он прижимал запотевшую банку с каким-то напитком. Очевидно, он страдал скорее не от жары, а после бурно проведенной ночи. Ей даже стало немного жаль его, и это вернуло ее мысли к ситуации, в которой она оказалась.
Что она вообще здесь делает? Хантер ее не приглашал. Она просто явилась в отель, чтобы… броситься в водоворот разгула. Она чуть не расхохоталась над собой. Кого она обманывает? Она не может этого сделать. Теперь, когда Трой маячит где-то на горизонте и она тревожится за Роули. А главное – все это противоречит ее пониманию правил приличия. Нет, это невозможно.
Она повернула назад, подумав, не оставить ли ему записку, потом поспешила к выходу на улицу. И тут, к ее облегчению и ужасу, в вестибюль вошел Хантер и направился к конторке администратора.
Разгладив руками юбку, Дженни попыталась улыбнуться и подошла к нему. После своих вчерашних откровений, от которых сейчас ее бросало в дрожь, она была раздражительна, чувствовала себя неловко, смущалась и вообще была несносным компаньоном, и Хантер, конечно, сразу же поймет это и ретируется. Но после разговора с Магдой она преисполнилась решимости по крайней мере продолжать встречаться с ним, чтобы потом понять, стоит ли делать следующий шаг в этом флирте.
Клерк за конторкой передал ему пакет, пришедший на его имя. Дженни стала ждать, когда Хантер увидит ее. Повернувшись на мгновение, он окаменел, и, заметив строгое выражение его лица, она вновь испытала все одолевавшие ее сомнения.
– Привет, – сказала она, чувствуя себя полной кретинкой. – Я надеялась встретить вас. Вчера я была немного не в своем уме, и мне хотелось доказать, что капелька здравого смысла у меня все-таки осталась.
– Вы не были не в своем уме, – сказал он, казалось, забыв о пакете, который держал в руке. – Я собирался сегодня позвонить вам.
– Правда? – обрадовалась она.
– Я подумал, что мы могли бы прокатиться вдоль побережья.
– С удовольствием, – кивнула Дженни.
– Стойте здесь. Я сейчас вернусь. Прикоснувшись к ее предплечью, он направился к лифтам. Лифт с грохотом спустился вниз, забрал его и снова пополз вверх. Дженни опустилась в кресло и приготовилась ждать, надеясь, что она не нарушила каких-то его планов.
Она видела пакет, подумал Хантер, которому от огорчения хотелось пнуть ногой стену. С этим можно было обождать, а он сделал ошибку и запросил у Ортеги кое-какую информацию. Сержант из Санта-Фе жаловался и требовал, чтобы Хантер возвратился на работу, но информацию тем не менее прислал вместе с вопросами, на которые Хантер отказывался отвечать.
Он быстро вскрыл конверт, предназначенный для пересылки федеральной экспресс-почтой, и пробежал глазами содержимое. Небольшая газетная заметка о побеге Дженивы Холлоуэй с Троем Расселом с целью женитьбы и фотография. Еще несколько газетных статей о гражданских добродетелях Аллена Холлоуэя и его благотворительности. Парочка заметок о приобретении Холлоуэем недвижимости. Эту информацию он уже однажды видел, когда расследовал причины смерти Мишель, но теперь она приобрела для него новое значение.
Он внимательно изучил фотографию Рассела и Дженни. Это был моментальный снимок, судя по всему, сделанный в спешке, поскольку Аллен, естественно, не хотел, чтобы весь мир узнал о замужестве его дочери. На снимке Дженни улыбалась довольно напряженно, а на физиономии Рассела красовалась понимающая ухмылка.
Хантер почувствовал знакомое яростное негодование и сделал несколько глубоких вдохов-выдохов, чтобы прогнать это ощущение. То, что он испытывал, точнее всего можно было бы назвать жаждой мести. Она не угасла с годами. И не ослабла, несмотря на его депрессию.
