– Алек, попробуй сделать это, и я все равно упаду вниз. Клянусь.
– Не должен. – Но он колебался. Как раз то, что мне нужно.
Воздух с хрипом вырвался из моей груди, сердце стучало так, словно хотело вырваться на волю, мускулы напряглись и, казалось, вот-вот оторвутся от костей, а кости сломаются. Но я должен был продержаться еще какое-то время.
– Страд! – раздался испуганный, сдавленный, потрясенный крик Сергея.
– Хватай меня за ноги, дружище!
Сергей послушался. Я почувствовал, как он сжал мои лодыжки и потянул назад. Я в свою очередь сильнее стиснул запястье Алека.
– Лезь наверх или подыхай, – заорал я.
Он выбрал первое. Еще один кусок скалы зашатался и обрушился вниз, но он нашел опору коленям и в конце концов выпрямился и ухватился за мой пояс, повиснув на нем. Я ткнулся лицом в землю, и вдруг все кончилось. До меня донеслось ворчание Сергея и меня оттащили от края бездны. Через секунду мы сидели на дороге, тяжело отдуваясь, ошеломленные и немножко не в себе от пережитого.

* * * * *
– Все вышло совсем не так, как я предполагал, повелитель, но этот беспородный пес отшвырнул меня в сторону, как подгоревший пирожок, и я не удержался на ногах. До тех пор, пока ты не появился, он в любую минуту мог высунуть свою башку и добить меня. – Ты сам добил его, – произнес я, показывая на один из трупов, лежащих у обочины дороги.
Алек внимательно посмотрел на меня. Этот тяжелый взгляд многое сказал мне, и упрекнув, что рисковал своей жизнью, и поблагодарив за риск ради его спасения. В ответ я только нахмурился и пожал плечами. Я оставил трех телохранителей, а остальных отправил проверить, не затаилось ли где банды Рыжего Лукаса. Они, возможно, будут лазать в горах всю ночь, но физические упражнения им не помешают.
Фалов перевязала свою рану. В течение нескольких недель она не сможет поднять меч, но рана должна скоро зажить. Моя рана была нестрашной. На сей раз меч не был заколдован, и моя кольчуга приняла на себя всю силу удара. Бандиту, которого я убил, не повезло: его кузнец смастерил плохую кольчугу. А в серьезном сражении полагалось прежде всего надежно защитить свое тело.
Сергей занимался единственным пленником, которого мы заполучили. Ему удалось захватить в плен того бандита, с которым он дрался. Разбойник очухался, но отвечать на вопросы наотрез отказался.
– Предоставим леди Илоне побеседовать с ним, – сказал я. – Она-то уж знает, как вызвать его на откровенный разговор.
– Я его к ней и на десять шагов не подпущу, Страд, пока его не закуют в цепи с головы до ног.
– Будь уверен, в таком виде он перед ней и предстанет.
Преступник огрызнулся и отпустил непристойность по отношению к леди Илоне, вызвав гневную гримасу на лице моего брата. Сергей шагнул вперед, приготовившись отвесить ему оплеуху, но остановился и распрямил сжатые в кулак пальцы.
– Давай, смелей! Врежь ему! – сказал я. У меня самого руки чесались, чтобы проучить этого негодяя, но я слишком устал и был не в состоянии двигаться.
– Он почти что животное, – проговорил Сергей. – И кулаком его ничему не научишь.
– Кир – хороший учитель. То же самое сказала бы и леди Илона, будь она сейчас с нами.
Сергей повернулся ко мне с благодарной улыбкой на губах.
– Спасибо, брат. – Ему очень хотелось сделать из изменника отбивную, но от такого естественного желания ему становилось не по себе. Вопрос, нужно ли, и если да, то когда, применять силу, всегда мучил воинов-священников, и мне оставалось только радоваться, что я никоим образом не был связан с церковью. Нравственные принципы и война – вещи несовместимые.
– Нет нужды допрашивать его, – сказала Фалов, подходя к нам, рука на перевязи.
– Почему это? Ты его узнала?
– Думаю, что так. Снимите-ка капюшон, который он так низко надвинул на лицо, и сами увидите, кто это такой.
Сергей махнул одному из воинов, и тот сдернул с разбойничьей головы потную грязную тряпку. И вдруг нашим глазам открылась огненная, как осенний закат, грива нечесаных волос.
– Рыжий Лукас собственной персоной, – сказал Алек. – И ты взял его в плен живым. – И он посмотрел на Сергея с уважением.
