Внутренне застонав, он скрестил руки на груди и прислонился к боку машины. Попытка провалилась. Позднее, когда она разозлится на него за эту сцену, он напомнит, что пытался остановить ее. Во всем, что случилось потом, нет его вины.
– Слушай меня внимательно, Пит. – Ханна застыла вплотную к здоровяку и подбоченилась. – Мы с Рейфом не сожительствуем, ясно?
– А как же, – поспешил заверить Пит. – Не сожительствуете, что же тут непонятного?
Миссис Ситон не сводила с них глаз.
– А я слышала, что вы собираетесь пожениться.
– Что?! – Ханна круто обернулась к ней: – Где вы это слышали?
– Сегодня утром, на почте, – жизнерадостно объяснила миссис Ситон. – Случайно столкнулась с Митчеллом, и он заявил, что вы с Рейфом – отличная пара. И добавил, что дату свадьбы вы объявите со дня на день. Это правда?
– Нет! – Ханна повысила голос. – Никаких объявлений не будет.
Рейф не разжимал губ.
Все вокруг ждали продолжения.
– Вы уверены? – спросила миссис Ситон.
– Абсолютно, – процедила Ханна сквозь зубы. – Мы с Рейфом даже не заговаривали о браке.
Взявшаяся неизвестно откуда молния гнева пронзила Рейфа. Он сменил позу.
– Вообще-то это неправда. – Ханна резко повернулась к нему:
– О чем это ты?
– Просто уточняю, что нам случалось говорить о браке.
– Черта с два! – выкрикнула Ханна.
– Да, к окончательному решению мы еще не пришли, но нельзя сказать, что такой вопрос вообще не возникал.
– Да как ты смеешь, Рейф Мэдисон! – Она шагнула к нему. – Ты никогда не делал мне предложения!
– Ты же помнишь, что говорил Митчелл о моей фобии.
– С меня довольно этих дурацких отговорок! Ты сам говорил: лучший способ справиться с фобией – признать ее существование и решительно избавиться от нее. Что-то я не заметила в тебе такой решимости.
– Ладно, я делаю тебе предложение, – заявил он, чувствуя предательскую дрожь в желудке.
Секунду или две ему казалось, что ответа он не дождется. Миссис Ситон ахнула. Остальные замерли разинув рты. Даже Перри Декейтер был заворожен происходящим.
Ханна взяла себя в руки, но всем было видно, что это удалось ей не без труда. Она торопливо огляделась, словно вдруг придя в себя. В ее глазах отразились недовольство и досада.
– Это ненастоящее предложение, – странным, не похожим на свой голосом возразила она. – Ты просто пошутил – за мой, кстати, счет. Стыдись, Рейф.
– Никаких шуток, – заверил он. – Предложение было настоящим.
Ханна уставилась на него во все глаза.
– Так я получу ответ?
Ее лицо застыло. К своему ужасу, Рейф вдруг увидел, что ее глаза влажно заблестели, губы приоткрылись и дрогнули.
– Черт! – Он инстинктивно понял: если Ханна разрыдается у всех на виду, она никогда этого ему не простит.
Он поспешно обнял ее за талию.
– Прошу прощения, друзья. У нас назначена встреча. – И прежде чем кто-нибудь успел опомниться, Рейф обвел Ханну вокруг машины и усадил на место, а потом позвал Уинстона.
Пес послушно забрался в «порше». Рейф захлопнул дверцу, обошел вокруг машины и сел за руль. Включив зажигание, он вырулил с заправки, не давая собравшимся времени, чтобы отреагировать.
В зеркале заднего вида отражались несколько ошеломленных лиц. Рейф понимал, что к пяти часам вечера известие о предложении, сделанном на заправке, облетит весь город.
Он беспокойно посмотрел на Ханну. Она часто моргала и промокала глаза платочком, но пока сдерживала поток слез. Уинстон положил морду ей на плечо.
– Прости меня… – наконец начал Рейф.
– Помолчи!
Рейф попытался найти в случившемся положительные стороны и нашел их: по крайней мере Ханна не сказала «нет».
Глава 22
Перенести обман оказалось гораздо тяжелее, чем гнев или слезы. Никогда еще Ханна не была так близка к депрессии. Она удалилась к себе наверх сразу, едва вошла в дом. Рейф даже не попытался остановить ее.
Через полчаса, сидя на верхней веранде в плетеном кресле рядом с преданным Уинстоном, она попыталась разобраться в своих эмоциях и путанице мыслей. Глядя на залив, она твердила себе, что совершенно напрасно дала себе волю. Раньше ничего подобного с ней не случалось.
Очевидно, во всем виноват стресс.
