В воздухе стоял сильный запах лука. – Миссис Бейгот!
– Иду! – отозвался бодрый голос кокни. Внизу лестницы появилась крупная, пышнотелая женщина и начала медленно взбираться по ступеням.
Карина дождалась, пока женщина поднимется, и извиняющимся тоном объяснила:
– Леди Линч просила меня позвать вас.
– Вы из конторы Мейси? Да? Девчонка сказала мне, что от них кто-то пришел. Вы сделаете, что она просит?
– Если вы имеете в виду, отвезу ли я ребенка к отцу, то да, я обещала сделать это.
– Вот и хорошо, а то бедняжка уж больно беспокоилась.
Идя по коридору рядом с миссис Бейгот, Карина почувствовала, что и та недавно прикладывалась к бутылке с коньяком.
– Выглядите вы очень подходяще, – заметила миссис Бейгот, оглядывая Карину. – Прямо настоящая леди и вполне внушаете доверие. Этого я и добивалась. Уж кому-кому, а мне известны эти агентства. При первой же возможности норовят подсунуть какую-нибудь старую растрепу. Я сказала им, что именно мне нужно, и должна признаться, хоть один раз мы, кажется, получили то, что хотели.
– Спасибо, – с улыбкой поблагодарила Карина.
Полное лицо миссис Бейгот смягчилось.
– Не обращайте на меня внимания, дорогая, я всегда говорю то, что думаю. Мамаша Бейгот – вот как меня называют. А я и есть как мамаша чуть не для половины актеров.
– Неужели леди Линч, действительно умирает? – тихо спросила Карина, поглядывая на дверь и опасаясь, что забыла закрыть ее и теперь несчастная больная все слышит.
– Да, ах она, бедняжка. И, черт возьми, нет ни малейшего шанса, что она поправится. Да она и сама знает это. Знала уже, когда приехала сюда, – просто кожа и кости. Им, танцовщицам, всегда не хватает жизненной силы, уж поверьте моим словам.
– А она была знаменитой танцовщицей?
– Я бы сказала, да. Лично я о ней никогда не слыхала, но вы можете прочитать, что писали про нее газеты. Она хранит все газетные вырезки в какой-то книжке.
– А какой она национальности? – поинтересовалась Карина. У нее было чувство, что она не должна проявлять такое любопытство в отношении своей будущей хозяйки, но расспрашивать саму леди Линч было бы немыслимо, а миссис Бейгот, как видно, не имела ничего против подобных вопросов. Напротив, она явно горела желанием выложить все, что ей известно.
– Толком нельзя сказать. Она говорит, что мать у нее была яванка, а отец – голландец. Насчет отца это может, правда, а, может, и нет. В таких людях всегда много чего намешано. Но какая бы кровь ни текла в ее жилах, бедняжка когда-то была красавицей.
– Я тоже так подумала! – воскликнула Карина. – Даже несмотря на болезнь, видно, как она была хороша.
– Грудь, сердце, легкие – все безнадежно, – сказала миссис Бейгот чуть ли не с удовольствием. – Доктор говорит, в ней нет ни одной здоровой жилочки – вся насквозь гнилая. Он дает ей всего несколько дней, упокой господь ее душу.
– Может, нам следует послать за лордом Линчем?
– Нет, она этого не хочет. Да и никто не может сказать, приедет он или нет. Понимаете, он бросил ее почти шесть лет назад. Буквально выкинул на улицу, так она говорит, а прежде клялся в вечной любви и заставил ее бросить танцы. Черт побери этих мужчин: все они одинаковы.
– Тогда зачем?.. – начала было Карина.
– Она желает отомстить, – перебила ее миссис Бейгот, догадавшись, о чем именно хотела спросить Карина. – Потому-то она и привезла ребенка. Они добирались сюда почти девять месяцев. Бедняжка должна была достать деньги на эту поездку, и тогда ей приходилось зарабатывать танцами. Может быть, ее иногда брали в содержанки, а потом она снова работала. Это было настоящее паломничество. Я так и сказала ей – это паломничество!
– А… лорд Линч – он знает о ребенке?
– Об этом мне ничего не известно. Вряд ли она много писала ему. Он ушел еще до рождения ребенка, понимаете? Но мадам рассказывала мне, как она работала ради ребенка. Славный парнишка. Он сейчас внизу играет с моей кошкой, – и миссис Бейгот показала большим пальцем куда-то позади себя.
Карина в ужасе посмотрела на нее.
– Вы хотите сказать, что я должна отвезти ребенка к отцу, который даже не, подозревает о его существовании?
