Демоница наклонилась и подняла маленький кулончик на разорванной золотой цепочке. Несколько крошечных звеньев было расплавлено, луч Рубина перерезал ее.
Несколько секунд Хул тупо смотрела на безделушку, потом сунула ее в складки мешковины, равнодушно огляделась и пошла на нижний уровень, к покоям Хозяина…
Эмил лежал на полу перед погасшим камином. Ему не было больно и не было холодно… Дно выпустило его, и Хаос пропустил. Наверное, желание полудемона долететь до замка в родном мглистом пространстве было очень сильным. Что-то вроде неосознанного человеческого стремления умереть у себя дома. Во что бы то ни стало добраться хотя бы до порога…
«Буллфер, прости… я не смог».
«Ты попытался…»
«Я умираю?..»
«Умираешь…»
«Тебе придется создавать нового Посланника…»
Голос Буллфера так ясно звучал у него в голове, словно демон на самом деле говорил с Эмилом. Словно действительно простил его.
«Отец, я не хотел… я не думал, что все получится так… Отец, прости меня! Поговори со мной! Прошу тебя, поговори со мной!… Маленькая темная лошадка стала королевой… а я никогда больше не буду летать между светом и тьмой, я останусь лежать здесь в твоем замке, и никто никогда больше не придет в него. Он умрет вместе со мной… с этим крылатым телом».
Полудемон закрыл глаза и понял, как он устал. Хорошо было лежать не шевелясь и больше ни о чем не думая, только жаль, что дует из окна и звезды на синем пологе над кроватью начинают гаснуть…
– Эмил, проснись! Пожалуйста, проснись!
Знакомые тревожные голоса звучали все настойчивее, чьи-то руки тормошили колдуна, били по щекам и тут же торопливо гладили по волосам, по лбу, по плечу.
– Медвик, что с ним?! Что с ним такое? Откуда эта кровь?
– Я не знаю! Сударыня, я не знаю. Что-то случилось! С ним что-то случилось. Я боюсь!
Кто-то громко всхлипнул, на щеку Эмила упала горячая капля, покатилась по коже, смочила волосы у виска. Не очень приятное ощущение. Колдун открыл глаза и увидел бледное заплаканное лицо Мёдвика. Его нужно было утешить, успокоить, напомнить, что он не должен бояться и плакать…
– Малыш, не надо…
Мальчишка улыбнулся, размазывая по щекам слезы, на мгновение прижался лбом к плечу Эмила, оглянулся и сказал:
– Очнулся.
Конечно, она тоже здесь. Второй ангел-хранитель. Нельга подошла к кровати с другой стороны, присела на край, прикоснулась к его руке, лежащей поверх одеяла:
– Ты нас так испугал.
Колдун улыбнулся ей и тут же зажмурился от резкой, рвущей боли в груди. Несколько мгновений он не мог дышать, его человеческое тело как будто слилось с крылатым из тонкого мира. Его ранили там, но боль он чувствует здесь. «А я думал, что заполучил бессмертие. Два образа… Когда я умру там, то останусь жить здесь или… все равно… умру? Нет, не хочу! Буллфер, ты заставил меня поверить в собственное бессмертие! Я не хочу умирать!»
– Мёдвик! Что с ним?!
– Он ранен!
– Надо остановить кровь. Неси чистые простыни, воду… ты же умеешь лечить! Я помогу. Да не стой! Делай что-нибудь.
Их встревоженные голоса как будто отдалились, и Эмил услышал над собой ехидный шепот:
– Умираешь?
Колдун открыл глаза. В изголовье кровати, помаргивая слепыми глазами, сидел кер. Эмил дернулся так, что едва не выбил из рук Мёдвика склянку с мазью.
– Я не умираю!
– Умираешь, – сморщенная морда Хорхеуса растянулась в блаженной улыбке, – Я чувствую. От тебя уже пахнет смертью.
– Убирайся! Пошел вон, падальщик!
– Эмил! Эмил, что ты?! – испуганное личико Мёдвика заслонило отвратительное рыло кера, на мгновение стало легче.
– Он бредит, – прохладная ладонь Нельги опустилась на лоб колдуна, ласково провела по щеке.
И полудемон понял, что никто, кроме него, не видит гнусную тварь, сидящую на кровати. «Все-таки умираю?!..» Кер громко захихикал.
– Кричи-кричи. Злись. Так ты ослабеешь еще быстрее.
– Не дождешься!
Эмил выхватил у испуганно вскрикнувшего Мёдвика склянку и швырнул ее в кера. Тот, ловко увернувшись, отпрыгнул подальше, а колдун откинулся на подушку, пережидая новый приступ боли.
