Первая мина взвыла, забираясь вверх и отфыркиваясь, стала падать на высо
тку боевого охранения. С железным хряском и звоном она разорвалась недал
еко от траншеи. И тут же другие мины замолотили в мерзлую, звонкую землю, б
удто их бросали сверху. Ни выстрелов, ни воя при их приближении в грозе раз
рывов уже не было слышно.
Тяжелые снаряды тоже добили землю. Высотка вздрагивала и гудела от этих
тупых ударов.
Боевое охранение укрылось в своем блиндаже. Все молча курили. Лица казал
ись спокойными, даже безразличными. Когда близко разрывался снаряд, из в
сех щелей между бревнами наката словно опускались грязные тонкие занав
ески. Если же мина или снаряд грохались подальше, из-под бревен Ц там и ту
т Ц текли прозрачные струйки. И хотя солдаты внешне не выказывали беспо
койства, в душе каждый гадал: попадет или нет? И каждый, не веря ни в бога, ни
в черта, не зная ни одной молитвы, все же обращался к какой-то высшей силе, р
обко просил ее: «Пронеси мимо!.. Пронеси!..»

* * *

А в другом блиндаже попросторнее, у стола, сбитого из снарядных ящиков, си
дели командир полка майор Караваев и батальонный комиссар Гарбуз.
По внешности Караваев скорее сошел бы за политработника: среднего роста
, в меру общителен, русоволос, голубоглаз, и потому лицо его выражает какую
-то домашнюю мягкость. Гарбуз, напротив, высокий, плечистый, с лобастой бр
итой головой, с оглушающе громким голосом, будто рожден быть командиром.

Но если приглядеться внимательнее, у Караваева можно заметить строгую х
олодность в глазах и жесткую складку волевых губ. А Гарбуз весь доброта и
покладистость.
До войны Караваев служил в Особом Белорусском военном округе, учился два
жды на краткосрочных курсах и командовал последовательно взводом, рото
й, батальоном. В сорок первом его батальон не раз попадал в окружение, но у
мело прорывался к своим, при этом Караваеву приходилось порой заменять и
старших начальников, погибших в бою. Под Вязьмой он вывел из окружения ос
татки стрелкового полка, который потом доукомплектовал в Москве и снова
повел в бой, теперь уже в качестве полновластного командира части, назна
ченного на этот пост приказом. А комиссаром к нему политуправление фронт
а прислало Гарбуза. В мирное время тот был вторым секретарем райкома пар
тии на Алтае, с августа уже воевал и тоже успел вкусить горечь отступлени
я, а потом радость первых побед.
Сейчас и Караваев и Гарбуз были настроены на веселый лад Ц их только что
похвалил командир дивизии. Сам того не подозревая, лейтенант Ромашкин св
оей находчивостью принес радость многим начальникам.
Но донесения об отпоре, который был дан фашистам взводом Ромашкина, шли с
низу вверх по телефонной эстафете, и где-то на середине пути фамилия лейт
енанта из них исчезла. Злого умысла тут, конечно, не было Ц никто не хотел
присваивать его славу. Просто майор Караваев, докладывая командиру диви
зии, сказал:
Ц У меня первый отличился Ц Журавлев. Отбил ночной налет, взял трех плен
ных.
Командир, дивизии в свою очередь доложил командиру корпуса:
Ц Мой Караваев хорошо новый год начал Ц направляю пленных.
А командарма информировали в еще более обобщенной форме:
Ц В хозяйстве Доброхотова была ночная стычка, в результате взяты пленн
ые…
Потом по той же эстафете пошла обратная волна и утром докатилась наконец
до Ромашкина. Ему было приказано прибыть с наступлением темноты к коман
диру полка. Василий обрадовался: во-первых, приятно побывать в тылу (штаб
полка представлялся ему глубоким тылом), во-вторых, он знал Ц ругать там
его не будут, наоборот, наверное, скажут доброе слово, может быть, даже при
казом объявят благодарность. Но как раз в те минуты, когда он шагал по троп
е, натоптанной по дну лощины, куда не залетали шальные пули, Караваев и Гар
буз уже по-своему распорядились его судьбой…
Блиндаж командира полка приятно удивил Ромашкина. Здесь можно было стоя
ть в полный рост, и до накатов оставалось еще расстояние на две шапки. Стол
хотя и из ящиков, но на нем яркая керосиновая лампа с прозрачным пузатым с
теклом, алюминиевые кружки, а не самоделки из консервных банок, настоящи
е магазинные стаканы с подстаканниками и чайными ложками. В углу блиндаж
а топчан, застланный серым байковым одеялом, и даже подушка в белой навол
очке. И, что уже совсем невероятно, у самой лампы, хорошо ею освещенная, леж
ала на блюдечке неведомом откуда попавшая в такое время на фронт половин
ка желтого лимона. Василий увидел лимон и сразу ощутил его вкус и даже кон
фетный запах, хотя на столе конфет не было.
