– Мне принадлежит половина этого дома, – напомнила Ханна. – И если я хочу жить здесь, это решать мне, и только мне.
– Да, ты имеешь право.
– Более того, это ты уговорил меня перебраться сюда!
– И несу за это всю полноту ответственности, – согласился Рейф.
– Прекрати паясничать! – Ханна в негодовании отвернулась. – Ты же Мэдисон. Тебе не полагается быть рассудительным и ответственным!
Глава 21

– Вы хотите увидеть мои записи о той ночи, когда погибла Кэтлин Садлер? – спросила Аризона Сноу, щурясь от дыма своей сигары. Ханна и Рейф сидели напротив нее за столом, занимающим почти всю комнату, которую Аризона любовно называла «штабом». – Удивительное совпадение!
Ханна насторожилась и почувствовала, что Рейф, сидящий рядом, тоже обратился в слух. Уинстон, тонко улавливающий настроение хозяйки, перестал обнюхивать металлический шкаф. Все уставились на Аризону.
– Не тяни, Эй-Зед, мы ждем, – не выдержал Рейф. – При чем тут совпадение? Ты хочешь сказать, кто-то уже спрашивал про твои записи?
– Вроде того. – Аризона сунула ладони в пару карманов из десятка, украшающих ее штаны цвета хаки, и задумчиво пожевала толстый окурок сигары. – Точнее, не спрашивал. Институт подослал ко мне своего агента через неделю после смерти Кэтлин. Агент забрал только одну вещь. Догадайтесь какую.
Ханна привстала.
– Дневник с записями о той ночи?
– Верно, – кивнула Аризона. Она вынула одну ладонь из кармана и хлопнула по столу. – Я сразу поняла: на том приеме что-то произошло. Но на следующее утро весь город говорил только о несчастном случае с Кэтлин Садлер и о том, что Рейф прикончил ее. Что это могло значить?
Рейф задумался.
– Так ты считаешь, что Кэтлин убил кто-то из института?
Аризона торжествующе кивнула:
– У меня есть две версии. Бедную девушку мог прикончить какой-нибудь агент, чтобы отвлечь внимание общественности от того, что произошло в институте…
– Или? – осторожно подсказала Ханна.
Аризона понизила голос до многозначительного и зловещего шепота:
– Или, как я уже говорила, Кэтлин увидела то, что не должна была видеть. В любом случае очевидно, что институт избавился от нее, чтобы она ненароком не проговорилась, а потом попытался свалить вину на Рейфа. И если бы не Ханна, он попал бы в тюрьму.
У Ханны упало сердце, она не смела взглянуть на Рейфа. Оба заранее знали, что разговор с Аризоной Сноу окажется нелегким. Но они и предположить не могли, что дневник с записями о роковом вечере будет украден.
– Кто, по-твоему, мог украсть у тебя дневник? – спросил Рейф.
– Я же только что объяснила – кто-то из агентов института.
Рейф хмыкнул и переглянулся с Ханной. Она ободряюще улыбнулась Аризоне:
– Наверное, вы не помните, какая из машин уехала с институтской стоянки около полуночи и вернулась часа в два ночи?
Аризона с сожалением покачала головой:
– Это было восемь лет назад! Помню только, что вечер и ночь выдались беспокойными. На стоянке не осталось ни единого свободного места, собралась тьма народу, одни уезжали, другие подъезжали. Там были журналисты, сотрудники филиалов института и все простофили Эклипс-Бей, заплатившие за Торнли нешуточные деньги.
Рейф выпрямился.
– Дьявол! Эй-Зед, сколько раз я твердил тебе – начни переносить записи в компьютер!
Аризона презрительно фыркнула:
– Компьютерам я не доверяю. Любой подросток способен включить их и найти все, что пожелает.
– А дневники можно украсть, – возразил Рейф.
Аризона пожала массивным плечом и молча уставилась на гостей, поблескивая глазами.
Ханна повернулась к Рейфу:
– Ну, есть еще светлые мысли?
– Подожди… – Он потер ладонью затылок. – Джед Стедман обмолвился, что может разыскать список приглашенных на тот вечер…
– Чтобы выяснить, где каждый из них находился с полуночи до двух часов ночи, понадобится несколько недель, – предупредила Ханна. – При условии, что это вообще возможно. За точность я не ручаюсь – восемь лет прошло, это не шутка! Подробности того вечера вряд ли кто-нибудь помнит.
Рейф уставился на большую топографическую карту Эклипс-Бей и его окрестностей, разложенную на столе в «штабе».
– Джед поможет нам и в этом. Он писал о приеме в институте, у него наверняка сохранились записи…
Подумав, Ханна покачала головой:
– Он следил разве что за самыми знаменитыми из присутствующих. Но вести подробные записи о каждом из приглашенных он попросту не мог.