– Да, да, именно так она и хотела бы сделать. Да и как откажешь бедняжке в ее предсмертном желании? Святая правда, она сгубила себя, добираясь сюда.
– Не знаю что и сказать. Ситуация кажется мне просто невероятной!
– Она заплатит вам, – заверила Карину миссис Бейгот. – У нее есть деньги, иначе бы я не позволила ей поселиться здесь, хотя и рекомендовал ее один друг. Он прожил у меня целый год, когда работал в мюзик-холле "Гэйети".
Миссис Бейгот ухмыльнулась, словно с этим другом у нее были связаны приятные личные воспоминания.
– Да, да, мадам может очень хорошо заплатить вам, и еще останется достаточно на похороны. Она посвятила меня во все и обещала оставить свои драгоценности. Конечно, это просто восточные безделушки. Я сказала ей, что они мне не нужны, но она и слышать ничего не хочет. Это, говорит, вам за вашу доброту. Я не из тех людей, кто может отказать человеку в его последнем желании – будь то мужчина или женщина.
– Не знаю что и сказать, – печально повторила Карина.
– Бросьте ваши светские предрассудки. Вам нужна работа, иначе вас бы тут не было. Если после того, как вы отвезете ребенка, эта работа будет вам не по душе, вы сможете поискать себе какое-нибудь другое занятие.
Карине вдруг показалось, что она слышит голос миссис Мейси: "Если вы откажетесь от этого места, вряд ли мы подберем вам что-нибудь другое".
Тянуть не было смысла. Не было также никакого смысла возвращаться в Лондон. Жребий брошен. Она сделает, что ее просят. Словно почувствовав что Карина решила принять возлагаемую на нее ответственность, миссис Бейгот заковыляла по коридору и открыла дверь в спальню больной.
– Все хорошо, дорогуша, – бодро сказала она. – Эта благородная леди отвезет Дипу к отцу. Все, что требуется от вас, дать ей денег, а я велю Агнесс найти кэб, чтобы они доехали до вокзала.
При этих словах миссис Бейгот подошла к постели больной и увидела, что та судорожно глотает воздух. Домохозяйка бросилась к умывальнику, нацедила полстакана коньяка и буквально влила его в рот леди Линч.
– Ну, вот уже и легче, – ласково уговаривала она больную. Еще один глоточек и все. А теперь достаньте деньги. Вы говорили, что они у вас под подушкой.
Через секунду или две коньяк начал действовать, на пепельно-сером лице появились признаки жизни, и женщина дрожащей рукой извлекла из-под подушки кошелек на цепочке.
– Ей понадобятся и бумажки, дорогуша, – подсказала миссис Бейгот.
Рука снова скользнула под подушку и на этот раз вытащила кожаный бумажник, из тех, что пользуются особой популярностью на восточных базарах. Карина увидела, что он просто набит пятифунтовыми купюрами.
– Дайте ей д-двадцать фунтов, – распорядилась леди Линч, с трудом выговаривая слова.
Миссис Бейгот открыла бумажник, хотела было убедить больную, что сумма слишком велика, но словно передумав, вытащила толстыми пальцами деньги и вручила их Карине.
– Добавьте еще пять гиней, – приказала больная. – Это на дорогу.
– Не слишком ли это большие деньги? – спросила Карина. – Кроме того, вы не сказали, куда мы должны ехать.
– Пусть даст, сколько желает, – добродушно проворчала миссис Бейгот. – Денег у нее достаточно, а вам они могут понадобиться, если его светлость откажется принять ребенка.
– Откажется? Я и не подумала об этом! – воскликнула Карина.
– Не откажется, – перебила ее леди Линч. – Он не сможет отказаться. Подайте мне с туалетного столика вон тот конверт.
Карина принесла большой серый конверт и вложила его в худые дрожащие пальцы женщины. Та нащупала и достала длинный лист бумаги.
– Свидетельство о рождении Дипы! Он не сможет ничего отрицать. Здесь вписано его собственное имя.
Миссис Бейгот тихонько фыркнула:
– Вы все продумали, не так ли, дорогуша? Я не знала, что у вас есть свидетельство о рождении ребенка.
– Конечно, Дипа – мой сын и его. А вот свидетельство о браке. Возьмите его тоже.
Еще один длинный листок бумаги был вручен Карине.
– Мы поженились в Париже, а ребенок родился на Яве, через семь месяцев после того, как он оставил меня.
