А сам Пол - единственный иной предмет в мире, зажатом между черным и белым.
«Почему я? - печально подумал он. - Господи, ну что я такого сделал?»
На него дунул ветер. Порыв длился лишь мгновение, но за это мгновение Пола словно пронзили ножами. Он содрогнулся и кое-как встал. Тут же пошатнулся, но все же сумел удержать равновесие. Голова раскалывалась, а кости казались переломанными. Во рту ощущался металлический привкус, плевок же оказался сгустком крови, проделавшим крошечную дырочку в белоснежном склоне холма. Пол всхлипнул. Далекий вой, похожий на волчий, но гораздо более низкий, накатился и стих, отразившись от белого лунного ландшафта - наводящий ужас первобытный звук, словно подчеркивающий безнадежное одиночество человека.
«Они бросили меня умирать». Пол снова всхлипнул, охваченный яростью и беспомощностью, но заставил себя замолчать.
Он боялся, что, заплакав, упадет на колени. И не знал, сумеет ли встать еще раз.
У его ног в снегу лежало что-то длинное и темное. Вспомнились слова Бегает Далеко: копье Птицелова. Пол уставился на оружие, но сумел найти оружию единственное полезное применение - опереться на него. Неприкаянный странник плотнее закутался в меховой плащ - что за смертный приговор ему вынесли, если даже оставили одежду? - затем осторожно нагнулся. Он едва не потерял равновесие, но все же нашел устойчивую позу и начал сложный процесс подъема копья, несмотря на подгибающиеся ноги и готовую взорваться голову. Наконец стиснул древко и, опираясь на него, кое-как выпрямился.
Ветер усилился, пронзал и царапал.
«Куда мне идти?» Секунду Пол размышлял над тем, не вернуться ли по следам охотников к пещере. Если он и не сумеет убедить их пустить его обратно, то, может быть, сумеет украсть из очага огонь - как в рассказанной Темной Луной легенде. Но даже несмотря на разбитую и туго соображающую голову, он и сам понял, что такое действие будет безрассудной глупостью.
Куда же тогда идти? Укрытие - вот ответ! Он должен отыскать такое место, где до него не доберется ветер. И там дождаться, пока снова не потеплеет.
«Пока не потеплеет». Черный юмор этой фразы показался Полу настолько смешным, что он попытался рассмеяться, но разразился лишь хриплым кашлем. «И насколько затянется ожидание? Кстати, сколько длился ледниковый период?»
Джонас побрел вниз по склону, прокладывая каждый шаг в глубоком снегу, начав небольшое, но изматывающее сражение в войне, выиграть в которой он практически не надеялся.
Луна вскарабкалась над линией деревьев и теперь, полная и жирная, висела перед ним, доминируя в небе. Пол не думал - и думать не хотел - о том, что бы он стал делать, окажись ночь безлунной. Но даже при луне бедный путник часто не замечал предательские углубления в серебристом снегу и проваливался в них. Каждый раз у него уходило все больше времени, чтобы выбраться из очередной ямы. Тело прикрывала какая-то шкура мехом внутрь, но вот ноги настолько окоченели, что уже некоторое время не ощущались, и теперь Полу казалось, будто они заканчиваются в нескольких дюймах выше лодыжек. То был скверный признак, и чтобы понять это, университетского образования не требовалось.
«Снег, - думал Пол, утопая в нем почти по пояс - Слишком много снега». Эта и другие мысли, сводящие с ума своей очевидностью, были его единственными спутниками на протяжении последнего часа. Требовались усилия, чтобы отогнать их, сохранить сосредоточенность, а сил на это оставалось все меньше и меньше.
Снег… снежно-белый… подснежник… сугроб. Он поднял ногу - все равно какую - и опустил ее, продавливая корочку наста. Ветер куснул в лицо - там, где капюшон отошел от щек. Сугроб. Снег, нанесенный ветром.
Пусть будет дрейф. Плавание по воле ветра и волн. Назовем это так. Пол только и делал, что дрейфовал. Сквозь жизнь, сквозь школу, потом работу в галерее «Тейт», снова и снова слыша одни и те же бородатые шутки о себе на дамских вечеринках. Когда-то Пол думал, что станет в жизни неординарной личностью. В детстве он, сам того не понимая, боролся с этой идеей, не в силах предвидеть, кем окажется будущая личность. Теперь же (как если бы некий бог младших архивариусов заметил его бесцельность и назначил наказание в соответствии с преступлением) Пола, очевидно, приговорили дрейфовать еще и сквозь пространство и время, подобно человеку, заблудившемуся в бесконечном музее после закрытия.
