Двусмысленность его слов заставила Карину густо покраснеть. Она подумала, что ведет себя как глупая, истеричная девчонка, а не как сдержанная в проявлении своих чувств гувернантка, поэтому неохотно подошла к креслу и села на краешек. Полная тревоги и страха, наблюдала она за сэром Перси, который стоял, облокотившись на каминную полку.
– Знаете, вы очень милы, – неожиданно сказал он.
– Не люблю комплиментов. Я уже говорила вам, сэр Перси. Вы хотели мне что-то сказать? Прошу вас, сделайте это поскорее.
– Я начинаю подозревать, что вы суфражистка, – начал сэр Перси, но поскольку Карина не улыбнулась, продолжил: – На самом деле это был вовсе не комплимент. Я просто констатировал факт. Может, мне следует выразиться яснее? Вы слишком хороши, чтобы быть гувернанткой.
– Если это все, что вы хотели сказать… – порываясь встать, начала девушка.
– Нет, нет! – запротестовал сэр Перси. – Останьтесь. Я настаиваю, чтобы вы выслушали меня, ибо я хочу сделать вам одно предложение. Речь идет о новом месте для вас.
Он пригладил седеющие на висках волосы и улыбнулся, словно смакуя слова, которые готовился произнести.
Карина ничего не ответила. Она молча наблюдала за ним серьезными глазами, пытаясь определить, что именно делало этого человека таким отвратительным.
– Вы задумывались над тем, какая жизнь ожидает вас здесь? – задал вопрос сэр Перси.
– Конечно. Я не согласилась бы занять это место, если бы не знала, что от меня требуется.
Это было неправдой, но Карине вовсе не хотелось, чтобы сэр Перси получил хоть какое-то преимущество, узнав, что мысли о будущем тревожат ее.
– Послушайте меня, милая девушка, – улыбнулся он. – Вы прелестны, слишком прелестны, чтобы проводить свои дни в гувернантках. Любой мужчина, попавший в этот дом, сочтет просто своим долгом приволокнуться за вами. Вы совершенно лишитесь покоя, ибо если не мужчины, так женщины допекут вас. Женщины не любят, когда тот, кто у них в услужении, так молод, прекрасен и желанен.
Карина сделала какое-то движение, однако сэр Перси продолжал:
– Я же хочу предложить вам совершенно иную жизнь. Собственный дом в Сент-Джонской роще или в любом месте, где пожелаете, экипаж – и множество всевозможных развлечений. А единственное, чего я прошу в ответ – лишь немного вашей ласки.
Карина поднялась с кресла. Чувство собственной правоты вселило в нее уверенность, и ее замешательство исчезло.
– Если вы, сэр Перси, предлагаете мне стать вашей любовницей, – сказала она ледяным тоном, – то лучше я проведу остаток своих дней в хлеву вместе со свиньями, чем соглашусь на это.
Карина знала, что ее резкость уязвит сэра Перси, и была рада увидеть, как он сжал губы и прищурил глаза. Но момент гнева, если это был именно гнев, прошел, и сэр Перси коротко рассмеялся:
– Браво! Браво! Вот речь молодой девушки, бросающей вызов нечестивцу-лорду, который желает соблазнить ее.
– Надеюсь, я ясно выразилась?
Она хотела уйти, но, к ее ужасу, сэр Перси с неожиданной быстротой догнал ее и схватил за руку.
– Теперь, когда спектакль окончен, – сказал он, – давайте вернемся к сути дела. Вы в самом деле отказываете мне?
– Вы настолько заняты собой, что не в состоянии понять смысла моих слов? – спросила Карина, пытаясь освободить руку.
– Женщины всегда говорят массу вещей, которые они вовсе не имеют в виду, – самодовольно ответил сэр Перси. В этот момент она почувствовала, что другой рукой он обхватил ее плечи.
– Пустите меня! – сердито сказала она, стремясь к тому, чтобы в голосе ее не было испуга, и одновременно стараясь освободиться из объятий сэра Перси. Но с таким же успехом она могла бы попытаться остановить морской прилив. Сэр Перси обнял ее, и его лицо со следами беспутной жизни и полным чувственным ртом оказалось совсем рядом с ее лицом. Охваченная паникой, Карина боролась из последних сил.
– Отпустите! – кричала она. – Немедленно отпустите меня!
Только сейчас ей стало ясно, каким безумием было оставаться наедине с этим стареющим сатиром. Он был гораздо сильнее, охвачен желанием, и ее сопротивление только подогревало его страсть. Все крепче и крепче сжимались его объятия, и вот уже Карине стало трудно дышать.