Стараясь не перепутать последовательность слов в рапорте, он доложил о п
рибытии.
Ц Покажись, герой, Ц весело сказал Караваев и пошел ему навстречу.
Василий покраснел, думая о своей затасканной шинели: в нее так въелась тр
аншейная земля, что никак не удавалось отчистить бурые пятна. Он втянул и
без того тощий живот, напряг ноги, выше поднял подбородок, чтобы хоть выпр
авкой слегка походить на героя.
Ц Хорош! Ц похвалил майор и крепко пожал ему руку.
Комиссар Гарбуз тоже откровенно разглядывал Ромашкина:
Ц Раздевайся. Снимай шинель, Ц дружески предложил комиссар.
Ромашкин смутился еще больше. Он не предполагал, что его так примут. Думал
, поблагодарят Ц и будь здоров! А тут вдруг: раздевайся. Он же не раздевалс
я почти полмесяца! Правда, все это время на нем был полушубок. Только собир
аясь в штаб полка, Василий решил надеть шинель. Казалось, в шинели он будет
стройнее, аккуратнее. И, переодеваясь, с отвращением увидел, какая на нем
мятая-перемятая гимнастерка. Предстать в ней сейчас перед командиром по
лка и комиссаром казалось просто невозможным.
Ц Может быть, я так?.. Ц пролепетал Ромашкин.
Ц Запаришься, у нас жарко, Ц резонно возразил комиссар. Ц Снимай!
Пришлось подчиниться. Василий беспрерывно одергивая гимнастерку, но он
а снова коробилась и будто назло вылезала из-под ремня.
Ц Ладно, не смущайся, Ц ободрил командир полка, Ц с передовой пришел, не
откуда-нибудь. Садись вот сюда, к столу.
И, едва он присел, опять загремел голос Гарбуза:
Ц Расскажи-ка о себе, добрый молодец. Мы, к стыду нашему, мало тебя знаем.
Ц Погоди, Андрей Данилович, Ц сдержал его Караваев. Ц что ты сразу за де
ло? Давай лейтенанту сто граммов поднесем: и с мороза он, и с Новым годом по
здравить надо, и за умелые действия отблагодарить.
Ц Согласен, Кирилл Алексеевич.
Ц Гулиев, флягу!
Чернобровый, со жгучими кавказскими глазами ординарец мигом оказался в
озле стола и налил в стакан.
Ц Пей, герой, согревайся, Ц сказал Караваев.
Василию вспомнилось, каким недопустимым проступком в училище считалос
ь «употребление спиртных напитков». А сейчас майор сам предлагает ему ст
о граммов. И он, лейтенант Ромашкин, возьмет вот и выпьет прямо на глазах у
командования…
От волнения Василий не почувствовал ни крепости, ни горечи водки.
Командир пододвинул ему тарелку с кусочками колбасы и сала.
Ц Закуси. И давай рассказывай!
Ц Рассказывать-то нечего, Ц пожал плечами Ромашкин. И снова, подумал, ка
кая ужасная на нем гимнастерка, к тому же еще там и сям шерсть от полушубка
.
Ц Ну, ясно, скромность героя украшает, Ц поощрительно улыбнулся Гарбуз.
Ц А все-таки расскажи ты нам, лейтенант, где жил, учился, когда в полк приб
ыл.
Василий рассказал о родном Оренбурге, об училище, о команде, с которой при
был сюда впервые, о ранении и возвращении в полк после поправки.
Ц Значит, ты еще и ветеран наш! Ц воскликнул Гарбуз. Ц Вот, Кирилл Алекс
еевич, как мы кадры изучаем: лейтенант в полку со дня формирования, боевой
парень, а для нас это новость.
Ц Побольше бы таких новостей, Ц сдержанно сказал Караваев. Ц Патриот
полка Ц это похвально.
Василий опустил глаза. Знал бы командир, какой он «патриот полка»! Из резе
рва командного состава все стремились вернуться в свои части. А он, Ромаш
кин, вспомнил, как в первом же бою выбило здесь его товарищей по училищу, п
редставил на миг свирепого ротного Куржакова, и не захотелось ему сюда в
озвращаться. Но в отделе кадров пожилой майор, вскинув на Ромашкина уста
лые глаза, спросил:
Ц Тоже небось в свою часть хочешь? Ц И, не дожидаясь ответа, пообещал: Ц
Сделаю. Полк искать не придется Ц до него рукой подать. Приходи после обе
да за предписанием.
Так он и попал снова в роту Куржакова. И ему теперь ставят это в заслугу. А г
де она, заслуга? Однако опровергать ничего не стал Ц не хотел обидеть ком
андира.
