Бен перевернул ее и провел по дереву ногтем большого пальца.— Здесь вырезана какая-то надпись, только какая, разобрать трудно.Алекс вынул из кармана огрызок карандаша.— Дайте-ка я попробую.К нему придвинули лампу, и он стал водить грифелем по углублениям в дереве.Эми вглядывалась в проявляющиеся буквы.— Похоже на букву «с», повторенную восемь раз, а в конце грубыми штрихами нарисованы какие-то животные на прямых ногах. Вроде, две собаки, так мне кажется.Лабрадор презрительно фыркнул и тронул лапой руку Бена: «Ничего себе собаки! Если бы я так выглядел, я бы утопился! Послушай, сдается мне, это лошади. Скажи ей, будь другом, давай, вступись за собак!»Бен последовал его совету, и Джон с Уиллом готовы были с ним согласиться.На другом конце стола миссис Уинн любовно поглаживала чашу.— Как я всем вам благодарна! Вот уж находка так находка! Правда — не хочу показаться неблагодарной, — я бы предпочла, чтобы это была не столь прекрасная вещь, а что-то более практичное, ну, вроде документов на владение Чапелвейлом. Вот что мне крайне важно.Обычно безмятежное лицо Уилла потемнело.— Да, этот негодяй Смизерс мне пока ничего не предложил за ферму, но я ему не позволю на наш двор и ногой ступить! Только если здесь поставят завод да начнут добывать известняк, хочешь не хочешь, а придется уезжать: молочную ферму нельзя содержать в порядке, если рядом день и ночь рокочут машины и гремят взрывы. Да, моей ферме тогда конец. Где тут справедливость, хочу я вас спросить?— Мы-то с тобой согласны, дорогой, — Эйлин подняла с дивана прикорнувшего малыша. — Но на их стороне и закон, и важные друзья в Лондоне, да и денег у них куры не клюют. А у нас только добрые намерения да надежда на время, но и его с каждым днем становится все меньше.— Но ведь мы уже близки к разгадке, — прервал ее голубоглазый Бен. — Кто знает, может, следующей нашей находкой будут документы на землю. А уж тогда — с этой бесценной чашей и документами в руках нам никто не страшен.Почесывая бороду, Джон всматривался в дощечку.— Но где и что искать? Попробуй разгадать эту надпись — не слова, не стихи и даже не загадка. А может, это намек на какое-то место, эти восемь букв «с» и эта, гм… лошадь… Что это может быть?— Не поможет ли карта здешних мест? — подала голос мать Уилла.— А у вас она есть? — с надеждой встрепенулся Бен. Не говоря ни слова, Сара Драммонд пошла в свою спальню и вернулась с картиной в рамке. На детском карандашном рисунке был изображен холм и стоящая на нем церковь Святого Петра; набросок был аккуратно раскрашен цветными мелками. Уилл вспыхнул до корней волос.— Уж не надумала ли ты, матушка, показывать людям мою старую мазню? Я же рисовал это еще в школе, мне тогда и десяти не исполнилось.Сара покачала головой и прочла вслух надпись, сделанную в верхней части листа: «Мастер Уильям Драммонд. 9 лет. Класс 3-а».— Для девятилетнего мальчонки очень даже недурно, Уилл, — рассмеялся Бен, рассматривая рисунок.Мать Уилла сдвинула приклеенный сзади картон.— Да, это Уилл мне в подарок нарисовал, и я всю жизнь храню его рисунок. Но показать-то я хотела другое. Вот, глядите! — и Сара извлекла из-под детского рисунка Уилла пожелтевшую от времени бумагу.— Это старинная карта Чапелвейла и его окрестностей, — она разгладила две складки, верхний и нижний края карты были загнуты, и продолжила: — Не знаю, кто ее сюда положил, откуда она взялась, только помню, еще маленькой девочкой любила ее разглядывать. Посмотрите — карта больше рамки, в которую вставлена. Тому, кто ее вставлял в рамку, пришлось загнуть ее сверху и снизу. Это карта очень старинная. Если не считать железнодорожной станции да еще двух-трех домов, здесь у нас почти все, как было прежде. Чапелвейл совсем не меняется, верно? А вы, юная леди, сможете прочесть строчки, которые попали в складки? Мои глаза на это уже не годятся.