Вспомнив, что внизу его ждет Дженни, Хантер сунул статьи в боковой карман своей сумки, бросил ее на кресло, схватил ключи и снова поспешил к лифту.
Десять минут спустя они стояли перед магазином в центре города. Дженни смотрела на него смеющимися синими глазищами, и Хантер не мог не почувствовать угрызений совести из-за того, что обманывает ее, пусть даже для ее же блага.
– Ну, что дальше? – спросила она.
– Идемте, – сказал он и, придержав дверь, пропустил ее в магазин. Взяв тележку для продуктов, они стали продвигаться вдоль полок переполненного покупателями магазина.
Он принялся бросать в тележку продукты: сыр, хлеб, вино и мексиканское пиво. – Мы устроим пикник, – сказал он. – Увидите то, что вам нравится, – кидайте сюда.
– Гм… – Она покачала головой. – Как насчет чипсов «тортилла»?
– Все, что вашей душеньке угодно.
– Осторожнее! – вдруг с упреком сказала она. – Вы чуть не отдавили ногу маленькому мальчику!
Мальчик смотрел на них огромными влажными карими глазами. Он заглянул в их тележку и скорчил гримасу, явно не одобряя выбранные ими продукты. Дженни взглянула в тележку его матери, наполненную продуктами более традиционной мексиканской кухни, и улыбнулась ему, мальчуган растянул в ответ щербатый рот, в котором не хватало двух передних зубов. Потом он повернулся к Хантеру и, одарив его грозным взглядом, сразу же удрал после такой демонстрации силы.
– Ах, постреленок, следовало отдавить ему палец, – заявил Хантер.
– Похоже, вы совсем не умеете обращаться с детьми, – поддразнила она и, сама того нежелая, добавила: – У вас есть дети?
– Нет.
– Вы женаты? – так же неожиданно для себя спросила она. Хотя она много думала, прежде чем подойти к нему, такой вопрос никогда не приходил ей в голову. Она была в шоке от собственной наивности. Ей стало не по себе.
– Я разведен, – признался он, помедлив.
– Вот как? – Сердце у нее постепенно стало биться в нормальном ритме, на губах появилась вымученная улыбка. – Похоже, мы с вами одного поля ягода.
– Судя по тому, что я знаю, мой брак был не таким ужасным, как ваш. Хотя тоже в достаточной степени неприятным.
– Давно ли вы развелись?
Ему не хотелось продолжать этот разговор. Он не желал обсуждать сугубо личные вопросы, тем более с Дженни.
– Несколько лет назад.
– Почему?
Он взглянул на нее, не поняв вопроса.
– Почему вы развелись?
– Из-за непримиримых разногласий. Мы не могли выносить друг друга.
Она кивнула, попыталась придумать, что сказать, но потом ограничилась тем, что пожала плечами. Хантер нашел чипсы «Тортилла» и бросил их в тележку вместе с тюбиком острого соуса. Они остановились в конце длинной очереди в кассу.
– Я никогда не ходила покупать продукты с Троем, – сказала Дженни. – Ни разу.
Хантер помолчал, обдумывая ее слова.
– А я никогда не покупал продукты с Кэтрин.
– Может быть, именно в этом заключалась наша ошибка, – небрежно заметила она.
– Кэтрин вообще не ходила за продуктами. У нас была кухарка, которая эти повседневные заботы брала на себя.
– Понятно.
– Я женился на богачке, – криво усмехнулся он. – И не намерен повторять подобную ошибку.
Зачем он все это ей говорит? Но еще до того, как этот вопрос у него возник, он знал ответ на него. Он не хотел желать ее. И чтобы она отвечала взаимностью. Он намеренно воздвигал между ними преграды, хотя душа его тянулась к ней.
На его последние слова она никак не отреагировала. Сложив в пакет продукты, они направились к джипу и выехали со стоянки. Покинув город, прибавили скорость.
