- Ну, возьмёшься? Или в коленочках слаба?
- Возьмусь! - с вызовом ответила Тамара. - И сделаю не хуже тебя.
- Ну и делай! А провалишь - взгреем. И так с тобой, как с конфеткой, всё время носимся.
И Сима, забыв проститься, побежала на ту сторону, хотя могла бы дойти с Тамарой до угла.
«Противная какая! - поморщилась Тамара. - Вот воображала!»
Остался неприятный осадок. Но при мысли, что Ирина Леонидовна так отличила её - выбрала из всего класса! - этот осадок улетучился. Просто Сима завидует, вот и задирается.
- Мама! - закричала Тамара, едва войдя в прихожую. - Мама, у тебя есть какие-нибудь журналы?
- Какие журналы? - Мать вышла из кухни, где наблюдала, как Ирина готовит обед. - «Огонёк», что ли?
- И «Огонёк», и всякие другие! Дай мне, мама, сейчас же!
- Но пообедать же надо! Какая ты… экстеричная! - Чувствуя, что произнесла что-то не совсем вразумительное, Антонина Андроновна покосилась на кухонную дверь. - Что такое тебе понадобилось?
- Надо, и всё! Давай скорее!
Тамара разделась, бросила на диван сумку с книгами и пошла в мамину спальню за журналами. Она забрала всё: «Огоньки», какие нашлись, и «Крокодил», и «Работницу».
- Не растеряй «Работницу»! - крикнула ей вслед Антонина Андроновна. - Там рецепты всякие, вышивки!
Тамара взяла ножницы и принялась перелистывать журналы. Она высматривала всё, что касалось сельского хозяйства, - и перед ней раскрылись сады, полные розовых яблок, стада коров на зелёных полянах, скотные дворы с автопоилками и подвесными путями, какие-то неведомые и сложные машины, идущие по бескрайним полям…
Сады с яблоками и стадо коров Тамара немедленно вырезала и отложила в сторонку. Но когда стала разглядывать машины, сеялки и тракторы, то почувствовала, что к ней начинает подбираться скука.
«Ну что тут интересного? Какой-то трактор. К нему ещё что-то прицеплено… И как-то это всё работает. Тут написано, можно прочесть. Ну, а толку что? Всё равно не понять ничего!»
Тамара отодвинула журналы, стряхнула обрезки на пол и сказала:
- Мама, давай обедать. Есть до смерти хочется!
За обедом Тамара подробно рассказала матери о том, как её отличила старшая вожатая - одну из всего шестого класса! - и теперь она, Тамара, отвечает за весь класс. Вот какое серьёзное поручение ей дали! А то что там - в редколлегии! Или ещё какие-то пустяки ей поручали… Конечно, она их не выполняла, потому что неинтересно с пустяками возиться. Но вот теперь - они увидят! Особенно Сима Агатова. Ещё неизвестно, что будет. А может, придёт время, и отряд единогласно скажет: «Не хотим Симу Агатову. Пусть председателем совета отряда будет Тамара Белокурова!
- А что - не могу?
- Почему же нет, - уверенно ответила Антонина Андроновна. - Отлично можешь! Естественно!
- И знаешь - ой, чуть не забыла! - Тамара, увлечённая своими успехами, говорила громко, будто мать сидела не рядом с ней, за столом, а в соседней комнате. - Меня сегодня к доске вызывали, и я сразу решила задачу. Сразу! Даже и не задумалась.
- Ну вот. А все говорили, что тебе Зина помогает!.. Какая отметка?
- Пять, конечно!
Мать улыбнулась:
- Отлично! А что ты так на меня поглядываешь?
- А разве я поглядываю?
- Да вижу, вижу. Всё понимаю. Подарок за мной.
Обе рассмеялись.
- Мама, пёстрые варежки и шарфик, ладно? - сказала Тамара, заглядывая матери в глаза. - А то больше ни одной пятёрки тебе не будет!
После обеда Тамара опять взялась за журналы.
