Если прошлым вечером за ужином в отдельном кабинете он выглядел весьма внушительно, то теперь, восседая во главе стола на обитом малиновым бархатом кресле, граф являл собой само величие.На нем был галстук, повязанный сложным узлом, который ей не доводилось видеть прежде, а когда его глаза выхватывали ее лицо в свете свечей, она ощущала себя играющей главную роль в спектакле.Они не говорили ни о чем конкретно, как это было накануне, перемежая беседу молчанием, но даже в эти минуты казалось, будто бы они продолжают общаться и без слов.Тэлия ощущала необычное волнение и смущенность, которой не могла найти объяснения.Должно быть, полагала она, причиной тому являлось роскошное окружение или общество мужчины красивой наружности.Когда ужин подошел к концу и граф направился с Талией в салон, она попросила его:— Можно ли взглянуть на ваши сокровища?— Этого я и хотел еще до вашего приезда, — ответил он. — Я мечтал, чтобы они произвели на вас впечатление, но теперь вижу, что все эти сокровища по сравнению с вами — ничто.— Вы мне… льстите.— Я говорю правду.Войдя в салон, Тэлия опустилась на диван, и граф, глядя на нее, произнес:— Никак не могу перестать удивляться — что вы со мной сотворили. С первого момента нашей встречи я думаю только о вас. Утром во время прогулки верхом мне все время казалось, будто бы вы скачете рядом со мной, и когда, вернувшись домой, я нашел письмо, в котором вы говорили, что не увидитесь со мной этим вечером, я испытал чувство, неведомое мне прежде. Это было отчаяние.Его слова не дали возможности Тэлии ответить шуткой.Немного помолчав, она сказала:— Думаю, то, что вы чувствуете, это всего лишь раздражение из-за того, что вы выросли избалованным жизнью, а теперь вам никак не удается поступить по-своему.— Почему вы решили, что я избалован? — сердито спросил граф.— А как могло быть иначе? — ответила она. — Взгляните на этот дом, на то, чем вы владеете, ну и… на себя.— Расскажите, что вы думаете обо мне.Он походил на ребенка, ожидающего похвалы.— Что я могу сказать о графе Хеллингтоне? — спросила она. — Он известный порядочный человек, он занимает высокое положение в обществе, он красив и богат! Есть какая-то загвоздка, но ее я пока не определила.— Загвоздка в том, — сказал граф, — что я не могу заставить одну юную, чрезвычайно самоуверенную девушку отдать мне свое сердце.— А если я сделаю это, зачем оно вам? Добавить к тем, которые вы уже успели насобирать? У вас должна быть впечатляющая коллекция.— Вам не стоит так говорить со мной, — резко заявил граф.— Отчего же? Судя по тому, как вы рассердились, я посыпала соль на рану, а стало быть, все сказанное мной — правда.— Если и есть в мире молодая девушка, которая больше всех может привести в ярость и разозлить, так это вы! — воскликнул граф. — Перестаньте насмехаться надо мной и поговорите со мной по душам.— Если под разговором по душам вы подразумеваете попытки заставить меня делать то, чего я не собираюсь ни теперь, ни потом, вы напрасно тратите время!Тэлия встала с дивана и приблизилась к одной из картин.— Рубенс! — воскликнула она. — Если б вы только знали, как я мечтала увидеть хотя бы одну его картину! Какие краски! Так я себе и представляла! Однажды я прочитала в книге, что в каждой картине он всегда рисовал свою вторую жену, которую обожал.— Я не хочу видеть вас на картине, — сказал граф. — Я хочу видеть вас в своих объятиях.Тэлия оторвалась от созерцания картины.— Довольно банальное заявление»— сказала она. — Совсем не похоже на вас.— Проклятие! — вскричал граф. — Когда-нибудь я потеряю терпение, и вам уже поздно будет жаловаться!Тэлия рассмеялась:— Вы меня не запугаете, — сказала она. — А теперь, видя ваше истинное лицо, я открою вам еще один секрет. Прошлым вечером, когда я отправлялась на встречу с вами, Анна дала мне с собой пистолет!— Пистолет?Изумление графа было очевидно.— Он был у меня в сумочке. Довольно маленький, но с его помощью тоже можно наделать шуму.— Вы поэтому заявили, что не боитесь, если я вдруг решу взять вас силой?— Говоря по правде, я с самого начала сомневалась, что вы можете так себя повести. Дело в том, что, как я признала прошлым вечером, вы — джентльмен.