– Расскажите мне о себе, – перекрывая шум ветра, громко попросила она.
– Что вы хотели бы узнать?
– Где вы росли, где ходили в школу, как встретились с Кэтрин, когда поняли, что браку пришел конец… Все, что угодно.
Хантер застонал и покачал головой. Он открыл было рот, чтобы отказаться, но она погрозила ему пальцем.
– Только так, чтобы все было справедливо: вы расскажете мне о своей жизни, а я – что-нибудь о себе.
Придется врать ей. Следовало бы отнестись к этому сдержанно, но почему-то он не мог оставаться безразличным.
– Я начну, – сказала она, когда его упрямое молчание затянулось. – Я единственный ребенок. И естественно, тот еще фрукт. Я считала, что мне принадлежат солнце, луна и весь Техас. Мама пыталась как-то повлиять на меня, но у нее не было ни малейшего шанса. Я была слишком самоуверенной. Чересчур дерзкой… – Она искоса взглянула на него. – Одним словом, тот еще ангелочек.
Хантер усмехнулся:
– Вы только что написали портрет моей бывшей жены.
– Ой!
– У нее были свои положительные качества. – Он повернул руль, и они обогнули угол. – Только вот не могу припомнить, в чем они заключались.
– Ой! Ладно. Теперь ваша очередь.
– Что вы хотите знать?
– Нет, вы сами должны рассказывать. Не ждите от меня наводящих вопросов. – Она аккуратно сложила руки на коленях, позволив ветру резвиться в своих волосах. Ему очень хотелось пригладить их, чтобы можно было видеть ее гладкую щечку, розовато-кремовую кожу и нежно закругляющуюся линию челюсти.
– Я родился в Фениксе, откуда моя семья переехала в Лас-Вегас. Отец проигрывал все заработанные деньги, и матери приходилось работать уборщицей в гостинице. Моя сестра Мишель рисовала карикатуры постояльцев гостиницы и стала в городе своего рода знаменитостью. Я кое-как окончил колледж. – Хантер замолчал. Пока он говорил ей правду, но дальше ему придется уклониться с прямого пути, так как он не хотел, чтобы она узнала, что он был полицейским.
– Что вы изучали?
Они свернули на какой-то особенно живописный отрезок побережья, и он, взглянув на нее, сказал:
– Теперь ваша очередь. – Дженни улыбнулась:
– Ладно. Я тоже училась в колледже. Изучала литературу, философию, а также мальчиков в течение целого семестра, до того как появился Трой…
Хантер выехал на смотровую площадку, откуда открывался чудесный вид на море, и по каменистой тропинке можно было спуститься на пляж. Участок пляжа внизу находился в частном владении и был с обеих сторон отгорожен огромными валунами. Частный пляж, свободный от назойливых торговцев. Он нажал на тормоз и взглянул на нее.
– Готовы прогуляться по пляжу, а потом устроить пикник?
– Теперь ваша очередь, – напомнила она, вылезая из джипа.
Он взял с собой сумку, и они спустились по гладким черным камням на серебристый песок. Спрятав сумку за большим камнем, они сняли обувь и зашагали вдоль линии прибоя, ощущая, как вода то прикасается, дразня, к босым ногам, то отступает снова.
– Я стал работать на фирме, занимающейся охранными устройствами. Женился на Кэтрин и в течение примерно двух лет кое-как перебивался, пока не почувствовал, что пора что-то менять, иначе дело может плохо кончиться. У Кэтрин к тому времени появился кто-то другой. Мы развелись. Я бросил свою работу, и теперь вы знаете все о Хантере Калгари.
– Гм. А каковы ваши отношения с Кэтрин сейчас?
– Вы забываете соблюдать правила, которые сами же установили для этой игры.