– Если мы не ошиблись, искать надо именно знаменитостей или тех людей, которые имели непосредственное отношение к кампании Торнли. – Рейф поднялся. – Значит, Джед в состоянии помочь нам. Попытка не пытка.
– Ладно, других предложений все равно нет. – Ханна тоже начала подниматься. – Поскольку у Аризоны не сохранилось записей о той ночи…
– Этого я не говорила, – вмешалась Аризона. Ханна замерла, не успев выпрямиться.
– Что?
Рейф положил обе ладони на карту и наклонился над столом.
– Эй-Зед, ты же только что сообщила, что у тебя украли тот дневник!
Аризона хрипло рассмеялась:
– Я сказала, что пропал оригинал.
– Оригинал? – Рейф с трудом сдерживал нетерпение.
– Я же не вчера родилась, – довольно продолжала Аризона. – И занимаюсь своим делом не первый день. Первое, что я взяла себе за правило, – копировать дневники.
Рейф усмехнулся:
– Мне следовало догадаться.
В душе Ханны проснулась надежда.
– Где же копия пропавшего дневника, Аризона?
– В бункере, вместе со всеми остальными. – Аризона посмотрела на массивные многофункциональные наручные часы в стальном корпусе. – Понадобится пара часов, чтобы добраться туда, найти дневник и вернуться в город. Встретимся в Дримскейпе, скажем, в одиннадцать?
– Мы будем ждать. – Рейф выпрямился. – Эй-Зед, я не знаю, как благодарить тебя.
– Это ни к чему. Хорошо, что хоть кто-то из местных наконец обратил внимание на институт.
– Местные жители слишком простодушны, – пробормотала Ханна. – Им нечего терять, кроме наивности.
Рейф взял ее за руку и повел к двери.
– Мы будем держать тебя в курсе дел, Эй-Зед.
– Обязательно. – Аризона помедлила, на ее лбу прорезались беспокойные морщинки. – И будьте осторожны, слышите? Вы имеете дело с этими деятелями из института, а среди них есть и преступники. Кто-то же отдал приказ убить Кэтлин. Значит, он не побоится совершить новое убийство.
По спине Ханны прошел холодок. Она прокашлялась.
– Ну, на этой радостной ноте…
– Кстати, – перебила Аризона, – долго вы еще будете сожительствовать в Дримскейпе?
Гнев вспыхнул, подавив трепет страха, который Ханна ощущала несколько секунд назад. Она вздрогнула, обернулась и возмущенно уставилась на Аризону.
– Мы не сожительствуем!
Рейф крепче сжал ее руку.
– Ханна, сейчас не время спорить.
– Как бы не так! – Ханна схватилась за дверной косяк, не давая Рейфу вытащить ее в коридор. – Я не уйду отсюда, пока не скажу все, что считаю нужным. Послушайте, Аризона, Дримскейп принадлежит нам с Рейфом согласно завещанию Изабель. Мы живем каждый на своей половине дома, а не сожительствуем!
– Не вижу разницы, – отозвалась Аризона, выпуская облако дыма.
– А я вижу! – выпалила Ханна. – Мы спим на разных этажах.
– Наверное, это неудобно, – заметила Аризона.
Ханна кипела от возмущения. Рейф чувствовал ее гневную дрожь. Уинстон устроился за спинкой сиденья Ханны и то и дело лизал ее ухо, стараясь утешить, но Ханна не успокаивалась.
Сначала Рейф попытался отвлечь ее.
– У Эй-Зед странные представления о мире, но она ничего не выдумывает, – заговорил он. – Она считает, что дневник украли, и я верю ей.
– Прошло восемь лет. Она просто забыла, куда положила его.
– Только не Эй-Зед! Она высокоорганизованный теоретик разведки, можешь мне поверить. – Он сбавил скорость, проезжая мимо набережной. – А ты в этом сомневаешься?
– Разумеется. Неприятно слышать о том, что у нас роман. Должно быть, весь город уже судачит о том, что мы открыто сожительствуем в Дримскейпе.
– Но ведь это отчасти правда.
– И тебя это не тревожит?
– Конечно, нет. Ханна, я просто пытаюсь рассуждать разумно. Если не ошибаюсь, мы говорили о пропавшем дневнике.
– А меня тревожит! Вы, Мэдисоны, привыкли к тому, что в городе о вас сплетничают напропалую. Но мы, Харты, избегаем становиться предметом досужих сплетен и догадок.
Рейф понял, что она взвинчена. Она сидела, скрестив руки на груди, ее лицо пылало раздражением.
– О нас болтают с тех пор, как мы приехали сюда, – примирительно напомнил Рейф. – Поначалу ты не обращала на это никакого внимания. Что же изменилось теперь?
