– Наверняка она и колет. Бедное дитя!»
Крепыш, на этот раз не глядя на меня, подошел к кувалде и, что меня приятно удивило, без особой легкости забросил ее за поленницу.
– Что-нибудь не так? – честно говоря, мне надоело пялиться на эти суровые лица. Разве можно злиться на человека только за то, что он свалился в Гнилое болото и чуть не помер от страха.
– Иди, поешь. Потом поговорить надо. – Крепыш кивнул на старушку: – Берта тебя покормит.
Подкрепиться не мешало. Мой желудок давно играл на обед, а я еще и не завтракал.
Берта поставила на стол плошку с рассыпчатой массой, на вкус – обыкновенная картошка. Рядом – мясо. И еще вино. Причем не та бурда, которую я привык пить по большим праздникам.
Вставая из-за стола, отяжелевший и сытый, я заметил странный взгляд старушки. Я посмотрел на себя и покраснел. На мне было только исподнее, причем, явно не по моему размеру. Вот что значит холостяцкая жизнь. Два года одиночества – и окончательно перестаешь следить за собой и за своим внешним видом.
– Уважаемая Берта! – я постарался придать лицу ангельское выражение. – У вас не найдется какой-нибудь одежонки? А то, знаете ли, как-то непривычно.
Берта молча вышла из комнаты и через несколько минут, также не проронив ни слова, протянула весьма объемистый пакет. Никакой симпатии к спасенному. Пройдя в свои апартаменты, я развернул пакет и облачился в подаренные мне вещи. Батюшки! Я стал похож на Майкла Джексона. Костюмчик был пошит на славу и сидел, как на хорошем манекене из центрального универмага. Нежно поглаживая свалившееся на меня богатство, я поднес руку к лицу – кожа пахла земляникой…
В комнату, наплевав на приличия, без стука ввалился крепыш. Он остался стоять у дверей, сверля меня колючими глазами.
– Пришло время отвечать на вопросы.
– Вполне с вами согласен, – буркнул я, чувствуя себя немного неловко в новой одежде. – Я давно хочу спросить кое о чем. – Всему свое время.
Дверь чуть скрипнула, в комнату тихо прошла Берта. Ни на кого не глядя, она проплыла к окну и села так, что ее лицо оказалось в тени. Как только старушка заняла свое место, крепыш пророкотал: – Меня зовут Лиис. Ты должен честно ответить на все мои вопросы. Если, конечно, хочешь остаться в живых. Так и запомни: твоя жизнь зависит от твоих ответов. А теперь подробно расскажи, как ты попал к нам? Кто ты?
Вообще-то моя жизнь только начиналась, поэтому я вывернул самого себя наизнанку, рассказывая про кошку, про машину и ущелье. Ради интереса я вспомнил и о Земле. Не столько из-за гордости, сколько из желания посмотреть на реакцию Лииса и Берты.
Но, к моему сожалению, откровение не вызвало никаких эмоций. После заключительной фразы насчет того, что неплохо было бы поискать табачку, Лиис, не сказав не слова, вышел из комнаты. Берта затрусила следом.
Дверь захлопнулась, и из-за нее послышались неясные восклицания старушки. Я был бы круглым идиотом, если бы не понял, что за дверью идет военный совет. Я встал и подошел поближе к оружию. Так, на всякий случай.
Через несколько томительных минут Лиис и Берта закончили совещание и вновь оказали мне честь видеть их лица. На этот раз говорить стала Берта:
– Ты слишком странный для Роксфорда.
– Я это уже слышал.
– Твои мысли правдивы, хотя мне трудно проникнуть в тебя. Ты не из Роксфорда. Наши люди податливы, как воск. А ты закрыт. Я думаю, что ты даже не пробовал солгать мне. Но я все же сумела приоткрыть тебя. – Старуха самодовольно улыбнулась. – Ты говорил одну правду. Но правда твоя удивительна.
Берта задумалась о чем-то своем, а разговор продолжил Лиис:
– Ты рассказал много интересного для нас. Интересного и невероятного. Но Берта говорит, что тебе нужно верить. Если она верит тебе, то я тоже верю.
По его виду и не скажешь, что этот здоровяк доверяет хоть одному моему слову. Но, похоже, колдунья пользуется авторитетом, и парню придется принимать все как есть.
– У нас тоже есть волшебники и колдуны. – Лиис смачно сплюнул на пол. – Вытворяют разные штучки, а потом разбираемся целым миром. – Но тебе, чужак, я верю по другой причине. Ни один нормальный человек не пойдет через Гнилое болото.