– Как вы смеете? Пустите меня! – протестовала она, беспомощно стуча кулачками по груди сэра Перси.
Послышался звук рвущейся ткани – это порвалась ее батистовая блузка – и, прежде чем Карина успела вымолвить хоть слово, он с силой впился губами в ее губы, и она почувствовала неистовую, ненасытную жестокость его поцелуя, который взял в неволю, лишил дыхания и иссушил жизненные силы.
Карина пыталась бороться, но силы покинули ее, и стало нечем дышать. Поцелуй становился все более грубым, и ей казалось, что она проваливается в темную пучину волн и барахтается в ней без всякой надежды на спасение. Девушка чувствовала, как настойчивые руки рвут ее блузку и прикасаются к обнаженной груди. И опять она пыталась вырваться, но была беспомощна и бессильна в душивших ее объятьях. Когда же сэр Перси наконец оторвался от ее губ и торжествующе посмотрел на нее, она могла только ловить ртом воздух, и казалось, вот-вот потеряет сознание.
– Ты возбуждаешь во мне желание, маленький дьяволенок, произнес сэр Перси хриплым от страсти голосом.
Обессилевшая Карина пыталась оттолкнуть его. Сопротивляясь сэру Перси не только телом, но и всеми силами души, она чувствовала, как на нее наваливается мрачная темнота.
– Пустите!
Она едва слышала свой голос: слова застревали у нее в горле.
– Никогда. Я хочу вас и, прежде чем порву с вами, клянусь, заставлю хотеть меня. Послезавтра вы уедете вместе со мной. Объяснения не понадобятся. Вы просто оставите записку, что вас срочно вызвали в Лондон. Мой человек довезет вас до станции, а далее в поезде мы поедем вместе.
"Нет Нет!" – хотела произнести Карина, но, к своему ужасу, не могла вымолвить ни слова.
Почти нечеловеческим усилием воли девушка пыталась отогнать нахлынувший на нее мрак, но он, казалось, окутал ее всю. Еще немного, и она лишилась бы чувств.
Увидев ее бескровное лицо и почувствовав, как обмякает ее тело, сэр Перси насторожился:
– С вами все в порядке?
Карина поднесла дрожащую руку ко лбу.
– Мне плохо, – только и смогла прошептать она.
Он опустил ее на стул, а сам подошел к столу, на котором стоял поднос с грогом. Карина услышала звон стеклянного графина, звук наливаемого напитка, шипение сифона, и сэр Перси подошел к ней с хрустальным бокалом в руках.
– Пейте! – приказал он.
Она была слишком слаба, чтобы протестовать. Глоток коньяка огнем опалил горло. Пугающая темнота немного отступила.
– Лучше? – поинтересовался сэр Перси.
Карина молча кивнула, не доверяя своему голосу.
– Надеюсь, вы не жалуетесь на здоровье? Не переношу больных женщин. Моя жена проводит в постели большую часть времени, и вряд ли это идет ей на пользу.
Карина ничего не ответила. Ее не удивляло ни то, что у сэра Перси есть жена, ни то, что он ей изменяет. Вряд ли существовал такой порок, которому бы он не предался, причем без малейших сомнений.
Дрожащей рукой Карина поставила бокал на стол.
– Так-то лучше, – одобрил сэр Перси. – На вашем лице снова заиграли краски, и теперь вы больше похожи на ту девушку, которой я восхищаюсь. Когда вы совсем оправитесь, мы продолжим нашу беседу. Вы поедете со мной в Лондон – и смотрите, не сделайте ошибки.
Карина встала и, не глядя на сэра Перси, направилась к выходу.
– Минуточку, – остановил он ее. – Не уходите вот так. Поцелуйте меня на прощание.
Мысль о том, что этот человек снова прикоснется к ней, возвратила Карину к жизни, и прежде, чем он смог удержать ее, она с грохотом закрыв дверь, оказалась в коридоре.
По мраморному полу девушка бросилась через зал, а затем вверх по лестнице. Она так спешила, что не сразу заметила человека, который спускался вниз. Сделав еще пару шагов, она подняла глаза и встретилась с вопрошающим взглядом лорда Линча.
– А, вот вы где, мисс Уорнер! Я заходил в детскую справиться о ребенке, но не застал вас.
Глаза его скользнули по ее волосам, разорванной блузке, и Карина с ужасом вспомнила о своей стычке с сэром Перси.
– Где вы были? – резко спросил лорд Линч, и в голосе его зазвучали неизвестные ей доселе ноты.