Да, именно это он и делал - дрейфовал. Даже здесь, в таком холодном и примитивном месте, когда к нему вернулась - почти вся - память, он позволил другим выбирать за него путь. Люди вытащили его из реки, когда он не мог освободиться сам, и решили, что он… (как это сказал Бегает Далеко?) …человек из Страны Мертвых. И Пол с этим согласился, наполнившись такой же неэффективной жалостью к себе, как если бы кто-то поставил портфель на последнее свободное сиденье в вагоне подземки, вынудив его стоять.
Они назвали Пола Речным Духом. И оказались гораздо ближе к истине, чем думали. Ведь несомненно, что везде, где ему пришлось побывать с тех пор, как началась эта безумная эпопея, он лишь дрейфовал наподобие бездомного духа. И где бы Пол ни появлялся, рано или поздно он оказывался дрейфующим по реке, словно это была одна и та же река, идеальная метафора бесцельной жизни, снова и снова одна и та же…
Мятущиеся мысли Пола внезапно перебило воспоминание. «Они станут искать тебя на реке». Так сказал ему кто-то. А не был ли это сон, один из его странных снов? Нет, то был голос из золотого кристалла - во сне он обернулся поющей арфой, но кристалл говорил с ним и здесь, в ледниковом периоде: «Они станут искать тебя на реке», - сказал кристалл. Значит, это правда - река что-то обозначает. Возможно, именно поэтому ее никак не избежать.
Пол остановился. Пробившись сквозь боль и смятение, его поразило нечто иное - не воспоминание, а идея наполнила мучительной ясностью, которая в тот момент отодвинула в сторону все прочее. Он дрейфовал и дрейфовал, а теперь - хватит! Если он не намерен и дальше лететь и кувыркаться, подобно гонимому ветром листку, то должен взять ситуацию под контроль.
Река есть граница, которую я пересекаю, переходя из одного места в другое. Он знал это без сомнений, хотя такая мысль не приходила прежде. Страна Зазеркалья, Марс, здесь… и всякий раз я попадал в новое место из реки. Поэтому если я отыщу ее…
Если он отыщет ее, то обретет направление, все изменится, и приблизится хоть какое-то понимание.
Пол попытался вспомнить, каким путем шла группа охотников, попробовал определить свое местонахождение по положению луны на небе, но он никогда не учился ориентированию в прежней жизни. Однако Пол знал, что вода стекает в низины. Значит, надо идти вниз по склону. Он пойдет вниз и выберется. Он больше не будет дрейфовать. Никогда.
Луна прошла уже большую часть пути по черной тропе над его головой, но до рассвета оставалось еще долго. Каждый шаг теперь причинял мучительную боль, а каждый рывок вперед происходил лишь после того, как Пол давал телу обещания, которые вряд ли сумел бы сдержать. Утешало лишь то, что он спускался по самой пологой части склона, и когда он пробирался между низкорослыми заснеженными деревьями, земля перед ним выровнялась.
Но в подобных условиях идти даже по такому пологому склону было трудно. Пол остановился, опираясь на древко копья и мысленно поблагодарил Птицелова за то, что тот ударил его именно этик копьем, которое кровь Пола сделала табу. Потом задумался, так ли все было на самом деле. Интерпретация грозящей племени опасности, высказанная Бегает Далеко и Темной Луной, привела к тому, что Пола не убили на месте, а потом снабдили теплой одеждой и копьем. Возможно, они - на свой манер - подарили ему шанс на выживание.
Поэтому нет смысла этот шанс упускать. Пол набрал в грудь побольше воздуха и шагнул вперед.
Странно думать, что он вполне может быть обязан жизнью двум неандертальцам, современникам своих невероятно далеких предков. Еще более странно думать об этих людях, как о живших более или менее нормальной жизнью до того дня, пока он на них не наткнулся. И кто они такие на самом деле? И где он находится?
Пол все еще размышлял над этим, когда ветер переменился и окатил его запахом смерти.