Карина посмотрела на бумаги. На мгновение ей почудилось в них что-то пугающее и зловещее, но потом она решила, что у нее просто разыгралось воображение. Все, связанное с этой встречей, казалось фантастическим и, поднимаясь по лестнице в агентство Мейси, она вряд ли могла вообразить подобное. Женщина тихо вскрикнула:
– Газетная вырезка – я не могу найти ее!
Она протянула им конверт и в полном изнеможении закрыла глаза.
Миссис Бейгот пошарила в конверте, нашла замусоленный кусок газетной бумаги и отдала Карине. Та прочитала:
"Лондон, Англия. 3 ноября 1901 года. 23 октября на 76 году жизни скончался лорд Линч, лорд-наместник Глостершира. После него наследует его сын".
– Видите, – с каким-то торжеством произнесла миссис Бейгот. – Вот как она узнала, что ее муж получил наследство.
– Здесь не говорится, где живет лорд Линч.
– Не беспокойтесь, у нее есть адрес, – сказала миссис Бейгот и достала из конверта еще одну вырезку, очевидно, журнальную и потому лучше напечатанную. В заметке говорилось:
"Замок Линч, резиденция семейства Линч, – один из самых известных домов в Англии. Он стоит на гребне Котсуолдских холмов и через Эверсхемскую долину глядит на Малвернские холмы. Заложенный еще во времена норманнов, замок с 1092 года служил пристанищем семьи Линч и передавался от отца к сыну".
– Теперь поняли? – спросила миссис Бейгот. – Вам нужен этот знаменитый дом – это факт. Я уже навела справки: ближайшая железнодорожная станция – Мортонин-де-Марш. Ехать надо с Паддингтонского вокзала. Велеть Агнесс поймать вам кэб?
– Нет, нет, подождите минутку! – воскликнула Карина. – Я не могу ехать в таком виде. Мне нужно собрать вещи.
– Вы можете сделать это по дороге, – быстро возразила миссис Бейгот, словно протесты Карины не заслуживали внимания. – Когда заберете мальчика, с души бедняжки будет снята огромная тяжесть. И скажу вам, я надеюсь, что его светлость приедет навестить ее. Мне хотелось бы присутствовать в тот момент, когда она бросит ему в лицо те слова, которые – она говорила мне это – приготовила.
– Но… это невозможно! – заикаясь, проговорила Карина.
– Ничего подобного! – не согласилась с ней миссис Бейгот. – Вы отправляетесь в замок, и чем скорее, тем лучше. На вокзале вам скажут, когда следующий поезд в Мортонин-де-Марш. Если придется подождать, на вокзале есть прекрасные комнаты отдыха. Почти в каждой имеется камин, а если вам захочется перекусить, у вас есть деньги.
Карина беспомощно посмотрела на миссис Бейгот.
– Ну, хорошо. Мне ничего не остается, кроме как сказать «да», – промолвила она после недолгой паузы.
– Вот и молодец! – воскликнула миссис Бейгот. – Сейчас приведу Дипу. Чем-то занят этот маленький постреленок!
Она заковыляла к двери. Карина же застыла в нерешительности, не зная, последовать ли за ней или остаться с леди Линч.
Больная открыла глаза и слабым, прерывающимся голосом проговорила:
– Дипа… уехал?
– Нет, еще нет. Он сейчас придет попрощаться с вами.
– Я люблю его. Я люблю его больше жизни и никогда не рассталась бы с ним. Никогда… никогда… никогда.
Карина почувствовала, как к глазам подступают слезы. Как это страшно – знать, что умираешь, а твой ребенок остается с чужими людьми.
– Я буду заботиться о нем столько, сколько смогу, – сказала она. – Обещаю вам.
Леди Линч, казалось, едва слышала ее. Карина подумала, что больная впала в беспамятство.
– Леди Линч, – тихо позвана она, – леди Линч.
Ответа не было.
Только сейчас Карина заметила, что все еще держит в руке оба свидетельства: о рождении и заключении брака. Она аккуратно положила их в сумку и добавила к ним газетные вырезки. Потом посмотрела на больную. Не было никакого сомнения, что эта женщина обладала когда-то необыкновенной восточной красотой.
На лестнице раздался шум голосов, дверь распахнулась и в комнату вошла миссис Бейгот, держа за руку маленького мальчика. Он вертелся, пританцовывал и что-то тараторил тоненьким голоском. У него были коротко стриженные волосы, маленькие узкие глаза-щелочки. Кожа ребенка, более темная, чем у матери, цветом напоминала золотую гинею.
Мальчик, без сомнения, был истинным сыном Востока, и Карина, охваченная внезапным смятением, спросила себя, что подумает лорд Линч о своем сыне!