— Вы действительно заставляете меня поверить в то, что это какое-то преимущество!— Я бы предпочла, чтобы вы сочли это качеством души, которым можно по праву гордиться.— До тех пор, пока это чувство становится на пути у моих стремлений, гордиться мне им не хочется.Граф шагнул навстречу Тэлии и сказал:— Давайте прекратим эту словесную баталию. Вы нужны мне, Тэлия, и я не представляю себе своей дальнейшей жизни без вас.В его голосе чувствовалась та интонация, перед которой ей оказалось трудно устоять прошлым вечером, и хотя граф не притронулся к ней, Тэлия вскинула руки, словно пытаясь защититься.— Прошу вас… Прошу, — сказала она. — Не говорите со мной так. Уж лучше спорить и пререкаться.— Я не хочу спорить с вами, — сказал граф. — Все, чего я хочу, — чтобы вы были моей.Ему показалось, что Тэлия вздрогнула, и он продолжил:— Думаю, вы уже заметили, даже если еще пока не признались себе в этом, что мы нечто значим друг для друга; нечто такое, о чем каждый из нас, отказавшись от этого или утратив, будет сожалеть.Тэлия снова принялась рассматривать картину Рубенса, и граф тихо произнес:— Посмотрите на меня, Тэлия.Она покачала головой.— Я должна ехать домой. Вам известно, что я не могу оставаться так долго.— А если я попрошу вас об этом?— Вы сами знаете ответ.— Это не ответ. Вы просто стараетесь следовать выдуманным вами правилам, которые в случае, если это касается нас, теряют свой смысл.— И все же вам придется тоже следовать им.— Почему?— Потому что… — начала Тэлия, но не закончила. — Прошу вас, отвезите меня домой.— Я так хочу, чтобы вы остались! Неужели это для вас ничего не значит?В его голосе снова слышалась мольба, в которой было трудно отказать.— Пожалуйста… — произнесла она.Она взглянула на него и замолчала.Не двигаясь, они взирали друг на друга, и весь мир для Тэлии исчез, оставшись только лишь в его серых глазах.Его взгляд пронзал ее душу и тело и сливался с ее дыханием.Впоследствии она не могла вспомнить, кто из них сделал первое движение.Она неожиданно осознала, что граф держит ее в своих объятиях.Ей не пришло в голову, что она должна сопротивляться.Здравый рассудок оставил ее, и больше не существовало ничего, кроме его глаз, губ, у которых она оказалась в плену.Их губы соединились, и Тэлия перестала быть собой, чувствуя, будто бы все ее тело сливается с ним воедино, словно от сотворения мира они всегда были одним целым.Его руки сомкнулись крепче, а губы становились все более настойчивыми, и она почувствовала, словно ее от губ до груди вдруг пронзило странное сочетание боли и наслаждения, оно достигло сердца и стало его неотделимой частью.И чувство это именовалось любовью. Оно было не таким, как Тэлия представляла себе раньше, но куда более острым, восхитительным и величественным.И не нужно было бороться, ибо отныне она принадлежала не себе самой, но ему.Он словно бы захватил и уничтожил всю сущность ее одиночества.Это было тайной любви, чудом, перед которым она не могла устоять теперь и никогда.В конце концов, когда она уже стала ощущать себя скорее ангельским, нежели человеческим созданием, граф оторвался от нее.— Дорогая моя, милая! Зачем ты противишься этому? — спросил он. — Ты моя! Моя, и ты была моей изначально.Тэлия постепенно вернулась к реальности, и это оказалось подобно падению с небес на грубую, жесткую землю.— Пожалуйста… — прошептала она.Словно разделяя ее чувства, граф сказал:— Я отвезу тебя домой. Мы поговорим обо всем завтра.Сейчас уже слишком поздно, а ты устала.Обнимая ее одной рукой, он провел Тэлию через салон к залу.Лакей поспешил подать ей плащ, а когда перед ней открылась входная дверь, Тэлия увидела ожидавшую их снаружи карету.Она шагнула внутрь, все еще слишком растерянная, чтобы задумываться о происходящем. Словно разделяя ее чувства, граф обнял девушку за плечи, и она непроизвольно легла щекой на его плечо, но он лишь прикоснулся своими губами к ее лбу.В тишине они направились в сторону Шеппердз-Маркет.Позже, провожая ее сонными улочками к дому восемьдесят два, граф сказал:— Ни о чем не волнуйся. Оставь все заботы мне. Завтра вечером я поведаю тебе о своих планах, которые все разрешат, и тебе не о чем будет больше тревожиться.Он остановился там же, где вчера, и посмотрел ей в глаза.