Внезапный ужас мурашками пробежал по натянувшейся коже, каждый волосок на голове встал дыбом. Воняло не просто гниющей плотью, а еще и животным мускусом, мочой, грязью и кровью. Это было отчаяние. Конец пути. Пол резко обернулся, и темный силуэт выше по склону мгновенно замер. На долю секунды Пол даже решил, что его подвели утомленные темнотой глаза, а силуэт позади - всего лишь камень. Но тут, чуть дальше, шевельнулась другая тень. Когда она повернула голову, подставив морду переменившемуся ветру и улавливая доносимые им запахи, Пол увидел отражение лунного света в блеснувших на миг желто-зеленых глазах.
Ветер усилился, вновь обдав Пола ужасной вонью, и все его мускулы напряглись, когда мозг послал им древнейший из сигналов тревоги. Даже стиснутый все нарастающей паникой, Пол знал, что бежать бесполезно. Еще один массивный четвероногий силуэт пересекал склон наискосок. Эти безымянные звери не напали на него только потому, что еще не разобрались в том, кто он такой и насколько опасен. Но если он побежит… Даже Пол, видевший меньше диких зверей, чем большинство деревенских детей, не сомневался, что бегство станет универсальным сигналом: «обед подан».
И тогда он совершил, вероятно, самый смелый в жизни поступок - повернулся и осторожно шагнул вперед, хотя и знал, что эти огромные темные силуэты у него за спиной и неумолимо приближаются. Его охватило абсурдное желание засвистеть подобно персонажу мультфильма, изображающему храбреца. И ему захотелось стать таким персонажем, нереальным существом, способным получить самые страшные раны и остаться живым, здоровым и готовым к новым приключениям.
Ветер снова изменил направление, стал дуть ему в лицо, и Полу почудилось, что он слышит за спиной низкое одобрительное рычание - звери вновь уловили его запах. У Пола имелся единственный шанс - отыскать место, где он сможет занять оборону, вроде пещеры, высокого валуна или дерева, на которое можно забраться. Неудивительно, что Люди селились в горных пещерах. Его отпуска ограничивались солнечными пляжах и время от времени поездками в шотландские горы, поэтому Пол никогда воистину не понимал жуткого и беспомощного одиночества человека в Природе. Теперь ему этой Природы хватало с избытком.
Снег был теперь менее глубоким, и, хотя Пол мог идти чуть быстрее, местность стала еще более предательски опасной, словно под снегом простиралось полотнище льда. Пол выругался про себя, но продолжал передвигать ноги. Он не мог себе позволить поскользнуться. Пока за его спиной оставались эти существа, падение попадало в ту же категорию, что и бегство.
Краем глаза он заметил справа какое-то движение и как можно более осторожно повернул голову. Темный силуэт перепахивал снег, держась параллельно на расстоянии хорошего броска камня. Лохматые голова и спина существа напоминали собачьи, но контуры тела казались какими-то неправильными, искаженными. Дыхание вырывалось из его пасти облачками пара.
Теперь земля под ногами стала почти совершенно плоской, но даже корявые деревья почти пропали. Перед ним расстилалась лишь нетронутая белизна - ни валунов, ни укрытия. Пол обернулся, гадая, нельзя ли вернуться обратно к подножию холма и замеченным по дороге валунам, но два мелькающих на склоне силуэта убили эту идею в зародыше. Значит, зверей, казавшихся ему неправильной формы или размера, всего трое и они охотятся стаей.
Попытка обернуться на ходу оказалась ошибкой. Пол споткнулся, потом заскользил. Какое-то ужасное мгновение ему казалось, что он вот-вот упадет, но Пол сумел устоять, оперевшись на древко копья, хота сильно ударился коленом об удивительно твердый грунт. Боль оказалась бы значительно сильнее, если бы он к тому времени не успел почти насквозь промерзнуть, а так Пол не ощутил почти ничего, кроме новой слабости в суставе. Три силуэта, теперь вновь сблизившиеся, остановились, наблюдая за ним. Бледные огоньки глаз замерли в темноте, подмигивая, когда их на мгновение заслоняли облачка пара.
Даже рукой ему было трудно отыскать опору на скользкой, припорошенной снегом поверхности. Пытаясь оттолкнуться и встать, Пат вдруг осознал, что это лед, что вокруг него целое полотнище льда. Первоначальный гнев из-за почти свершившегося падения смела волна неожиданной надежды.
Река?..
Но тут, словно почуяв ничтожное оживление его духа и стремясь скорее с этим покончить, к нему помчался ближайший из трех животных, без усилий сокращая разделявшее их расстояние. Зверь бежал настолько быстрее, чем Пол предполагал, что их разделял всего десяток метров, когда Пол внезапно осознал происходящее и поднял копье.