Она вправе злиться на Рейфа за сцену на заправке, решила она. Но как вышло, что она приняла происходящее так близко к сердцу? Она попросту накричала на Пита Левэра. И чуть не разрыдалась в присутствии посторонних.
Что с ней случилось?
Отвечать на этот вопрос она не стала, хотя могла бы. Звук шагов Рейфа вызвал у нее чувство, близкое к облегчению. Любой предстоящий разговор лучше, чем размышления в одиночестве.
– Ты в порядке? – спросил он.
Его голос звучал встревоженно, и от этого Ханна испытала удовлетворение.
– Я вне себя от злости.
– Понимаю. – Он протянул ей стакан чаю со льдом.
После минутного колебания Ханна взяла стакан. Рейф вздохнул, сел в соседнее кресло и поставил локти на колени.
– Во всем виноват я.
– Это мы уже выяснили. – Ханна изучала стакан. Чай в нем оказался не обычным черным, а сочного золотисто-зеленого цвета. К краешку стакана Рейф искусно прикрепил веточку мяты, в каждом кубике льда заморозил по крошечному листочку. Из стакана торчала соломинка. В кристально чистых глубинах плавал тончайший ломтик лимона. – А где бумажный зонтик? – поинтересовалась Ханна.
Рейф критически осмотрел стакан и решительно покачал головой:
– Зонтик – это уже чересчур.
– Точно так же, как та сцена на заправке. – Ханна отпила чаю через соломинку. Чай оказался бесподобно вкусным – холодным, крепким и бодрящим. – Зачем ты это сделал?
– Что?
– Предложил мне выйти замуж так глупо, по-дурацки.
– Ты точно хочешь вернуться к этому разговору?
– Я жду ответа.
Рейф устремил взгляд на серебристую поверхность залива.
– Хорошо. Я хотел жениться на тебе с тех пор, как ты вышла из машины здесь, у крыльца Дримскейпа. Но я знал, что у меня нет никаких шансов. По крайней мере, пока.
Чай плеснулся через край стакана.
– Что?! – потрясенно выговорила Ханна.
Рейф не ответил на этот вопрос – он ринулся в бой в порыве слепой решимости. У Ханны создалось впечатление, что он уже знал, чем кончится этот разговор, и не ждал от него ничего хорошего.
– В последние дни мне стало казаться, что мы сблизились. Наметился явный прогресс.
– Ты имеешь в виду секс?
Он согласно кивнул:
– И его тоже. Но торопить события я не хотел.
– Ты опять про секс?
– Про взаимоотношения.
– А, вот оно что! – Она презрительно поморщилась. – Почему?
– В основном потому, что ты слишком нервничала.
– Я? Это ты заявил, что боишься брака и считаешь, что унаследовал от деда и отца склонность ошибаться в выборе.
– Я имел право скрывать свои карты! Я еще не знал, как обстоит дело. Ты же призналась, что составила новый список требований к будущему мужу. Правда, в подробности нового, исправленного издания ты меня так и не посвятила.
Она в изнеможении откинула голову на спинку кресла.
– Опять этот идиотский список!
– Да, идиотский. Для меня он стал источником настоящего стресса, Ханна.
Ее рука замерла на голове Уинстона.
– Вот как?
– Этот треклятый список свел меня с ума. И вот сегодня на заправке, когда ты начала уверять всех подряд, что о браке мы даже не заговаривали, я решил, что с меня хватит. Да, я не выдержал. – Он помедлил. – И лишился остатков здравого смысла.
– Ты серьезно? – Ханна медленно опустила стакан.
Он повернулся к ней:
– Абсолютно серьезно.
– Ты думал о браке с тех пор, как я вернулась сюда?
– На самом деле даже раньше. – Он уставился на свои сцепленные пальцы, а когда опять поднял голову, его глаза были тоскливыми. – Наверное, с тех пор, как я получил письмо от адвоката Изабель и услышал, что ты еще не замужем.
– Ничего не понимаю… – прошептала она. – С какой стати ты вдруг задумался о браке? Или ты решил, что это простейший способ решить вопрос о наследстве?
– Нет, черт возьми! Брак – это вообще не способ решения проблем, и мне это известно лучше, чем кому-либо другому.
– Так в чем же дело? – Она опять повысила голос и упрекнула себя за это: Хартам не полагается терять самообладание.
Рейф сжал зубы.
– Трудно объяснить. Просто это решение казалось правильным. Когда я получил письмо от адвоката, все вдруг встало на свои места. Впервые в жизни я точно знал, чего хочу. Долгие годы я брел как в тумане, и вдруг туман рассеялся.