– Ладно, я подожду, – Хорхеус удобнее устроился на столике у кровати, – Посижу здесь и подожду. Уже недолго осталось…
«Почему не Ямэл?.. Почему за мной не пришел сам бог Смерти?! Я не заслуживаю более достойного проводника, чем этот? Древние больше не вмешиваются в дела людей, потому что люди забыли их? Но я не человек, и я не забыл!…»
– Мёдвик! Мёдвик!
Послушный мальчишка тут же оказался рядом, но что он мог сделать?
– Малыш, тебе нужно уходить отсюда.
Мёдвик растерялся, захлопал мокрыми ресницами, оглянулся на Нельгу:
– Ч-что?!
– Она скоро придет…
– Кто придет, Эмил?
– Она поняла, что я предал ее, и придет, чтобы отомстить. Я не хочу, чтобы она убила еще и вас.
Кажется. Мёдвик понял, на его заплаканном лице появилось отчаянно-упрямое выражение, он вцепился в колдуна обеими руками и прошептал:
– Нет.
– Малыш…
– Я никуда не пойду.
– Мёдвик!
– Я никуда не пойду! Я не уйду без тебя!.. Я тебя не оставлю!
Нельга стояла у стола, низко наклонив голову, и сматывала бинты. Она не оборачивалась, но Эмил и так видел, что девушка плачет.
– Нельга, у меня за кроватью, в стене есть тайник. Когда сдвинешь левую резную панель, увидишь нишу. Там стоит шкатулка. Возьми ее. В ней драгоценности. – Колдун усмехнулся, – Настоящие и очень дорогие. Вам с Мёдвиком хватит их надолго… Больше я ничего не могу вам дать.
Девушка швырнула бинты на стол, бросилась к Эмилу и так же, как мальчик, прижалась лбом к его плечу:
– Не заставляй нас уходить!
– Вы должны! Ты должна! Я не могу… я не смогу защитить вас! Нельга, я прошу… Пожалуйста, уведи отсюда Мёдвика… Он любит тебя… я сделал так, чтобы он оставался ребенком, но когда я… когда меня не будет, колдовство исчезнет, он станет взрослым… вырастет… он сможет заботиться о тебе…
– Эмил…
– Прошу тебя…
Нельга больше не смела настаивать. Девушка поднялась, достала из тайника тяжелую шкатулку, наклонилась, потянула Мёдвика за руку:
– Малыш, идем.
– Нет-нет, я не пойду. Я с Эмилом. Я останусь с Эмилом.
– Иди, мальчик, – колдун погладил его по голове, прибавил жесткости в голосе. – Иди!
Он оттолкнул от себя ребенка, закрыл глаза, чтобы не видеть их лиц. Про себя полудемон уже простился с ними, со всем человеческим, сейчас наступило время погрузиться в мир демонов до конца.
– Что, боишься смерти? – спросил кер, скрипя когтями по столу.
– Убирайся, – повторил Эмил.
– Если я уйду, ты не сможешь умереть. А это очень больно. Ты будешь мучиться, долго… Станешь звать меня, но я уже не приду. Никто не придет к жалкому, беспомощному полудемону.
Колдун не отвечал, он напряженно прислушивался к далекому, постепенно нарастающему звуку. Казалось, стены задрожали, часть комнаты «поплыла», «разбилась», а потом, когда мелькание перед глазами прекратилось, Эмил увидел Хул. Она была в красном. Не в своих обычных, ярких тряпках – этот цвет казался королевским, как и жезл с Рубином, висящий на поясе.
Хул была в ярости. Он лежал на кровати, в постели, где они вместе проводили так много времени, под дурацким линялым пологом с вышитыми белыми звездами. Прежний Эмил-человек. Как он умудрился превратиться в крылатого Посланника?!.. Демоница не знала и не желала знать.
Сначала она долго смотрела на него. Внимательно изучала бледное, изможденное лицо с темными кругами под глазами, пытаясь увидеть в нем ответ. Но так и не увидела.
– Эмил, почему? – задала Хозяйка один-единственный вопрос.
Он пошевелился. На груди, под белой повязкой выступила красная полоса человеческой крови. Полудемон смотрел на нее, молчал, а в глазах горела насмешка, презрение, а где-то очень глубоко отчаяние.
– Тебе нужна была власть?.. Но я сама предлагала тебе ее. Я хотела, чтобы ты стал правителем! Эмил, почему?! Зачем ты это сделал?!!
Она уже не замечала, что кричит, размахивая Рубином, а он по-прежнему смотрел на нее презрительным, высокомерным взглядом и молчал.
– Объясни мне, чего ты хотел? Чего добивался?! Почему ты… предал меня??!
Серое от боли лицо, потрескавшиеся, пересохшие губы, глубокие морщины залегли в углах рта.