- Эй! Назад!
Пол яростно взмахнул свободной рукой, потом ткнул в темный силуэт копьем, надеясь, что зверь не распознает в его пронзительном вопле откровенный ужас.
Зверь остановился, но не отступил. Он рассматривал человека, опустив голову, и воздух между ними сотрясло низкое пульсирующее рычание. И только тогда, испытав потрясение, подобное физическому удару, Пол осознал, что именно казалось ему неправильным в этих существах. Перед ним была какая-то разновидность гиены, но очень и очень крупной - высотой в холке с небольшую лошадь, с широким телом и массивными костями. А челюсти у твари были настолько широкие, что могли сомкнуться вокруг его торса.
Зверь снова зарычал, и этот рокот Пол ощутил даже костями. От такого рычания ноги словно превратились в желе, и ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы устоять. Ветер донес вонь мертвечины, смешанную с мускусом. Сердце, и без того колотящееся слишком быстро, теперь словно помчалось под гору, рискуя в любой момент споткнуться и рухнуть замертво.
Пещерная гиена. Название вспомнилось внезапно. Примерно такого зверя он видел в документальном фильме или на выставке по естествознанию - как будто имеет значение, как называется это жуткое чудовище. Пещерная гиена, обитатель равнин ледникового периода, ходячая машина смерти, с которой человек не встречался лицом к лицу вот уже пятьдесят тысяч лет.
Весь дрожа, Пол отступил на шаг. Гиена, сохраняя дистанцию, тоже шагнула к нему, не поднимая головы. Ее глаза светились зеленью. Две другие, похрустывая снегом под лапами, спустились по склону и обошли Пола с боков, двигаясь с неторопливой небрежностью профессиональных убийц. Пол поднял копье и снова помахал им. Он попытался закричать, но сумел лишь что-то прохрипеть.
«Река! - мелькнула отчаянная мысль. - Я на реке!» Но какой ему теперь от этого толк? Он понятия не имел, как использовать реку для перемещения из одного места в другое. И он знал, что шансов убежать от этих монстров у него не больше, чем оседлать одного из них и промчаться на скачках в Эскоте.
Ближайшая гиена снова зарычала и двинулась вперед неторопливой трусцой. Пол опустился на колени и постарался как можно прочнее упереть копье в лед. Зверь приближался, набирая скорость - медленнее обычной гиены, но двигаясь по снегу расторопнее, чем это удавалось Полу.
Возможно, зверюга не разглядела оружие на фоне меховой одежды или же попросту не знала, что такое копье. Распахнув пасть настолько широко, что Пол за секунду до броска ощутил горячее дыхание, гиена напоролась на наконечник копья с такой силой, что от удара у Пола едва не вывихнулись запястья. Он застонал от боли и навалился на древко, ощущая, как копье с хрустом пронзает мускулы и хрящи. Зверь взвыл и рухнул на охотника. Пола отшвырнуло в сторону с такой силой, словно его сбила машина, а древко едва не вырвалось из окоченевших пальцев, когда гиена проковыляла мимо. От рывка Пол упал на живот, и гиена протащила его по льду порядочное расстояние, прежде чем копье выскочило из ее тела.
Ошеломленный, Пол пролежал ничком несколько секунд, пытаясь вспомнить, где у него руки и где ноги. Он услышал звук, похожий на пистолетный выстрел, и на какое-то безумное мгновение решил, что к нему на выручку пришли охотники с большими ружьями, как в «Пете и волке». Потом поднял голову и увидел, как раненая гиена неожиданно заскользила назад и исчезла в черной дыре, распахнувшейся на белом льду.
Послышавшееся сзади рычание заставило его резко обернуться. Две оставшиеся гиены мчались к нему, проворно перебирая толстыми мускулистыми ногами. Скользя и оступаясь, Пол кое-как поднялся и, охваченный безнадежным отчаянием, поднял над головой копье. Раздался новый взрывоподобный хлопок, потом еще один, и лед под его ногами разошелся во все стороны ломаными черными трещинами - Полу на секунду даже почудилось, что он стоит в центре паутины. Лед дрогнул. У Пола еще осталась секунда изумиться тому, почему одна нога кажется короче другой, да еще при этом стала холоднее, чем была (или, возможно, горячее), но тут лед под ним разошелся, и его всосала голодная черная вода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
«Почему я? - печально подумал он. - Господи, ну что я такого сделал?»