– Чего же ты хочешь?
Он развел руками:
– Ничего сверхъестественного. Мне нужна ты. Отель и ресторан. И будущее.
Ханна ждала, что он добавит к списку вечную любовь и взаимную преданность, но он промолчал.
– Ясно. А кое-кто в городе назвал бы сверхъестественным явлением брак Харт и Мэдисона.
Рейф уставился на нее в упор.
– Послушай, не знаю, что там, в твоем новом списке, но за последние восемь лет я изменился. Да, я не удовлетворяю всем требованиям, которые ты перечислила мне в девятнадцать лет…
– В ту ночь мне было двадцать.
– Какая разница! Важно другое: некоторым требованиям я все-таки отвечаю, а с остальными хочу разобраться постепенно.
– Зачем? – напрямик спросила Ханна. Он подался вперед, торопясь ответить.
– Ты – Ханна Харт. Ты должна видеть логику в моем решении жениться на тебе. Эту сделку мы заключим сознательно. Мы знаем друг о друге гораздо больше, чем многие будущие супруги. У нас есть общая история. Целых три поколения предков. Дримскейп. Общее дело объединяет.
– Думаешь?
– Уверен. – Он уже не мог остановиться. – Со своей стороны я гарантирую, что наш брак не будет типичным браком Мэдисона.
Невольно заинтересовавшись, Ханна отхлебнула чаю.
– Как так?
– Я же только что объяснил. – Рейф раздраженно развел руками. – В его основе будут лежать вовсе не романтические мечты о вечной страсти.
– Страсти вообще не предполагается? – уточнила она.
Он нахмурился.
– Ты же знаешь, что меня тянет к тебе. В сексуальном отношении у нас полная гармония, а это очень важно в браке.
– Сексуальная совместимость, – усмехнулась Ханна.
– Да, это много значит.
– Но ты же предлагаешь брак по расчету.
– На самом деле, – возразил он, повышая голос, – я предлагаю брак, основанный на том, что особенно притягательно для Хартов, – на общих целях. Помнишь, они значились в твоем списке? Общность интересов, и так далее, и тому подобное.
Его голос сорвался, заставив Ханну вскинуть голову, но лицо осталось непроницаемой маской.
– Верно. – Она принялась гонять соломинкой кубики льда в стакане. – Помню.
– Ну, может, я неудачно выразился… – Он перевел дыхание. – Послушай, я просто пытаюсь объяснить, что у нашего брака немало шансов выжить. Ханна, ты когда-то советовала мне не повторять ошибок моего отца и деда. Не могу сказать, что я в точности последовал этому совету, но сумел избежать катастрофы. И добился цели, поставленной восемь лет назад.
– Не попал в тюрьму.
– Разве это ничего не значит? Мне понадобилось время, чтобы понять, чего я хочу, но теперь мне все ясно. Осталось узнать, сможешь ли ты приспособить свой новый список требований к мужу для меня.
– Посмотрим, – сдержанно отозвалась Ханна. – Видишь ли, новый список совсем короткий – по сравнению с прежним. В нем только один пункт.
Рейф посмотрел на нее так, как Уинстон провожал взглядом чаек. Надежда и решимость светились в его глазах, но вместе с тем он был заранее готов к поражению.
Со стороны аллеи, ведущей к дому, послышался рев мощного двигателя. Уинстон вынырнул из-под руки Ханны и поспешил выяснить, в чем дело. Рейф нахмурился, явно досадуя на помеху, но тут же понял, в чем дело, и вскочил.
– Это Эй-Зед! – объявил он и заторопился за Уинстоном.
Ханна негодующе посмотрела ему в спину.
– Вот тебе и вечная любовь и преданность!
Но она прошептала эти слова еле слышно, уверенная, что Рейф не собирался клясться ни в том, ни в другом.
Кто бы мог подумать, что Мэдисон согласится на брак по взаимным интересам и ради достижения общих целей?
Кто бы мог подумать, что девушка из семьи Харт будет жаждать неистовой страсти и романтической любви?
Рев двигателя вдруг оборвался. Ханна поднялась и направилась вслед за Рейфом и Уинстоном.
– Вот записи, сделанные той ночью. – Аризона открыла дневник в черной кожаной обложке, положив его на кухонный стол и повернув так, чтобы Рейф и Ханна могли прочесть записи. – Этот первый прием в честь Торнли был громким событием. На него пригласили гостей даже из Портленда.
– Нам нужен номер машины, которая покинула стоянку у института примерно в полночь и вернулась обратно около двух. – Рейф придвинул к себе дневник и начал разбирать мелкий, аккуратный почерк. – Ты ведь пробыла на посту до конца вечеринки?