– Я доверяла тебе! Ты – единственный, кому я доверяла! Мерзавец, предатель, почему ты молчишь?!!
Она подошла ближе, наклонилась, выпущенными когтями вспорола бинты на его груди, с мстительным наслаждением увидела, что он сжал зубы, чтобы не застонать.
– Ты скажешь мне. Я хочу знать. Я, твоя Хозяйка, хочу знать!
– Хозяйка…– беззвучно повторил он, закрыл глаза, и тут же сквозь высокомерное равнодушие к ее персоне, сквозь физическую боль стало проступать человеческое отчаяние. – Ты убила его?
И Хул вдруг догадалась. Она поняла… Не власть, не сокровища, не мудрость подземного мира… ему нужно было совсем другое. Она опять забыла, что он не демон, что человеческие чувства и желания безумны. Рубин Карашэхра был нужен ему не для себя…
– Рубин был нужен не тебе, – повторила она тихо. – Ты хотел отдать его Буллферу. Тогда в твоих мыслях я видела его образ, но не поняла, почему ты вспоминаешь его. Теперь понимаю, ты с самого начала мечтал принести своему господину эту безделушку. Верный раб выносит из запретного мира священную реликвию в надежде на милость Хозяина. Ты был не на моей стороне, помогал не мне… Но почему? Что он обещал тебе? Что он обещал тебе такого, чего не могла дать я?!
Он снова смотрел на нее и улыбался прежней… почти прежней, немного снисходительной улыбкой. Словно знал какой-то секрет, которого она никогда не узнает.
– Ты ничего не поняла. И не поймешь.
– Ты мне объяснишь. Очень постараешься, и я пойму. Времени у нас много.
Хул повела Рубином, и со стены над головой Эмила посыпались мелкие камешки. Боль замка мгновенно передалась колдуну, он дернулся, схватился за грудь, мокрую от крови, судорожно вздохнул.
– Да, ты правильно понял, я разнесу этот никчемный замок по кусочку! И тебя вместе с ним! Отвечай, мерзавец! Говори!
Демоница отступила на несколько шагов, взмахнула своим оружием, но не успела ударить. За спиной хлопнула дверь, от громкого отчаянного вопля зазвенело в ушах, и тут же мимо Хул прошмыгнул растрепанный кудрявый мальчишка. Он взобрался на кровать к Эмилу, обнял его, прижался всем телом. То ли хотел защитить собой колдуна от гнева Хозяйки, то ли просто пришел умереть вместе со своим господином. Очень трогательно.
– Мёдвик! – Колдун попытался отстранить его, но мальчик уцепился за него крепко. – Зачем ты вернулся?
– Я с тобой, – прошептал тот, заглядывая в лицо полудемона преданными бархатными глазами, – Я хочу с тобой.
Эмил улыбнулся, светло, спокойно, посмотрел на Хул. и она увидела, как страх смерти исчезает, скатывается с его лица. Он больше не боялся боли, сейчас ему было все равно, сколько он проживет – минуту или несколько часов, – теперь он был не один.
– Очень трогательно, – повторила Хозяйка срывающимся от бешенства голосом и снова подняла жезл. Красная вспышка вылетела из камня, но не испепелила обоих наглецов. Убийственный луч осыпался мелкими искорками, не долетев до них, как будто натолкнувшись на невидимую преграду.
Вскрикнув от неожиданности, Хул ударила снова, а потом еще и еще раз. Мёдвик зажмурился, втянул голову в плечи, а Эмил продолжал смотреть на демоницу. Сквозь алый огонь она видела его глаза, холодные, спокойные, уверенные.
– Что это?! – завыла она от злости и разочарования. – Почему?! Почему ты не умираешь?!
Эмил приподнялся, подался вперед с мальчишкой на руках, как будто перестав чувствовать боль.
– Ты не можешь убить их! – закричал он в каком-то безумном восторге. – Ты не можешь убить тех, кого я люблю! В этом камне частица меня, Ключ, созданный из моей крови и моей любви… Ты не убила Буллфера! Может быть, ранила, потому что он демон, и Огонь Неоскверненный стремился повредить ему. Но не убила! Ты не можешь убить его! Ты никогда его не убьешь!
– Так вот в чем дело…– произнесла Хул, не узнавая своего голоса. – Любовь… Проклятая человеческая любовь! Из-за нее ты… затеял все это?…
На мгновение она прижала ко лбу руку с Рубином, сама не зная, чего хочет больше – захохотать или разрыдаться. И то и другое было бы к месту.
– Ладно. Хорошо. Я не могу убить их, но я могу убить тебя!