На него дунул ветер. Порыв длился лишь мгновение, но за это мгновение Пола словно пронзили ножами. Он содрогнулся и кое-как встал. Тут же пошатнулся, но все же сумел удержать равновесие. Голова раскалывалась, а кости казались переломанными. Во рту ощущался металлический привкус, плевок же оказался сгустком крови, проделавшим крошечную дырочку в белоснежном склоне холма. Пол всхлипнул. Далекий вой, похожий на волчий, но гораздо более низкий, накатился и стих, отразившись от белого лунного ландшафта - наводящий ужас первобытный звук, словно подчеркивающий безнадежное одиночество человека.
«Они бросили меня умирать». Пол снова всхлипнул, охваченный яростью и беспомощностью, но заставил себя замолчать.
Он боялся, что, заплакав, упадет на колени. И не знал, сумеет ли встать еще раз.
У его ног в снегу лежало что-то длинное и темное. Вспомнились слова Бегает Далеко: копье Птицелова. Пол уставился на оружие, но сумел найти оружию единственное полезное применение - опереться на него. Неприкаянный странник плотнее закутался в меховой плащ - что за смертный приговор ему вынесли, если даже оставили одежду? - затем осторожно нагнулся. Он едва не потерял равновесие, но все же нашел устойчивую позу и начал сложный процесс подъема копья, несмотря на подгибающиеся ноги и готовую взорваться голову. Наконец стиснул древко и, опираясь на него, кое-как выпрямился.
Ветер усилился, пронзал и царапал.
«Куда мне идти?» Секунду Пол размышлял над тем, не вернуться ли по следам охотников к пещере. Если он и не сумеет убедить их пустить его обратно, то, может быть, сумеет украсть из очага огонь - как в рассказанной Темной Луной легенде. Но даже несмотря на разбитую и туго соображающую голову, он и сам понял, что такое действие будет безрассудной глупостью.
Куда же тогда идти? Укрытие - вот ответ! Он должен отыскать такое место, где до него не доберется ветер. И там дождаться, пока снова не потеплеет.
«Пока не потеплеет». Черный юмор этой фразы показался Полу настолько смешным, что он попытался рассмеяться, но разразился лишь хриплым кашлем. «И насколько затянется ожидание? Кстати, сколько длился ледниковый период?»
Джонас побрел вниз по склону, прокладывая каждый шаг в глубоком снегу, начав небольшое, но изматывающее сражение в войне, выиграть в которой он практически не надеялся.
Луна вскарабкалась над линией деревьев и теперь, полная и жирная, висела перед ним, доминируя в небе. Пол не думал - и думать не хотел - о том, что бы он стал делать, окажись ночь безлунной. Но даже при луне бедный путник часто не замечал предательские углубления в серебристом снегу и проваливался в них. Каждый раз у него уходило все больше времени, чтобы выбраться из очередной ямы. Тело прикрывала какая-то шкура мехом внутрь, но вот ноги настолько окоченели, что уже некоторое время не ощущались, и теперь Полу казалось, будто они заканчиваются в нескольких дюймах выше лодыжек. То был скверный признак, и чтобы понять это, университетского образования не требовалось.
«Снег, - думал Пол, утопая в нем почти по пояс - Слишком много снега». Эта и другие мысли, сводящие с ума своей очевидностью, были его единственными спутниками на протяжении последнего часа. Требовались усилия, чтобы отогнать их, сохранить сосредоточенность, а сил на это оставалось все меньше и меньше.
Снег… снежно-белый… подснежник… сугроб. Он поднял ногу - все равно какую - и опустил ее, продавливая корочку наста. Ветер куснул в лицо - там, где капюшон отошел от щек. Сугроб. Снег, нанесенный ветром.
Пусть будет дрейф. Плавание по воле ветра и волн. Назовем это так. Пол только и делал, что дрейфовал. Сквозь жизнь, сквозь школу, потом работу в галерее «Тейт», снова и снова слыша одни и те же бородатые шутки о себе на дамских вечеринках. Когда-то Пол думал, что станет в жизни неординарной личностью. В детстве он, сам того не понимая, боролся с этой идеей, не в силах предвидеть, кем окажется будущая личность. Теперь же (как если бы некий бог младших архивариусов заметил его бесцельность и назначил наказание в соответствии с преступлением) Пола, очевидно, приговорили дрейфовать еще и сквозь пространство и время, подобно человеку, заблудившемуся в бесконечном музее после закрытия.