Глава вторая
Кэб медленно тащился по ухабистой дороге. В нем пахло плесенью, прелым сеном и старой кожей. Лошадь шла сама по себе, никак не реагируя на удары кнута, время от времени отвешиваемые возницей, и увещевания "Но, пошел!".
Дипа спал на руках у Карины. Еще в поезде он смертельно устал, и, когда после долгих проволочек они, наконец, погрузились в кэб, ребенок моментально заснул.
Только благодаря магическому слову «Линч» удалось уговорить начальника станции в Мортонин-де-Марш найти для них транспорт в такой поздний час. Начальник станции с большим почтением отнесся к гостям замка. Но даже это не могло умерить волнения Карины или уменьшить ее страхи по поводу того, как их встретят.
Она никак не предполагала, что дорога окажется такой долгой. Когда они прибыли на Паддинтонский вокзал, то узнали, что через час будет поезд до Оксфорда, а уж оттуда до Мортонин-де-Марш рукой подать. Но из-за задержек в дороге в Оксфорд прибыли поздно, когда местный поезд уже ушел, а до следующего оставалось целых три часа.
Сейчас Карина думала, что им следовало остаться на ночь в Оксфорде. Нужно было переночевать в гостинице, а утром со свежими силами отправиться в замок. Возможно, тогда она не была бы столь озабочена тем, что ждало ее впереди. Но сознание безотлагательности возложенного на нее поручения подгоняло ее. А вдруг лорд Линч, как предполагала миссис Бейгот, и в. самом деле захочет повидать свою жену. Тогда если они задержатся в пути и он не застанет ее в живых, то на нее, Карину, падут упреки и обвинения в том, что она не поспешила, как ее просили, прямо в замок. С какой бы стороны ни пыталась Карина взглянуть на ситуацию, ей казалось, что в любом случае она поступает неправильно, ибо время продолжало идти. Было уже около полуночи, и приехав в столь поздний час, вряд ли можно было ожидать чего-то, кроме неприятностей.
Неожиданно перед взором Карины предстали высокие железные ворота с колоннами, которые венчали геральдические львы, и девушка поняла, что они прибыли в замок Линч. Ее охватила паника: как могла она позволить вовлечь себя в эту совершенно немыслимую авантюру?
Лежавшая на груди Карины детская головка повернулась. Это легкое движение заставило девушку крепче прижать к себе ребенка и вселило решимость – а что еще она могла сделать? – бороться за его права. Лорд Линч женился на матери Дипы, ребенок был его плотью и кровью. Так как же он посмел бы не признать сына?! И в то же самое время Карина не строила иллюзий, она знала: их ждут трудности, большие трудности.
Когда наемный кэб увозил ее и мальчика из дома на Итон-Террас, она попросила возницу заехать на Парк-стрит.
Добравшись до богатого фешенебельного квартала Мэйфэйр, девушка вышла из кэба, велела Дипе быть хорошим мальчиком и посидеть спокойно несколько минут, пока она сходит за вещами, и постучала в дверь внушительного вида особняка. Через некоторое время в дверях появилась пожилая седоволосая женщина с взволнованным лицом.
– О, мисс Карина, наконец-то! – воскликнула она. – Я уже начала волноваться, думала с вами что-то случилось.
– Случилось, и очень многое, няня, – ответила девушка и, пройдя через зал, вошла в гостиную, окна которой выходили в сад.
Комната имела прекрасные пропорции. В открытых дверцах встроенного книжного шкафа отражалось слепящее солнце, но полки его были пусты, как, впрочем, и сама комната.
– Что такое? – спросила няня, проследовав за Кариной в комнату. – Чем вы занимались? Вижу, вы что-то затеяли.
– Няня, я нашла работу. Это странная, я бы сказала, даже какая-то пугающая работа, но у меня она есть. А это главное. Когда завтра утром они приедут, меня здесь уже не будет.
– Но, дорогая моя, правильно ли вы поступаете? В конце концов, с ними вы могли бы жить в покое.
– Покой! – презрительно воскликнула Карина. – Да кому нужен покой, если для этого придется жить с такими людьми, как кузина Эмма и кузен Герберт! Ты же прекрасно знаешь, как они всегда осуждали маму и ненавидели папу. Представляю, какое удовольствие им доставит снисходительно относиться ко мне и повторять тысячу раз в день, как мне повезло, что я могу рассчитывать на их милость. Лучше умереть няня! Лучше умереть, чем быть обязанной им.
Голос Карины звучал взволнованно, а сжатые пальцы выдавали силу охвативших ее чувств.