Тайком одергивая злосчастную гимнастерку, Василий думал с тоской: «Уж ск
орее бы отпустили… Но, если ранят вторично, обязательно буду искать свой
полк. Не из-за того, что за это хвалят, и не потому, что знаю теперь здесь и Ка
раваева, и Гарбуза, и бойцов своего взвода. Главное Ц они знают меня: кто я
и на что способен. Оказывается, это очень важно».
Ц В гражданке, до войны, как жил? Кто отец, мать? Кем стать собирался? Ц про
должал расспрашивать Гарбуз.
На эти вопросы ответил, вздохнув:
Ц Отец в горисполкоме по строительству работал. Недавно погиб. Здесь, по
д Москвой. Мама преподает историю. Самому хотелось стать летчиком, да не п
рошел по зрению, одной десятой не хватило. Боксом еще занимался…
Ц И как успехи в боксе? Ц перебил командир. Ц Разряд имеешь?
Василий усмехнулся:
Ц Был чемпионом «Спартака» в среднем весе.
Ц Слушай, Ромашкин, да ты просто клад! Ц восхитился Гарбуз. Ц Мы тут с ко
мандиром подобрали тебе должность хорошую. Судили только по ночному бою
, а оказывается, ты вообще находка для такой должности. Ц И, взглянув на Ка
раваева, умолк выжидательно: командиру полка полагалось высказать Рома
шкину официальное предложение.
Ц Есть в полку взвод пешей разведки, Ц начал Караваев. Ц Командует им л
ейтенант Казаков. Давно командует, засиделся, пора его на роту выдвигать.
Но подходящей замены не было. Туда нужен человек особенный Ц энергичный
, находчивый, ловкий. У вас есть все эти качества.
Ц И даже больше! Ц убежденно сказал Гарбуз.
Ц Кроме того, Ц продолжал спокойно Караваев, Ц боксерские ваши достиж
ения… Каждый спортсмен Ц борец, самбист, гимнаст, боксер Ц это же потенц
иальный разведчик. Однако учтите, товарищ Ромашкин, сила разведчика не т
олько в кулаках. Ему еще и голова нужна, причем постоянно.
Предложение было слишком уж неожиданным. Василий усомнился:
Ц Справлюсь ли я?
Ц Уже справился, Ц громогласно заверил Гарбуз. Ц Трех «языков» сразу
взял. Что еще нужно?
Василию показалось, что майор чуть-чуть поморщился. Гарбуз тоже примети
л это:
Ц Извини, Кирилл Алексеевич, я, кажется, перебил тебя?
И Караваев спохватился: не обидел ли комиссара непроизвольно мелькнувш
ей гримасой? Поспешил объяснить, почему поморщился:
Ц Уж очень ты, Андрей Данилович, на алтайских своих просторах громко гов
орить привык.
Ц Есть такой грех, Ц согласился Гарбуз.
Ц А опасения у лейтенанта правильные. Служба в разведке потребует учеб
ы. Ну, ничего, поможем. Казаков опыт передает. Раза два на задания сводит. Ра
зберетесь вместе, что к чему. Ц Караваев посмотрел на часы, потом вопроси
тельно взглянул на комиссара. Ц Пора бы уж ему прибыть…
Ц Да, задерживается, Ц откликнулся Гарбуз.
Василий подумал, что задерживается Казаков. Но тут раздался конский топо
т, скрипнули полозья, и командир с комиссаром, не надевая шинелей, только с
хватив шапки, метнулись к двери. Однако запоздали: в блиндаж вместе с клуб
ами пара входил, пригибаясь, генерал. Караваев, вскинув руку, четко стал до
кладывать ему:
Ц Товарищ генерал, девятьсот двадцать шестой стрелковый полк находитс
я в обороне на прежнем рубеже. За истекшие сутки никаких происшествий не
случилось, кроме доложенного вам ночью.
Ц Здравствуйте, товарищи! Ц еще более мощным, чем у Гарбуза, голосом ска
зал генерал.
Он был в высокой каракулевой папахе, в серой, хорошо сшитой шинели, очень д
линной Ц кавалерийской.
«Меня бы за такую отругали, Ц подумал Василий, Ц нашему брату покороче
положена».
Ц Ну, где ваш ночной герой? Ц спросил генерал, неторопливо расстегивая
шинель.
Ц Вот он, Ц кивнул Караваев в сторону Ромашкина.
Генерал, не оглядываясь, сбросил шинель на руки Гулиеву, который уже стоя
л сзади. Осмотрел Ромашкина, не выпуская его руку из своей холодной и жест
кой с мороза руки, произнес торжественно:
Ц Поздравляю, лейтенант, с наградой. Вручаю тебе от имени Верховного Сов
ета медаль «За боевые заслуги».