Девушка мучительно искала слова ответа, но ощущала только какое-то странное оцепенение и пустоту. От выпитого же коньяка все чувства ее обострились, поэтому она как будто прочитала мысли лорда Линча.
– Боюсь, что здесь, вдали от лондонских развлечений, вам покажется немного скучно, – сказал он, и голос его, полный злой иронии и сарказма, прозвучал, как удар хлыста.
И как бы в ответ на оскорбительный смысл слов лорда Линча, на ледяное презрение в его глазах, в Карине взыграла присущая ей с детских лет гордость. Исполненная гнева, она какое-то мгновение не могла говорить. А потом, дрожа от негодования, почти выкрикнула:
– Как… как вы смеете думать обо мне подобные вещи?! Меня попросил спуститься вниз лакей. Он передал мне, что вы потребовали моего присутствия в библиотеке. Однако вас там не было, и я считаю нестерпимым подвергаться в вашем доме насилию со стороны одного из ваших гостей, выслушивать его гнусные предложения и сносить еще более гнусные авансы!
Ошеломленный страстным выпадом Карины, лорд Линч слегка попятился.
– Кто посмел вести себя подобным образом?
– Думаю, вы прекрасно знаете, кто из ваших друзей способен на это. Пожалуйста, позвольте мне пройти.
Карина прошла мимо лорда Линча, высоко держа голову, несмотря на неприятное чувство, что волосы начинают рассыпаться по плечам. Пока он мог ее видеть, она заставляла себя идти спокойно, но, оказавшись вне поля его зрения, стремительно побежала и, ворвавшись в свою спальню, бросилась на кровать.
Только здесь, вдали от всех, она дала волю слезам. Она плакала, как ребенок: слезы потоком лились из глаз, а все тело сотрясалось от рыданий.
Когда слезы иссякли, Карина встала и, всхлипывая, подошла к туалетному столику. С ужасом увидела она в зеркале свои покрасневшие глаза и струившийся по плечам великолепный каскад золотых волос.
"И что он обо мне подумает?" – задала она себе вопрос и сама же на него ответила: ее не волнует ни его, ни чье-либо еще мнение.
"Я должна уехать отсюда", – была первая мысль. Однако уже в следующую минуту Карина знала, что не может оставить Дипу, не может вот так просто отказаться от этой работы, которая в какой-то степени была и ее собственным спасением.
Девушка подошла к окну и залюбовалась мирным покоем сияющего озера и вековых деревьев позади него. Неужели только вчера она, полная надежд, отправилась на поиски работы? Могло ли все это произойти так быстро? Она вспомнила, как раньше, когда жила еще дома, всегда думала, что с ней никогда ничего не случится, что жизнь ее будет протекать мирно и покойно, пока в один прекрасный день не появится человек, которого она полюбит и которому отдаст свое сердце и доверит судьбу.
Реальность оказалась совсем другой!
Она была одна, совсем одна в странном, зловещем замке с людьми, про которых можно было сказать, что каждый следующий из них – еще более ужасная и темная личность, чем предыдущий.
Как они все ей отвратительны: сэр Перси с его мерзкими предложениями, лорд Линч с его непостижимым отношением к жене и даже к матери, их друзья – дерзкие кокетливые женщины и пресыщенные мужчины!
– Ненавижу их! – в отчаянье воскликнула она и тут же осеклась: чувства ее не имели никакого значения ни для кого из них.
В том, что сэр Перси искренне полагал, что она поедет с ним, Карина видела свою ничтожность. Он был уверен, что оказывает ей честь, предлагая быть его любовницей, пока она не наскучит ему. Он, очевидно, привык к тому, что подобные предложения охотно принимаются. Так как же ей, Карине, убедить этого человека, что говоря «нет», она именно «нет» и имеет в виду?!
– Наверное, мне лучше уехать, – сказала себе девушка.
Но куда она может податься? С десятью фунтами в кармане далеко не уедешь. Даже если ей удастся найти другое место, будет ли оно лучше теперешнего? Наоборот, оно может оказаться гораздо хуже!
По крайней мере, здесь, в детской, она была предоставлена сама себе. Не было ни любящей мамаши, которая докучала бы ей, ни властной истеричной няньки, желающей отдалить от нее детей.
– Я останусь, – вслух произнесла Карина, – и не позволю им нанести мне поражение.
Она налила воды в фарфоровый таз и умылась. Затем аккуратно собрала волосы на затылке, пытаясь уложить их шелковистую массу в строгий пучок, подобающий ее положению. Однако кудри все время выбивались из прически, и как ни старалась Карина пригладить их, они так и остались виться вокруг лба.
