В одном сертуке пустил. Век я ему не забуду. (Уходит в калитку.)

Михеич подходит к Елесе.

Елеся . Михею Михеичу наше почтение!
Крутицкий . Здравствуй, Елеся! А я вот целый день бродил; обещали мне помочь на бедность, да ничего не дали, так целый день даром и проходил.
Елеся . А я так слышал, что вас поздравить надо с получением, с большим получением.
Крутицкий (машет руками) . Что ты закричал! Что ты закричал! Эх, Елеся! Ну, кто услышит, и убьют меня. Убить-то убьют, а найдут у меня грош; старичка за грош и убьют, даром душу и загубят. Тебе кто сказал (тихо) , что я деньги получил?
Елеся . Петрович сказал.
Крутицкий . Хороший человек Петрович, я его люблю. Ты ему скажи, что я его люблю. Только он ошибся.
Елеся . Да нечто я ему верю!
Крутицкий . Ошибся он; долго ль ошибиться! Дельный человек этот Петрович, дельный.
Елеся . Еще какой делец-то! По судам ходит, дела охлопатывает.
Крутицкий . Да, да.
Елеся . Пачпорта пишет.
Крутицкий . Да, да… А кому он их пишет?
Елеся . Стало быть, кому нужно. Правой рукой пишет, левой руки прикладывает.
Крутицкий . Хорошее занятие, доходное. Хороший человек Петрович, дельный… А воров он знает?
Елеся . Первый друг им всем. Вот здесь в лавочке по ночам пачпортами и торгует. У него и печати всякие есть.
Крутицкий . И жилец он исправный, на квартире его держать хорошо.
Елеся . Что ж его не держать! За квартиру платит. Скоро нас тут, Михей Михеич, одна компания будет, потому меня лавочник в зятья берет.
Крутицкий . Хорошая компания, хорошая. Все вы хорошие люди. А я вот нынче, Елеся, гривенничек было потерял. Как испугался! Потерять всего хуже; украдут, все-таки не сам виноват, все легче.
Елеся . Зато найти весело, Михей Михеич. Вот кабы…
Крутицкий . Кому счастье, Елеся. А нам нет счастья; бедному Кузиньке бедная и песенка. Терять – терял, а находить – не находил. Очень страшно – потерять, очень! Я вот гривенничек-то засунул в жилетку, да и забыл; вдруг хватился, нет. Ну, потерял… Задрожал весь, руки, ноги затряслись, – шарю, шарю, – карманов-то не найду. Ну, потерял… одно в уме, что потерял. Еще хуже это; чем бы искать, а тут тоска. Присел, поплакал, – успокоился немножко; стал опять искать, а он тут, ну и радость.
Елеся . Да, Михей Михеич, нашему брату и гривенник деньги. Деньги вода, Михей Михеич, так сквозь пальцы и плывут. Денежка-то без ног, а весь свет обойдет.
Крутицкий . Бегают денежки, шибко бегают. Безумия в мире много, оттого они и бегают. Кто умен-то, тот ловит их да в тюрьму.
Елеся . Хитро ловить-то их; это не то, что чижей, не скоро поймаешь.
Крутицкий . Не скоро поймаешь, не скоро. (Отходит к своему крыльцу.)
Елеся (начинает красить загородку своего сада) .

Чижик-пыжик у ворот,
Воробушек маленький.

Крутицкий . Ай, ай, ай! Что я слышал-то, что я слышал! Что затевают! Что девают! Вот она, жизнь-то наша! Убить сбираются, ограбить! Уберег меня бог, уберег. А я вот услыхал, ну и спрячусь, сам-то и цел буду. Ну, и пусть их приходят, пусть замки ломают. Приходите, приходите! Милости просим! Немного найдете. Мы и дверей не запрем! Хорошо бы их всех, как в ловушку, а потом кнутиком. Иголочку бы с ниточкой мне поискать. Ну, да еще поспею. Приводи гостей, Петрович, приводи! А я пока вот в полицию схожу. (Уходит.)

Выходит из калитки Лариса .

Явление третье

Елеся , Лариса , потом Фетинья , Мигачева .

