– От меня тоже будет намного больше пользы без скафандра, – сказал Дэйд. – В нем слишком тяжело двигаться, и…
– И не мечтай, парень, – прервал его Тобит. – Если не заткнешься, мы заставим тебя надеть сразу два.

***
Пятнадцать минут спустя мы стояли в транспортном отсеке – Тобит, Дэйд и Фестина в полностью застегнутых скафандрах и я в легком комбинезоне, который представлял собой, по сути, форму разведчика.
Мое лицо и руки слегка пощипывало от маскировочных нанитов – хитроумных мелких созданий, изменяющих цвет, которые были запрограммированы на оттенки окружающего фона и должны были размывать мой силуэт так, чтобы меня практически невозможно было обнаружить, когда я находился в тени. Ими был покрыт и мой комбинезон, и скафандры остальных. Даже в ярко освещенном транспортном отсеке троих разведчиков вполне можно было не заметить. В какое-то мгновение, слушая, как Фестина обсуждает последние детали с Тобитом, я вдруг обнаружил, что Дэйд стоит рядом со мной и тоже слушает. Когда он не двигался, мой взгляд, казалось, проходил прямо сквозь него, не замечая его присутствия. На планете, где уже сгустилась темнота, нас вообще не должно было быть видно.
К сожалению, невидимость не означала необнаружимости. Мой нос улавливал едкий химический запах, исходивший от всех скафандров. Мандазары заметили бы нечто странное, даже если бы нас полностью скрывала тьма. С другой стороны, если они не смогут увидеть, куда целиться, то маскировка оказывалась не столь уж и бесполезной.
Фестина повернулась и крикнула в сторону пульта управления:
– Сообщение готово?
– Записано и сохранено в памяти мозга корабля, – ответила Проуп.
– Якорь на месте, на земле?
– Естественно, – отозвался лейтенант Хакви. Они с Проуп сидели за пультом вдвоем, не подпуская к нему никого из команды. Пока остальные облачались в скафандры, я наблюдал, как Хакви возится с пультом, пытаясь опустить якорь на поверхность планеты. Не знаю, насколько хорошо у него это получалось, но иногда он ругался себе под нос.
Якорь должен был оказаться на поверхности планеты, именно там, где нам требовалось, словно булавка, удерживающая на месте «хвост». Без этого маленького устройства «хвост» болтался бы в воздухе, словно пожарный шланг, и мог выбросить нас где угодно в радиусе тысячи километров.
Не слишком хотелось бы оказаться в океане. Или прямо перед вражеской армией.
– Якорь на месте? – спросила Фестина. – Кто-нибудь внизу его заметил?
– Никак нет, адмирал, – бесстрастно ответил Хакви, словно у него не возникло в процессе установки якоря ни малейших проблем. – Якорь установлен точно на место, в переулке в двадцати метрах от источника сигнала разведчиков. Он находится там уже десять минут, и никто к нему не приближался.
– Значит, – пробормотал Тобит, – либо на земле якорь вообще не видели, либо в точности знают, что происходит, и ждут в засаде.
– Вечный оптимист, – отреагировала Фестина. В голосе ее звучали металлические нотки, поскольку она говорила через передатчик скафандра. Так как на мне скафандра не было, к моему уху был прикреплен маленький приемник, надежно приклеенный, чтобы не отвалился. У меня не было передатчика, но я в нем и не нуждался: остальные прекрасно могли слышать мой обычный голос, пока я находился на достаточно близком расстоянии, а мы вовсе не собирались разделяться.
– Мы готовы? – громко спросил Дэйд. Это была его первая высадка на планету, и он еще легко отделался. Да, на Трояне шла война, но он был намного дружелюбнее большинства прочих мест, где приходилось бывать разведчикам. По крайней мере, мандазарские воины в состоянии были выслушать мольбу о пощаде.
– Готовы, – отозвалась Фестина. – Начинайте, Хакви.
– Есть, адмирал. Даю давление.
Хакви начал повышать давление в отсеке, и у меня заболели барабанные перепонки. Правила требовали, чтобы с нашей стороны давление было выше, чем в атмосфере планеты, куда мы направлялись, – иначе «хвост» начал бы всасывать мусор с планеты. Повышенное давление должно было также дать нам по-настоящему сильный начальный толчок.
– Давление установлено, – объявил Хакви. – Якорь активирован. Начинаю выпускать «хвост».