– Будет, будет, моя дорогая, – успокаивающе проговорила няня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
– Иду! – отозвался бодрый голос кокни. Внизу лестницы появилась крупная, пышнотелая женщина и начала медленно взбираться по ступеням.
Карина дождалась, пока женщина поднимется, и извиняющимся тоном объяснила:
– Леди Линч просила меня позвать вас.
– Вы из конторы Мейси? Да? Девчонка сказала мне, что от них кто-то пришел. Вы сделаете, что она просит?
– Если вы имеете в виду, отвезу ли я ребенка к отцу, то да, я обещала сделать это.
– Вот и хорошо, а то бедняжка уж больно беспокоилась.
Идя по коридору рядом с миссис Бейгот, Карина почувствовала, что и та недавно прикладывалась к бутылке с коньяком.
– Выглядите вы очень подходяще, – заметила миссис Бейгот, оглядывая Карину. – Прямо настоящая леди и вполне внушаете доверие. Этого я и добивалась. Уж кому-кому, а мне известны эти агентства. При первой же возможности норовят подсунуть какую-нибудь старую растрепу. Я сказала им, что именно мне нужно, и должна признаться, хоть один раз мы, кажется, получили то, что хотели.
– Спасибо, – с улыбкой поблагодарила Карина.
Полное лицо миссис Бейгот смягчилось.
– Не обращайте на меня внимания, дорогая, я всегда говорю то, что думаю. Мамаша Бейгот – вот как меня называют. А я и есть как мамаша чуть не для половины актеров.
– Неужели леди Линч, действительно умирает? – тихо спросила Карина, поглядывая на дверь и опасаясь, что забыла закрыть ее и теперь несчастная больная все слышит.
– Да, ах она, бедняжка. И, черт возьми, нет ни малейшего шанса, что она поправится. Да она и сама знает это. Знала уже, когда приехала сюда, – просто кожа и кости. Им, танцовщицам, всегда не хватает жизненной силы, уж поверьте моим словам.
– А она была знаменитой танцовщицей?
– Я бы сказала, да. Лично я о ней никогда не слыхала, но вы можете прочитать, что писали про нее газеты. Она хранит все газетные вырезки в какой-то книжке.
– А какой она национальности? – поинтересовалась Карина. У нее было чувство, что она не должна проявлять такое любопытство в отношении своей будущей хозяйки, но расспрашивать саму леди Линч было бы немыслимо, а миссис Бейгот, как видно, не имела ничего против подобных вопросов. Напротив, она явно горела желанием выложить все, что ей известно.
– Толком нельзя сказать. Она говорит, что мать у нее была яванка, а отец – голландец. Насчет отца это может, правда, а, может, и нет. В таких людях всегда много чего намешано. Но какая бы кровь ни текла в ее жилах, бедняжка когда-то была красавицей.
– Я тоже так подумала! – воскликнула Карина. – Даже несмотря на болезнь, видно, как она была хороша.
– Грудь, сердце, легкие – все безнадежно, – сказала миссис Бейгот чуть ли не с удовольствием. – Доктор говорит, в ней нет ни одной здоровой жилочки – вся насквозь гнилая. Он дает ей всего несколько дней, упокой господь ее душу.
– Может, нам следует послать за лордом Линчем?
– Нет, она этого не хочет. Да и никто не может сказать, приедет он или нет. Понимаете, он бросил ее почти шесть лет назад. Буквально выкинул на улицу, так она говорит, а прежде клялся в вечной любви и заставил ее бросить танцы. Черт побери этих мужчин: все они одинаковы.
– Тогда зачем?.. – начала было Карина.
– Она желает отомстить, – перебила ее миссис Бейгот, догадавшись, о чем именно хотела спросить Карина. – Потому-то она и привезла ребенка. Они добирались сюда почти девять месяцев. Бедняжка должна была достать деньги на эту поездку, и тогда ей приходилось зарабатывать танцами. Может быть, ее иногда брали в содержанки, а потом она снова работала. Это было настоящее паломничество. Я так и сказала ей – это паломничество!
– А… лорд Линч – он знает о ребенке?
– Об этом мне ничего не известно. Вряд ли она много писала ему. Он ушел еще до рождения ребенка, понимаете? Но мадам рассказывала мне, как она работала ради ребенка. Славный парнишка. Он сейчас внизу играет с моей кошкой, – и миссис Бейгот показала большим пальцем куда-то позади себя.
Карина в ужасе посмотрела на нее.
– Вы хотите сказать, что я должна отвезти ребенка к отцу, который даже не, подозревает о его существовании?