- Ты бы погуляла, - посоветовала мать. - Отдохни да за уроки.
- Когда ещё гулять! Столько дел всяких… Мама, у тебя больше нет журналов?
- Нет.
- А книг?
- Книги есть, но они без картинок.
- Ну вот! А мне нужны именно картинки.
Антонине Андроновне пришла счастливая мысль:
- У отца на столе что-то сельскохозяйственное… Какие-то косилки-молотилки. Он ведь у нас немножко тронулся сейчас этими косилками… Но ты посмотри - может, что подойдёт. - И, не то вздохнув, не то зевнув, сказала голосом, в котором уже слышалась сладкая дремота: - Я полежу. Опять что-то с сердцем нехорошо. И под ложечкой…
Тамара тотчас отправилась в кабинет отца. У него на столе действительно лежали журналы: «Новости техники», «Московский колхозник», «Сельское хозяйство» - целая груда. Тамара сбегала за ножницами.
На минутку её смутила мысль: ведь журналы-то из библиотеки.
«Ничего, - решила Тамара, - я же кое-где… Никто и не заметит».
И Тамара с увлечением принялась вырезать цветные иллюстрации из журналов - то в одном месте выхватывала, то в другом, чтобы не очень заметно было.
«Вот будет выставка! Вот так выставка будет! - думала она. - Посмотрим, чей класс лучше сделает!»
Тамара набрала картинок, сложила журналы, как лежали. И вдруг вспомнила: «К Зине!..»
Медленно, с погасшим настроением она вошла в свою комнату. Надо ведь идти к Зине, чего-то там помогать ей, мыть посуду… Нахмурясь, она перебирала картинки - весёлые какие картинки, с зеленью, с солнцем, с цветами и яблочками! - и почти физически ощущала тоску оттого, что ей сейчас надо идти к Зине и мыть посуду. Помучившись так минут пять, Тамара вдруг нашла выход.
«Что важнее: пионерское поручение или Зинина посуда? - сказала она сама себе. - Какой же тут вопрос! Какое же тут сравнение! Мне дали поручение, и я должна его выполнять. Вот и всё! И, пожалуйста, отстаньте от меня все!.. - Тамара мысленно отмахнулась от упрёков девочек, зная, что без этого не обойдётся. - Буду делать своё дело, вот и всё!»
Сразу стало весело, легко, свободно. Мысль, что она выполняет пионерское поручение и что пионерское поручение важнее всего, защищала её от неприятных чувств, похожих на упрёки совести. Если бы она из-за своего личного дела не пошла, тогда другое дело!
И Тамара снова вытащила картинки из конверта, с удовольствием начала раскладывать их на столе. Антонина Андроновна, свежая, румяная, приятно отдохнувшая после обеда, вошла к ней в комнату, задёрнула тяжёлые шторы, зажгла свет:
- Занимаешься?
- Да. - Тамара озабоченно наморщила лоб. - Не знаю, как мне успеть… Ещё уроки эти… Завтра история, а я ничего не учила. А тут ещё к Стрешневой идти…
- Ну уж нет, - вмешалась Антонина Андроновна решительно, - теперь ты пойдёшь гулять! Никакой истории, никакой Стрешневой!
Тамара не возражала. Ей и самой уже хотелось на свежий воздух.
- Может быть, на каток?
- Пожалуй!
Тамара оделась, захватила коньки и вышла на улицу.
РАЗОЧАРОВАНИЕ
Шёл снег. Тротуары уже покрылись свежей белизной. Следы прохожих чётко печатались на этой мягкой белизне, но тут же снова теряли свои очертания, застилаемые новыми снежинками.
«Э! Какой уж каток, - подумала Тамара, - всё занесло! Вот досада! Может, к Зине всё-таки пойти, раз уж катка всё равно нет?»
Она повернулась и медленно пошла по той улице, где жила Зина.
«Да, а уроки? - Тамара опять остановилась. - Весь вечер там пробуду, а уроки учить когда?»