Одним прыжком демоница оказалась возле кровати, схватила Мёдвика за шиворот, вырвала его из рук колдуна и отшвырнула в сторону. Мальчишка отлетел к стене, Эмил остался без своей человеческой защиты.
– Тебя я убью.
И снова он сделал то, чего ослепленная отчаянной злобой Хозяйка не ожидала: полудемон бросился ей навстречу, перехватил занесенную руку с Рубином, прижал бывшую сообщницу к себе. Хул совсем близко увидела безумные человеческие глаза, услышала торжествующий шепот: «Призовите… любовь… вашу…» И демоница закричала, еще до того, как почувствовала. Горячая, разрывающая тело волна хлынула на нее. Тогда, на лестнице перед Огненным миром, это был только слабый отголосок того, что обрушилось на нее сейчас. Их мысленная связь, о которой демоница совершенно забыла, не прервалась, и теперь она снова видела яркие реальные картины, образы, в бесконечном вихре несущиеся на нее из пустоты… Женщина, ребенок с каштановыми непослушными вихрами, светлая комната, девушка с длинными косами в грубом крестьянском платье, лес за окном, смутная тень, заслоненная стеной огня… А потом все видения слились в мутную полосу, и осталось одно-единственное чувство, которое разрывало на части ее демоническое тело, – непереносимая опустошающая боль, отчаяние и беспомощность…
Рубин, зажатый в руке Хул, дрожал, становясь все горячее, из него сыпались красные искры, срывались короткие вспышки, пронзая пол, стены замка насквозь. С потолка стали падать увесистые булыжники. Один из них рухнул на каминную полку, другой расщепил столбик, держащий полог, осколками брызнуло разбитое зеркало. Замок содрогнулся.
Хул вскрикнула еще раз, сквозь боль и страх чувствуя эту вибрацию. Мгновенная картина затмила убийственные видения Эмила, боль от них утихла на секунду. Демоница увидела, как будет медленно рушиться замок, с грохотом оседая на землю. Ломая стволы деревьев, но лесу покатятся черные глыбы, и стая ополоумевших от ужаса ворон станет носиться над дымящимися развалинами. А сама она, Хозяйка, властительница Срединных земель, будет лежать под обломками, прижатая к земле многотонной тяжестью камней и мертвым человеческим телом бывшего любовника, сообщника, предателя. И никогда… никогда не сможет освободиться… Хул закричала, завопила от ужаса и вновь вернувшейся боли, рванулась, раздирая когтями тело Эмила, вырвалась, кинулась к слабо мерцающему телепорту, остававшемуся после ее перемещения из подземелий, прыгнула и него. Она больше не хотела мести. Она больше ничего не хотела. Только бы скорее покинуть сумасбродный человеческий мир вместе с его нестерпимой болью, которую глупые люди называют любовью…
Спотыкаясь на острых камнях, Нельга бежала вверх по склону, поросшему лесом. Мёдвик вырвал свою руку из ее ладони и помчался назад, к замку. Его бархатная курточка несколько раз мелькнула впереди, а потом девушка потеряла его из виду.
Она больше не плакала и не боялась. Слезы холодным комком застыли в горле, кололи и не давали дышать. Нельга задыхалась от быстрого бега, но не останавливалась.
Она выбежала на поляну и едва не упала. Земля под ногами содрогнулась, казалось, она раскалывается с чудовищным грохотом. Несколько мгновений Нельга стояла, зажимая уши ладонями, но все равно слышала, как громыхает впереди невидимый камнепад и трещит, ломаясь, лес. А потом снова бросилась бежать, хотя торопиться уже не имело смысла.
Замок рухнул. Девушка увидела черные развалины, провалившиеся стены, груды камней на месте высокой башни. Вот и нет больше черного колдуна, погиб вместе со своим замком и верным мальчишкой-помощником. Никогда больше черные шпили не будут заслонять небо, никто не станет оглядываться через плечо, благоговейным ужасом взирая на таинственное жилище полудемона. Потом развалины порастут крапивой, чертополохом, и только летучие мыши будут обитать среди этих камней. Пройдет несколько поколений, и люди забудут колдуна, который жил здесь.
Нельга села на камень. Она смотрела на могилу Эмила до тех пор, пока глаза не защипало от слез. «Ты никогда не будешь со мной. Я всегда знала, что ты не будешь со мной. Безумие любить черного колдуна, доверять ему и надеяться…»
Она не зарыдала, не закричала, но в протяжном стоне, который девушка больше не могла сдерживать, были слезы и долгий крик, и тоска, и бессильное отчаяние. Женщины в деревне причитали так по умершим.