– Да, да, именно так она и хотела бы сделать. Да и как откажешь бедняжке в ее предсмертном желании? Святая правда, она сгубила себя, добираясь сюда.
– Не знаю что и сказать. Ситуация кажется мне просто невероятной!
– Она заплатит вам, – заверила Карину миссис Бейгот. – У нее есть деньги, иначе бы я не позволила ей поселиться здесь, хотя и рекомендовал ее один друг. Он прожил у меня целый год, когда работал в мюзик-холле "Гэйети".
Миссис Бейгот ухмыльнулась, словно с этим другом у нее были связаны приятные личные воспоминания.
– Да, да, мадам может очень хорошо заплатить вам, и еще останется достаточно на похороны. Она посвятила меня во все и обещала оставить свои драгоценности. Конечно, это просто восточные безделушки. Я сказала ей, что они мне не нужны, но она и слышать ничего не хочет. Это, говорит, вам за вашу доброту. Я не из тех людей, кто может отказать человеку в его последнем желании – будь то мужчина или женщина.
– Не знаю что и сказать, – печально повторила Карина.
– Бросьте ваши светские предрассудки. Вам нужна работа, иначе вас бы тут не было. Если после того, как вы отвезете ребенка, эта работа будет вам не по душе, вы сможете поискать себе какое-нибудь другое занятие.
Карине вдруг показалось, что она слышит голос миссис Мейси: "Если вы откажетесь от этого места, вряд ли мы подберем вам что-нибудь другое".
Тянуть не было смысла. Не было также никакого смысла возвращаться в Лондон. Жребий брошен. Она сделает, что ее просят. Словно почувствовав что Карина решила принять возлагаемую на нее ответственность, миссис Бейгот заковыляла по коридору и открыла дверь в спальню больной.
– Все хорошо, дорогуша, – бодро сказала она. – Эта благородная леди отвезет Дипу к отцу. Все, что требуется от вас, дать ей денег, а я велю Агнесс найти кэб, чтобы они доехали до вокзала.
При этих словах миссис Бейгот подошла к постели больной и увидела, что та судорожно глотает воздух. Домохозяйка бросилась к умывальнику, нацедила полстакана коньяка и буквально влила его в рот леди Линч.
– Ну, вот уже и легче, – ласково уговаривала она больную. Еще один глоточек и все. А теперь достаньте деньги. Вы говорили, что они у вас под подушкой.
Через секунду или две коньяк начал действовать, на пепельно-сером лице появились признаки жизни, и женщина дрожащей рукой извлекла из-под подушки кошелек на цепочке.
– Ей понадобятся и бумажки, дорогуша, – подсказала миссис Бейгот.
Рука снова скользнула под подушку и на этот раз вытащила кожаный бумажник, из тех, что пользуются особой популярностью на восточных базарах. Карина увидела, что он просто набит пятифунтовыми купюрами.
– Дайте ей д-двадцать фунтов, – распорядилась леди Линч, с трудом выговаривая слова.
Миссис Бейгот открыла бумажник, хотела было убедить больную, что сумма слишком велика, но словно передумав, вытащила толстыми пальцами деньги и вручила их Карине.
– Добавьте еще пять гиней, – приказала больная. – Это на дорогу.
– Не слишком ли это большие деньги? – спросила Карина. – Кроме того, вы не сказали, куда мы должны ехать.
– Пусть даст, сколько желает, – добродушно проворчала миссис Бейгот. – Денег у нее достаточно, а вам они могут понадобиться, если его светлость откажется принять ребенка.
– Откажется? Я и не подумала об этом! – воскликнула Карина.
– Не откажется, – перебила ее леди Линч. – Он не сможет отказаться. Подайте мне с туалетного столика вон тот конверт.
Карина принесла большой серый конверт и вложила его в худые дрожащие пальцы женщины. Та нащупала и достала длинный лист бумаги.
– Свидетельство о рождении Дипы! Он не сможет ничего отрицать. Здесь вписано его собственное имя.
Миссис Бейгот тихонько фыркнула:
– Вы все продумали, не так ли, дорогуша? Я не знала, что у вас есть свидетельство о рождении ребенка.
– Конечно, Дипа – мой сын и его. А вот свидетельство о браке. Возьмите его тоже.
Еще один длинный листок бумаги был вручен Карине.
– Мы поженились в Париже, а ребенок родился на Яве, через семь месяцев после того, как он оставил меня.
Карина посмотрела на бумаги. На мгновение ей почудилось в них что-то пугающее и зловещее, но потом она решила, что у нее просто разыгралось воображение. Все, связанное с этой встречей, казалось фантастическим и, поднимаясь по лестнице в агентство Мейси, она вряд ли могла вообразить подобное. Женщина тихо вскрикнула:
– Газетная вырезка – я не могу найти ее!