Сергей выглядел скорее растерянным, а не торжествующим. Новости быстро распространились среди воинов и на несколько секунд Сергей оказался в центре всеобщего внимания, принимая поздравления в виде похлопываний по плечу и спине. Не следовало обращаться подобным образом с человеком его ранга, но я ничего не сказал. Бывают в жизни моменты, когда можно позволить по отношению к себе немного фамильярности. Это был как раз такой случай.
– Как вы поступите с ним? – спросила Фалов.
– Немедленная казнь, – сказал я.
Это неприятно удивило Сергея.
– Я думал, сначала будет допрос.
– Все, что мне надо было знать, так это где прячется Рыжий Лукас. Вопрос отпал сам собой и я не намерен терять времени…
– Но традиции, законы…
– Я теперь сам издаю законы, – напомнил я ему. – Если ты собираешься что-то возразить, то поделись своими соображениями с оставшимися в живых после той кровавой резни, которую он устроил недавно в одной из деревень.
Сергей оглянулся на Лукаса. Тот плюнул в нашу сторону, но промахнулся.
– Алек, если ты уже пришел в себя, то, пожалуйста, проследи, чтобы все было сделано как надо. Фалов, пошли кого-нибудь по деревням рассказать о случившемся. Он может отправляться завтра. Завтра он получит все необходимое.
– Повелитель, я сочту за счастье поехать с ними. Мне хватит и одной здоровой руки, чтобы управлять моим пони.
– Прекрасно. Не забудьте проехать через Валлаки и ту деревушку, о которой я говорил, чтобы люди увидели…
– Увидели что? – спросил Сергей.
– Рыжего Лукаса, – подсказал Алек. – Или его замаринованную голову в мешке. – Вы хотите провезти его по всей стране?… Варварство какое-то!
Я вздохнул. Сергей был новичком в управлении внутренними делами страны.
– Так нужно, брат. Не только все воры и убийцы поймут, что за совершенные преступления их ждет наказание, но и простой народ постепенно перестанет бояться разбойников. Думаю, им понравится это бесспорное доказательство смерти Рыжего Лукаса, и мне известен только один способ познакомить их всех с ним – провезти его по городам и деревням.
Сергею, как я и предполагал, нечего было сказать в ответ, несмотря на то, что казнь пришлась ему не по душе. Этот всплеск сострадания, однако, хорош для священника, но не для меня.
«Что ж, все правильно, – подумал я, – ему самой судьбой уготовано принять духовный сан».

Глава 3
Шестое полнолуние, 350
– Сергей, я сочувствую твоему горю, но требовать, чтобы вся Баровия горевала вместе с тобой – нереально. Мы только разбазариваем драгоценное время. Лучше провести его с пользой, занимаясь нужными делами.
Сергей оперся ладонями о стол и наклонился ко мне.
– Ты мне тысячи раз читал лекции на тему, как важно своим достойным поведением подавать пример для подражания простому народу. С твоей стороны равнодушие к кончине Кира означает неуважение к церкви и всему, что стоит за ней. Публичное выражение скорби и смирения перед волей богов забрать к себе его величество Верховного жреца Кира, укрепив веру людей в тебя и их желание служить тебе, укрепит твое собственное положение в стране.
Сделав страдальческое лицо, я взглянул на леди Илону Даровную. Она улыбнулась отстраненно и покачала головой, дав мне понять, что собирается сохранять нейтралитет в этом вопросе. Она рассматривала его как спор двух братьев, а не как конфликт между церковью и государством, в противном случае она бы встала на защиту Сергея.
От Сергея не ускользнуло, как мы обменялись взглядами, и он, не спуская с меня глаз, ждал. Боже мой, он был молод и убежден в своей правоте. Мое терпение давно бы лопнуло, не будь мне известно, что он поступал совершенно искренне. И спор он затеял не ради личной выгоды – иначе я бы быстро поставил его на место, – но ради тех, которые, как он думал, наждались в его покровительстве. Из самых лучших побуждений никогда ничего путного не выходило. Но, с другой стороны, он был прав с точки зрения политики. А это доказывало, что он прекрасно знал, как ко мне подступиться и как заставить меня слушать.
Я сдался, не скрывая своего недовольства; я уступил, но это не значило, что я изменил свое негативное отношение.
– Ладно. Делай, что хочешь. Я объявляю понедельник на следующей неделе днем всеобщего траура по нему. Будет крестьянам лишний день, чтобы напиться и отойти после попойки.