– Да, пока со стоянки не уехала последняя машина, – заверила Аризона. – Если уж вести записи, то подробно и скрупулезно.
Ханна принялась листать страницы.
– Как их здесь много! Искать придется долго…
– А вы не спешите, – посоветовала Аризона и встала. – Я пока посижу в солярии и отдохну. Рейф, можно, я налью себе кофе?
– Конечно, будь как дома. – Рейф придвинул к себе ручку и разлинованный блокнот.
– Спасибо. – Аризона добавила: – Давно я не бывала в солярии Изабель. Мне недостает ее. Она всегда рассказывала что-нибудь интересное.
Неподдельная грусть в голосе Аризоны застала Ханну врасплох. Она быстро вскинула голову.
Уже на пороге Аризона обернулась и добавила:
– Знаете, мы с ней подолгу беседовали. Она понимала меня, когда я твердила, что в институте творится что-то странное. Ни разу не засмеялась, не то что другие.
Аризона вышла в коридор. Минуту Ханна с любопытством смотрела ей вслед.
– Интересно, насколько близки были на самом деле Аризона и Изабель? – произнесла она. – Обе они так и не вышли замуж. Они дружили с давних пор. Неужели они?..
– Это не наше дело. – Рейф записал номер машины. – Дело пойдет быстрее, если ты будешь делать записи, а я диктовать.
– Хорошо. – Ханна взяла у него ручку и склонилась над блокнотом. – Поехали.
Работа продвигалась черепашьим шагом. Дневник Аризоны оказался не просто сухим перечнем номеров, фамилий и дат. Они чередовались с пространными примечаниями. Некоторые из них Рейф читал вслух:
– «Вхож в правительственные круги?»… «Утверждал, что он из Портленда, но на заднем сиденье лежит свежий номер „Нью-Йорк таймс“… „В прошлый вторник приезжал в институт на тайное собрание… наверное, принадлежит к верхам…“
– В ее воображении существует целый мир, – задумчиво прошептала Ханна. – Удивительно…
– Не более чем то, что мы сидим здесь вдвоем и изучаем ее дневники, надеясь с их помощью раскрыть убийство восьмилетней давности.
– Ты прав. – Ханна постучала ручкой по столу. – Наверное, кое-кто в городе решил бы, что у нас, как и у Аризоны, не все дома.
Им понадобилось почти полчаса, чтобы прочесть все записи, относящиеся к роковому вечеру. Ханна уже была готова смириться с поражением, когда Рейф задумался, глядя на номер очередной машины.
– Ага… – произнес он. Ханна вскинула голову:
– Что?
– Мы искали номера машин тех, кто участвовал в предвыборной кампании Торнли.
– Ну и что?
Рейф откинулся на спинку стула и засунул руки в карманы, глядя на открытый дневник.
– Никто из них не выезжал со стоянки между полуночью и двумя часами ночи. Возможно, мы ошиблись в предположениях.
Но его голос звенел от нетерпения, и Ханне это не понравилось.
– Думаешь, тот, с кем встретилась Кэтлин, одолжил чужую машину?
– Может быть. – Рейф помедлил. – Возможно и другое объяснение. Насколько мы можем судить, в ту ночь Кэтлин действовала импульсивно и необдуманно. Она вдруг решила утром уехать из города, ей срочно понадобились наличные. Мы предположили, что она попыталась продать компрометирующие кассеты кому-то из лагеря Торнли. Но у нее могли быть и другие потенциальные покупатели.
– Какие?
– Например, журналисты.
– Вряд ли. – Ханна отложила ручку. – Зачем журналисту понадобилось убивать Кэтлин? Ни один журналист не станет своими руками избавляться от осведомителя. У него же потребуют продолжения статьи!
– А если он собирался сам шантажировать Торнли?
Ханна подумала и вздохнула.
– Но ведь известие о том, что Торнли питает пристрастие к женскому белью, так и не появилось в прессе. Может, потому, что какой-то журналист, заполучивший кассеты, все эти годы с их помощью шантажировал Торнли?
Не говоря ни слова, Рейф вынул руку из кармана и повернул дневник к Ханне.
– Не какой-то, – уточнил он, – а тот журналист, кого Кэтлин хорошо знала и не постеснялась позвонить ему среди ночи. Тот, кто мог заинтересоваться пикантными подробностями, касающимися Торнли. Давний знакомый, которому она всецело доверяла.
Ханна уставилась на фамилию, написанную рядом с номером машины, потом на свои записи. Эта машина покинула стоянку примерно в полночь, а вернулась в час сорок семь.
