– Вы думаете? А как насчет этого? – Тристин нарочито жутким басом процитировал. – «Ты истребишь всякий люд, какой Господь твой Бог предаст тебе; твои глаза не станут ведать жалости к нему». Это из их мерзкой «Книги Торена».
– Вы циничны, Тристин. У вас открытое, вызывающее доверие лицо, но… происходит много больше того, что видят почти все люди. – Ультина полуулыбнулась-полунахмурилась – Может, поэтому…
– Поэтому что? – с некоторым запозданием спросил он.
– Ничего. – Она улыбнулась. На сей раз насмешливо – Вам не так уж долго ждать получения третьей нашивки. Продвижения набирают темп.
– Больше потерь. Здравое суждение.
Ультина заговорила совсем тихо, и Тристину пришлось задействовать сверхслух.
– Случается все больше боев, когда корабли Коалиции, уже погибшие, что подтверждают записи излучений, неожиданно возвращаются в строй.
– В самом деле?
– Ходят такие слухи. Если замедлить корабль и бросить всю свободную энергию на щиты, как только начнете переход, то погрешность перехода возрастет в несколько раз.
– И пилоты такое проделывают?
– Это лучше, чем ждать торпедного залпа, которого вы не переживете, не так ли?
– Но это означает необходимость нарастить энергоемкость…
– Мой вам совет – держите глаза открытыми, Тристин. Скоро увидите, к чему я клоню, – Ультина переместилась на пластиковом стуле.
Тут появился техник.
– Майор Фрейер?
– Будьте осторожны, Тристин. – Ее рука погладила его почти небрежно, пальцы надавили на его кожу, и она удалилась следом за медтехником. Теплота ее прикосновения осталась с ним. Ему захотелось то ли рассмеяться, то ли расплакаться. Что она говорила? На один миг почти приблизилась к нему, а в другой уже говорила о пилотах, совершающих переход, чтобы их не спалили. Конечно, в этом был некий смысл. Даже командир Фолсом как-то говорил, что лучше вернуться в сраженье через несколько лет, чем обречь себя на сожженье. Но растянуть эффект перехода настолько, что не вернешься к концу боя? Или вообще не вернешься? Не говорила ли ему Ультина, что вся война бесполезна, и что имеет смысл спасать свою шкуру, если он может? Десолл глубоко вздохнул. Так ли это плохо? Он попытался оценить инстинкт выживания с точки зрения морали. Рационально, как сказал бы его отец. Обе стороны вкладывают в войну все больше усилий и ресурсов, и кажется, происходит только то, что все больше людей убивают и больше ресурсов изводят. Может ли Коалиция вести себя как-нибудь иначе? Он фыркнул. Откуда ему знать? Те, кто на передовой, мало знают о картине в целом, и у них слишком много забот о том, как остаться в живых.
Очень скоро техник вернулся.
– Лейтенант Десолл?
Он не увидел Ультину, ни пока шел к диагностической консоли, ни позднее, когда ждал собеседования.
Приземистый черноволосый доктор вызвал его, сидевшего на узком пластиковом стуле около двух смежных кабинетов в углу медотсека, где вонь дезинфицирующего средства пыталась заглушить запахи сорняков, пластика и озона. У Тристина зудел нос, и он его отчаянно морщил, следуя за женщиной.
– Лейтенант Десолл, я доктор Суруки. – Врач Службы кивнула головой в сторону фархкана. – Это доктор Найлле Йуле.
– Приветствую вас, лейтенант. – Тристин опять ощутил, как слова выписываются через имплантат.
– Приветствую вас.
Этот фархкан имел точно такие же зеленоватые клыки и красные глаза, как Гере, но все-таки отличался от него.
– Вы знаете порядок, лейтенант. Я буду в соседнем кабинете. – И Суруки закрыла за собой дверь. Блокировка связи невидимым колпаком накрыла крохотное помещеньице, меж тем как Тристин устраивался на одном стуле, а фархкан на другом. Язык чужака мелькнул среди зеленых кристаллов зубов.
– Все людские культуры состоят из воров, лейтенант?
Тристин глубоко вздохнул. Неужели все фархканы помешаны на воровстве и этике?
– Как я сказал доктору Гере, подозреваю, что на некоем базовом уровне все разумные сообщества должны прибегать к воровству, чтобы выжить.
– Вы вор?
– Меня беспокоит сама постановка вопроса, об этом я тоже говорил доктору Гере. Убивать я не люблю. И все-таки я отнимал жизнь у других, чтобы мои соотечественники или я сам могли остаться в живых. Я полагаю, убийство ради выживания может быть определено, как воровство, но не знаю, насколько это делает меня вором.