А кто ему сказал, что я нормальный? – Давно я у вас? – Мне необходимо было знать, находился я в той же форме, что и сейчас, или меня собирали по частям. Но ведь выжить после такого падения невозможно! Значит, меня вытащили из кабины уже в полете. Об этом можно сказать короче – телепортация. Ну и дела! Ответил Лиис:
– Нет, тебя нашли два дня назад. Думали, что помрешь, а ты вон какой цепкий, выкарабкался. Даже слишком быстро. Наши, если и выходят из болот, неделями отлеживаются.
– Лиис, а со мной… при мне было что-нибудь? Вещи или одежда? – Берта, принеси.
Пока старушка ходила за вещами, я воспользовался ее отсутствием.
– Она действительно проникла в мои мысли?
– Берта никогда не лжет.
– Значит, она телепат?
– Не знаю, о чем ты. Она вещунья. Может читать наши мысли. Загрустишь – она грусть развеет. Если радость, она ее всем передаст. Заговоры знает, болезни лечит.
Неожиданно Лиис что-то вспомнил и уставился на меня:
– Подожди. А откуда ты язык наш знаешь? Я пожал плечами. Кажется, это был единственный вопрос, на который я никогда не получу ответа. Принимая все как должное, я даже и не задумывался о том, что должна существовать подобная проблема. Видимо тот, кто спас меня и перенес в этот мир, позаботился и об этом.
Вошла Берта со свертком в руках и небольшим сундучком. Осторожно положив все на кровать, она заняла место у окна.
Я открыл шкатулку. Не густо. Отсыревшая, наполовину пустая пачка сигарет, зажигалка, носовой платок и немного денег. На самом дне лежала любимая чернильная ручка.-Воти все. Для героя, покоряющего новый мир, не слишком богатый набор.
Вздохнув, я развернул пакет. От стареньких джинсов и потертой футболки осталось одно название.
– Все было в грязи, и Маро немного постирала, – смутившись, пояснила Берта.
– Маро ваша внучка?
– Нет, чужой, она моя дочь. А, черт, как неудобно! Ну ладно, вроде никто не против. Странно только, что у такой пожилой женщины такая юная дочь.
От вида знакомых вещей незаметно налетела грусть. Берта, видимо, поняла мои чувства и, ухватив Лииса за рукав, потянула его к выходу.
Я задумчиво вертел в руках ненужные уже джинсы, как вдруг рука наткнулась на бумажку в кармане.
Это оказался обрывок газеты. Находка обрадовала меня, и я, ради любопытства, развернул ее.
Ну, что там у нас в прессе? Усевшись на кровать, я стал медленно просматривать сохранившиеся статьи. Занятие скучноватое, если учесть, о чем пишут наши газеты. Но внезапно внимание привлекла колонка (Происшествия). Не веря глазам, я прочитал:
«В результате дорожно-транспортного происшествия водитель грузовика (далее мои данные), не справившись с управлением, погиб на месте аварии».
И фотография. Остатки старого разбитого вдребезги грузовика и все, что осталось от мое го прошлого "я". Потрясенный, я перевернул лист и уставился на число. Все правильно. Как и положено в лучших традициях кошмаров: 13 июня, понедельник.
Кто-то старательно напоминал мне, что назад дороги нет.
* * *
До самого вечера я просидел у себя в комнате. Меня никто не тревожил. Ближе к вечеру в дверь осторожно постучали. Вошла Берта и позвала ужинать.
Во время еды она изредка посматривала на меня и, наконец, не выдержала:
– Послушай старую женщину, чужак. Я чувствую, что сердце твое неспокойно. Расскажи мне, что тревожит тебя, и боль, может, уйдет. Все приходят к Берте, и Берта всем помогает.
Я вытащил газету и протянул ее старушке. – Эта бумага называется газетой. В ней – все новости прошедшего дня. А вот это, – я показал на снимок – изображение машины и моего тела. Я нашел все это в одежде.
Берта долго вертела бумагу в руках и рассматривала фотографию.
– Я не знаю, что это такое. Но могу сказать одно. Если здесь изображен ты, а судя по твоим словам, это действительно так, то стоит ли переживать? Жизнь одна, и для тебя она не оборвалась. Ты рожден под счастливой звездой. Там, у себя, ты погиб, здесь, у нас – жив. Радуйся! Ты умер на одной земле и родился на другой. Такова воля провидения. Я вижу, тебя ждет великое будущее. Люди не врут, говоря, что я ясновидящая. Путь твой не прост, будет много боли, но я вижу, что будущее не обрывается, а лишь скрывается в тумане. Тихий, монотонный голос Берты заставлял забывать о происшедшем, баюкал и укачивал. Стены поплыли, глаза слипались, и я заснул, положив тяжелую голову на стиснутые кулаки.