— Спокойной ночи, моя милая, — нежно произнес он. — Я буду думать о тебе. Просто доверься мне, это все, что от тебя требуется.Тэлия взглянула на него.Она видела его глаза и все еще ощущала себя их пленницей.Слова застряли у нее в горле, и Тэлия, развернувшись, поспешила к дому.Лишь в ожидании, пока Анна откроет ей дверь, она обернулась.Граф не сдвинулся с места, и ей казалось, что он возносится выше и выше, заполняя собою весь мир и достигая звездного неба. Глава 6 — Тэлия, с тобой все в порядке?Голос вывел Тэлию из задумчивости. Обернувшись, она увидела молодую швею, с удивлением глядящую на нее.— Прости, — сказала она ей. — Ты что-то говорила?— Я три раза спросила у тебя, тот ли это бархат, который ты хотела для шляпки леди Стэндиш?Тэлия с трудом сфокусировала взгляд на куске материала в руках швеи.— Да, это то, что надо. Спасибо, Эмили.Швея вышла, и Тэлия напомнила себе, что на работе не следует думать о посторонних вещах.Но это было нелегко, особенно после того, как этим утром Тэлия проснулась и ощутила, что ее сердце поет, словно сама она оказалась в иной стране, где ничто не было реальным, и солнечный свет заливал собою все.«Это и есть любовь, — подумалось ей, — и все теперь по-другому. Ничто не так, как прежде».Затем какая-то пессимистичная часть рассудка задалась вопросом: а значит ли любовь так же много для графа?Заранее боясь возможного ответа, она не хотела задумываться над этим.Влюбившись в графа, она встала перед лицом множества новых проблем — проблем, которые рано или поздно все равно предстояло решать, — но в нынешний момент для нее не существовало ничего, кроме ослепительного великолепия любви.Она отправлялась спать, чувствуя, словно его поцелуй вознес ее к звездам и оставил там, в вышине над землей, где ничто не могло причинить ей зла.«Теперь я должна смотреть в глаза реальности», — горько усмехнулась она.Тэлия взяла шляпку, над которой только что трудилась, и попыталась вспомнить, как она намеревалась украсить ее.Не успела она вдеть нитку в иголку, как в мастерскую влетела миссис Бертон.— Пришел лорд Дервиш, — зашептала она, — и с ним его невыносимая сестра, леди Уэнтмор. Не забудь добавить к его счету десять процентов, чтобы он мог их сторговать.Эта инструкция была непонятной для постороннего, но Тэлия прекрасно поняла, что от нее хотела миссис Бертон.Существовала определенная категория клиентов, пытавшихся оспорить любую цену и настаивавших на скидках.Подобным покупателям миссис Бертон изначально завышала цену, чтобы в итоге получить требуемую сумму.Среди таких клиентов был и лорд Дервиш, автоматически вычеркивавший десять процентов со своего счета.Таким образом, указанная поправка цены и относилась непосредственно к нему.Не спеша, Тэлия вышла в зал магазина, где, как и ожидала, увидела миссис Бертон, обслуживавшую одну из тех капризных нетерпеливых красоток, что перемеривали все имевшиеся в наличии шляпки, прежде чем выбрать одну.У второго зеркала ждали лорд Дервиш и его сестра.Тэлия почтительно присела в реверансе.— Доброе утро, миледи, — приветствовала она леди Уэнтмор, которую ей уже приходилось несколько раз обслуживать.Ее светлость не стала тратить время на приличия.— Я хочу видеть самые красивые и новые шляпки, причем самые оригинальные, — нетерпеливо произнесла она. — «И я буду очень недовольна, если потом увижу на ком-нибудь такую же, как у меня!— Будьте спокойны, миледи, — пообещала Тэлия. — Мы гордимся тем, что ни разу не продали двух одинаковых моделей.Леди Уэнтмор недоверчиво фыркнула, однако все же уселась перед зеркалом и принялась поправлять искусно уложенные волосы.Пятнадцать лет назад она была сногсшибательной красавицей, но теперь, когда ее очарование начало увядать, леди Уэнтмор всеми известными способами старалась сохранить черты молодости.Лорд Дервиш, внешностью походивший на денди, был погружен в свои собственные думы и не обращал внимания на Тэлию.— И вот, как я говорил, дорогая, — обратился он к сестре, — я заявил министру финансов, что дела требуют безотлагательного вмешательства. Если все будут столь безответственно относиться к уплате налогов, то откуда мы возьмем средства для поддержки армии, флота и прочих необходимых структур?