– А что именно вас беспокоит больше – слово или понятие?
Тристин развел руками.
– Я уже не раз признал, что меня беспокоит термин «вор».
– Если вы не признаете, что вы вор, не делает ли это вас лжецом?
Тристин сглотнул комок. Опять этика.
– Это предполагает, что я принимаю ваше определение И ценности, которые стоят за этим определением.
Фархкан надолго замолчал. Тристин ждал.
– Должны ли ценности меняться от вида к виду?
– Они меняются. Должны ли, это другой вопрос.
– Должны ли отличаться понятия вашего вида от нашей интерпретации того, какие ценности особо важны?
– Подозреваю, что они у нас различны.
– Но должно ли так быть?
Тристин нахмурился.
– Должны ли у вас и у культурной группы, которую вы называете Ревенантом, отличаться интерпретации того, какие ценности особенно важны?
– Они различны. Наши понятия о ценностях порой диаметрально противоположны.
– Для вас так и должно быть? Есть ли абсолютные универсальные ценности?
– Некоторые говорят, что есть.
– Я бы попросил вас поразмышлять об этих вопросах. – Фархкан поднялся и не по-человечески застыл, ожидая, когда встанет Тристин.
– Хорошо. – Десолл небрежно поклонился и отворил дверь, задержавшись, чтобы постучать в соседнюю. – Мы закончили, доктор.
– Спасибо, – доктор Суруки отворила дверь и улыбнулась. – Спасибо, лейтенант.
Тристин двинулся назад. Из безлюдного главного участка медцентра он вышел в коридор, где царила суматоха, и по дороге задумался, почему фархкан занимает разница в ценностях эко-техов и ревенантов. Это предполагало, что они изучали обе культуры. Но с какой целью? Джеймс прав, происходит нечто коварное, но Коалиция боится слишком глубоко копнуть, а это означает еще пущую беду. Даже Ультина на что-то такое намекнула.
– Тристин?
Он поднял взгляд. Мимо сновали люди со станции и с других кораблей, а Ультина Фрейер в камуфляжной форме Службы стояла на месте. Она махала рукой.
– Да? – Десолл подошел к ней.
– Я хотела попрощаться. У вас встревоженный вид. Надеюсь, вы не слишком всерьез принимаете фархкан.
– Как я могу не принимать их всерьез? – Он деланно усмехнулся. – Они без конца задают вопросы, о которых пилотам не следует задумываться.
Ее лоб наморщился. Он увидел тонкие линии, бегущие из уголков ее глаз, и хотел протянуть руку, чтобы погладить и успокоить женщину, но рука так и осталась на месте.
– Они задают вопросы, которые вам неприятны? – после долгой паузы спросила она. Вопрос прозвучал так, словно каждое слово стоило ей борьбы.
– Меня они беспокоят, – признался пилот. – Обычно разговоры касаются этики. А у вас как?
– Математика. Я защищала по ней докторскую. Они спрашивают о применимости некоторых… параметров.
Тристин поймал себя на том, что облизывает губы.
– Мне нужно идти. Я уже опоздала, должна была доложиться четверть часа назад. – Ее рука на миг коснулась его плеча и тут же упала. Ультина коротко улыбнулась. – Удачи. Я серьезно.
– Вам тоже.
Он следил за ее проворными шагами, пока она не исчезла за плавным поворотом коридора. Она казалась почти человечной. Он фыркнул. Более чем человечной, настоящей женщиной. Женщиной, которой нужен мужчина. Или ему мерещится?
Куда теперь? Он повернулся и двинулся в административный сектор. Ему нужно узнать что-нибудь о судьбе сестры, прежде чем он вернется на «Уиллис», чтобы сменить Лиама. Если ему что-нибудь скажут… А Лиам может и подождать. Как и его вопросы о фархканах. По крайней мере, до возвращения на корабль.

Глава 44

Тристин заново рассчитал время запуска красной торпеды, компенсируя векторную сумму судорожных движений корабля, итог усилий капитана разминуться с бесконечными, казалось, построениями ревячьих разведчиков.
«Уиллис» замедлил ход.
– Ведите корабль, Тристин, – приказал Джеймс. – Орудийный, управление у лейтенанта. Выполняйте его команды.
– Да, сэр.
– Начать переход на красные, – приказал Тристин.
– Есть на красные.
Одна-единственная ревячья торпеда полыхнула о щит «Уиллиса», и как только испарились ее осколки, Тристин на двадцать секунд подал на двигатели сто десять процентов мощности фьюзактора.