Следующий день я посвятил тому, чтобы лучше узнать этот мир. Со всех сторон деревню окружали болота и леса. Где-то, за непроходимыми лесами, находилась столица королевства Роксфорд. В сущности, селение было предоставлено само себе.
Здоровяк Лиис являлся своего рода воеводой деревни. Вооруженный отряд насчитывал человек сто. Лэд – второй посетитель и (букинист) – выполнял функции старосты. Это все, что касалось административного устройства, а в остальном деревня жила спокойной, размеренной жизнью. Если не считать одного обстоятельства.
Здесь начинается самое невероятное. С кем бы я ни говорил, все, буквально все, утверждали, что лес наводнен всякой нечистью. Под нечистью подразумевались лешие, боболоки, вампиры и еще черт знает что.
* * *
Поначалу я улыбался, слушая этот бред. Но рассказы жителей были убедительны и слишком подробны. Чем черт не шутит? На свете всякое может случиться, тем более, что я не у себя дома. Я услышал столько незнакомых названий, что мне, не совсем понимающему в чем, собственно, дело, было трудно сразу во всем разобраться. Но одно я усвоил твердо. Эта Земля не такая уж прекрасная и безопасная, как казалось в самом начале.
Даже если отбросить девяносто процентов на суеверия, то остается еще десять процентов, не верить в которые просто невозможно. Конечно, все можно списать на серость лесных людей, но даже если седой дед, сосед по улице, с пеной у рта битых два часа доказывал, что страшнее Бруксы зверя нет, и клялся детьми, что однажды сам попался в лапы врона и только чудом спасся, поневоле начинаешь и сам с опаской поглядывать в сторону леса.
Все заботы обо мне взяли на себя Берта и ее дочь Маро. Меня несколько смущала такая разница в возрасте, и, выбрав момент, я решил расспросить Лииса.
– Понимаешь, старик, – мое тлетворное влияние уже давало первые всходы, – вообще-то у нас не стареют. Лет до восьмидесяти. А потом, если не отправиться в мир гномов, происходит быстрое старение. Берта десять лет назад потеряла мужа в одной из стычек с упырями. Тогда много наших полегло. Берта с горя ушла в пещеры к гномам. Оттуда нет возврата, но она вернулась через три дня. Берта была молода и красива, но по истечении недели – состарилась. Вот с тех-то пор Берта ясновидящая. Она видит будущее, потому что сама была там.
– А что это за мир гномов? Вот только гномов мне и не хватало!
– Этого никто не знает. Когда наступает срок, к людям приходят голоса и зовут с собой. Иногда это происходит днем, иногда ночью, и тогда человек уходит к гномам.
– Может быть, их просто заманивают?
– Да нет, мы б знали. Есть в лесу пещера, вот они туда и идут. Знающие люди говорят, что пещера глубокая – кто зашел, назад не вышел.
– Дурят вашего брата – я считал, что только ненормальный может пойти по зову какого-то там голоса неизвестно куда, – у нас тоже такое случается, гипнозом называется.
– Если бы дурили, мы бы знали. Вещуны на что?
– Людей не жалко?
– Это да! Жалко.
Солнце начало неторопливо спускаться к зеленому шатру, когда в комнату, без стука, к чему я никак не мог привыкнуть, зашла Берта.
– Чужак, там к тебе Лиис с Лэдом пришли. Во дворе сидят.
Накинув куртку, я вышел во двор. Они сидели на бревне и играли с собакой.
Если быть точным, то это не совсем собака и называется совершенно иначе. Просто я решил для себя, что гораздо проще называть все вещи и предметы именами, к которым я привык.
Так вот. Лиис и Лэд играли с тварью, по внешнему виду напоминающей земного кабана с густой шерстью. Вместо симпатичного пятачка у животного имелась внушительная челюсть. Маро оказалась права насчет их ума. Действительно, сообразительные милашки. Как мне стало известно, собаки считались полноправными членами деревни и убийство животного, умышленное или нет, строго каралось. Ребята заметили меня и поднялись. – Значит, ты рубил дрова булой? – Лэд посмотрел сверху вниз.
– А разве это запрещено? – я не понимал в чем дело.
– Да нет, но сейчас ты пойдешь с нами.
– Куда, если не секрет?