– Этот журналист, – негромко продолжал Рейф, – точно знал, что Аризона Сноу прячется в кустах у стоянки и делает записи обо всем, что происходит возле института.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
– Слушай меня внимательно, Пит. – Ханна застыла вплотную к здоровяку и подбоченилась. – Мы с Рейфом не сожительствуем, ясно?
– А как же, – поспешил заверить Пит. – Не сожительствуете, что же тут непонятного?
Миссис Ситон не сводила с них глаз.
– А я слышала, что вы собираетесь пожениться.
– Что?! – Ханна круто обернулась к ней: – Где вы это слышали?
– Сегодня утром, на почте, – жизнерадостно объяснила миссис Ситон. – Случайно столкнулась с Митчеллом, и он заявил, что вы с Рейфом – отличная пара. И добавил, что дату свадьбы вы объявите со дня на день. Это правда?
– Нет! – Ханна повысила голос. – Никаких объявлений не будет.
Рейф не разжимал губ.
Все вокруг ждали продолжения.
– Вы уверены? – спросила миссис Ситон.
– Абсолютно, – процедила Ханна сквозь зубы. – Мы с Рейфом даже не заговаривали о браке.
Взявшаяся неизвестно откуда молния гнева пронзила Рейфа. Он сменил позу.
– Вообще-то это неправда. – Ханна резко повернулась к нему:
– О чем это ты?
– Просто уточняю, что нам случалось говорить о браке.
– Черта с два! – выкрикнула Ханна.
– Да, к окончательному решению мы еще не пришли, но нельзя сказать, что такой вопрос вообще не возникал.
– Да как ты смеешь, Рейф Мэдисон! – Она шагнула к нему. – Ты никогда не делал мне предложения!
– Ты же помнишь, что говорил Митчелл о моей фобии.
– С меня довольно этих дурацких отговорок! Ты сам говорил: лучший способ справиться с фобией – признать ее существование и решительно избавиться от нее. Что-то я не заметила в тебе такой решимости.
– Ладно, я делаю тебе предложение, – заявил он, чувствуя предательскую дрожь в желудке.
Секунду или две ему казалось, что ответа он не дождется. Миссис Ситон ахнула. Остальные замерли разинув рты. Даже Перри Декейтер был заворожен происходящим.
Ханна взяла себя в руки, но всем было видно, что это удалось ей не без труда. Она торопливо огляделась, словно вдруг придя в себя. В ее глазах отразились недовольство и досада.
– Это ненастоящее предложение, – странным, не похожим на свой голосом возразила она. – Ты просто пошутил – за мой, кстати, счет. Стыдись, Рейф.
– Никаких шуток, – заверил он. – Предложение было настоящим.
Ханна уставилась на него во все глаза.
– Так я получу ответ?
Ее лицо застыло. К своему ужасу, Рейф вдруг увидел, что ее глаза влажно заблестели, губы приоткрылись и дрогнули.
– Черт! – Он инстинктивно понял: если Ханна разрыдается у всех на виду, она никогда этого ему не простит.
Он поспешно обнял ее за талию.
– Прошу прощения, друзья. У нас назначена встреча. – И прежде чем кто-нибудь успел опомниться, Рейф обвел Ханну вокруг машины и усадил на место, а потом позвал Уинстона.
Пес послушно забрался в «порше». Рейф захлопнул дверцу, обошел вокруг машины и сел за руль. Включив зажигание, он вырулил с заправки, не давая собравшимся времени, чтобы отреагировать.
В зеркале заднего вида отражались несколько ошеломленных лиц. Рейф понимал, что к пяти часам вечера известие о предложении, сделанном на заправке, облетит весь город.
Он беспокойно посмотрел на Ханну. Она часто моргала и промокала глаза платочком, но пока сдерживала поток слез. Уинстон положил морду ей на плечо.
– Прости меня… – наконец начал Рейф.
– Помолчи!
Рейф попытался найти в случившемся положительные стороны и нашел их: по крайней мере Ханна не сказала «нет».
Глава 22
Перенести обман оказалось гораздо тяжелее, чем гнев или слезы. Никогда еще Ханна не была так близка к депрессии. Она удалилась к себе наверх сразу, едва вошла в дом. Рейф даже не попытался остановить ее.
Через полчаса, сидя на верхней веранде в плетеном кресле рядом с преданным Уинстоном, она попыталась разобраться в своих эмоциях и путанице мыслей. Глядя на залив, она твердила себе, что совершенно напрасно дала себе волю. Раньше ничего подобного с ней не случалось.
Очевидно, во всем виноват стресс.