Тамара повернула обратно. Отвечать историю Зина за неё не будет!
Она уже почти дошла до своей калитки и снова остановилась: «Историю учить… А почему я не могу историю вместе с Зиной учить? И гораздо лучше запомнится».
Тамара пришла в отличное настроение и, размахивая коньками в такт своему шагу, отправилась к Зине. Вот как хорошо она придумала - и Зина будет довольна, что Тамара навестила её, и Тамара выполнит обещание. А кроме того, и урок выучит.
Зина ждала Тамару с той минуты, как пришла из школы. Они с Антоном пообедали побыстрее, убрали со стола, вымыли посуду. Теперь Антон аккуратно относил посуду в буфет, не прыгал с чашками в руках. Он словно повзрослел за эти несколько дней и всерьёз старался помогать Зине. Зина посуше вытерла клеёнку, постелила скатерть - сейчас придёт Тамара, и они сядут за уроки. Но Тамары не было, и Зина пока что принялась штопать Антону чулки.
В хозяйстве было столько мелких, но необходимых дел! То у ребят пуговиц не хватает - надо пришить, то чулки проносились - надо заштопать, то у Изюмки все платья загрязнились - надо постирать… А там надо бельё снести в прачечную, сходить за ним. И пол надо вымыть в субботу.
А уроки! Обед!.. Ни одной минуты терять нельзя!
Каждый день кто-нибудь из девочек приходил к Зине - не по одной, а по двое, по трое. Каждая старалась что-нибудь сделать - зачинить ребячью рубашонку, прибрать… И плохо ли, хорошо ли, хозяйство у Стрешневых держалось. Но вот сегодня Зина неожиданно осталась одна.
- Сегодня снегу навалило, - сказала Фатьма, - надо маме помочь снег с улицы свозить.
- Ступай, Фатьма, ступай, - ответила Зина. - Конечно, надо помочь. А ведь ко мне сегодня Тамара придёт!
Тамара не приходила. Зина и Антон сели за уроки. Они сидели за круглым столом друг против друга. Всё как будто было такое же, как и раньше, - и стол, и скатерть на столе, и лампа над ними, как большой жёлтый цветок. Но не сидела рядом с ними мама, не согревала их своим добрым, заботливым взглядом и улыбкой… И скатерть, которая у мамы будто и не пачкалась никогда, нынче была вся в пятнах, и жёлтый абажур не светился так тепло и весело. Чувствовали дети, что их квартира стала какой-то будничной, словно повернули её окнами на север и солнышко перестало освещать её. Зина изо всех сил старалась держать всё в квартире так, как было при маме, но у неё не хватало ни сил, ни уменья, ни времени…
Прошло больше часа. Антон сделал свои уроки и дал Зине проверить. Он ждал, навалившись на стол и подпершись локтями, что она скажет.
- Ну что? Много насажал ошибок?
- Нет, не много. А две всё-таки посадил.
- Где это?
- А вот написал «снех». Разве «снег» так пишется? И ещё - «чевер». Что за «чевер»?
- Какой «чевер»?
- Не знаю. У тебя надо спросить.
Антон глядел в тетрадку, почёсывая затылок.
«Вихры отрастил, - заметила Зина, - остричь его надо…»
- А! - Антон обрадовался. - Это не «чевер», а «вечер»! Это никакая не ошибка, просто я буквы не туда поставил.
Исправив ошибки, он поднял на Зину свои круглые голубые глаза и спросил негромко:
- А сегодня, значит, твои подруги не придут?
- Почему это не придут? - возразила Зина. - Тамара придёт. Ты, Антон, сделал уроки, так иди погуляй.
- Я не пойду гулять, - заупрямился Антон, - там снег.
- Ну и что ж, что снег? Можно в снежки играть, горку строить. А ты забыл, что мама всегда гулять велела?
Антон молчал.
- Ну скажи, - настаивала Зина: - мама велела или не велела?
- Велела, - пробурчал Антон и начал сползать со стула.