– Не волнуйся, будет интересно. А потом мы сходим и наберемся сил. – В баню, – вставил Лиис. Упоминание о бане вызвало нестерпимый зуд под лопатками.
– Что ж мы стоим? Вперед! – И не обращая внимания на опешивших парней, я вышел на улицу.
Ребята догнали меня и пошли рядом. Мы направлялись к центру деревни. Еще днем я заприметил там хорошо утрамбованный земляной круг, по всему диаметру которого стояли плоские камни, начиная от маленького, величиной с апельсин, и кончая здоровенным булыжником метровой высоты. Именно туда мы и пришли. – Это и есть ваш сюрприз? – Перед тобой камни зрелости. – Лэд погладил серую поверхность. – Каждый год все мальчики и мужчины деревни приходят к ним в день Равноденствия. И каждый должен поднимать камни, начиная с самого маленького. Кто до какого дойдет, такова его зрелость.
Камни предстали передо мной в совершенно ином свете. Маленькие камушки от частого употребления стали гладкими. Чем крупнее становились булыжники, тем грубее была их поверхность. Всего в круге оказалось около сорока камней. Точнее посчитать мне мешал Лэд со своими объяснениями. Я прервал:
– Мне кажется, что ваша система определения зрелости несколько несправедлива. Можно ведь тренироваться и с каждым разом, независимо от зрелости, поднимать все большие и большие камни.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь. – Лэд недоуменно покачал головой. – Зрелость или пришла, или еще нет. Сила для каждой фазы зрелости одинакова.
А я еще удивлялся, почему все они кажутся мне иногда странными – мысли и правила этих людей совершенно иные, нежели те, к которым я привык. Если я хочу жить среди них, то мне необходимо стать таким же, как они. Те есть, чуточку сумасшедшим.
К этому времени народу на площади прибавилось. Личность чужака вызывала несомненный интерес.
– Давай, старик! – Лиис с улыбкой подтолкнул меня в центр круга. – Покажи, на что ты способен. Они не верят, что ты колол дрова булой.
Подойдя к началу круглого ряда, я с тоской посмотрел на длинную вереницу камней. Прямо передо мной лежал небольшой камешек, размером с апельсин, а за моей спиной высился булыжник, больше напоминающий кусок скалы, вросший в землю. Я обратился к стоящему рядом Лиису:
– Этот булыжник, его кто-нибудь поднимал?
– Старики рассказывали, что когда-то доходили и до него, а сейчас дальше тридцатого не могут.
Я быстро отсчитал тридцать камней. Тяжеловато будет, ну да ладно, бог не выдаст, свинья не съест. Авось и меня матушка-природа силой не обидела.
Я не стал бросаться на камни, как взбесившийся штангист. Погрузившись в себя, я вспомнил армию, вспомнил, как карабкался по крутым скалам чужой страны, как ныли мышцы тела после долгих переходов.
… Я медленно шел по кругу, стараясь не считать, сколько уже пройдено и сколько еще осталось. Ноги начали предательски подрагивать, а руки с непривычки наливаться тяжестью. Пот, собираясь в тяжелые капли, срывался со лба и падал на все более грубеющую поверхность камней зрелости. Нервно смахивая его, я с каждым разом чувствовал увеличивающуюся тяжесть. Бросив только что поднятый камень, я отрешенно подошел к следующему, чувствуя, что этот булыжник мне уже не под силу. Но я боялся смотреть на оставшееся количество, словно это могло забрать остатки сил.
Я обхватил шершавые бугры, уперся в поверхность бычьими глазами, набрал в легкие побольше воздуха и рванул.
На этот раз камень был действительно тяжел. Оторвав его немного от земли, я со стоном опустил булыжник обратно. Вот и все. Теперь можно спокойно выпрямить спину, вытереть пот, отряхнуть штаны и посмотреть на проделанную работу.
Толпа молчала, и я испугался, что сделал что-то не так. Я посмотрел на Лииса. Он был явно чем-то озадачен. Стоявшие за ним люди стали негромко перешептываться, глядя на меня. Я посмотрел на камни, стараясь понять причину возникшего замешательства. Ай да я, ай да молодец! Я остановился недалеко от конца круга зрелости: до вросшей в землю скалы оставалось еще три камня. Кажется, я поставил новый деревенский рекорд в этом сезоне.
Лэд приблизился ко мне, обошел кругом, пощупал мышцы и глубокомысленно произнес:
– Ты очень силен, и я хочу, чтобы сила твоя была направлена не во зло моим людям. – Он показал на притихшую толпу: – Живи с нами с миром.