Лариса . Но как вы не авантажны!
Елеся . Умыться-то недолго; да ведь сколько ни умывайся, белей воды будешь. Медведь и не умывается, да здоров живет.
Лариса . Вы, пожалуй, и на крышу влезете.
Елеся . Что ж, Москву видней-с.
Лариса . Но когда же вы мной заниматься будете? К вам и подойти нельзя.
Елеся . Ничего-с, я со всякой осторожностью. Пожалуйте, здесь довольно свободно разговаривать можно.

Лариса подходит к нему. Выходят из калитки Фетинья и Мигачева .

Фетинья . Я, матушка, никогда не закусываю, этой глупой привычки не имею.
Мигачева . Вы такая умная, такая умная, что уж я и руки врозь.
Елеся (Ларисе) . Однако наши старушки разговорцу-то себе прибавили.
Лариса . Одно для них развлечение, потому как они ко всему в жизни довольно бесчувственны.
Фетинья . Почему я умна?
Мигачева . Бог одарил.
Фетинья . Потому я женщина ученая.
Мигачева . Уж одно при одном.
Фетинья . Я женщина ученая, очень ученая.
Мигачева . Другие б и рады, да негде им этого ученья взять.
Фетинья . Моему ученью ты не обрадуешься: я себе все ученье видела от супруга.
Мигачева . От супруга? Скажите!
Фетинья . Да, от супруга. Ты спроси только, чем я не бита. И кочергой бита, и поленом бита, и об печку бита, только печкой не бита.
Мигачева . Однако же…
Фетинья . Первая мне наука была за мои чувствы, что чувствительна я до всего и сейчас в слезы. Вторая за характер.
Мигачева . Что ж, ваш характер очень даже легкий.
Фетинья . Не скажи ты этого, не скажи! Женщина я добрая, точно… и если б не мой вздорный характер, дурацкий, что готова я до ножей из всякой малости, кажется, давно бы я была святая.
Мигачева . Вспыльчивы?
Фетинья . Вот за это-то за самое.
Мигачева (Елесе) . Что ты носишься с ведром-то, слоны-то продаешь! Красил бы поскорее, да и к стороне. Наговориться-то после успеете.
Лариса (Елесе) . Оставьте эти слова безо внимания.
Елеся . Любовь, маменька.
Мигачева . Ну, любовь! Ты дело-то отделай сначала!
Елеся . Я, маменька, живо!
Мигачева . Да ты старательней!
Елеся . Что тут! Не живопись какая! Я, маменька, сразу, я вот как. (Поет.) Танцуй, Матвей. (Красит машинально, переговариваясь и пересмеиваясь с Ларисой.)
Фетинья (садясь на скамью у калитки) . И сама я не похвалю свой характер; из-за малости, вот из-за малости, готова я съесть человека. Приятна ты мне, а задень меня чем-нибудь… Присесть, устала. (Садится на скамью подле загородки.)
Мигачева . Ах, вы поосторожней! Тут…
Елеся (одной рукой обнимает Ларису, другой красит, не глядя) . Танцуй, Матвей. (Задевает Фетинью кистью по лицу.)
Фетинья . Уах! Батюшки! Что это такое?
Елеся . Не жалей лаптей. (Задевает еще.)
Фетинья . Ай!
Мигачева . Разбойник, что ты делаешь! Что сделал, погляди!
Елеся (взглянув ни Фетинью) . Окрасил. (Бросает кисть и с отчаянием опускает руки.)
Мигачева (Фетинье) . Матушка, Фетинья Мироновна, утритесь! (Хочет утереть ее.)
Фетинья . Не тронь, не тронь! Вотрешь, хуже будет, внутрь войдет. Ах!
Мигачева . Матушка, умойтесь подите! Ручки, ножки буду целовать.
Фетинья . Нет! Вы будете красить, а я умывайся. Тебе хочется, чтобы знаку-то не было. Нет! Не хочу, не хочу. По всей Москве так пойду, пусть люди смотрят.
Мигачева . Матушка, припадаем к стопам твоим! Умойся!
Фетинья . Нет, по улицам пойду, по всем переулкам пойду. Вот призрели нищих, а они на-ко что! Поняла я тебя теперь, очень хорошо поняла!
Мигачева . Да я-то чем же…
Фетинья (Елесе) . Ты не то что в наш сад, и мимо-то не ходи, а то собак выпущу! (Мигачевой.) Поняла я тебя теперь довольно хорошо. Вот вы что, заместо благодарности. Да чтоб я забыла, да, кажется, ни в жизнь. (Ларисе.) Иди, говорят! Аль того ж дожидаешься? Поводись с нищими-то, от них все станется. Окна-то на вашу сторону заколотить велю.
Лариса . Да пойдемте, будет вам маскарад-то представлять. (Уходит.)
Фетинья . Вот еще выкормила чаду на свою голову. (Уходя.) Не забуду я вам обиды! До суда дойду. (Уходит.)