- Надо бы мне с тобой в парикмахерскую сходить… - сказала Зина, провожая его глазами, - но как же уйти? Сейчас Тамара придёт…
Антон ушёл. Зина принялась за историю. Но, повторяя урок, она прислушивалась, поглядывала на часы, ждала…
«Как же так? - Зина задумалась над раскрытой книгой. Ей вспомнился осенний лес, дубовая ветка, руки подруг, соединившиеся для вечной дружбы. - Как же так? На всю жизнь… Помогать в беде… Ну, вот она - беда. А Тамара?..»
У Зины сжались губы и брови нахмурились. Приходилось признать, что всё это было пустое - пустые слова, пустые обещания. Умеет Тамара произносить складные фразы, ну и произносит… А она-то, Зина, поверила!
«А может, она не могла прийти сегодня? - Зине очень хотелось оправдать и как-нибудь выгородить Тамару перед собой. Но тут же сама себе возразила с горечью: - Сегодня не могла, и вчера, и столько дней не могла. А Фатьма пришла сразу - почему же она могла?.. Помогать… А мне и не нужно помогать. Я всё сама сделаю. Но побыть-то со мной, побыть-то со мной! Ведь мне одной нельзя - я умру, если буду одна!.. Мамочка!.. Мамочка, помоги мне как-нибудь! У меня очень сердце болит…»
Заводской гудок, далёкий, протяжный, пропел свою песню. Зина вытерла глаза и пошла разогревать отцу обед.
Отец и Изюмка (отец теперь прямо с работы заходил за ней в детский сад) явились все в снегу.
- Дед Мороз и Снегурочка, - улыбнулась Зина и принялась раздевать Изюмку.
Изюмка смеялась, глядя на отца:
- У, какой, даже на бровях снег!
А отец ещё с порога спросил:
- Как дела?
Он теперь всегда так: не успеет войти и уже спрашивает, всё ли благополучно дома, а сам тревожно, какими-то странно большими глазами, оглядывает детей, словно боится, что опять какая-нибудь беда забрела в его семью.
- Всё в порядке, папа, - поспешила ответить Зина. - Обедать садись.
Но отец, прежде чем сесть за стол, выложил перед Зиной покупки:
- Вот мясо - купил по дороге, вот масло - взял в заводском буфете, вот колбаса - там же взял…
- Папка, какой ты становишься хозяйственный! - сказала Зина и, очень довольная, отнесла свёртки на холод.
- Учусь помаленьку, - ответил отец. - Скоро буду совсем догадливый. Завтра утречком, до работы, за картошкой схожу. Картошки-то, наверно, нужно?
- Нужно, нужно! - подтвердила Зина. - И моркови захвати. И хорошо бы свёклы…
- Ой, дочка, я такие сложные задачи решать не могу, - запротестовал отец. - Ты напиши мне на бумажке.
- Хорошо, папочка, - улыбнулась Зина, - я всё тебе напишу.
После обеда отец уселся на диван. Изюмка взобралась к нему на колени. Антон сосредоточенно строгал лучинку: ему нужна была ось для тележки, которую он мастерил.
- Антон, иди-ка и ты сюда, - позвал отец. - Ты что-то невесёлый… Не заболел ли?
- Я не заболел, - ответил Антон, - я занятой…
- Ох ты, «занятой»! - засмеялся отец. - Такой занятой, что и вихры причесать некогда. Вот мы с тобой в субботу вместе стричься пойдём.
Зина почувствовала себя виноватой.
- Я хотела с ним сходить сегодня, да не успела, - поспешно сказала она. - Завтра - обязательно!
- Ничего, ничего, - ответил отец. - До субботы и так доживёт.
- Я доживу, - подтвердил Антон.
И, забрав свои лучинки, катушки и коробки, тоже отправился к отцу на диван.
Зина спросила:
- Папа, ты не очень устал? Если не очень, посиди с ними. А я к Фатьме схожу. Они с тётей Даримой снег сгребают, я им помогу. Очень много снегу сегодня…
- Ступай, дочка, - ответил отец. - Какой же разговор! Конечно, помочь нужно.