Стоящий сзади Лиис треснул меня кулаком в бок:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Крепыш, на этот раз не глядя на меня, подошел к кувалде и, что меня приятно удивило, без особой легкости забросил ее за поленницу.
– Что-нибудь не так? – честно говоря, мне надоело пялиться на эти суровые лица. Разве можно злиться на человека только за то, что он свалился в Гнилое болото и чуть не помер от страха.
– Иди, поешь. Потом поговорить надо. – Крепыш кивнул на старушку: – Берта тебя покормит.
Подкрепиться не мешало. Мой желудок давно играл на обед, а я еще и не завтракал.
Берта поставила на стол плошку с рассыпчатой массой, на вкус – обыкновенная картошка. Рядом – мясо. И еще вино. Причем не та бурда, которую я привык пить по большим праздникам.
Вставая из-за стола, отяжелевший и сытый, я заметил странный взгляд старушки. Я посмотрел на себя и покраснел. На мне было только исподнее, причем, явно не по моему размеру. Вот что значит холостяцкая жизнь. Два года одиночества – и окончательно перестаешь следить за собой и за своим внешним видом.
– Уважаемая Берта! – я постарался придать лицу ангельское выражение. – У вас не найдется какой-нибудь одежонки? А то, знаете ли, как-то непривычно.
Берта молча вышла из комнаты и через несколько минут, также не проронив ни слова, протянула весьма объемистый пакет. Никакой симпатии к спасенному. Пройдя в свои апартаменты, я развернул пакет и облачился в подаренные мне вещи. Батюшки! Я стал похож на Майкла Джексона. Костюмчик был пошит на славу и сидел, как на хорошем манекене из центрального универмага. Нежно поглаживая свалившееся на меня богатство, я поднес руку к лицу – кожа пахла земляникой…
В комнату, наплевав на приличия, без стука ввалился крепыш. Он остался стоять у дверей, сверля меня колючими глазами.
– Пришло время отвечать на вопросы.
– Вполне с вами согласен, – буркнул я, чувствуя себя немного неловко в новой одежде. – Я давно хочу спросить кое о чем. – Всему свое время.
Дверь чуть скрипнула, в комнату тихо прошла Берта. Ни на кого не глядя, она проплыла к окну и села так, что ее лицо оказалось в тени. Как только старушка заняла свое место, крепыш пророкотал: – Меня зовут Лиис. Ты должен честно ответить на все мои вопросы. Если, конечно, хочешь остаться в живых. Так и запомни: твоя жизнь зависит от твоих ответов. А теперь подробно расскажи, как ты попал к нам? Кто ты?
Вообще-то моя жизнь только начиналась, поэтому я вывернул самого себя наизнанку, рассказывая про кошку, про машину и ущелье. Ради интереса я вспомнил и о Земле. Не столько из-за гордости, сколько из желания посмотреть на реакцию Лииса и Берты.
Но, к моему сожалению, откровение не вызвало никаких эмоций. После заключительной фразы насчет того, что неплохо было бы поискать табачку, Лиис, не сказав не слова, вышел из комнаты. Берта затрусила следом.
Дверь захлопнулась, и из-за нее послышались неясные восклицания старушки. Я был бы круглым идиотом, если бы не понял, что за дверью идет военный совет. Я встал и подошел поближе к оружию. Так, на всякий случай.
Через несколько томительных минут Лиис и Берта закончили совещание и вновь оказали мне честь видеть их лица. На этот раз говорить стала Берта:
– Ты слишком странный для Роксфорда.
– Я это уже слышал.
– Твои мысли правдивы, хотя мне трудно проникнуть в тебя. Ты не из Роксфорда. Наши люди податливы, как воск. А ты закрыт. Я думаю, что ты даже не пробовал солгать мне. Но я все же сумела приоткрыть тебя. – Старуха самодовольно улыбнулась. – Ты говорил одну правду. Но правда твоя удивительна.
Берта задумалась о чем-то своем, а разговор продолжил Лиис:
– Ты рассказал много интересного для нас. Интересного и невероятного. Но Берта говорит, что тебе нужно верить. Если она верит тебе, то я тоже верю.
По его виду и не скажешь, что этот здоровяк доверяет хоть одному моему слову. Но, похоже, колдунья пользуется авторитетом, и парню придется принимать все как есть.
– У нас тоже есть волшебники и колдуны. – Лиис смачно сплюнул на пол. – Вытворяют разные штучки, а потом разбираемся целым миром. – Но тебе, чужак, я верю по другой причине. Ни один нормальный человек не пойдет через Гнилое болото.