Явление четвертое

Мигачева и Елеся .

Мигачева (плача) . Все ты, разбойник, нарушил, все ты нарушил.
Елеся . Вешайте! одно слово, вешайте! Удавить меня теперь одно средство!
Мигачева . Что мне проку вешать-то тебя, что проку? Ну, удавлю я тебя, ну, удавлю, да что толку-то будет? Отвечай ты мне, что толку-то, отвечай! Ну, не злодей ты для своей матери?
Елеся . Я, маменька, злодей. Я злодей. Теперь я сам вижу, что я злодей.
Мигачева . И не кажись ты мне на глаза отныне и до века! И к воротам ты не подходи! Хоть бы ты провалился куда, развязал бы мою голову. Нет вот на человека пропасти!
Елеся . А вдруг от слова-то станется!
Мигачева . Что еще с тобой станется, погубитель?
Елеся . Прочитаете в «Полицейских ведомостях».
Мигачева . Отвяжись ты с своими ведомостями! Провались ты и с ведомостями вместе! Не расстроивай ты меня больше! И так мне слез своих не проплакать. Вот тебе и счастье! Словно во сне видела. У, варвар! (Уходит.)

Выходит Петрович .

Явление пятое

Елеся и Петрович .

Елеся . Петрович, погибаю.
Петрович . Опять?
Елеся . Еще хуже.
Петрович . Иль уголовщина?
Елеся . Она самая. Фетинью Мироновну окрасил.
Петрович . Каким колером?
Елеся . Да все одно.
Петрович . Нет, брат, разница.
Елеся . Сажей, друг.
Петрович . Худо!
Елеся . Голландской.
Петрович . Еще хуже. Ну, плохо твое дело! Ты бы лучше в какую-нибудь другую.
Елеся . Почему так, скажи, братец?
Петрович . Тут вот какой крючок! Окрась ты ее в зеленую или в синюю: можно сказать, что без умыслу. А сажа! Что такое сажа? Ее и в лавках-то не для краски, а больше для насмешки держат. Тут умысел твой видимый.
Елеся . Ответ велик?
Петрович . Велик. Что муж в гильдию платит, так за жену вдвое заплатишь, а кабы дочь окрасил, так вчетверо.
Елеся . Прощай, друг! Не скоро увидимся.
Петрович . Куда ты?
Елеся . Скитаться. (Убегает.)

Петрович входит в лавку. Из дома выходят Анна и Настя .

Явление шестое

Анна , Настя , потом Баклушин .

Анна . Он теперь, того гляди, придет, коль не обманет. Помни все, что я тебе говорила. Так прямо ему и режь. Об чем ты, дурочка, плачешь? Ведь уж все равно, долго он ходить к тебе не станет, скорехонько ему надоест, сам он тебя бросит. Тогда хуже заплачешь, да еще слава дурная пойдет. А тебе славу свою надо беречь, у тебя только ведь и богатства-то. Вон он, кажется, идет. Смотри же, будь поумнее! Богатым девушкам можно быть глупыми, а бедной девушке ума терять нельзя, а то пропадешь. (Уходит.)

Входит Баклушин .