– Мне надоели сплетни. – Ханна смотрела на залив. – Я думала, что рано или поздно разговоры утихнут. Вначале все казалось мне таким простым. Я надеялась выкупить твою половину Дримскейпа и превратить дом в отель. Но с каждым днем положение осложняется.
– Видимо, под «положением» ты подразумеваешь наши отношения, а не то, что мы потревожили убийцу?
– Да, речь идет о наших отношениях.
Рейф покрепче вцепился в руль.
– Ясно. Хочешь, поговорим о них, а не о дневнике?
– Нет.
Он глубоко вздохнул. Ему следовало бы испытать облегчение, но он почему-то был разочарован.
– Это упрощает дело, – продолжал он. – Вернемся к пропавшему дневнику.
– Зачем? Дождемся, когда Аризона привезет копию.
Рейф разжал пальцы на руле.
– Как хочешь. А у меня кончается бензин.
– Ну так заправься.
– Слушаюсь, мэм.
Рейф проехал мимо библиотеки и прилегающего к ней маленького парка и свернул за угол, к центру города. Своим ростом он был обязан Колледжу Чемберлена и институту. Долгие годы крошечный деловой центр города составляли почта, аптека, бакалея и магазин скобяных товаров. Но в последнее время их стали вытеснять новые магазины, в том числе книжные, и ресторан, где часто бывали преподаватели и студенты.
Рейф подкатил к заправочной станции, остановился и выключил зажигание. Внезапно он понял, что начинает злиться.
– Прекрати, – потребовал он.
– Что прекратить?
– Злиться. Ты нервируешь нас с Уинстоном.
– Я зла и имею на это право. И намерена злиться столько, сколько захочу.
Он не выдержал, повернулся к ней лицом и протянул руку по спинке сиденья.
– Что происходит, черт возьми? Не понимаю, почему простое и понятное замечание о нас разозлило тебя.
– Терпеть не могу выражение «сожительствовать».
Рейф пожал плечами:
– Имей снисходительность к старшему поколению.
– А ты не смей подражать ему. Чтоб я больше не слышала этого слова!
– Ладно-ладно, только успокойся. – Рейф увидел, как смутно знакомый ему человек в заляпанном маслом комбинезоне вышел из гаража и направился к машине. – Черт, да это же Санди Хиксон!
Ханна на минуту отвлеклась, глядя в ту же сторону, что и Рейф.
– Да, кажется, он.
Рейф открыл дверцу.
– Он совсем не изменился.
– Точно. – Ханна поджала губы. – Он по-прежнему похож на парня, который выискивает на стенах туалета нацарапанные имена и телефоны будущих подружек.
– Мужчинам приходится пользоваться подручными средствами, – возразил Рейф, выбрался из-за руля и прикрыл дверь. Положив ладонь на крышу «порше», он наклонился к окну. – И перестань сверлить меня глазами, иначе Санди решит, что мы поссорились. Поверь, тебе будет неприятно знать, что весь город сплетничает о наших ссорах.
Ханна не ответила.
– Привет, Рейф.
Рейф выпрямился и кивнул давнему знакомому:
– Привет, Санди.
– Я слышал, что ты в городе. Как дела? – Санди наклонился к открытому окну: – Привет, Ханна.
– Добрый день, Санди.
Санди перевел на Рейфа заинтересованный взгляд:
– Чем могу помочь?
– Мне надо заправиться. – Рейф потянулся за ближайшим шлангом. – А ты как живешь, Санди?
– Нормально. – Санди засиял от гордости, вытащил из ведра с грязной водой губку и принялся протирать ветровое стекло «порше». – Пару лет назад купил заправку у старика Карпентера.
– Да ну? – Рейф заметил табличку с указанием, где находятся туалеты для клиентов заправки, и вспомнил о том, что минуту назад услышал от Ханны. – Ничего не скажешь, удобно…
– Ты о чем?
– Говорю, поздравляю. Должно быть, летом дела у тебя идут отлично.
– Это точно. – Санди подмигнул. – Да и ты, похоже, не бедствуешь.
– Справляюсь. – Рейф вдруг насторожился. Наверное, не следовало заезжать сюда.
Но было уже слишком поздно. Ухмылка Санди стала похотливой. Он уронил губку обратно в ведро и шагнул к Рейфу, заговорщицки понизив голос:
– Я слышал, вам с Ханной неплохо живется в Дримскейпе.
– И я слышала, Санди Хиксон, – отозвалась Ханна через открытое окно. – Но это ложь. И если ты повторишь ее еще раз, я задушу тебя вот этим шлангом, слышал?
Санди заморгал и поспешно попятился.