Она вправе злиться на Рейфа за сцену на заправке, решила она. Но как вышло, что она приняла происходящее так близко к сердцу? Она попросту накричала на Пита Левэра. И чуть не разрыдалась в присутствии посторонних.
Что с ней случилось?
Отвечать на этот вопрос она не стала, хотя могла бы. Звук шагов Рейфа вызвал у нее чувство, близкое к облегчению. Любой предстоящий разговор лучше, чем размышления в одиночестве.
– Ты в порядке? – спросил он.
Его голос звучал встревоженно, и от этого Ханна испытала удовлетворение.
– Я вне себя от злости.
– Понимаю. – Он протянул ей стакан чаю со льдом.
После минутного колебания Ханна взяла стакан. Рейф вздохнул, сел в соседнее кресло и поставил локти на колени.
– Во всем виноват я.
– Это мы уже выяснили. – Ханна изучала стакан. Чай в нем оказался не обычным черным, а сочного золотисто-зеленого цвета. К краешку стакана Рейф искусно прикрепил веточку мяты, в каждом кубике льда заморозил по крошечному листочку. Из стакана торчала соломинка. В кристально чистых глубинах плавал тончайший ломтик лимона. – А где бумажный зонтик? – поинтересовалась Ханна.
Рейф критически осмотрел стакан и решительно покачал головой:
– Зонтик – это уже чересчур.
– Точно так же, как та сцена на заправке. – Ханна отпила чаю через соломинку. Чай оказался бесподобно вкусным – холодным, крепким и бодрящим. – Зачем ты это сделал?
– Что?
– Предложил мне выйти замуж так глупо, по-дурацки.
– Ты точно хочешь вернуться к этому разговору?
– Я жду ответа.
Рейф устремил взгляд на серебристую поверхность залива.
– Хорошо. Я хотел жениться на тебе с тех пор, как ты вышла из машины здесь, у крыльца Дримскейпа. Но я знал, что у меня нет никаких шансов. По крайней мере, пока.
Чай плеснулся через край стакана.
– Что?! – потрясенно выговорила Ханна.
Рейф не ответил на этот вопрос – он ринулся в бой в порыве слепой решимости. У Ханны создалось впечатление, что он уже знал, чем кончится этот разговор, и не ждал от него ничего хорошего.
– В последние дни мне стало казаться, что мы сблизились. Наметился явный прогресс.
– Ты имеешь в виду секс?
Он согласно кивнул:
– И его тоже. Но торопить события я не хотел.
– Ты опять про секс?
– Про взаимоотношения.
– А, вот оно что! – Она презрительно поморщилась. – Почему?
– В основном потому, что ты слишком нервничала.
– Я? Это ты заявил, что боишься брака и считаешь, что унаследовал от деда и отца склонность ошибаться в выборе.
– Я имел право скрывать свои карты! Я еще не знал, как обстоит дело. Ты же призналась, что составила новый список требований к будущему мужу. Правда, в подробности нового, исправленного издания ты меня так и не посвятила.
Она в изнеможении откинула голову на спинку кресла.
– Опять этот идиотский список!
– Да, идиотский. Для меня он стал источником настоящего стресса, Ханна.
Ее рука замерла на голове Уинстона.
– Вот как?
– Этот треклятый список свел меня с ума. И вот сегодня на заправке, когда ты начала уверять всех подряд, что о браке мы даже не заговаривали, я решил, что с меня хватит. Да, я не выдержал. – Он помедлил. – И лишился остатков здравого смысла.
– Ты серьезно? – Ханна медленно опустила стакан.
Он повернулся к ней:
– Абсолютно серьезно.
– Ты думал о браке с тех пор, как я вернулась сюда?
– На самом деле даже раньше. – Он уставился на свои сцепленные пальцы, а когда опять поднял голову, его глаза были тоскливыми. – Наверное, с тех пор, как я получил письмо от адвоката Изабель и услышал, что ты еще не замужем.
– Ничего не понимаю… – прошептала она. – С какой стати ты вдруг задумался о браке? Или ты решил, что это простейший способ решить вопрос о наследстве?
– Нет, черт возьми! Брак – это вообще не способ решения проблем, и мне это известно лучше, чем кому-либо другому.
– Так в чем же дело? – Она опять повысила голос и упрекнула себя за это: Хартам не полагается терять самообладание.
Рейф сжал зубы.
– Трудно объяснить. Просто это решение казалось правильным. Когда я получил письмо от адвоката, все вдруг встало на свои места. Впервые в жизни я точно знал, чего хочу. Долгие годы я брел как в тумане, и вдруг туман рассеялся.
– Чего же ты хочешь?
Он развел руками:
– Ничего сверхъестественного. Мне нужна ты. Отель и ресторан. И будущее.