Красивый, высокий старший лейтенант подал командиру дивизии красную ко
робочку.
Ц Дайте ножик или ножницы, Ц потребовал генерал. Майор Караваев догада
лся, для чего это нужно, быстро подал остро заточенный карандаш.
Ц Тоже годится, Ц одобрил генерал и расстегнул пуговицу ужасной, будто
изжеванной, гимнастерки Ромашкина. Покрутив карандашом, сделал в гимнас
терке дырку, вставил туда штифт медали, потом залез рукой Василию за пазу
ху, на ощупь завернул гаечку и, хлопнув его по плечу, сказал:
Ц Носи, сынок, на здоровье. Заслужил!
Оглушенный всем происходящим, Василий не мог понять, что Гарбуз, незамет
но для других, подсказывает ему. Наконец, опомнясь, с большим опозданием г
аркнул:
Ц Служу Советскому Союзу!
Гарбуз вздохнул с облегчением, а генерал похвалил:
Ц Ну, вот и молодец!
Адъютант развернул на столе карту, командир дивизии подошел к ней, подоз
вал Караваева и Гарбуза.
Ромашкин остался один на середине блиндажа и не знал, что же ему делать. Пе
рвое, на что он решился, Ц надеть шинель, чтобы никто не видел его отврати
тельной гимнастерки, правда, на ней теперь сияла новенькая медаль, котор
ую очень хотелось потрогать. Но у двери стоял Гулиев Ц неудобно было обн
аруживать свою слабость перед солдатом. Шепотом спросил ординарца:
Ц Где моя шинель?
Ц Здесь, товарищ лейтенант, Ц ответил Гулиев, не двигаясь, однако, с мест
а и пристально глядя на медаль.
Ц Разрешите посмотреть, товарищ лейтенант?
Ц Любопытствуй, Ц милостиво разрешил Ромашкин. Гулиев осторожно прип
однял медаль двумя пальцами:
Ц Тяжелая. Серебряная, наверно?
Ц Конечно, Ц убежденно сказал Ромашкин, чувствуя, как успокаивается и о
бретает уверенность от этого разговора.
Он оделся, но некоторое время постоял еще на середине блиндажа, не решаяс
ь обратиться к склонившимся над картой старшим начальникам. Самым рослы
м меж них казался почему-то генерал, хотя был он в действительности не выш
е Караваева и много ниже Гарбуза.
Когда командир полка наконец оглянулся, Ромашкин тихо спросил:
Ц Разрешите идти?
Караваев шагнул к нему и тоже негромко сказал:
Ц Идите к начальнику штаба. Он вызовет Казакова и даст необходимые указ
ания. Он в курсе дела.
Василий вышел на морозный воздух и вздохнул полной грудью. Часовой, охра
нявший блиндаж, усмехнулся, кивая на Ромашкина:
Ц Во, дали баню лейтенанту! Смотри, Ц обратился он к генеральскому коно
воду, Ц аж пар валит!
Ц Мой может, Ц подтвердил коновод. Ц Так поддаст, что и дым пойдет!
Ромашкин никак не отреагировал на это. Он стоял счастливый, наслаждаясь
тишиной и прохладой. Окружавший его заснеженный мир весь искрился…
Начальник штаба майор Колокольцев встретил Василия приветливо. Только
дел у него было слишком много
Ц разговаривать с лейтенантом не мог. А знал он все и о назначении лейтен
анта, и о награждении медалью, и о том, что должен свести Ромашкина с Казак
овым.
Ц Садитесь и ждите. Казаков сейчас придет, Ц пообещал майор, принимаясь
что-то писать, временами поглядывая на развернутую карту, где цветными к
арандашами было нанесено положение войск Ц наших и противника, флажкам
и обозначены штабы.
Ромашкин осмотрелся. Блиндаж начальника штаба был поменьше, чем у команд
ира полка, но, пожалуй, еще уютней и удобней для работы: стол шире, хорошо ос
вещен двумя лампами, которые стояли на полочках, прибитых к стене справа
и слева: от такого освещения на карте не появлялось теней. На отдельной по
лочке Ц цветные карандаши, командирские, линейки, циркули, компас, курви
метр, стопки бумаги, стеариновые свечи.
Писал начальник штаба быстро, крупным красивым почерком. Лицо у него отс
вечивало желтизной не то от ламп, не то от усталости. Когда зуммерил телеф
он, майор брал трубку и, продолжая писать, говорил спокойным голосом: «Да,
командир разрешает». Или: «Нет, командир с этим не согласен». Или даже так:
«Не надо, к командиру не обращайтесь. Запрещаю!» И все писал, писал строчку
за строчкой, которые, как и голос, у него были четкими и ровными.
Впервые наблюдал Ромашкин, как работает начальник штаба полка, и его мно
гое при этом поразило.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Взять живым!'


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10