– Да я ничего такого не имел в виду! Просто сказал, что вы отдыхаете здесь, в городе…
– Не ври, – перебила Ханна. – Если у тебя на заправке есть туалеты, неиссякаемый источник телефонных номеров, это еще не значит, что все вокруг так же помешаны на сексе, как ты!
– Да ладно тебе! – Санди в отчаянии бросил взгляд на Рейфа.
– Я закончил, – ответил Рейф и повесил шланг на место. – Сколько я тебе должен, Санди?
– Одиннадцать с полтиной.
«Кадиллак» классической модели остановился по соседству, из него выглянула миниатюрная дама в седых локонах.
– Рейф Мэдисон, ты ли это?
– Я, миссис Ситон. – Рейф выхватил бумажник: следовало поторопиться.
Эдит Ситон осмотрела его от макушки до пят, не скрывая восхищения.
– Боже мой, какой ты стал!
Неожиданно для себя Рейф порозовел – едва заметно, но ему показалось, что он заливается багровым румянцем. Мало кто мог вогнать его в краску, но миссис Ситон это удалось.
– Рад встрече, миссис Ситон. – Черт, пятидесяти центов у него не нашлось. Он вытащил из бумажника две долларовых купюры. – Антикварный магазин на углу по-прежнему ваш?
– О да! Если бы не он, я бы не знала, чем заняться. – Миссис Ситон заглянула в машину: – Это вы, Ханна?
– Да, миссис Ситон, – отозвалась Ханна напряженным тоном.
– Так я и думала. Я слышала, что вам и Рейфу достался Дримскейп. Знаете, мы с Изабель встретились незадолго до того, как она подписала завещание. Она так радовалась, что оставляет дом вам обоим! – Миссис Ситон подмигнула: – В глубине души она всегда была романтиком.
– Да, – ледяным тоном подтвердила Ханна.
Вокруг «порше» быстро собиралась толпа. Из расположенного напротив гриль-бара «Эклипс» вышли двое его хозяев. Они остановились под неоновыми буквами, складывающимися в лозунг бара: «Сюда не заглядывает солнце». Наконец любопытство победило, и они неторопливо двинулись к заправке, посмотреть, что там творится.
К одной из колонок подрулила знакомая зеленая «вольво». Стекло в окне со стороны водителя было опущено. За рулем сидел Перри Декейтер в элегантном пиджаке и темных очках. Он открыто глазел на «порше».
Зрители продолжали собираться. Пора было уезжать. Рейф отдал Санди деньги за бензин:
– Вот, сдачу оставь себе. Всего хорошего. – И он потянулся к дверной ручке.
Но спастись бегством ему не удалось. Побитый белый пикап загородил ему выезд с территории заправки. Из пикапа вышел здоровяк в джинсах, с объемистым животом, нависающим над ремнем. Его редеющие волосы прикрывала бейсболка.
– Рейф Мэдисон! – Глаза здоровяка заискрились неподдельным удовольствием. – Сколько лет, сколько зим!
– Здорово, Пит.
Пит Левэр поддернул сползающие джинсы и с живым любопытством уставился на давнего друга.
– Я слышал, вы с девчонкой Хартов урвали Дримскейп. Кстати, что у тебя с ней? Правду говорят, что вы…
Закончить он не успел. Пассажирская дверца «порше» распахнулась.
Из машины рывком выбралась Ханна. Предчувствуя новую увлекательную игру, Уинстон выпрыгнул следом.
Обогнув «порше», Ханна и пес остановились перед растерявшимся Питом. Рейф понял, что сейчас разразится катастрофа. Ему казалось, что он смотрит фильм, в котором события развиваются с головокружительной быстротой. Все, что ему оставалось, – ждать и гадать, чем все это кончится.
Выставив перед собой ладони, Пит опасливо попятился к пикапу.
– Ханна, успокойся! Что такого я сказал? Ну что?
– Дело не в том, что ты сказал, а в том, что собирался сказать! – выпалила Ханна, надвигаясь на него. – Ты думаешь, что мы с Рейфом сожительствуем, да?
– Сожительствуете? Нет-нет, этого я не говорил, правда, Рейф? – Пит бросил беспомощный и умоляющий взгляд на Рейфа.
Но Рейф не обратил на него внимания: он восхищенно любовался Ханной в ярости. От нее во все стороны расходились незримые волны энергии. Стильный ядовито-зеленый шарф развевался на ветру. Кто бы мог подумать, что Ханна Харт способна на такую страстную отповедь в присутствии посторонних!
Уинстон не отставал от нее, приплясывая и перебирая серебристыми лапками.
Зрелище было изумительным, но Рейф сразу понял, что оно не останется без последствий.
Он прокашлялся.
– Послушай, Ханна…
Она и ухом не повела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26