Он так и останется лежать под черными обломками, и на его могилу нельзя будет принести цветы и статуэтку ангела в праздник. Его душа станет блуждать по земле, не находя покоя, или, может быть, погрузится в темноту демонических подземелий и останется там навсегда… навсегда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Несколько секунд Хул тупо смотрела на безделушку, потом сунула ее в складки мешковины, равнодушно огляделась и пошла на нижний уровень, к покоям Хозяина…
Эмил лежал на полу перед погасшим камином. Ему не было больно и не было холодно… Дно выпустило его, и Хаос пропустил. Наверное, желание полудемона долететь до замка в родном мглистом пространстве было очень сильным. Что-то вроде неосознанного человеческого стремления умереть у себя дома. Во что бы то ни стало добраться хотя бы до порога…
«Буллфер, прости… я не смог».
«Ты попытался…»
«Я умираю?..»
«Умираешь…»
«Тебе придется создавать нового Посланника…»
Голос Буллфера так ясно звучал у него в голове, словно демон на самом деле говорил с Эмилом. Словно действительно простил его.
«Отец, я не хотел… я не думал, что все получится так… Отец, прости меня! Поговори со мной! Прошу тебя, поговори со мной!… Маленькая темная лошадка стала королевой… а я никогда больше не буду летать между светом и тьмой, я останусь лежать здесь в твоем замке, и никто никогда больше не придет в него. Он умрет вместе со мной… с этим крылатым телом».
Полудемон закрыл глаза и понял, как он устал. Хорошо было лежать не шевелясь и больше ни о чем не думая, только жаль, что дует из окна и звезды на синем пологе над кроватью начинают гаснуть…
– Эмил, проснись! Пожалуйста, проснись!
Знакомые тревожные голоса звучали все настойчивее, чьи-то руки тормошили колдуна, били по щекам и тут же торопливо гладили по волосам, по лбу, по плечу.
– Медвик, что с ним?! Что с ним такое? Откуда эта кровь?
– Я не знаю! Сударыня, я не знаю. Что-то случилось! С ним что-то случилось. Я боюсь!
Кто-то громко всхлипнул, на щеку Эмила упала горячая капля, покатилась по коже, смочила волосы у виска. Не очень приятное ощущение. Колдун открыл глаза и увидел бледное заплаканное лицо Мёдвика. Его нужно было утешить, успокоить, напомнить, что он не должен бояться и плакать…
– Малыш, не надо…
Мальчишка улыбнулся, размазывая по щекам слезы, на мгновение прижался лбом к плечу Эмила, оглянулся и сказал:
– Очнулся.
Конечно, она тоже здесь. Второй ангел-хранитель. Нельга подошла к кровати с другой стороны, присела на край, прикоснулась к его руке, лежащей поверх одеяла:
– Ты нас так испугал.
Колдун улыбнулся ей и тут же зажмурился от резкой, рвущей боли в груди. Несколько мгновений он не мог дышать, его человеческое тело как будто слилось с крылатым из тонкого мира. Его ранили там, но боль он чувствует здесь. «А я думал, что заполучил бессмертие. Два образа… Когда я умру там, то останусь жить здесь или… все равно… умру? Нет, не хочу! Буллфер, ты заставил меня поверить в собственное бессмертие! Я не хочу умирать!»
– Мёдвик! Что с ним?!
– Он ранен!
– Надо остановить кровь. Неси чистые простыни, воду… ты же умеешь лечить! Я помогу. Да не стой! Делай что-нибудь.
Их встревоженные голоса как будто отдалились, и Эмил услышал над собой ехидный шепот:
– Умираешь?
Колдун открыл глаза. В изголовье кровати, помаргивая слепыми глазами, сидел кер. Эмил дернулся так, что едва не выбил из рук Мёдвика склянку с мазью.
– Я не умираю!
– Умираешь, – сморщенная морда Хорхеуса растянулась в блаженной улыбке, – Я чувствую. От тебя уже пахнет смертью.
– Убирайся! Пошел вон, падальщик!
– Эмил! Эмил, что ты?! – испуганное личико Мёдвика заслонило отвратительное рыло кера, на мгновение стало легче.
– Он бредит, – прохладная ладонь Нельги опустилась на лоб колдуна, ласково провела по щеке.
И полудемон понял, что никто, кроме него, не видит гнусную тварь, сидящую на кровати. «Все-таки умираю?!..» Кер громко захихикал.
– Кричи-кричи. Злись. Так ты ослабеешь еще быстрее.
– Не дождешься!
Эмил выхватил у испуганно вскрикнувшего Мёдвика склянку и швырнул ее в кера. Тот, ловко увернувшись, отпрыгнул подальше, а колдун откинулся на подушку, пережидая новый приступ боли.