– О, Страд… – начал он обиженно.
Я отмахнулся от него.
– Я знаю их лучше, чем ты. Ты поступай, как тебе хочется, но я сомневаюсь, что хотя бы один из пятидесяти будет вести себя согласно твоим представлениям и настроению. Богач уверен, что и другие богаты, а умный человек полагает, что и остальные не обделены умом. Оба обычно бывают в шоке, раскрыв правду сего мира. Ты, мой дорогой братец, слишком благочестив.
Он откинулся назад и наконец тихо засмеялся. Над собой.
– Да, все правильно, набожность присуща не всем людям. Но я тебе вот что скажу: этот день очень важен для тех, кто верит в Бога, и он может изменить жизнь тех, кто отвергает его существование. Возможно, и для тебя он будет полезен.
Скажи мне кто-нибудь нечто подобное, и я бы его ударил, но Сергей только мягко укорял меня и это сошло ему с рук.
– Иди и подготовь все необходимое. Скажи казначею, чтобы выписал все, что тебе нужно. Я поставлю свою подпись позже.
Благодарность затеплилась на его бледном лице. Многих потрясла и расстроила неожиданная смерть Кира, но Сергею было особенно тяжело. Они были очень близки с молодым священником, не только как учитель и любимый ученик, но и как истинные друзья.
– Спасибо, брат, – сказал он, наградив меня неким подобием своей улыбки, и вышел.
– Думаю, от меня не требуется нацепить на себя нарукавную повязку, как это делают крестьяне, – пробурчал я.
– По-моему, достаточно простых черных одежд, – ответила леди Илона. – И твоя одежда более или менее соответствует случаю. – Мне нравится черный цвет.
– Тебе он идет, повелитель. – Она тоже накинула на плечи черную шаль, скрывшую ее небесного цвета одеяние, но черный был ей не к лицу и это слегка раздражало ее.
– Ты действительно думаешь, день траура по Киру – пустая трата времени?
– Да нет, просто я не хочу, чтобы люди считали, что в любую минуту они могут оставить свою работу и начать веселиться, как им вздумается, иначе праздникам не будет конца.
– Сомневаюсь, что они будут веселиться в этот день, повелитель.
– Спроси-ка лучше Алека. Он бывал а одной стране, где существовала традиция, согласно которой родственники умершего сажали покойника в углу и начинали танцевать и пить до тех пор, пока не валились на пол замертво.
– А мне такая традиция больше по душе, чем некоторые известные мне обряды. Надо будет запомнить. Лучше праздновать переход души в мир иной, чем похоронить себя заживо, когда кто-то покидает нас навечно. Все мы там будем.
Я отвел глаза и потер переносицу.
– Леди Илона, простите меня, но мне надо работать.
Темное облачко пробежало по ее светлому лицу, так как ей хорошо было видно, что мой рабочий стол пуст, но она поняла намек и поднялась.
– У меня тоже много дел, повелитель.
Я встал, мы раскланялись и она вышла, чеканя шаг и держа голову несколько выше, чем обычно. Плевать, она отлично знала, как я ненавижу напоминания о своей смертности. Вот и смерть Кира была таким неожиданным напоминанием, вдвойне неприятным, ведь он был моложе меня. Очевидно, я перешел ту грань, за которой начинают один за другим исчезать друзья детства. Что дальше? Смотреть, как на моих руках вздуваются вены и кожа покрывается сетью морщин? Скоро и мои ровесники, вроде Алека или Гунтера Коско, рассядутся возле камина, укутавшись в тряпки, и, покачивая головами, будут вспоминать отошедших в мир иной.
И поэтому присутствие искрящегося здоровьем Сергея было и подарком судьбы, и проклятьем. Я не мог не любить своего брата за его молодость и пылкое сердце. Я также питал к нему уважение как к искусному воину. Но все эти качества только подчеркивали нашу разницу в возрасте. Иногда его общество тяготило меня, так как всякий раз мне приходило в голову, сколько удивительных вещей ждало его впереди, в то время как я почти истратил отпущенный мне срок.
Правда, я вышел победителем из многих войн. Я превратил замок Равенлофт в сказочную жемчужину. Но что это такое по сравнению с неторопливым течением времени, которое невозможно повернуть вспять? Когда-то я, как Сергей, верил, что буду жить всегда. Я, как и тот богач из притчи, наконец-то встретился лицом к лицу с суровой правдой жизни. В течение трех мирных лет она росла во мне, как сорняк, и с каждым днем я чувствовал, как она все дальше и дальше пускала свои корни.