Я почувствовал, как кто-то положил руку мне на плечо. Фестина!
– Приготовься, Эдвард, – прошептала она. – Хакви из тех, кто может выбросить нас без предупреждения.
Она подтолкнула меня к кормовому входному люку – большой двери, которая могла раскрыться в любую секунду. Все происходит очень быстро – никакого отсчета, просто тебя выбрасывает в люк, как только «хвост» закрепляется на земле. Он хорошо виден всем находящимся внизу – мерцающая лента из разноцветных искр, тянущаяся в небо. В идеале он остается на месте всего несколько секунд, за которые мы должны успеть спрыгнуть на землю и отключить якорь, после чего ускользнет прочь, раскачиваясь во все стороны и сбивая с толку наблюдателей.
– Почти готово, – пробормотал Хакви.
Я бросил взгляд на стоящую рядом Фестину. Сквозь стекло ее шлема было видно, что она закрыла глаза – возможно, молилась. На меня нахлынули жуткие воспоминания, связанные с последним путешествием в «хвосте», которые мне вовсе не хотелось оживлять в памяти. Происходит ли это с каждым разведчиком, летящим сквозь вселенную?
И тем не менее все мы отважно стояли рядом, плечом к плечу.
– Контакт, – сказал Хакви.
Несколько мгновений ничего не происходило. Затем Проуп злорадно произнесла:
– До свидания, Фестина. Люк раскрылся и поглотил нас.
Глава 35
ЗАНИМАЕМ ПОЗИЦИЮ
Я почувствовал, будто превращаюсь в некую бесформенную массу, почти жидкость, вылитую в очень длинный шланг, который должен был выплеснуть меня на темную землю Трояна.
На территорию дворца и Дипломатического квартала. Туда, где был мой дом.
В имении моего отца я всегда был изгоем; что же касается базы, то я считал ее местом ссылки. Моим единственным настоящим домом было то самое место, куда я направлялся, где я жил с Истиной и Сэм, пока обе они не погибли.
Вот только сестра не погибла, так? Не значило ли это, что и королева тоже жива?
«Нет, нет, нет!» – завопил голос у меня в голове. Другая личность пыталась проникнуть в меня, пока я мчался вниз, на планету. Точно так же, как и в прошлый раз, некий дух вторгся в мою собственную память, вынуждая вспоминать то, о чем мне совершенно не хотелось даже думать. Я попытался сопротивляться, но не смог избавиться от возникавших перед моим мысленным взором картин.
Пустая спальня Истины. После того как я сбежал от охранников и отправил Невинность в безопасное место, я вернулся в покои королевы. Оба тела исчезли – на полу осталась лишь лужа крови Сэм. Я вспомнил, как опустился на колени, дотронулся до красного липкого пятна и поднес пальцы к носу…
… только теперь я смог вспомнить запах. Запах крови. Будто мое обоняние стало столь же чувствительным, как и у мандазаров. Я понюхал кровь и понял, что она не настоящая, а искусственная, типа той, что синтезировали для меня врачи, когда я нуждался в переливании. За год болезни мне потребовалось перелить тонны крови. Мой нос знал разницу между настоящей кровью и поддельной.
Кровь на месте гибели сестры была получена искусственным путем. Я это знал. Двадцать лет назад я знал, что смерть Сэм столь же ненастоящая, как и кровь.
Как я мог об этом забыть?
И мое обоняние – столь острое тогда, намного превосходящее человеческое. Но каким-то образом оно снова стало обычным – пока несколько доз яда не пробудили все воспоминания и чувства. Все до единого.
Память возвращалась все быстрее. Я вспомнил, как стоял на коленях в покоях Истины, пытаясь сдержать слезы. Я плакал, потому что все знал. Сигнал бедствия, позвавший меня туда… моя сестра, лежащая в луже искусственной крови… мятежные охранники, из-за которых мне пришлось поспешно оставить помещение, не успев внимательнее приглядеться к телу Саманты, и которые ждали, когда я приведу их к Невинности…
Все это было подстроено. Подстроено Сэм и мятежниками. Чтобы одурачить старого глупого Эдварда, который был близок к юной королеве и мог знать, где она прячется.
Двадцать лет назад я бы лишь утер слезы и отбросил прочь любые дурные мысли о сестре – отбросил раз и навсегда. Ибо иначе мне пришлось бы задать вопрос, кто на самом деле убил Истину, кто освободил незаконных королев и кто обеспечил, чтобы любые мирные инициативы никогда не увенчались успехом…
В это мгновение меня вышвырнуло из «хвоста».