Она протянула им конверт и в полном изнеможении закрыла глаза.
Миссис Бейгот пошарила в конверте, нашла замусоленный кусок газетной бумаги и отдала Карине. Та прочитала:
"Лондон, Англия. 3 ноября 1901 года. 23 октября на 76 году жизни скончался лорд Линч, лорд-наместник Глостершира. После него наследует его сын".
– Видите, – с каким-то торжеством произнесла миссис Бейгот. – Вот как она узнала, что ее муж получил наследство.
– Здесь не говорится, где живет лорд Линч.
– Не беспокойтесь, у нее есть адрес, – сказала миссис Бейгот и достала из конверта еще одну вырезку, очевидно, журнальную и потому лучше напечатанную. В заметке говорилось:
"Замок Линч, резиденция семейства Линч, – один из самых известных домов в Англии. Он стоит на гребне Котсуолдских холмов и через Эверсхемскую долину глядит на Малвернские холмы. Заложенный еще во времена норманнов, замок с 1092 года служил пристанищем семьи Линч и передавался от отца к сыну".
– Теперь поняли? – спросила миссис Бейгот. – Вам нужен этот знаменитый дом – это факт. Я уже навела справки: ближайшая железнодорожная станция – Мортонин-де-Марш. Ехать надо с Паддингтонского вокзала. Велеть Агнесс поймать вам кэб?
– Нет, нет, подождите минутку! – воскликнула Карина. – Я не могу ехать в таком виде. Мне нужно собрать вещи.
– Вы можете сделать это по дороге, – быстро возразила миссис Бейгот, словно протесты Карины не заслуживали внимания. – Когда заберете мальчика, с души бедняжки будет снята огромная тяжесть. И скажу вам, я надеюсь, что его светлость приедет навестить ее. Мне хотелось бы присутствовать в тот момент, когда она бросит ему в лицо те слова, которые – она говорила мне это – приготовила.
– Но… это невозможно! – заикаясь, проговорила Карина.
– Ничего подобного! – не согласилась с ней миссис Бейгот. – Вы отправляетесь в замок, и чем скорее, тем лучше. На вокзале вам скажут, когда следующий поезд в Мортонин-де-Марш. Если придется подождать, на вокзале есть прекрасные комнаты отдыха. Почти в каждой имеется камин, а если вам захочется перекусить, у вас есть деньги.
Карина беспомощно посмотрела на миссис Бейгот.
– Ну, хорошо. Мне ничего не остается, кроме как сказать «да», – промолвила она после недолгой паузы.
– Вот и молодец! – воскликнула миссис Бейгот. – Сейчас приведу Дипу. Чем-то занят этот маленький постреленок!
Она заковыляла к двери. Карина же застыла в нерешительности, не зная, последовать ли за ней или остаться с леди Линч.
Больная открыла глаза и слабым, прерывающимся голосом проговорила:
– Дипа… уехал?
– Нет, еще нет. Он сейчас придет попрощаться с вами.
– Я люблю его. Я люблю его больше жизни и никогда не рассталась бы с ним. Никогда… никогда… никогда.
Карина почувствовала, как к глазам подступают слезы. Как это страшно – знать, что умираешь, а твой ребенок остается с чужими людьми.
– Я буду заботиться о нем столько, сколько смогу, – сказала она. – Обещаю вам.
Леди Линч, казалось, едва слышала ее. Карина подумала, что больная впала в беспамятство.
– Леди Линч, – тихо позвана она, – леди Линч.
Ответа не было.
Только сейчас Карина заметила, что все еще держит в руке оба свидетельства: о рождении и заключении брака. Она аккуратно положила их в сумку и добавила к ним газетные вырезки. Потом посмотрела на больную. Не было никакого сомнения, что эта женщина обладала когда-то необыкновенной восточной красотой.
На лестнице раздался шум голосов, дверь распахнулась и в комнату вошла миссис Бейгот, держа за руку маленького мальчика. Он вертелся, пританцовывал и что-то тараторил тоненьким голоском. У него были коротко стриженные волосы, маленькие узкие глаза-щелочки. Кожа ребенка, более темная, чем у матери, цветом напоминала золотую гинею.
Мальчик, без сомнения, был истинным сыном Востока, и Карина, охваченная внезапным смятением, спросила себя, что подумает лорд Линч о своем сыне!