— Конечно, ты прав, — кивнула леди Уэнтмор.Она вертела головой, пытаясь оценить привлекательность шляпки, которую Тэлия только что помогла ей примерить.— Кстати, это напомнило мне об одной неожиданной новости, — продолжал лорд Дервиш. — Я услышал ее вчера вечером.Он подождал, пока его сестра проявит интерес, спросив, что же это за новость, и пояснил:— Лоусон на днях вернулся из Америки, и как ты думаешь, кто ему там повстречался?— — Понятия не имею, — вздохнула леди Уэнтмор.— Кавершем! Дензил Кавершем, важный, словно хозяин жизни!— Сэр Дензил? — воскликнула леди Уэнтмор. — Я думала, он давно умер!— Живее всех живых, если верить Лоусону, — ответил лорд Дервиш. — И если он вернется сюда, его будет ждать от , меня сюрприз.Услышав имя отца, Тэлия словно окаменела. Но услышав, что он жив и по крайней мере здоров, она испытала такое облегчение, что едва сумела удержаться на ногах.— Я жду следующую шляпку! — сердито окликнула леди Уэнтмор.С трудом отдавая отчет в своих действиях, Тэлия взяла первую попавшуюся шляпку и одела ее на леди Уэнтмор.— Говоришь, у тебя есть сюрприз для сэра Дензила, — напомнила леди Уэнтмор, пока Тэлия завязывала ленточки у нее под подбородком. — И что же это?— Этот сюрприз не из тех, который обрадует, — ответил лорд Дервиш.В его голосе звучала неприязнь, и Тэлия затаила дыхание.— Ну скажи же мне, Артур, и прекрати напускать таинственность, — сказала леди Уэнтмор. — Мне всегда нравился сэр Дензил. Он так хорош собой, да и танцевал очень недурно!— Когда он приедет в Англию, тебе еще долго не представится возможности потанцевать с ним, — ответил лорд Дервиш.— Почему? — удивилась леди Уэнтмор.— Потому что, дорогая, он будет в тюрьме!— В тюрьме? О чем ты, Артур, и с какой стати он должен там оказаться?— Я сам намереваюсь его туда упрятать, — заявил лорд Дервиш. — Ты можешь не поверить, но этот негодяй улизнул из Англии, задолжав мне тысячу фунтов!Было видно, что интерес его сестры заметно возрос, так как она отвернулась от зеркала.— Тысячу фунтов, Артур? Как получилось, что он занял так много?— Долг чести, дорогая! По крайней мере для тех, у кого эта честь имеется.— А, ты имеешь в виду карты!— Да, я говорю о картах, — подтвердил лорд Дервиш. — Кавершем оставил мне долговую расписку, но цена ей не выше листка бумаги, на котором она написана.— Ты хочешь сказать, он поэтому уехал за границу?— Он должен не одному мне. Я слышал, он здорово задолжал своим компаньонам и решил исчезнуть. Чертовски непорядочно, если хочешь слышать мое мнение. Ни один джентльмен не мог так поступить!— Это совершенно не похоже на сэра Дензила, — сказала леди Уэнтмор, снова поворачиваясь к зеркалу. — Вот увидишь, он обязательно расплатится с тобой, когда вернется.— Я собираюсь подстраховаться, добыв ордер на его арест, — заявил лорд Дервиш.Леди Уэнтмор тихо вскрикнула:— О, Артур, это слишком жестоко! Я не могу представить себе человека со столь изысканными манерами, как у сэра Дензила, в этой ужасной долговой тюрьме! Я слышала, что условия там совершенно несносные!— Это будет ему уроком, — удовлетворенно заметил лорд Дервиш. — И, признаться, лично я никогда не был в восторге от этого типа, вокруг которого ты и твои подруги порхали, словно бестолковые мотыльки вокруг свечки.Он помолчал и добавил:— Но крылья обжег я, а не ты! И теперь я заставлю его пострадать самого, что бы мне это ни стоило!В голосе лорда Дервиша слышалось неприкрытое злорадство, заставившее Тэлию с ужасом подумать о том, что все слухи о его скупости правдивы.Миссис Бертон всегда говорила, что из всех постоянных клиентов самым ужасным для нее является лорд Дервиш, трясущийся над каждым пенни и неизменно отторговывавший свои десять процентов с каждой покупки.» Тысяча фунтов!«Для ее отца задолжать тысячу фунтов у такого человека, как лорд Дервиш, было столь же ужасно, как и предстать перед судом или получить счет за развлечения в Карлтон-Хаусе.Все, что можно было продать из усадьбы, было уже продано, и живя лишь на деньги, зарабатываемые своим трудом, Тэлия с трудом могла представить, как ей возможно скопить хотя бы тысячу пенсов, не говоря уже о стольких соверенах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15