Ханна ждала, что он добавит к списку вечную любовь и взаимную преданность, но он промолчал.
– Ясно. А кое-кто в городе назвал бы сверхъестественным явлением брак Харт и Мэдисона.
Рейф уставился на нее в упор.
– Послушай, не знаю, что там, в твоем новом списке, но за последние восемь лет я изменился. Да, я не удовлетворяю всем требованиям, которые ты перечислила мне в девятнадцать лет…
– В ту ночь мне было двадцать.
– Какая разница! Важно другое: некоторым требованиям я все-таки отвечаю, а с остальными хочу разобраться постепенно.
– Зачем? – напрямик спросила Ханна. Он подался вперед, торопясь ответить.
– Ты – Ханна Харт. Ты должна видеть логику в моем решении жениться на тебе. Эту сделку мы заключим сознательно. Мы знаем друг о друге гораздо больше, чем многие будущие супруги. У нас есть общая история. Целых три поколения предков. Дримскейп. Общее дело объединяет.
– Думаешь?
– Уверен. – Он уже не мог остановиться. – Со своей стороны я гарантирую, что наш брак не будет типичным браком Мэдисона.
Невольно заинтересовавшись, Ханна отхлебнула чаю.
– Как так?
– Я же только что объяснил. – Рейф раздраженно развел руками. – В его основе будут лежать вовсе не романтические мечты о вечной страсти.
– Страсти вообще не предполагается? – уточнила она.
Он нахмурился.
– Ты же знаешь, что меня тянет к тебе. В сексуальном отношении у нас полная гармония, а это очень важно в браке.
– Сексуальная совместимость, – усмехнулась Ханна.
– Да, это много значит.
– Но ты же предлагаешь брак по расчету.
– На самом деле, – возразил он, повышая голос, – я предлагаю брак, основанный на том, что особенно притягательно для Хартов, – на общих целях. Помнишь, они значились в твоем списке? Общность интересов, и так далее, и тому подобное.
Его голос сорвался, заставив Ханну вскинуть голову, но лицо осталось непроницаемой маской.
– Верно. – Она принялась гонять соломинкой кубики льда в стакане. – Помню.
– Ну, может, я неудачно выразился… – Он перевел дыхание. – Послушай, я просто пытаюсь объяснить, что у нашего брака немало шансов выжить. Ханна, ты когда-то советовала мне не повторять ошибок моего отца и деда. Не могу сказать, что я в точности последовал этому совету, но сумел избежать катастрофы. И добился цели, поставленной восемь лет назад.
– Не попал в тюрьму.
– Разве это ничего не значит? Мне понадобилось время, чтобы понять, чего я хочу, но теперь мне все ясно. Осталось узнать, сможешь ли ты приспособить свой новый список требований к мужу для меня.
– Посмотрим, – сдержанно отозвалась Ханна. – Видишь ли, новый список совсем короткий – по сравнению с прежним. В нем только один пункт.
Рейф посмотрел на нее так, как Уинстон провожал взглядом чаек. Надежда и решимость светились в его глазах, но вместе с тем он был заранее готов к поражению.
Со стороны аллеи, ведущей к дому, послышался рев мощного двигателя. Уинстон вынырнул из-под руки Ханны и поспешил выяснить, в чем дело. Рейф нахмурился, явно досадуя на помеху, но тут же понял, в чем дело, и вскочил.
– Это Эй-Зед! – объявил он и заторопился за Уинстоном.
Ханна негодующе посмотрела ему в спину.
– Вот тебе и вечная любовь и преданность!
Но она прошептала эти слова еле слышно, уверенная, что Рейф не собирался клясться ни в том, ни в другом.
Кто бы мог подумать, что Мэдисон согласится на брак по взаимным интересам и ради достижения общих целей?
Кто бы мог подумать, что девушка из семьи Харт будет жаждать неистовой страсти и романтической любви?
Рев двигателя вдруг оборвался. Ханна поднялась и направилась вслед за Рейфом и Уинстоном.
– Вот записи, сделанные той ночью. – Аризона открыла дневник в черной кожаной обложке, положив его на кухонный стол и повернув так, чтобы Рейф и Ханна могли прочесть записи. – Этот первый прием в честь Торнли был громким событием. На него пригласили гостей даже из Портленда.
– Нам нужен номер машины, которая покинула стоянку у института примерно в полночь и вернулась обратно около двух. – Рейф придвинул к себе дневник и начал разбирать мелкий, аккуратный почерк. – Ты ведь пробыла на посту до конца вечеринки?
– Да, пока со стоянки не уехала последняя машина, – заверила Аризона. – Если уж вести записи, то подробно и скрупулезно.