А кто ему сказал, что я нормальный? – Давно я у вас? – Мне необходимо было знать, находился я в той же форме, что и сейчас, или меня собирали по частям. Но ведь выжить после такого падения невозможно! Значит, меня вытащили из кабины уже в полете. Об этом можно сказать короче – телепортация. Ну и дела! Ответил Лиис:
– Нет, тебя нашли два дня назад. Думали, что помрешь, а ты вон какой цепкий, выкарабкался. Даже слишком быстро. Наши, если и выходят из болот, неделями отлеживаются.
– Лиис, а со мной… при мне было что-нибудь? Вещи или одежда? – Берта, принеси.
Пока старушка ходила за вещами, я воспользовался ее отсутствием.
– Она действительно проникла в мои мысли?
– Берта никогда не лжет.
– Значит, она телепат?
– Не знаю, о чем ты. Она вещунья. Может читать наши мысли. Загрустишь – она грусть развеет. Если радость, она ее всем передаст. Заговоры знает, болезни лечит.
Неожиданно Лиис что-то вспомнил и уставился на меня:
– Подожди. А откуда ты язык наш знаешь? Я пожал плечами. Кажется, это был единственный вопрос, на который я никогда не получу ответа. Принимая все как должное, я даже и не задумывался о том, что должна существовать подобная проблема. Видимо тот, кто спас меня и перенес в этот мир, позаботился и об этом.
Вошла Берта со свертком в руках и небольшим сундучком. Осторожно положив все на кровать, она заняла место у окна.
Я открыл шкатулку. Не густо. Отсыревшая, наполовину пустая пачка сигарет, зажигалка, носовой платок и немного денег. На самом дне лежала любимая чернильная ручка.-Воти все. Для героя, покоряющего новый мир, не слишком богатый набор.
Вздохнув, я развернул пакет. От стареньких джинсов и потертой футболки осталось одно название.
– Все было в грязи, и Маро немного постирала, – смутившись, пояснила Берта.
– Маро ваша внучка?
– Нет, чужой, она моя дочь. А, черт, как неудобно! Ну ладно, вроде никто не против. Странно только, что у такой пожилой женщины такая юная дочь.
От вида знакомых вещей незаметно налетела грусть. Берта, видимо, поняла мои чувства и, ухватив Лииса за рукав, потянула его к выходу.
Я задумчиво вертел в руках ненужные уже джинсы, как вдруг рука наткнулась на бумажку в кармане.
Это оказался обрывок газеты. Находка обрадовала меня, и я, ради любопытства, развернул ее.
Ну, что там у нас в прессе? Усевшись на кровать, я стал медленно просматривать сохранившиеся статьи. Занятие скучноватое, если учесть, о чем пишут наши газеты. Но внезапно внимание привлекла колонка (Происшествия). Не веря глазам, я прочитал:
«В результате дорожно-транспортного происшествия водитель грузовика (далее мои данные), не справившись с управлением, погиб на месте аварии».
И фотография. Остатки старого разбитого вдребезги грузовика и все, что осталось от мое го прошлого "я". Потрясенный, я перевернул лист и уставился на число. Все правильно. Как и положено в лучших традициях кошмаров: 13 июня, понедельник.
Кто-то старательно напоминал мне, что назад дороги нет.
* * *
До самого вечера я просидел у себя в комнате. Меня никто не тревожил. Ближе к вечеру в дверь осторожно постучали. Вошла Берта и позвала ужинать.
Во время еды она изредка посматривала на меня и, наконец, не выдержала:
– Послушай старую женщину, чужак. Я чувствую, что сердце твое неспокойно. Расскажи мне, что тревожит тебя, и боль, может, уйдет. Все приходят к Берте, и Берта всем помогает.
Я вытащил газету и протянул ее старушке. – Эта бумага называется газетой. В ней – все новости прошедшего дня. А вот это, – я показал на снимок – изображение машины и моего тела. Я нашел все это в одежде.
Берта долго вертела бумагу в руках и рассматривала фотографию.
– Я не знаю, что это такое. Но могу сказать одно. Если здесь изображен ты, а судя по твоим словам, это действительно так, то стоит ли переживать? Жизнь одна, и для тебя она не оборвалась. Ты рожден под счастливой звездой. Там, у себя, ты погиб, здесь, у нас – жив. Радуйся! Ты умер на одной земле и родился на другой. Такова воля провидения. Я вижу, тебя ждет великое будущее. Люди не врут, говоря, что я ясновидящая. Путь твой не прост, будет много боли, но я вижу, что будущее не обрывается, а лишь скрывается в тумане. Тихий, монотонный голос Берты заставлял забывать о происшедшем, баюкал и укачивал. Стены поплыли, глаза слипались, и я заснул, положив тяжелую голову на стиснутые кулаки.