***
Четверо разведчиков оказались в узком темном переулке. Я ударился о ближайшую стену и свалился на землю. Остальных троих, в больших раздутых скафандрах, подкинуло, словно на батуте. Дэйду и Фестине удалось удержаться на ногах; Тобит отскочил от стены и упал, сначала приземлившись на задницу, потом его перевернуло на живот и несколько раз подбросило на мостовой. Если с «Палисандра» за ним сейчас наблюдали через спутник, то наверняка смеялись до упаду.
Удар о стену почти оглушил меня, но голова оставалась достаточно ясной для того, чтобы понять, что я нахожусь ближе всего к якорю. Всех остальных отбросило на несколько шагов дальше. Шатаясь, я выбросил вперед ногу и ударил по выключателю устройства. Мерцающий «хвост» промелькнул мимо моего лица, рассыпавшись мириадами искр, и унесся в небо, подобно северному сиянию. При некотором везении Хакви мог размахивать им над всем Уншуммином, отвлекая обе армии. Тем временем мы должны были забрать якорь с собой и, когда включили бы его снова, «хвост» вернулся бы к нам, предоставив быстрый путь к отходу.
– Все целы? – послышался шепот Фестины в приемнике у меня в ухе.
– Все отлично, – ответили Тобит и Дэйд. Я лишь кивнул. На корабле Фестина сказала мне, чтобы я по возможности молчал – поскольку на мне не было скафандра, солдаты могли меня услышать.
Фестина жестом показала, что все в порядке, затем подняла взгляд к небу.
– «Палисандр», как меня слышите?
– Прием нормальный, адмирал, – ответил Хакви.
– Приступаем, – сказала Фестина. – Дэйд, берешь якорь. Эдвард, оставайся рядом со мной. – Она повернулась к Тобиту. – Ты определил, в какую сторону идти?
Тобит отстегнул с пояса тугодум и просканировал окрестности.
– Сигнал пришел оттуда. – Он показал на стену, о которую я ударился. – Изнутри здания. – Филар посмотрел вверх. – Для надежности они могли подняться на крышу. Естественно, сейчас их там может и не быть – с момента подачи сигнала прошел час.
– Если они ушли, то наверняка вернутся, – ответила Фестина. – Они не могли не заметить «хвост».
«Хвост» все еще болтался над городом, прыгая от здания к зданию, хлеща по мостовой, ударяясь о стены, взмывая высоко над крышами и кружась, словно лассо, прежде чем снова устремиться вниз в россыпи разноцветных искр. Я слышал отдаленные голоса командиров, отдававших приказы своим войскам, или просто солдат, что-то кричавших друг другу. Некоторые кричали: «Спокойно!», другие: «Похоже, оно живое!», а некоторые даже «Найзо!» – видимо, уставшая дворцовая охрана, готовая сдаться кому угодно.
– Давайте поднимемся на крышу, – предложила Фестина. – Флебон и Олимпия могут быть все еще там. Если их нет, они поймут, что должны спешить туда, откуда передавали сигнал. А с крыши нам легко будет вернуться назад на корабль.
– Конечно, Рамос, – проворчал Тобит. – Легко. Просто ерунда. За всю историю корпуса разведки ты хоть раз слышала о высадке, которая прошла бы абсолютно гладко?
– Все когда-то бывает в первый раз, – ответила Фестина. – Идем. Бессмертие нас ждет.

***
В конце переулка Тобит выставил сканер своего тугодума за край стены, так мы могли «заглянуть» за угол, не высовывая головы. На экране появился фасад фасскистерского посольства – вернее, то, что от него осталось. Он весьма серьезно пострадал, словно от взрыва или артиллерийского обстрела. Большая часть каменной стены была выломана, открывая взгляду все четыре этажа. Погода в Уншуммине достаточно умеренная – большую часть года можно ходить в рубашке с коротким рукавом, – но тем не менее природа успела потрудиться над внутренностями здания. Все полы явно прогнулись, а некоторые осыпались по краям. Вероятно, там полно было насекомых и джифпипов – многоногих существ, которые прыгали и лазали, словно белки. (Мандазары почему-то считают джифпипов очень милыми и симпатичными – возможно, потому, что те являются их отдаленными родственниками, примерно как лемуры по отношению к людям. Что касается меня, то при виде джифпипа мне всегда хотелось стукнуть его чем-нибудь тяжелым.)