Ханна принялась листать страницы.
– Как их здесь много! Искать придется долго…
– А вы не спешите, – посоветовала Аризона и встала. – Я пока посижу в солярии и отдохну. Рейф, можно, я налью себе кофе?
– Конечно, будь как дома. – Рейф придвинул к себе ручку и разлинованный блокнот.
– Спасибо. – Аризона добавила: – Давно я не бывала в солярии Изабель. Мне недостает ее. Она всегда рассказывала что-нибудь интересное.
Неподдельная грусть в голосе Аризоны застала Ханну врасплох. Она быстро вскинула голову.
Уже на пороге Аризона обернулась и добавила:
– Знаете, мы с ней подолгу беседовали. Она понимала меня, когда я твердила, что в институте творится что-то странное. Ни разу не засмеялась, не то что другие.
Аризона вышла в коридор. Минуту Ханна с любопытством смотрела ей вслед.
– Интересно, насколько близки были на самом деле Аризона и Изабель? – произнесла она. – Обе они так и не вышли замуж. Они дружили с давних пор. Неужели они?..
– Это не наше дело. – Рейф записал номер машины. – Дело пойдет быстрее, если ты будешь делать записи, а я диктовать.
– Хорошо. – Ханна взяла у него ручку и склонилась над блокнотом. – Поехали.
Работа продвигалась черепашьим шагом. Дневник Аризоны оказался не просто сухим перечнем номеров, фамилий и дат. Они чередовались с пространными примечаниями. Некоторые из них Рейф читал вслух:
– «Вхож в правительственные круги?»… «Утверждал, что он из Портленда, но на заднем сиденье лежит свежий номер „Нью-Йорк таймс“… „В прошлый вторник приезжал в институт на тайное собрание… наверное, принадлежит к верхам…“
– В ее воображении существует целый мир, – задумчиво прошептала Ханна. – Удивительно…
– Не более чем то, что мы сидим здесь вдвоем и изучаем ее дневники, надеясь с их помощью раскрыть убийство восьмилетней давности.
– Ты прав. – Ханна постучала ручкой по столу. – Наверное, кое-кто в городе решил бы, что у нас, как и у Аризоны, не все дома.
Им понадобилось почти полчаса, чтобы прочесть все записи, относящиеся к роковому вечеру. Ханна уже была готова смириться с поражением, когда Рейф задумался, глядя на номер очередной машины.
– Ага… – произнес он. Ханна вскинула голову:
– Что?
– Мы искали номера машин тех, кто участвовал в предвыборной кампании Торнли.
– Ну и что?
Рейф откинулся на спинку стула и засунул руки в карманы, глядя на открытый дневник.
– Никто из них не выезжал со стоянки между полуночью и двумя часами ночи. Возможно, мы ошиблись в предположениях.
Но его голос звенел от нетерпения, и Ханне это не понравилось.
– Думаешь, тот, с кем встретилась Кэтлин, одолжил чужую машину?
– Может быть. – Рейф помедлил. – Возможно и другое объяснение. Насколько мы можем судить, в ту ночь Кэтлин действовала импульсивно и необдуманно. Она вдруг решила утром уехать из города, ей срочно понадобились наличные. Мы предположили, что она попыталась продать компрометирующие кассеты кому-то из лагеря Торнли. Но у нее могли быть и другие потенциальные покупатели.
– Какие?
– Например, журналисты.
– Вряд ли. – Ханна отложила ручку. – Зачем журналисту понадобилось убивать Кэтлин? Ни один журналист не станет своими руками избавляться от осведомителя. У него же потребуют продолжения статьи!
– А если он собирался сам шантажировать Торнли?
Ханна подумала и вздохнула.
– Но ведь известие о том, что Торнли питает пристрастие к женскому белью, так и не появилось в прессе. Может, потому, что какой-то журналист, заполучивший кассеты, все эти годы с их помощью шантажировал Торнли?
Не говоря ни слова, Рейф вынул руку из кармана и повернул дневник к Ханне.
– Не какой-то, – уточнил он, – а тот журналист, кого Кэтлин хорошо знала и не постеснялась позвонить ему среди ночи. Тот, кто мог заинтересоваться пикантными подробностями, касающимися Торнли. Давний знакомый, которому она всецело доверяла.
Ханна уставилась на фамилию, написанную рядом с номером машины, потом на свои записи. Эта машина покинула стоянку примерно в полночь, а вернулась в час сорок семь.
– Этот журналист, – негромко продолжал Рейф, – точно знал, что Аризона Сноу прячется в кустах у стоянки и делает записи обо всем, что происходит возле института.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26