Следующий день я посвятил тому, чтобы лучше узнать этот мир. Со всех сторон деревню окружали болота и леса. Где-то, за непроходимыми лесами, находилась столица королевства Роксфорд. В сущности, селение было предоставлено само себе.
Здоровяк Лиис являлся своего рода воеводой деревни. Вооруженный отряд насчитывал человек сто. Лэд – второй посетитель и (букинист) – выполнял функции старосты. Это все, что касалось административного устройства, а в остальном деревня жила спокойной, размеренной жизнью. Если не считать одного обстоятельства.
Здесь начинается самое невероятное. С кем бы я ни говорил, все, буквально все, утверждали, что лес наводнен всякой нечистью. Под нечистью подразумевались лешие, боболоки, вампиры и еще черт знает что.
* * *
Поначалу я улыбался, слушая этот бред. Но рассказы жителей были убедительны и слишком подробны. Чем черт не шутит? На свете всякое может случиться, тем более, что я не у себя дома. Я услышал столько незнакомых названий, что мне, не совсем понимающему в чем, собственно, дело, было трудно сразу во всем разобраться. Но одно я усвоил твердо. Эта Земля не такая уж прекрасная и безопасная, как казалось в самом начале.
Даже если отбросить девяносто процентов на суеверия, то остается еще десять процентов, не верить в которые просто невозможно. Конечно, все можно списать на серость лесных людей, но даже если седой дед, сосед по улице, с пеной у рта битых два часа доказывал, что страшнее Бруксы зверя нет, и клялся детьми, что однажды сам попался в лапы врона и только чудом спасся, поневоле начинаешь и сам с опаской поглядывать в сторону леса.
Все заботы обо мне взяли на себя Берта и ее дочь Маро. Меня несколько смущала такая разница в возрасте, и, выбрав момент, я решил расспросить Лииса.
– Понимаешь, старик, – мое тлетворное влияние уже давало первые всходы, – вообще-то у нас не стареют. Лет до восьмидесяти. А потом, если не отправиться в мир гномов, происходит быстрое старение. Берта десять лет назад потеряла мужа в одной из стычек с упырями. Тогда много наших полегло. Берта с горя ушла в пещеры к гномам. Оттуда нет возврата, но она вернулась через три дня. Берта была молода и красива, но по истечении недели – состарилась. Вот с тех-то пор Берта ясновидящая. Она видит будущее, потому что сама была там.
– А что это за мир гномов? Вот только гномов мне и не хватало!
– Этого никто не знает. Когда наступает срок, к людям приходят голоса и зовут с собой. Иногда это происходит днем, иногда ночью, и тогда человек уходит к гномам.
– Может быть, их просто заманивают?
– Да нет, мы б знали. Есть в лесу пещера, вот они туда и идут. Знающие люди говорят, что пещера глубокая – кто зашел, назад не вышел.
– Дурят вашего брата – я считал, что только ненормальный может пойти по зову какого-то там голоса неизвестно куда, – у нас тоже такое случается, гипнозом называется.
– Если бы дурили, мы бы знали. Вещуны на что?
– Людей не жалко?
– Это да! Жалко.
Солнце начало неторопливо спускаться к зеленому шатру, когда в комнату, без стука, к чему я никак не мог привыкнуть, зашла Берта.
– Чужак, там к тебе Лиис с Лэдом пришли. Во дворе сидят.
Накинув куртку, я вышел во двор. Они сидели на бревне и играли с собакой.
Если быть точным, то это не совсем собака и называется совершенно иначе. Просто я решил для себя, что гораздо проще называть все вещи и предметы именами, к которым я привык.
Так вот. Лиис и Лэд играли с тварью, по внешнему виду напоминающей земного кабана с густой шерстью. Вместо симпатичного пятачка у животного имелась внушительная челюсть. Маро оказалась права насчет их ума. Действительно, сообразительные милашки. Как мне стало известно, собаки считались полноправными членами деревни и убийство животного, умышленное или нет, строго каралось. Ребята заметили меня и поднялись. – Значит, ты рубил дрова булой? – Лэд посмотрел сверху вниз.
– А разве это запрещено? – я не понимал в чем дело.
– Да нет, но сейчас ты пойдешь с нами.
– Куда, если не секрет?
– Не волнуйся, будет интересно. А потом мы сходим и наберемся сил. – В баню, – вставил Лиис. Упоминание о бане вызвало нестерпимый зуд под лопатками.