Эми поднесла карту к свету лампы и, запинаясь, прочла: «Э. Д. У. Anno Domini… 1661» — это на верхнем загнутом кусочке. А на нижнем — две строчки: О Боже! Яви Свою милость и власть,И кладу Уиннов не дай пропасть! — Бен, голубчик, — голос старого плотника дрожал от волнения. — Это же те самые стихи, что на листочках, которые я склеил! Посмотрите, они у меня с собой!Он вынул из заднего кармана склеенную бумагу и с торжеством прочел: О Боже! Яви Свою милость и власть,И кладу Уиннов не дай пропасть! Слово в слово! То же самое! Можете меня утопить!Бен не выдержал и расхохотался, видя, как ликует его друг.— Ну-ну, подождите тонуть! Давайте все вместе рассмотрим надпись как следует. Почерк вроде тот же самый. Э. Д. У. Ну, конечно, Эдмунд де Уинн!— Послушайте, Джон, ваша бумага такая тонкая, совсем как папиросная. Не попробовать ли наложить ее на карту, вдруг буквы совпадут? — резонно предложил Алекс.Джон передал свой листок Эми.— Попробуй ты, Эми, у меня руки дрожат от волнения.Девушка откинула с лица черные кудри и расстелила карту на столе. Потом очень осторожно наложила на нее тонкий листок Джона, тихонько разглаживая его, пока две строчки не оказались точно друг на друге.— Каждая точка, каждый завиток совпадают. Это почерк Эдмунда де Уинна. И наверху и внизу все тютелька в тютельку совпало.Совместив края карты с краями листка Джона, Алекс прижал их большими пальцами.— Я буду их придерживать, а карандаш у кого-нибудь найдется?Джон, как заправский плотник, всегда носил за ухом остро отточенный карандаш, он достал его и подмигнул Алексу.— Ага, юнга! Вижу, что ты задумал. Надо проткнуть карандашом эти четыре дырочки на моем листке. Ну, держи покрепче!Пока Джон старательно наносил карандашом сквозь дырочки в листе пометки на карту, Бен прислушивался к мыслям Лабрадора: «Погляди на Уинни! Вся замерла в ожидании. Видно, поверила, что можно надеяться на удачу!» — «Не только она, — заверил его Бен. — Посмотри на Уилла и его матушку. Да на всех нас посмотри! Знаешь, друг, хорошо, что Ангел указал нам сюда путь! А Смизерс и его лондонская шайка еще не подозревают, что больше им здешних жителей обдуривать не придется».Уилл снял листок Джона с карты. Когда все столпились вокруг стола, он постучал пальцем по первой, узнанной им метке.— Смотрите, — это наша ферма и колодец! Вот мы и разгадали часть загадки, верно? Интересно, что дальше? Давайте, молодежь, думайте! Мне это начинает нравиться.— Мне тоже! — улыбаясь, захлопала в ладоши его мать. — Вот уж никогда не думала, что буду отыскивать клад!Алекс постукивал по ладони деревянной дощечкой и не сводил с карты глаз.— Итак, мы разгадали загадку с первым святым — это Лука. Давайте надпишем над фермой, где стоит точка, имя Лука.— Верно, парень! — восхитился Джон. — Значит, нам надо подумать об остальных — Матфей, Марк и Иоанн. Наверно, их надо расположить от Луки по часовой стрелке, вроде так сердце подсказывает.У матери Уилла хитро блеснули глаза, и, схватив карандаш, она послюнила кончик.— «Матфей и Марк, Лука и Иоанн! Благословите всех, кто ко сну призван». Значит, по часовой стрелке, говорите? Выходит так, — и она легонько надписала над остальными тремя точками на карте:
Все снова задумались. Уилл долго стоял молча, сложив руки на груди, и вдруг его голос нарушил тишину.— Если действительно по часовой стрелке, значит, теперь мы должны заняться Святым Иоанном. Только сдается мне, что на этой точке теперь находится железнодорожная станция.Жена Уилла нагнулась над точкой, где было написано «Святой Иоанн».— Когда я училась в школе, мистер Брейтуэйт рассказывал, что там, где сейчас железнодорожная станция, раньше была кузница и конюшни.И тут Бена осенило, что означает надпись на деревянной дощечке. Он взял ее из рук Алекса.