Да, именно это он и делал - дрейфовал. Даже здесь, в таком холодном и примитивном месте, когда к нему вернулась - почти вся - память, он позволил другим выбирать за него путь. Люди вытащили его из реки, когда он не мог освободиться сам, и решили, что он… (как это сказал Бегает Далеко?) …человек из Страны Мертвых. И Пол с этим согласился, наполнившись такой же неэффективной жалостью к себе, как если бы кто-то поставил портфель на последнее свободное сиденье в вагоне подземки, вынудив его стоять.
Они назвали Пола Речным Духом. И оказались гораздо ближе к истине, чем думали. Ведь несомненно, что везде, где ему пришлось побывать с тех пор, как началась эта безумная эпопея, он лишь дрейфовал наподобие бездомного духа. И где бы Пол ни появлялся, рано или поздно он оказывался дрейфующим по реке, словно это была одна и та же река, идеальная метафора бесцельной жизни, снова и снова одна и та же…
Мятущиеся мысли Пола внезапно перебило воспоминание. «Они станут искать тебя на реке». Так сказал ему кто-то. А не был ли это сон, один из его странных снов? Нет, то был голос из золотого кристалла - во сне он обернулся поющей арфой, но кристалл говорил с ним и здесь, в ледниковом периоде: «Они станут искать тебя на реке», - сказал кристалл. Значит, это правда - река что-то обозначает. Возможно, именно поэтому ее никак не избежать.
Пол остановился. Пробившись сквозь боль и смятение, его поразило нечто иное - не воспоминание, а идея наполнила мучительной ясностью, которая в тот момент отодвинула в сторону все прочее. Он дрейфовал и дрейфовал, а теперь - хватит! Если он не намерен и дальше лететь и кувыркаться, подобно гонимому ветром листку, то должен взять ситуацию под контроль.
Река есть граница, которую я пересекаю, переходя из одного места в другое. Он знал это без сомнений, хотя такая мысль не приходила прежде. Страна Зазеркалья, Марс, здесь… и всякий раз я попадал в новое место из реки. Поэтому если я отыщу ее…
Если он отыщет ее, то обретет направление, все изменится, и приблизится хоть какое-то понимание.
Пол попытался вспомнить, каким путем шла группа охотников, попробовал определить свое местонахождение по положению луны на небе, но он никогда не учился ориентированию в прежней жизни. Однако Пол знал, что вода стекает в низины. Значит, надо идти вниз по склону. Он пойдет вниз и выберется. Он больше не будет дрейфовать. Никогда.
Луна прошла уже большую часть пути по черной тропе над его головой, но до рассвета оставалось еще долго. Каждый шаг теперь причинял мучительную боль, а каждый рывок вперед происходил лишь после того, как Пол давал телу обещания, которые вряд ли сумел бы сдержать. Утешало лишь то, что он спускался по самой пологой части склона, и когда он пробирался между низкорослыми заснеженными деревьями, земля перед ним выровнялась.
Но в подобных условиях идти даже по такому пологому склону было трудно. Пол остановился, опираясь на древко копья и мысленно поблагодарил Птицелова за то, что тот ударил его именно этик копьем, которое кровь Пола сделала табу. Потом задумался, так ли все было на самом деле. Интерпретация грозящей племени опасности, высказанная Бегает Далеко и Темной Луной, привела к тому, что Пола не убили на месте, а потом снабдили теплой одеждой и копьем. Возможно, они - на свой манер - подарили ему шанс на выживание.
Поэтому нет смысла этот шанс упускать. Пол набрал в грудь побольше воздуха и шагнул вперед.
Странно думать, что он вполне может быть обязан жизнью двум неандертальцам, современникам своих невероятно далеких предков. Еще более странно думать об этих людях, как о живших более или менее нормальной жизнью до того дня, пока он на них не наткнулся. И кто они такие на самом деле? И где он находится?
Пол все еще размышлял над этим, когда ветер переменился и окатил его запахом смерти.