Алек Гуилем, похоже, понимал меня лучше всех, но он был слишком умен, чтобы говорить о таком в открытую.
– Найди себе женщину, Страд, – сказал он однажды, изучая мою кислую физиономию.
– Такое решение вопроса подходит тебе, но не удовлетворяет меня, – сухо ответил я.
– Может, это и не решит всех проблем, но зато немного отвлечет тебя. Найди себе какой-нибудь миленький цветочек и роди с ней двух-трех малюток. Можешь выбрать любую прямо здесь, у себя при дворе. – Ага, а она потянет за собой нескончаемую нить родственников, которые только спутают и усложнят наследование власти.
– Поговори с леди Илоной. Уверяю тебя, она знает высокорожденных сирот, растущих под ее присмотром. Ты – герой, и я гарантирую, любая из них будет просто счастлива носить гордое имя фон Заровичей.
– Мой брат Стурм так и поступил.
– Но Стурм мало понимает в государственных делах. Он прекрасно управляется с имением твоего отца, но можешь ли ты представить его правителем какой-либо страны? Получат ли его дети необходимые знания и опыт, чтобы мудро править людьми? Вряд ли, если они изберут его единственным примером для подражания. Боюсь, он может прислать сюда своего старшего поднабраться у тебя жизненного опыта…
И я буду относиться к нему, как к Сергею.
– Все совсем по-другому, когда у тебя растут собственные дети, – произнес он. Не в первый раз он удивлял меня сверхъестественной способностью читать мои мысли. То ли он и вправду обладал даром проникать в чужое сознание, то ли настолько хорошо изучил меня за все эти годы, что мог отгадать, что творилось в моей душе.
– По-другому? Почему?
– Потому что это твоя плоть и кровь, часть тебя самого. Вот в чем разница, Страд. Найди себе какую-нибудь милашку и если боги улыбнутся вам, то через девять лун ты будешь держать в ладонях свое собственное бессмертие. Намного лучше, чем драться за него с мечом в руках, и волшебства в этом больше, чем во всех книгах вместе взятых, которые ты насобирал за эти годы.
Я угрюмо посмотрел на книги. Несмотря на то, что в условиях войны многое приходилось делать на ходу, на лету и наспех, я умудрился подобрать и собрать целую библиотеку. Не так много, как мне хотелось бы, оставалось еще огромное пространство, которое мне предстояло заставить полками с книгами. Все знания и мудрость мира, заключенные под их обложками, казались мне бесполезными и неспособными заполнить пустоту в сердце. Но я знал, что такое настроение недолговечно и скоро я опять с головой окунусь в чтение и эксперименты с магией, однако слова Алека преследовали меня повсюду, смущая мой покой. Ведь он, в конце концов, был прав.

* * * * *
День общенационального траура был отмечен бесконечными богослужениями в церкви. С утра я помолился за Кира и вечный покой его души, а затем до вечера просидел в библиотеке. Никто не работал, вся страна питалась тем, что приготовили накануне. Для меня это было не в диковинку. Я подкрепился сыром, вином и клубникой (повар и инженер так ничего с плитой и не придумали).
Сергей, несмотря на то, что он еще не принял духовный сан, стал носить особый волшебный талисман как символ приближающейся церемонии. Он разволновался, увидев его в первый раз, так как на него нахлынули воспоминания о родном доме, связанные с тем, что очень скоро ему предстояло занять место Кира.
– Я не уверен, что достоин этого, – доверительно поведал он мне позже.
– Никто не может сказать, что достоин быть преемником Великого жреца, – сказал я, вызвав у Сергея бурю восторга своим мудрым, как ему показалось, ответом. Он обнял меня, шепча на ухо слова благодарности, и потом выбежал из комнаты и поспешил уединиться для молитвы.
Леди Илона вела богослужения в церкви, превратив их в красивое и печальное зрелище. Когда я был там, я заметил, что Сергей следит за каждым ее движением с балкона, выходящего на часовню. Очень скоро и ему придется выполнять то же самое, и он изучал ее манеру вести себя, нахмурившись от напряжения. Никто не мог упрекнуть его за такую искреннюю заинтересованность, и хотя у него не было опыта, он обещал стать хорошим жрецом, может потому, что обладал покорностью и скромностью, которых я лишился благодаря старику Зараку и его затее с чисткой пола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24