Глава вторая
Кэб медленно тащился по ухабистой дороге. В нем пахло плесенью, прелым сеном и старой кожей. Лошадь шла сама по себе, никак не реагируя на удары кнута, время от времени отвешиваемые возницей, и увещевания "Но, пошел!".
Дипа спал на руках у Карины. Еще в поезде он смертельно устал, и, когда после долгих проволочек они, наконец, погрузились в кэб, ребенок моментально заснул.
Только благодаря магическому слову «Линч» удалось уговорить начальника станции в Мортонин-де-Марш найти для них транспорт в такой поздний час. Начальник станции с большим почтением отнесся к гостям замка. Но даже это не могло умерить волнения Карины или уменьшить ее страхи по поводу того, как их встретят.
Она никак не предполагала, что дорога окажется такой долгой. Когда они прибыли на Паддинтонский вокзал, то узнали, что через час будет поезд до Оксфорда, а уж оттуда до Мортонин-де-Марш рукой подать. Но из-за задержек в дороге в Оксфорд прибыли поздно, когда местный поезд уже ушел, а до следующего оставалось целых три часа.
Сейчас Карина думала, что им следовало остаться на ночь в Оксфорде. Нужно было переночевать в гостинице, а утром со свежими силами отправиться в замок. Возможно, тогда она не была бы столь озабочена тем, что ждало ее впереди. Но сознание безотлагательности возложенного на нее поручения подгоняло ее. А вдруг лорд Линч, как предполагала миссис Бейгот, и в. самом деле захочет повидать свою жену. Тогда если они задержатся в пути и он не застанет ее в живых, то на нее, Карину, падут упреки и обвинения в том, что она не поспешила, как ее просили, прямо в замок. С какой бы стороны ни пыталась Карина взглянуть на ситуацию, ей казалось, что в любом случае она поступает неправильно, ибо время продолжало идти. Было уже около полуночи, и приехав в столь поздний час, вряд ли можно было ожидать чего-то, кроме неприятностей.
Неожиданно перед взором Карины предстали высокие железные ворота с колоннами, которые венчали геральдические львы, и девушка поняла, что они прибыли в замок Линч. Ее охватила паника: как могла она позволить вовлечь себя в эту совершенно немыслимую авантюру?
Лежавшая на груди Карины детская головка повернулась. Это легкое движение заставило девушку крепче прижать к себе ребенка и вселило решимость – а что еще она могла сделать? – бороться за его права. Лорд Линч женился на матери Дипы, ребенок был его плотью и кровью. Так как же он посмел бы не признать сына?! И в то же самое время Карина не строила иллюзий, она знала: их ждут трудности, большие трудности.
Когда наемный кэб увозил ее и мальчика из дома на Итон-Террас, она попросила возницу заехать на Парк-стрит.
Добравшись до богатого фешенебельного квартала Мэйфэйр, девушка вышла из кэба, велела Дипе быть хорошим мальчиком и посидеть спокойно несколько минут, пока она сходит за вещами, и постучала в дверь внушительного вида особняка. Через некоторое время в дверях появилась пожилая седоволосая женщина с взволнованным лицом.
– О, мисс Карина, наконец-то! – воскликнула она. – Я уже начала волноваться, думала с вами что-то случилось.
– Случилось, и очень многое, няня, – ответила девушка и, пройдя через зал, вошла в гостиную, окна которой выходили в сад.
Комната имела прекрасные пропорции. В открытых дверцах встроенного книжного шкафа отражалось слепящее солнце, но полки его были пусты, как, впрочем, и сама комната.
– Что такое? – спросила няня, проследовав за Кариной в комнату. – Чем вы занимались? Вижу, вы что-то затеяли.
– Няня, я нашла работу. Это странная, я бы сказала, даже какая-то пугающая работа, но у меня она есть. А это главное. Когда завтра утром они приедут, меня здесь уже не будет.
– Но, дорогая моя, правильно ли вы поступаете? В конце концов, с ними вы могли бы жить в покое.
– Покой! – презрительно воскликнула Карина. – Да кому нужен покой, если для этого придется жить с такими людьми, как кузина Эмма и кузен Герберт! Ты же прекрасно знаешь, как они всегда осуждали маму и ненавидели папу. Представляю, какое удовольствие им доставит снисходительно относиться ко мне и повторять тысячу раз в день, как мне повезло, что я могу рассчитывать на их милость. Лучше умереть няня! Лучше умереть, чем быть обязанной им.
Голос Карины звучал взволнованно, а сжатые пальцы выдавали силу охвативших ее чувств.
– Будет, будет, моя дорогая, – успокаивающе проговорила няня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22