Внезапный ужас мурашками пробежал по натянувшейся коже, каждый волосок на голове встал дыбом. Воняло не просто гниющей плотью, а еще и животным мускусом, мочой, грязью и кровью. Это было отчаяние. Конец пути. Пол резко обернулся, и темный силуэт выше по склону мгновенно замер. На долю секунды Пол даже решил, что его подвели утомленные темнотой глаза, а силуэт позади - всего лишь камень. Но тут, чуть дальше, шевельнулась другая тень. Когда она повернула голову, подставив морду переменившемуся ветру и улавливая доносимые им запахи, Пол увидел отражение лунного света в блеснувших на миг желто-зеленых глазах.
Ветер усилился, вновь обдав Пола ужасной вонью, и все его мускулы напряглись, когда мозг послал им древнейший из сигналов тревоги. Даже стиснутый все нарастающей паникой, Пол знал, что бежать бесполезно. Еще один массивный четвероногий силуэт пересекал склон наискосок. Эти безымянные звери не напали на него только потому, что еще не разобрались в том, кто он такой и насколько опасен. Но если он побежит… Даже Пол, видевший меньше диких зверей, чем большинство деревенских детей, не сомневался, что бегство станет универсальным сигналом: «обед подан».
И тогда он совершил, вероятно, самый смелый в жизни поступок - повернулся и осторожно шагнул вперед, хотя и знал, что эти огромные темные силуэты у него за спиной и неумолимо приближаются. Его охватило абсурдное желание засвистеть подобно персонажу мультфильма, изображающему храбреца. И ему захотелось стать таким персонажем, нереальным существом, способным получить самые страшные раны и остаться живым, здоровым и готовым к новым приключениям.
Ветер снова изменил направление, стал дуть ему в лицо, и Полу почудилось, что он слышит за спиной низкое одобрительное рычание - звери вновь уловили его запах. У Пола имелся единственный шанс - отыскать место, где он сможет занять оборону, вроде пещеры, высокого валуна или дерева, на которое можно забраться. Неудивительно, что Люди селились в горных пещерах. Его отпуска ограничивались солнечными пляжах и время от времени поездками в шотландские горы, поэтому Пол никогда воистину не понимал жуткого и беспомощного одиночества человека в Природе. Теперь ему этой Природы хватало с избытком.
Снег был теперь менее глубоким, и, хотя Пол мог идти чуть быстрее, местность стала еще более предательски опасной, словно под снегом простиралось полотнище льда. Пол выругался про себя, но продолжал передвигать ноги. Он не мог себе позволить поскользнуться. Пока за его спиной оставались эти существа, падение попадало в ту же категорию, что и бегство.
Краем глаза он заметил справа какое-то движение и как можно более осторожно повернул голову. Темный силуэт перепахивал снег, держась параллельно на расстоянии хорошего броска камня. Лохматые голова и спина существа напоминали собачьи, но контуры тела казались какими-то неправильными, искаженными. Дыхание вырывалось из его пасти облачками пара.
Теперь земля под ногами стала почти совершенно плоской, но даже корявые деревья почти пропали. Перед ним расстилалась лишь нетронутая белизна - ни валунов, ни укрытия. Пол обернулся, гадая, нельзя ли вернуться обратно к подножию холма и замеченным по дороге валунам, но два мелькающих на склоне силуэта убили эту идею в зародыше. Значит, зверей, казавшихся ему неправильной формы или размера, всего трое и они охотятся стаей.
Попытка обернуться на ходу оказалась ошибкой. Пол споткнулся, потом заскользил. Какое-то ужасное мгновение ему казалось, что он вот-вот упадет, но Пол сумел устоять, оперевшись на древко копья, хота сильно ударился коленом об удивительно твердый грунт. Боль оказалась бы значительно сильнее, если бы он к тому времени не успел почти насквозь промерзнуть, а так Пол не ощутил почти ничего, кроме новой слабости в суставе. Три силуэта, теперь вновь сблизившиеся, остановились, наблюдая за ним. Бледные огоньки глаз замерли в темноте, подмигивая, когда их на мгновение заслоняли облачка пара.
Даже рукой ему было трудно отыскать опору на скользкой, припорошенной снегом поверхности. Пытаясь оттолкнуться и встать, Пат вдруг осознал, что это лед, что вокруг него целое полотнище льда. Первоначальный гнев из-за почти свершившегося падения смела волна неожиданной надежды.
Река?..
Но тут, словно почуяв ничтожное оживление его духа и стремясь скорее с этим покончить, к нему помчался ближайший из трех животных, без усилий сокращая разделявшее их расстояние. Зверь бежал настолько быстрее, чем Пол предполагал, что их разделял всего десяток метров, когда Пол внезапно осознал происходящее и поднял копье.