Баклушин . Вот я и опять к вам.
Настя . Ах, это вы!
Баклушин . Да, я. Видите, как я держу слово.
Настя . Напрасно беспокоились. У вас, должно быть, времени некуда девать.
Баклушин . Чтоб видеть вас, я всегда найду время.
Настя . Неужели? А лучше бы вы не ходили, оставили меня в покое.
Баклушин . Что так? Что с вами?
Настя . Мне некогда занимать вас разговорами; я бедная девушка, мне нужно работать. Вы такой щеголь, вы любите одеваться хорошо, а хотите, чтоб я встречала вас в этом платье и не стыдилась! За что вы меня мучите? С меня довольно и того, что я каждый день плачу, когда надеваю это рубище. Вы одеты вон как хорошо, а я – на что это похоже.
Баклушин . Ах, какое вы бедное существо!
Настя . Ну, вот бедная, так мне и нечего разговаривать с вами, а надо работать.
Баклушин . Ну, одну минуточку.
Настя . Да что минуточку! Вот мне завтра опять идти в город, у купцов просить.
Баклушин . Что вы, что вы! Послушайте! Вам нельзя оставаться в этом положении.
Настя . Я знаю, что нельзя; я и не останусь.
Баклушин . Как же вы поступить хотите?
Настя . Да вам что за дело. Вот были давеча деньги, истратила вот задаром…
Баклушин . Вы меня пугаете.
Настя . Хоть бы какие-нибудь деньжонки, а то ничего! Как это! Ни платья, ничего…
Баклушин . Мне страшно за вас. Вы в опасности.
Настя . Ну, что ж такое! Туда мне и дорога. Никому меня не жалко; никто меня не любит. Как это, ни башмаков, ничего…
Баклушин . Как бы мне хотелось помочь вам!
Настя . Ну, так что ж, за чем же дело стало?
Баклушин . Но как помочь, как?
Настя . Дайте мне тысячу рублей ассигнациями.
Баклушин . Не меньше?
Настя . Не меньше. Мне так нужно.
Баклушин . Но отчего же непременно тысячу, отчего не больше? Вам это слово нечаянно попало на язык, вот вы и говорите.
Настя . Вы думаете? Как же! Нет, нет, уж я знаю. Вот если не дадите тысячу рублей, ну, и…
Баклушин . Ну, и что же?
Настя . Ну, и разговаривать вам со мной, и видеть меня нельзя.
Баклушин . А если дам?
Настя . Тогда пожалуйте к нам, когда вам угодно. Да что, Модест Григорьич, ведь у вас нет, так нечего и говорить.
Баклушин . И очень жалко, что нет.
Настя . И я жалею, да уж делать нечего.
Баклушин . Скажите, кто вас научил так разговаривать?
Настя . Что вы меня все еще за дуру считаете! Нет, уж извините! Да что мне разговаривать! мне некогда, меня тетенька забранит.
Баклушин . За что?
Настя . Что я не работаю. Хорошо разве тут с вами под забором-то стоять! Вам хочется, чтоб про меня дурная слава пошла?
Баклушин . Ну, бог с вами! Прощайте! будьте счастливы!
Настя . Покорно вас благодарю. А что ж, вы давеча обещали подумать-то? Подумали вы?
Баклушин . Извините! Обстоятельства такие, просто самому хоть в петлю.
Настя . Я так и знала. Ну, прощайте!

Баклушин медленно удаляется.

Что тетенька со мной сделала! Вот уж я теперь совсем одна в божьем мире. И точно вот, как я бросилась в море, а плавать не умею. (Входит на крыльцо и кланяется Баклушину, который стоит у лавки.)

Входит Разновесов и осматривается. На крыльцо выходит Анна .

Явление седьмое

Анна , Настя , Разновесов , вдали Баклушин .

Настя . Тетенька, куда вы?
Анна . Погляди, кто пришел-то! Встретить надо.
Настя . Вот он! Ах! Что же, что же вы скажете?
Анна . Что же мне говорить, Настенька? Я могу только попросить его, чтоб он не обижал тебя.
Настя . Да за что ж меня обижать! Я ведь беззащитна, совсем беззащитна.

Анна подходит к Разновесову. Настя стоит на крыльце в оцепенении.