Кончив воевать с непокорными завитками, она переменила блузку и надела на тонкую талию пояс с блестящей серебряной пряжкой, который достался ей от матери.
Из комнаты Дипы послышались какие-то звуки. Войдя проведать ребенка, Карина обнаружила, что он проснулся, а беспокоивший его жар прошел. Мальчик был полон желания бегать и прыгать, но она удержала его в кровати, пообещав почитать.
– Вставать, – запротестовал мальчик. – Дипа хотеть вставать.
Карина потрогала лоб и руки ребенка, они были прохладные. Вряд ли ей удалось бы сейчас заставить его подержать градусник, поэтому она решила пока температуру не мерить.
– Я принесу тебе чая.
– Вставать, – повторил Дипа, и не успела Карина удержать его, как он уже выскочил из кровати и в одной ночной рубашке начал скакать по комнате.
Девушка рассмеялась, стала ловить его и, схватив в охапку, заставила вернуться в постель. Потом принесла поднос с чаем и предложила устроить пикник.
Это было незнакомое слово, и когда Дипа понял, что оно означает, охотно принял участие в новой игре, с аппетитом поглощая сэндвичи с медом и печенье, хотя пиршество это отнюдь не улучшило вид простыней.
– Теперь кататься на лошадка, – предложил мальчик, покончив с чаем.
Карина отрицательно покачала головой и принесла ему коробку с игрушечными солдатиками, которую нашла в шкафу в детской. Солдатики были изрядно потрепаны, словно ими играли много-много раз, и перед ее глазами предстал лорд Линч мальчиком, выстраивающий этих солдатиков в шеренги на полу и вместе с братом разыгрывающий целые баталии.
Непросто было представить лорда Линча таким же непослушным ребенком, как Дипа. Может, когда в замке были дети, он представлял собой более счастливый уголок и не был таким мрачным и таинственным, как теперь, когда тихие длинные коридоры и пустые детские таили какую-то печаль?
Здесь, в детской, они были отрезаны от царившей внизу суеты, и эта оторванность одновременно и радовала и пугала Карину. Что если сэр Перси вздумает подняться сюда? Тогда вряд ли кто-нибудь услышит даже ее крик.
Погруженная в размышления, она не слышала вопроса Дипы.
– Смотри, смотри, – настойчиво повторял ребенок, и ей пришлось заставить себя вернуться к игре и не думать о своих проблемах.
Когда Дипа был выкупан и готовился отойти ко сну, в детской появилась миссис Барнстейпл.
– У вас есть все, что нужно, мисс Уорнер? – осведомилась она.
– О да, благодарю вас.
– Если не возражаете, я только на минутку. Сегодня в доме большой прием. На ужин приглашено множество людей. Я должна подготовить спальню, чтобы дамы могли в ней приводить себя в порядок. Вообще-то это обязанность Эллен, второй горничной, но она на редкость забывчивая особа.
– А чем они будут заниматься после ужина? – поинтересовалась Карина. – Танцевать?
– О нет. Их интересуют только карты. Я сию минуту говорила мистеру Ньюмену, что с тех пор, как его светлость подружился с сэром Перси, они все время играют, играют и играют. Раньше в этом доме вряд ли играли даже в вист, а теперь, они проведут за картами ночь напролет, а на следующий день начинают снова, словно больше ничего на свете их не интересует.
– Может, так оно и есть, – заметила Карина, а про себя подумала, что, по крайней мере, у сэра Перси были и другие интересы.
– Не люблю сэра Перси, это факт, – ответила миссис Барнстейпл, – и сегодня утром я сказала леди Линч, что очень нехорошо для его светлости целыми днями просиживать в прокуренном помещении.
– Возможно, ему нравится.
– Пусть нравится, но все равно этого не следует делать.
Он очень переменился, его светлость то есть. Вы не поверите, каким приятным молодым человеком он был. "Привет, Барни!" – бывало, говорил он, когда возвращался из школы. Он и его брат называли меня Барни. "Привет, Барни! Ты приготовила для меня клубничный джем?". Мы всегда смеялись, что мой клубничный джем лучше, чем у кухарки. А сейчас и не улыбнется ни мне, ни другим.
– Почему? – спросила Карина и не потому, что заинтересовалась, а потому, что боялась показаться недружелюбной и необщительной.
– Не удивлюсь, если виной всему окажется женщина, – ответила миссис Барнстейпл, разглаживая свой шелковый передник, отчего ее ключи звенели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22