– Ладно, я подожду, – Хорхеус удобнее устроился на столике у кровати, – Посижу здесь и подожду. Уже недолго осталось…
«Почему не Ямэл?.. Почему за мной не пришел сам бог Смерти?! Я не заслуживаю более достойного проводника, чем этот? Древние больше не вмешиваются в дела людей, потому что люди забыли их? Но я не человек, и я не забыл!…»
– Мёдвик! Мёдвик!
Послушный мальчишка тут же оказался рядом, но что он мог сделать?
– Малыш, тебе нужно уходить отсюда.
Мёдвик растерялся, захлопал мокрыми ресницами, оглянулся на Нельгу:
– Ч-что?!
– Она скоро придет…
– Кто придет, Эмил?
– Она поняла, что я предал ее, и придет, чтобы отомстить. Я не хочу, чтобы она убила еще и вас.
Кажется. Мёдвик понял, на его заплаканном лице появилось отчаянно-упрямое выражение, он вцепился в колдуна обеими руками и прошептал:
– Нет.
– Малыш…
– Я никуда не пойду.
– Мёдвик!
– Я никуда не пойду! Я не уйду без тебя!.. Я тебя не оставлю!
Нельга стояла у стола, низко наклонив голову, и сматывала бинты. Она не оборачивалась, но Эмил и так видел, что девушка плачет.
– Нельга, у меня за кроватью, в стене есть тайник. Когда сдвинешь левую резную панель, увидишь нишу. Там стоит шкатулка. Возьми ее. В ней драгоценности. – Колдун усмехнулся, – Настоящие и очень дорогие. Вам с Мёдвиком хватит их надолго… Больше я ничего не могу вам дать.
Девушка швырнула бинты на стол, бросилась к Эмилу и так же, как мальчик, прижалась лбом к его плечу:
– Не заставляй нас уходить!
– Вы должны! Ты должна! Я не могу… я не смогу защитить вас! Нельга, я прошу… Пожалуйста, уведи отсюда Мёдвика… Он любит тебя… я сделал так, чтобы он оставался ребенком, но когда я… когда меня не будет, колдовство исчезнет, он станет взрослым… вырастет… он сможет заботиться о тебе…
– Эмил…
– Прошу тебя…
Нельга больше не смела настаивать. Девушка поднялась, достала из тайника тяжелую шкатулку, наклонилась, потянула Мёдвика за руку:
– Малыш, идем.
– Нет-нет, я не пойду. Я с Эмилом. Я останусь с Эмилом.
– Иди, мальчик, – колдун погладил его по голове, прибавил жесткости в голосе. – Иди!
Он оттолкнул от себя ребенка, закрыл глаза, чтобы не видеть их лиц. Про себя полудемон уже простился с ними, со всем человеческим, сейчас наступило время погрузиться в мир демонов до конца.
– Что, боишься смерти? – спросил кер, скрипя когтями по столу.
– Убирайся, – повторил Эмил.
– Если я уйду, ты не сможешь умереть. А это очень больно. Ты будешь мучиться, долго… Станешь звать меня, но я уже не приду. Никто не придет к жалкому, беспомощному полудемону.
Колдун не отвечал, он напряженно прислушивался к далекому, постепенно нарастающему звуку. Казалось, стены задрожали, часть комнаты «поплыла», «разбилась», а потом, когда мелькание перед глазами прекратилось, Эмил увидел Хул. Она была в красном. Не в своих обычных, ярких тряпках – этот цвет казался королевским, как и жезл с Рубином, висящий на поясе.
Хул была в ярости. Он лежал на кровати, в постели, где они вместе проводили так много времени, под дурацким линялым пологом с вышитыми белыми звездами. Прежний Эмил-человек. Как он умудрился превратиться в крылатого Посланника?!.. Демоница не знала и не желала знать.
Сначала она долго смотрела на него. Внимательно изучала бледное, изможденное лицо с темными кругами под глазами, пытаясь увидеть в нем ответ. Но так и не увидела.
– Эмил, почему? – задала Хозяйка один-единственный вопрос.
Он пошевелился. На груди, под белой повязкой выступила красная полоса человеческой крови. Полудемон смотрел на нее, молчал, а в глазах горела насмешка, презрение, а где-то очень глубоко отчаяние.
– Тебе нужна была власть?.. Но я сама предлагала тебе ее. Я хотела, чтобы ты стал правителем! Эмил, почему?! Зачем ты это сделал?!!
Она уже не замечала, что кричит, размахивая Рубином, а он по-прежнему смотрел на нее презрительным, высокомерным взглядом и молчал.
– Объясни мне, чего ты хотел? Чего добивался?! Почему ты… предал меня??!
Серое от боли лицо, потрескавшиеся, пересохшие губы, глубокие морщины залегли в углах рта.