Анна (Разновесову) . Здравствуйте!
Разновесов (кланяется) . Пожалуйте сюда к сторонке!
Анна . Вы бы в комнату пожаловали, посмотрели, как мы живем.
Разновесов . Нет, уж вы нас извините-с! Этот самый ваш домик-с? Плох-с. Отсюда вижу.
Анна . Да что ж хорошего на улице…
Разновесов . Нет, уж извините-с! Мы тоже осторожность свою знаем. Не знавши-то, да в семейный дом неловко, – бывали примеры.
Анна . Хоть убейте, не пойму.
Разновесов . Меня тоже, так как слабости наши многим известны, записочкой пригласили в один дом.
Анна . Ну, так что же-с?
Разновесов . Ну, только что взошел, ту ж секунду расписку в пятьсот целковых и взяли. Можно и здесь; разговор не велик. Пожалуйте сюда, к сторонке. (Отходит к стороне и говорит с Анной тихо.)

Баклушин подходит к Насте.

Баклушин . Что это за господин?
Настя . Ах, оставьте меня, отойдите! Зачем вы воротились? Зачем! Боже мой! (Убегает в комнату.)
Разновесов (Анне) . Уж это само собой-с, из рук в руки. И насчет вас мы тоже этот порядок знаем; вы не беспокойтесь! Ситчику темненького, а когда и шерстяной материи, недорогой; нынче эта фабрикация в ходу.
Анна . Покорно вас благодарю.
Разновесов . Насчет скромности оченно нам желательно, чтоб разговору этого меньше.
Анна . Какой разговор! Чем тут хвастаться, батюшко, помилуйте!
Разновесов . Так-с, правду изволите говорить. А от нас уж разговору не будет, потому мы тоже опасность имеем от супруги, так как наша супруга, при всей их бестолковости, очень горячий характер имеют-с.
Анна . Уж вы поберегите.
Разновесов . Само собою-с. Дебошу от нас не ожидайте. У других это точно, что дебоширство на первом плане, потому в том вся их жизнь проходит, а мы совсем на другом положении основаны. Конечно, иногда, с приятелями…
Анна . Ох, уж с приятелями-то…
Разновесов . Ничего-с, сударыня, нельзя же. Иногда с обеда-с какого немножко навеселе: куда ж деться! А, впрочем, деликатно.
Анна . Знаю я вашу деликатность-то. Кто и видывал-то вас вдоволь, и тому глядеть на вас сердце мрет, а кто не видывал-то, подумайте! Да, кажется… Боже вас сохрани!
Разновесов . Однако ж мы себя ничем не доказали с дурной стороны.
Анна (горячо) . Да если вы ее обидите, я с вами жива не расстанусь. Варваром надо быть, зверем, а не человеком.
Разновесов . Почему же так вы не верите нашей солидности?
Анна . За нее я, господи боже мой, я вас со свету сживу.
Разновесов . Мы, признаться сказать, при вашей бедности, от вас таких претензиев не ждали. А коль скоро вы, еще не видя от нас ничего, ни худого, ни доброго… Так мы лучше все это дело оставим. Потому что ежели кляузы…
Анна . Какие кляузы! А жаль мне ее, бедную. (Плачет.)
Настя (выглядывая из двери, Баклушину) . Что, ушел? Ушел?
Анна . Извините вы меня! У меня сердце поворачивается, ведь она сирота круглая. (Падает на колени.) Батюшко, отец родной! Ведь она голубка чистая! Грех вам будет ее обидеть!
Настя (на крыльце) . Тетенька, тетенька, что вы! Вот бы когда умереть-то! Модест Григорьич! Модест Григорьич!

Баклушин подходит.

Дайте мне ножик! Дайте мне ножик!
Баклушин . Что вы, что вы! Успокойтесь!
Анна (рыдая) . Не погубите, вас бог накажет.
Разновесов (поднимая Анну) . Что вы, помилуйте! Нешто мы не понимаем? Тоже чувствы имеем. Будьте без сумления. Так уж завтрешнего числа пусть и перебираются, куда я сказал. На углу большой трущобы и малого захолустья. Изволите знать?
Анна . Хорошо-с. Знаю.
Разновесов . Прямо на все готовое-с. Прощенья просим.
Анна . Прощайте!

Разновесов уходит.
1 2 3 4 5 6 7 8