– Красный один готов, – доложил металлический голос Лиама через пилотские имплантаты.
Тристан принимал поток данных о перемещениях трех разведчиков, настигавших «Уиллис», но не менял намеченного курса. По меньшей мере, их не пятеро одновременно. На этот раз. По лбу струился пот, и он машинально утерся рукавом. Имплантат сообщил, что они вышли на исходный рубеж стрельбы.
– Красный один! Пошел! – приказал он охрипшим голосом.
– Красный один пошел.
– Красный два.
– Красный два пошел.
Тристин добавил тяги для быстрого перелета в новую исходную позицию, меж тем аппараты загрузили две следующих красных торпеды.
– Красный три.
– Красный три пошел!
– Красный четыре.
– Красный четыре пошел.
– Переходим на стандартные торпеды.
– Есть на стандартные.
Еще до того, как Лиам подтвердил приказ, Тристин повернул корабль, пустив его лоб в лоб передовому разведчику. Через имплантат в сознание врывались, словно могучие стрелы, потоки цифр. Его желудок взлетел к горлу. Ничего удивительного, ведь внутреннее тяготение крейсера большую часть схватки было отключено. Перегрузка нарастала, а Тристин не мог отдать приказ спрятать корабль.
Подходить к тройду достаточно близко всегда опасно, даже если забыть о существовании дюзы, которая могла испарить крейсер. Разведчики врага, как всегда, пытались отрезать пути к отступлению. Один из них, передовой, шел лоб в лоб, а два других перекрывали секторы уклонения вправо и влево. До столкновения с передовым ревякой оставалось несколько секунд, и игра в прятки не имела смысла. У «Уиллиса» попросту не было способа уцелеть посреди обломков, разлетающихся с места взрыва тройда.
– Переналадка завершена, – доложил Лиам.
– Огонь один! Два! – скомандовал пилот.
Пока аппараты перезаряжались, Тристин перенес на миг всю энергию на левый двигатель и чуть отклонил нос, чтобы двигаться почти, но только почти, лоб в лоб с ревячьим разведчиком. Хотелось бы, чтобы на судне установили автоматы счетверенного огня, как у новых крейсеров. Хватит мечтать! Идиот! Он поджал губы.
– Огонь один! Два!
Еще две торпеды понеслись к врагу, блокировавшему «Уиллис». Менее двух секунд до взрыва красной!
– Прячемся! – рявкнул он, пренебрегая процедурой перепроверки и вырубая все сенсоры. Затем отключил двигатели и пустил избыток выработки фьюзактора в каналы корабельных щитов, предоставив «Уиллису» вслепую бежать на врага. Через десять секунд после предполагаемого взрыва он пролаял:
– Получаем входящие.
Усиленные щиты полыхнули от удара новой торпеды. Янтарные огоньки затрепетали на панели состояния оборудования. Тристин отмахнулся от янтарных предупреждений, как раньше от кошмарных снов и самых разнообразных «возможно» и «если».
– Огонь один! Два!
Репрезентативный экран показал, что тройд не рассыпался на обломки, а раскололся надвое. Нет, натрое. Наконец после запуска шести торпед, из которых две, кажется, попали в цель, один из разведчиков ревяк, тот, что шел первым, вспыхнул. Еще два скорых голубых следа продолжали приближаться к «Уиллису». Тристин убавил питание щитов до обычной нормы и бросил крейсер в поворот с тремя «же». Он почти чувствовал, как трещат листы обшивки, когда корабль вышел на курс лоб в лоб со следующим ревякой. Запускать торпеды из такого положения очень сложно, зато судно наименее уязвимо при стрельбе врага. У крейсера больше возможностей поразить противника, учитывая, что «Уиллис» способен выпустить больше торпед в единицу времени.
Теоретически, щиты крейсера должны отбросить разведчика в сторону. Но Тристин не хотел и пробовать. Вдобавок, щиты не остановят двух торпед, которые ударят одновременно в одну точку, а как раз это наверняка попробует проделать ревячий пилот.
– Огонь один! Два!
Тристин прикинул еще раз и забрал всю энергию у фьюзактора и аккумуляторов, подняв выработку фьюзактора до ста десяти процентов почти на стандартную минуту, прежде чем снизить до уровня чуть ниже максимального.
Еще несколько огонечков, рассеянных по панели, стали янтарными Тристин вырубил систему вентиляции и, как только аппараты перезарядились, выпустил две торпеды. Система направила ему срочное послание, что у него в запасе всего шесть торпед.