– Я доверяла тебе! Ты – единственный, кому я доверяла! Мерзавец, предатель, почему ты молчишь?!!
Она подошла ближе, наклонилась, выпущенными когтями вспорола бинты на его груди, с мстительным наслаждением увидела, что он сжал зубы, чтобы не застонать.
– Ты скажешь мне. Я хочу знать. Я, твоя Хозяйка, хочу знать!
– Хозяйка…– беззвучно повторил он, закрыл глаза, и тут же сквозь высокомерное равнодушие к ее персоне, сквозь физическую боль стало проступать человеческое отчаяние. – Ты убила его?
И Хул вдруг догадалась. Она поняла… Не власть, не сокровища, не мудрость подземного мира… ему нужно было совсем другое. Она опять забыла, что он не демон, что человеческие чувства и желания безумны. Рубин Карашэхра был нужен ему не для себя…
– Рубин был нужен не тебе, – повторила она тихо. – Ты хотел отдать его Буллферу. Тогда в твоих мыслях я видела его образ, но не поняла, почему ты вспоминаешь его. Теперь понимаю, ты с самого начала мечтал принести своему господину эту безделушку. Верный раб выносит из запретного мира священную реликвию в надежде на милость Хозяина. Ты был не на моей стороне, помогал не мне… Но почему? Что он обещал тебе? Что он обещал тебе такого, чего не могла дать я?!
Он снова смотрел на нее и улыбался прежней… почти прежней, немного снисходительной улыбкой. Словно знал какой-то секрет, которого она никогда не узнает.
– Ты ничего не поняла. И не поймешь.
– Ты мне объяснишь. Очень постараешься, и я пойму. Времени у нас много.
Хул повела Рубином, и со стены над головой Эмила посыпались мелкие камешки. Боль замка мгновенно передалась колдуну, он дернулся, схватился за грудь, мокрую от крови, судорожно вздохнул.
– Да, ты правильно понял, я разнесу этот никчемный замок по кусочку! И тебя вместе с ним! Отвечай, мерзавец! Говори!
Демоница отступила на несколько шагов, взмахнула своим оружием, но не успела ударить. За спиной хлопнула дверь, от громкого отчаянного вопля зазвенело в ушах, и тут же мимо Хул прошмыгнул растрепанный кудрявый мальчишка. Он взобрался на кровать к Эмилу, обнял его, прижался всем телом. То ли хотел защитить собой колдуна от гнева Хозяйки, то ли просто пришел умереть вместе со своим господином. Очень трогательно.
– Мёдвик! – Колдун попытался отстранить его, но мальчик уцепился за него крепко. – Зачем ты вернулся?
– Я с тобой, – прошептал тот, заглядывая в лицо полудемона преданными бархатными глазами, – Я хочу с тобой.
Эмил улыбнулся, светло, спокойно, посмотрел на Хул. и она увидела, как страх смерти исчезает, скатывается с его лица. Он больше не боялся боли, сейчас ему было все равно, сколько он проживет – минуту или несколько часов, – теперь он был не один.
– Очень трогательно, – повторила Хозяйка срывающимся от бешенства голосом и снова подняла жезл. Красная вспышка вылетела из камня, но не испепелила обоих наглецов. Убийственный луч осыпался мелкими искорками, не долетев до них, как будто натолкнувшись на невидимую преграду.
Вскрикнув от неожиданности, Хул ударила снова, а потом еще и еще раз. Мёдвик зажмурился, втянул голову в плечи, а Эмил продолжал смотреть на демоницу. Сквозь алый огонь она видела его глаза, холодные, спокойные, уверенные.
– Что это?! – завыла она от злости и разочарования. – Почему?! Почему ты не умираешь?!
Эмил приподнялся, подался вперед с мальчишкой на руках, как будто перестав чувствовать боль.
– Ты не можешь убить их! – закричал он в каком-то безумном восторге. – Ты не можешь убить тех, кого я люблю! В этом камне частица меня, Ключ, созданный из моей крови и моей любви… Ты не убила Буллфера! Может быть, ранила, потому что он демон, и Огонь Неоскверненный стремился повредить ему. Но не убила! Ты не можешь убить его! Ты никогда его не убьешь!
– Так вот в чем дело…– произнесла Хул, не узнавая своего голоса. – Любовь… Проклятая человеческая любовь! Из-за нее ты… затеял все это?…
На мгновение она прижала ко лбу руку с Рубином, сама не зная, чего хочет больше – захохотать или разрыдаться. И то и другое было бы к месту.
– Ладно. Хорошо. Я не могу убить их, но я могу убить тебя!
Одним прыжком демоница оказалась возле кровати, схватила Мёдвика за шиворот, вырвала его из рук колдуна и отшвырнула в сторону. Мальчишка отлетел к стене, Эмил остался без своей человеческой защиты.