– Ладно. – Она остановилась. Хантер тоже: он ждал, что будет дальше. – Из вчерашнего разговора вы поняли, конечно, что Трой издевался надо мной, как только мог. Он приходил в ярость из-за отсутствия у меня наличных денег, но еще больше его выводило из себя то, что мне это безразлично. Наверное, я тоже его использовала – как пропуск, позволяющий покинуть свой дом. Но когда мои надежды разбились вдребезги, я утратила свой боевой задор и позволила дорогому старенькому папочке снова взять под контроль мою жизнь.
– Вы были беременны, – напомнил Хантер, – а Трой издевался над вами.
Она кивнула.
– И с тех пор вы сами зарабатываете на жизнь и растите сына. Это делает вам честь, Дженива. – Он умышленно назвал ее полным именем, хотя оно звучало несколько высокопарно и официально. Однако оно позволяло сохранять между ними дистанцию. Ему необходимо было держаться от нее на почтительном расстоянии.
– Меня зовут Дженни, – прошептала она. – Но если хотите, можете называть меня Дженивой…
Услышав это, Хантер Калгари заглянул в ее серьезные синие глаза и наклонился, чтобы поцеловать ее.
Дженни понятия не имела, что чувствует. Она сидела на песке и жевала бутерброд с сыром и маринованным огурчиком. Возможно, какой-нибудь гурман поморщился бы от такого сочетания, но она, кажется, в жизни не едала ничего более вкусного, тем более с таким аппетитом. Солнце клонилось к закату, а ей хотелось, чтобы этот день никогда не кончался. Остаться бы здесь с ним и больше не видеть Магду, Фила и остальных. Она жаждала вновь его поцелуя.
Сколько времени прошло с тех пор, как она целовалась с мужчиной? Даже мысль об этом вызывала уныние. И когда он назвал ее полным именем, в ней откликнулась какая-то струна, к которой слишком долго никто не прикасался.
Хантер улегся на песок, вытянул длинные ноги и, подложив руки под голову, закрыл глаза. На нем были джинсы и черная рубаха без воротничка. Дженни остро чувствовала его невероятную сексуальную притягательность. Она воспользовалась случаем, чтобы как следует разглядеть его: бицепсы, выделявшиеся под рукавами рубахи, четкая линия челюсти, темные брови, черные волнистые волосы и загоревшая под солнцем кожа.
– Теперь снова ваша очередь, – сказала она, засовывая остатки сандвичей в сумку и доставая чипсы и соус. Открыв крышку кувшина, она долила вино в их стаканы, хотя оба они выпили всего по глоточку.
– Мне больше нечего сказать о себе, – проговорил он, не открывая глаз. Можно было подумать, что он вот-вот заснет.
– Тогда расскажите о своей сестре.
Он открыл глаза и пристально взглянул на нее.
– О моей сестре?
– Ее зовут Мишель, так? Вы говорили, что она наловчилась писать карикатуры. Она по-прежнему их рисует?
– Нет.
Как будто с моря налетел холодный ветер. Дженни вроде бы ничего особенного не сказала, но Хантер очень долго молчал.
– Вы часто с ней видитесь? – робко спросила она.
– Я вообще с ней не вижусь. – Он быстро сел. – Мне сейчас не хотелось бы говорить о Мишель.
– Хорошо… – Дженни судорожно глотнула воздух, чувствуя себя так, словно ее за что-то наказали. – У меня нет ни сестры, ни брата, но есть отец, который обожает держать под контролем мою жизнь, и мачеха, которая играет в теннис, коллекционирует драгоценности и остановилась в умственном развитии на уровне пятнадцати лет.
У него на лице появилась улыбка.
– А что вы на самом деле к ней испытываете?
С тонкого льда они вновь вышли на прочную землю. Она почувствовала облегчение. Хрустя чипсами, она размышляла о том, следует ли затронуть в разговоре вопрос о поцелуе. Поцелуй застал ее врасплох, и она не успела по-настоящему им насладиться. Он не дал ей опомниться. Смотрел-смотрел на нее, а потом неожиданно схватил за предплечья, притянул к себе и поцеловал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36