Он проглотил комок, едва дыша под гнетом перегрузок и пытаясь не обращать внимания на духоту. Десолл облизал сухие губы. На экранах он видел, как два ревяка бьют по «Мисиме», а еще одна пара ведет бой с «Изданаги». «Морриган» стал уже пылью и излучением. Но «Кемпбелл» шел на помощь к «Идзанаги».
– Огонь один! Два!
Хотя ревяка, с которым сближался «Уиллис», поднял полные щиты, их оказалось недостаточно, и Тристин позволил себе натянутую улыбку. Но тут понял, что третий разведчик заходит с хвоста, а это самое слабое место щитов «Уиллиса». Тристин просчитал варианты, впрочем, на это ушли наносекунды, затем вырубил двигатели и с помощью позиционных дюз бросил корабль кувырком. Затем снова включил двигатели на полную мощность, избавился от рысканья и тогда перенаправил часть энергии на щиты. Они полыхнули янтарем, когда ударила ревячья торпеда. Да, засветились янтарем, но выдержали, и ревяка оказался не сзади, а перед «Уиллисом».
– Огонь один! Два!
Тристин снова перевернул корабль, не обращая внимания ни на капитана, который блевал, ни на свою тошноту. Он подал полную энергию на двигатели. Рассеянные обломки еще одного ревяки-разведчика увеличили энтропию вселенной. Бедолага не вынес сочетания взрывов торпед и потоков энергии, когда сопла ударили по его корпусу во время кувырков крейсера.
Тристин изучил экраны, отметив, что зеленоватый пунктир бежит от «Кемпбела» к обломкам тройда. Взорвались три противотройдные торпеды, и теперь обломки, как и подобает, стали достаточно ничтожными. Непрерывно подавая энергию в двигатели, Тристин повел «Уиллис» к «Мисиме». Один из ревяк рванул прочь от «Мисимы». Тристин произвел расчет и ухмыльнулся.
– Огонь один! Два!
Пунктиры последних торпед понеслись по экрану к незащищенному ревяке.
«Торпед больше нет! Торпед больше нет!» – оповестила система. Разведчик исчез с экрана в миг попадания торпед-двойняшек.
– Как?..
– Нарушение работы щитов. Вероятно, поэтому он отказался от атаки, – ответил Тристин на незаконченный вопрос капитана, продолжая обследовать систему.
Два корвета, «Уиллис», «Мисима» и «Кемпбелл», вот и все что осталось от кораблей, атаковавших астероид. Но Тристин улыбался радуясь, что «Мисима» и ее капитан уцелели. Ультина справилась. Он надеялся, задавая небольшое торможение, что теперь следующий тройд долго не заявится, очень долго.
– Скользящая Команда, это Скользящий Контроль в резерве. Возвращаемся на базу.
Тристин глядел на Джеймса, пока тот вел передачу. Пилот только что осознал, что Джеймс теперь – самый старший по возрасту офицер среди уцелевших. И не был уверен, что капитан узнает это, пока не изучит список потерь. Тристин снова вытер лоб. Опять придется стирать обмундирование, когда они вернутся на станцию внешнего контроля. На этот раз ему пришлось почти так же туго, как в повторяющемся кошмаре. Аккумуляторы опять икали. Показатели состояния щитов горели янтарем, часть датчиков вышла из строя, разрешающая способность систем наблюдения значительно снизилась. Тристин мог бы подсчитать, сколько деталей и узлов нуждаются в замене или ремонте, но махнул рукой. Какой смысл пугаться, узнав точное число поломок, если сейчас он все равно ничего не исправит? Но, по крайней мере, самые чувствительные экраны ЭМИ не показывали приближающихся тройдов. Это означало несколько месяцев передышки. Полгода, а то и больше. Команда и корабль в ней нуждались. Тристин тоже. Может, ему удастся что-то узнать о Салье… Может быть, ему удастся что-то понять в сути войны, которая нарастает, но ни в чем не меняется. Может быть, он разберется, что нужно фархканам. Может быть… Он остановил себя. Хватит, размечтался!
Джеймс по соседству с ним хмурился.

Глава 45

Тристин ввел «Уиллис» в док. Разведывательный полет не выявил ни тройдов, ни мелких ревячьих судов. Маршал время от времени высылал в космос крейсера, чтобы воспользоваться преимуществами их аппаратуры, имевшей больший радиус обнаружения ЭМИ.
– Намагнитить держатели.
Ко времени, когда они с капитаном завершили перечень через имплантаты и корабельную сеть, Тристин ощутил, что Муриами закрепила механические держатели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35