– Что ж мы стоим? Вперед! – И не обращая внимания на опешивших парней, я вышел на улицу.
Ребята догнали меня и пошли рядом. Мы направлялись к центру деревни. Еще днем я заприметил там хорошо утрамбованный земляной круг, по всему диаметру которого стояли плоские камни, начиная от маленького, величиной с апельсин, и кончая здоровенным булыжником метровой высоты. Именно туда мы и пришли. – Это и есть ваш сюрприз? – Перед тобой камни зрелости. – Лэд погладил серую поверхность. – Каждый год все мальчики и мужчины деревни приходят к ним в день Равноденствия. И каждый должен поднимать камни, начиная с самого маленького. Кто до какого дойдет, такова его зрелость.
Камни предстали передо мной в совершенно ином свете. Маленькие камушки от частого употребления стали гладкими. Чем крупнее становились булыжники, тем грубее была их поверхность. Всего в круге оказалось около сорока камней. Точнее посчитать мне мешал Лэд со своими объяснениями. Я прервал:
– Мне кажется, что ваша система определения зрелости несколько несправедлива. Можно ведь тренироваться и с каждым разом, независимо от зрелости, поднимать все большие и большие камни.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь. – Лэд недоуменно покачал головой. – Зрелость или пришла, или еще нет. Сила для каждой фазы зрелости одинакова.
А я еще удивлялся, почему все они кажутся мне иногда странными – мысли и правила этих людей совершенно иные, нежели те, к которым я привык. Если я хочу жить среди них, то мне необходимо стать таким же, как они. Те есть, чуточку сумасшедшим.
К этому времени народу на площади прибавилось. Личность чужака вызывала несомненный интерес.
– Давай, старик! – Лиис с улыбкой подтолкнул меня в центр круга. – Покажи, на что ты способен. Они не верят, что ты колол дрова булой.
Подойдя к началу круглого ряда, я с тоской посмотрел на длинную вереницу камней. Прямо передо мной лежал небольшой камешек, размером с апельсин, а за моей спиной высился булыжник, больше напоминающий кусок скалы, вросший в землю. Я обратился к стоящему рядом Лиису:
– Этот булыжник, его кто-нибудь поднимал?
– Старики рассказывали, что когда-то доходили и до него, а сейчас дальше тридцатого не могут.
Я быстро отсчитал тридцать камней. Тяжеловато будет, ну да ладно, бог не выдаст, свинья не съест. Авось и меня матушка-природа силой не обидела.
Я не стал бросаться на камни, как взбесившийся штангист. Погрузившись в себя, я вспомнил армию, вспомнил, как карабкался по крутым скалам чужой страны, как ныли мышцы тела после долгих переходов.
… Я медленно шел по кругу, стараясь не считать, сколько уже пройдено и сколько еще осталось. Ноги начали предательски подрагивать, а руки с непривычки наливаться тяжестью. Пот, собираясь в тяжелые капли, срывался со лба и падал на все более грубеющую поверхность камней зрелости. Нервно смахивая его, я с каждым разом чувствовал увеличивающуюся тяжесть. Бросив только что поднятый камень, я отрешенно подошел к следующему, чувствуя, что этот булыжник мне уже не под силу. Но я боялся смотреть на оставшееся количество, словно это могло забрать остатки сил.
Я обхватил шершавые бугры, уперся в поверхность бычьими глазами, набрал в легкие побольше воздуха и рванул.
На этот раз камень был действительно тяжел. Оторвав его немного от земли, я со стоном опустил булыжник обратно. Вот и все. Теперь можно спокойно выпрямить спину, вытереть пот, отряхнуть штаны и посмотреть на проделанную работу.
Толпа молчала, и я испугался, что сделал что-то не так. Я посмотрел на Лииса. Он был явно чем-то озадачен. Стоявшие за ним люди стали негромко перешептываться, глядя на меня. Я посмотрел на камни, стараясь понять причину возникшего замешательства. Ай да я, ай да молодец! Я остановился недалеко от конца круга зрелости: до вросшей в землю скалы оставалось еще три камня. Кажется, я поставил новый деревенский рекорд в этом сезоне.
Лэд приблизился ко мне, обошел кругом, пощупал мышцы и глубокомысленно произнес:
– Ты очень силен, и я хочу, чтобы сила твоя была направлена не во зло моим людям. – Он показал на притихшую толпу: – Живи с нами с миром.
Стоящий сзади Лиис треснул меня кулаком в бок:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30