Зина, застёгивая на ходу пальто, бежала через двор. В воротах кто-то загородил ей дорогу:
- Стой! Куда?
- Тамара… - Зина на мгновение растерялась: что же, возвращаться? Сидеть с ней, разговаривать… Нет!
- Ну, вот видишь, я и пришла! - весело улыбнулась Тамара. - Видишь, даже каток из-за тебя отложила!
Зина не ответила на её улыбку.
- А ты и ступай на каток, - сухо сказала она.
- Но я же к тебе! - удивилась Тамара.
- Ко мне? Ну, а меня дома нет! - И Зина, поджав губы, прошла мимо Тамары.
До позднего вечера Дарима убирала с улицы снег, а Фатьма и Зина помогали ей. Дарима большой лопатой сгребала снег в кучи, очищая тротуар. А Фатьма и Зина, впрягшись в салазки, на которых стояла большая корзина, возили этот снег во двор.
- Поменьше накладывайте! Эге! - кричала им Дарима. - Зачем тяжело таскать? Не надо!
- Нам не тяжело! - отвечали девочки и проворно оттаскивали салазки.
Они тащили салазки в самую глубину двора, под старые тополя, и тут, остановившись, опрокидывали корзину, вываливая снег. А порожняком мчались уже во всю прыть, скользили на тротуаре, а иногда и падали.
Девочки смеялись, и Дарима смеялась ещё больше, чем они:
- Эге, лошадки не подкованы! Зачем не подкованы? Хозяин у вас плохой!
И только лишь когда закончили работу и отвезли салазки в сарай, Зина рассказала Фатьме про Тамару.
- Так и сказала: «Меня дома нет»? - Фатьма хлопнула большими дворницкими рукавицами: - Вот здорово! Теперь она обиделась, наверно. И не помирится с тобой.
- А мне и не надо, - ответила Зина.
Зина и Фатьма тихо шли, взявшись за руки. Они устали, им было жарко от работы; пальтишки их распахнулись, шапочки сдвинулись на затылок.
Свет фонаря лежал белым сверкающим квадратом в синеве снежного двора. Окна домов светились жёлтым и розовым светом, а одно, крайнее, было голубое, будто там поселилась луна…
И в первый раз за всё это тяжёлое время Зину потянуло к краскам, к кисти, к бумаге…
- Хочется рисовать, - тихо сказала Зина. И чувство, похожее на смутную радость, возникло на минуту в её сердце.
Но она шла домой, а в доме у них было тяжело, мрачно, у них всё ещё жила беда, жила и не уходила. И радость эта тут же погасла.
Неизвестно какими путями всё это поняла Фатьма.
- Приходи к нам почаще, Зина, - сказала она, - и ребятишек приводи. Моя мама вот как рада будет! И краски захватывай. Посидишь, порисуешь - у нас стол большой и лампа светлая. Ты будешь рисовать, а мы - смотреть. Я тоже люблю смотреть, когда ты рисуешь. Приходи, а?
Зина кивнула головой:
- Ладно. - И задумчиво, с оттенком грусти, сказала: - Тамара-то всё просто так говорила - и про ветку, и про дружбу, и про всё… Всё просто так! А я тогда, в лесу, поверила, думала - правда. Но… как случилось с мамой - гляжу, а ей всё равно. Знаешь, тут я сразу поняла, что она не настоящий друг!
- А я это уже давно поняла, - еле слышно ответила Фатьма.
НОВЫЙ ГОД СТОИТ У ВОРОТ
В школе готовились к Новому году. В шестом классе девочки были очень заняты - клеили из разноцветной бумаги ёлочные игрушки, пёстрые цепи из разноцветных бумажных колечек, золотые и серебряные корзиночки, разные фонарики и всё, что только могли придумать… Нанизывали на длинные нитки кусочки ваты, чтобы потом подвесить их к потолку, - эти пушистые белые клочки будут изображать падающий снег.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24