В моем наушнике послышался голос Дэйда:
– Вы действительно думаете, что разведчики вели передачу из этого здания? Здесь довольно опасно.
– Возможно, именно поэтому они его и выбрали, – ответила Фестина. – Полы выглядят достаточно прочными, чтобы выдержать человека, но, возможно, не мандазара. Флебон и Олимпия могли спокойно войти и настроить свою аппаратуру, зная, что никто их не потревожит.
– Кто мог бы их потревожить? – удивился Дэйд. – Я думал, разведчики успели подружиться с дворцовой охраной.
– Подружиться – это одно, – сказал Тобит, – но охранникам все равно могло не понравиться, если бы они узнали, что люди передают сообщения по радио всему миру. Какие-нибудь параноики могли бы заподозрить, что они передают разведданные врагу. Так что лучше уж настраивать передатчик, когда тебе никто не мешает.
– Кроме того, – добавила Фестина, – мы не знаем наверняка, насколько у наших друзей действительно хорошие отношения с охраной. Вполне возможно, что им приходится скрываться. Всегда стоит предполагать худшее, и… так-так…
На экране тугодума появились двое воинов, направлявшихся к нам. Они осторожно двигались со стороны дворца, в противогазах на головах и с крепко сжатыми в грудных клешнях арбалетами. Палец лапы-чиджрит каждого из них лежал на спусковом крючке, так что они могли мгновенно выпустить стрелу.
Воины прошли мимо разрушенного посольства, заглядывая в проломы в кирпичной кладке. Видимо, они что-то искали… и я подозревал, что нас. Наверняка наблюдатель во дворце заметил «хвост», висевший несколько секунд в окрестностях этого места, и туда на разведку послали группу воинов.
– Что будем делать? – спросил по радио Дэйд.
– Пригласим их на чай, – сказал Тобит. – Нет, погоди… лучше отобьем им их чертовы яйца. – Он отдал мне тугодум и вытащил станнер. Фестина тоже достала свой. Дэйду не позволили взять с собой оружие – один раз на фасскистерской орбитальной станции он уже решил пострелять, и этого хватило.
Мне же просто не хотелось брать станнер. Впрочем, никто мне его и не предлагал.
Шаги воинов приближались. Фестина подняла руку, показывая три пальца. Она загнула один палец, потом второй, третий… и вместе с Тобитом нырнула в переулок.
Стрелы свистнули почти одновременно со стрекотанием станнера, но воины стреляли чересчур высоко, они оказались не готовы к появлению людей, которые к тому же могли броситься плашмя на землю. Станнеры снова выстрелили в унисон, и этого было достаточно. Я услышал, как ударились о камни арбалеты, а мгновение спустя – два глухих удара падающих тел.
– Все? – возбужденно спросил Дэйд.
– Мы же больше не стреляем, верно? – ответила Фестина.

***
Когда я рассказываю об улицах и переулках, возможно, вы представляете себе какой-нибудь из знакомых вам городов – центр города поздно ночью, когда тротуары пусты и вокруг царит тишина.
Ничего подобного!
Прежде всего в Уншуммине было темно. В городе хватало уличных фонарей, но ни один из них не работал – на планете не было электричества с тех пор, как фасскистеры выпустили на свободу свой Рой, за исключением химических батарей и, возможно, нескольких механических генераторов, защищенных плотными облаками нанитов. Единственный свет виднелся в стороне дворца, где, насколько я понял, солдаты жгли костры; но дворец находился позади посольства, а мы спереди, так что здание перекрывало большую часть света. На небе не было ни одной из троянских лун, так что нам приходилось ограничиваться звездами, а после яркого света на «Палисандре» моим глазам требовалось время, чтобы привыкнуть к полумраку.
Далее вы наверняка представляете себе обычную улицу, покрытую асфальтом, цементом, гравием или камнем. Отнюдь. Все дороги на Трояне были выложены каменистым веществом под названием «айпу» – нечто вроде коралла, состоявшее из множества крошечных моллюсков, как живых, так и мертвых. Они были биологически сконструированы так, чтобы расти в виде длинных ровных полос, получая большую часть питательных веществ прямо из воздуха. Каждые несколько месяцев по дорогам проезжали распылители с удобрениями и минеральными добавками, а каждый год обочины обрызгивали химическими препаратами, не дававшими «айпу» распространяться за пределы дорог.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43