- Эй! Назад!
Пол яростно взмахнул свободной рукой, потом ткнул в темный силуэт копьем, надеясь, что зверь не распознает в его пронзительном вопле откровенный ужас.
Зверь остановился, но не отступил. Он рассматривал человека, опустив голову, и воздух между ними сотрясло низкое пульсирующее рычание. И только тогда, испытав потрясение, подобное физическому удару, Пол осознал, что именно казалось ему неправильным в этих существах. Перед ним была какая-то разновидность гиены, но очень и очень крупной - высотой в холке с небольшую лошадь, с широким телом и массивными костями. А челюсти у твари были настолько широкие, что могли сомкнуться вокруг его торса.
Зверь снова зарычал, и этот рокот Пол ощутил даже костями. От такого рычания ноги словно превратились в желе, и ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы устоять. Ветер донес вонь мертвечины, смешанную с мускусом. Сердце, и без того колотящееся слишком быстро, теперь словно помчалось под гору, рискуя в любой момент споткнуться и рухнуть замертво.
Пещерная гиена. Название вспомнилось внезапно. Примерно такого зверя он видел в документальном фильме или на выставке по естествознанию - как будто имеет значение, как называется это жуткое чудовище. Пещерная гиена, обитатель равнин ледникового периода, ходячая машина смерти, с которой человек не встречался лицом к лицу вот уже пятьдесят тысяч лет.
Весь дрожа, Пол отступил на шаг. Гиена, сохраняя дистанцию, тоже шагнула к нему, не поднимая головы. Ее глаза светились зеленью. Две другие, похрустывая снегом под лапами, спустились по склону и обошли Пола с боков, двигаясь с неторопливой небрежностью профессиональных убийц. Пол поднял копье и снова помахал им. Он попытался закричать, но сумел лишь что-то прохрипеть.
«Река! - мелькнула отчаянная мысль. - Я на реке!» Но какой ему теперь от этого толк? Он понятия не имел, как использовать реку для перемещения из одного места в другое. И он знал, что шансов убежать от этих монстров у него не больше, чем оседлать одного из них и промчаться на скачках в Эскоте.
Ближайшая гиена снова зарычала и двинулась вперед неторопливой трусцой. Пол опустился на колени и постарался как можно прочнее упереть копье в лед. Зверь приближался, набирая скорость - медленнее обычной гиены, но двигаясь по снегу расторопнее, чем это удавалось Полу.
Возможно, зверюга не разглядела оружие на фоне меховой одежды или же попросту не знала, что такое копье. Распахнув пасть настолько широко, что Пол за секунду до броска ощутил горячее дыхание, гиена напоролась на наконечник копья с такой силой, что от удара у Пола едва не вывихнулись запястья. Он застонал от боли и навалился на древко, ощущая, как копье с хрустом пронзает мускулы и хрящи. Зверь взвыл и рухнул на охотника. Пола отшвырнуло в сторону с такой силой, словно его сбила машина, а древко едва не вырвалось из окоченевших пальцев, когда гиена проковыляла мимо. От рывка Пол упал на живот, и гиена протащила его по льду порядочное расстояние, прежде чем копье выскочило из ее тела.
Ошеломленный, Пол пролежал ничком несколько секунд, пытаясь вспомнить, где у него руки и где ноги. Он услышал звук, похожий на пистолетный выстрел, и на какое-то безумное мгновение решил, что к нему на выручку пришли охотники с большими ружьями, как в «Пете и волке». Потом поднял голову и увидел, как раненая гиена неожиданно заскользила назад и исчезла в черной дыре, распахнувшейся на белом льду.
Послышавшееся сзади рычание заставило его резко обернуться. Две оставшиеся гиены мчались к нему, проворно перебирая толстыми мускулистыми ногами. Скользя и оступаясь, Пол кое-как поднялся и, охваченный безнадежным отчаянием, поднял над головой копье. Раздался новый взрывоподобный хлопок, потом еще один, и лед под его ногами разошелся во все стороны ломаными черными трещинами - Полу на секунду даже почудилось, что он стоит в центре паутины. Лед дрогнул. У Пола еще осталась секунда изумиться тому, почему одна нога кажется короче другой, да еще при этом стала холоднее, чем была (или, возможно, горячее), но тут лед под ним разошелся, и его всосала голодная черная вода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90