– Тебя я убью.
И снова он сделал то, чего ослепленная отчаянной злобой Хозяйка не ожидала: полудемон бросился ей навстречу, перехватил занесенную руку с Рубином, прижал бывшую сообщницу к себе. Хул совсем близко увидела безумные человеческие глаза, услышала торжествующий шепот: «Призовите… любовь… вашу…» И демоница закричала, еще до того, как почувствовала. Горячая, разрывающая тело волна хлынула на нее. Тогда, на лестнице перед Огненным миром, это был только слабый отголосок того, что обрушилось на нее сейчас. Их мысленная связь, о которой демоница совершенно забыла, не прервалась, и теперь она снова видела яркие реальные картины, образы, в бесконечном вихре несущиеся на нее из пустоты… Женщина, ребенок с каштановыми непослушными вихрами, светлая комната, девушка с длинными косами в грубом крестьянском платье, лес за окном, смутная тень, заслоненная стеной огня… А потом все видения слились в мутную полосу, и осталось одно-единственное чувство, которое разрывало на части ее демоническое тело, – непереносимая опустошающая боль, отчаяние и беспомощность…
Рубин, зажатый в руке Хул, дрожал, становясь все горячее, из него сыпались красные искры, срывались короткие вспышки, пронзая пол, стены замка насквозь. С потолка стали падать увесистые булыжники. Один из них рухнул на каминную полку, другой расщепил столбик, держащий полог, осколками брызнуло разбитое зеркало. Замок содрогнулся.
Хул вскрикнула еще раз, сквозь боль и страх чувствуя эту вибрацию. Мгновенная картина затмила убийственные видения Эмила, боль от них утихла на секунду. Демоница увидела, как будет медленно рушиться замок, с грохотом оседая на землю. Ломая стволы деревьев, но лесу покатятся черные глыбы, и стая ополоумевших от ужаса ворон станет носиться над дымящимися развалинами. А сама она, Хозяйка, властительница Срединных земель, будет лежать под обломками, прижатая к земле многотонной тяжестью камней и мертвым человеческим телом бывшего любовника, сообщника, предателя. И никогда… никогда не сможет освободиться… Хул закричала, завопила от ужаса и вновь вернувшейся боли, рванулась, раздирая когтями тело Эмила, вырвалась, кинулась к слабо мерцающему телепорту, остававшемуся после ее перемещения из подземелий, прыгнула и него. Она больше не хотела мести. Она больше ничего не хотела. Только бы скорее покинуть сумасбродный человеческий мир вместе с его нестерпимой болью, которую глупые люди называют любовью…
Спотыкаясь на острых камнях, Нельга бежала вверх по склону, поросшему лесом. Мёдвик вырвал свою руку из ее ладони и помчался назад, к замку. Его бархатная курточка несколько раз мелькнула впереди, а потом девушка потеряла его из виду.
Она больше не плакала и не боялась. Слезы холодным комком застыли в горле, кололи и не давали дышать. Нельга задыхалась от быстрого бега, но не останавливалась.
Она выбежала на поляну и едва не упала. Земля под ногами содрогнулась, казалось, она раскалывается с чудовищным грохотом. Несколько мгновений Нельга стояла, зажимая уши ладонями, но все равно слышала, как громыхает впереди невидимый камнепад и трещит, ломаясь, лес. А потом снова бросилась бежать, хотя торопиться уже не имело смысла.
Замок рухнул. Девушка увидела черные развалины, провалившиеся стены, груды камней на месте высокой башни. Вот и нет больше черного колдуна, погиб вместе со своим замком и верным мальчишкой-помощником. Никогда больше черные шпили не будут заслонять небо, никто не станет оглядываться через плечо, благоговейным ужасом взирая на таинственное жилище полудемона. Потом развалины порастут крапивой, чертополохом, и только летучие мыши будут обитать среди этих камней. Пройдет несколько поколений, и люди забудут колдуна, который жил здесь.
Нельга села на камень. Она смотрела на могилу Эмила до тех пор, пока глаза не защипало от слез. «Ты никогда не будешь со мной. Я всегда знала, что ты не будешь со мной. Безумие любить черного колдуна, доверять ему и надеяться…»
Она не зарыдала, не закричала, но в протяжном стоне, который девушка больше не могла сдерживать, были слезы и долгий крик, и тоска, и бессильное отчаяние. Женщины в деревне причитали так по умершим.
Он так и останется лежать под черными обломками, и на его могилу нельзя будет принести цветы и статуэтку ангела в праздник. Его душа станет блуждать по земле, не находя покоя, или, может быть, погрузится в темноту демонических подземелий и останется там навсегда… навсегда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46