— Ну ясно! Две лошади и повторяющаяся буква «с» — «сссс». Готов спорить, эта буква «с» означает подкову.— Замечательно! — стиснула руку юноши миссис Уинн. — Надо же, какой ты сообразительный. Завидую! Но мне вот какая страшная мысль пришла в голову: что если станцию выстроили прямо на месте конюшен? Что тогда делать?Эйлин нахмурилась:— Остается надеяться, что это не так. Не надо паниковать раньше времени. Думаю, мистер Брейтуэйт что-нибудь об этом знает.— Вы правы, — вздохнула старая леди. — Нам остается одно — набраться терпения и ждать. Спасибо, Эйлин и Сара, за чудесный ужин. Ой, смотрите, как поздно, пора нам домой.Миссис Уинн завернула чашу в чистую салфетку и решила передать ее адвокату, мистеру Маккею, чтобы он хранил сокровище в сейфе. Все забрались в двуколку, и Уилл отправился развозить гостей по домам.У Бена между тем уже был продуман план встречи с Уилфом Смизерсом. Было всего десять вечера, когда он проводил миссис Уинн в ее комнату. Она поблагодарила его:— Замечательный вечер, Бен, будем надеяться, что утро нас порадует хорошими вестями. Не засиживайся допоздна и запри дверь, когда будешь ложиться. О боже, как я устала! Глава 29 Бен сидел за кухонным столом, Лабрадор расположился у его ног. Каждый думал о своем. Гораций, прикрыв хвостом передние лапы, наблюдал, как бьются в оконное стекло неугомонные мошки, напрасно рассчитывая пробраться к лампе. Прошло уже десять минут с тех пор, как часы в холле пробили половину двенадцатого.Бен моргнул и потер глаза: «Пошли, Нед, пора», — он снял с гвоздя ключ и тихонько отпер заднюю дверь.Гораций, мурлыкая, последовал за ними в сад. Черный Лабрадор пригрозил ему: «Не вздумай увязаться за нами!»«Мур-р! — отозвался кот. — Раций идет ловить бабочек».Большой мотылек, до этого бившийся о стекло, влетел в кухню и начал кружить под лампой. Нед заманивал кота обратно в кухню, приговаривая: «Вон, гляди, какой жирный мотылек, пожирней, чем бабочки. Ступай, излови его. Спорим, не сумеешь!»Гораций презрительно выгнул хвост: «Мяу! Раций ловит бабочек, а уж мотылька-то поймать ему раз плюнуть. Гляди! — он бросился в кухню, вскочил на стол и начал размахивать лапой, стараясь зацепить мотылька. — Мррр… сейчас… сейчас схвачу эту мошкарюгу!»Лабрадор кивнул: «Вот это дело, Гораций. Изловишь мошкарюгу, будет тебе ужин. Ну, пока. Хм, „мошкарюгу“, что это я мелю? Скоро стану таким же дурачком, как этот кот».Бен запер заднюю дверь и с любопытством посмотрел на друга: «О чем это ты толкуешь?»«О мошкарюге, — с раскаянием взглянул на него Нед, — тебе, приятель, не понять. Пошли, небось наши друзья уже заждались».У чайной лавки Эванса среди ночных теней затаились Уилф Смизерс и его свита.Регина вынула карманные часы, подаренные ей на день рождения.— Почти без десяти двенадцать. Сейчас явится.Худой, нервно переминающийся с ноги на ногу, мальчик по имени Арчи грыз ноготь.— Наверно, не придет, может, и нам лучше по домам? Мои мать с отцом и не знают, что я ушел.Уилф потянул его за ухо, да так, что Арчи пришлось встать на цыпочки.— Трус несчастный, вот ты кто! Вали домой, да поскорее! Но больше к нам не подходи.— Проваливай, проваливай, слюнтяй, — скорчил рожу Томмо. — Да кому ты нужен, жалкий червяк! Катись!Но Уилф выпустил Арчи и набросился на толстяка.— А тебя кто просил вмешиваться, жирнюга? Небось еще больше трясешься, чем он.— А по-моему, больше всех трясется сам Уилф, не меньше, чем бедный Арчи, правда, Томмо? — прозвучал новый голос.Уилф чуть не подскочил, когда из темноты появился его недавний обидчик. Однако предводитель шайки быстро взял себя в руки и рявкнул:— Как ты здесь очутился?Из переулка на всякий случай подтянулись черный Лабрадор, Алекс и Эми. Бен улыбнулся.— Так же, как и ты. Как рука? Еще болит? В ответ Уилф презрительно улыбнулся.— Забудь о моей руке! Ты смошенничал, когда мы дрались, и я тебе это докажу. Но теперь тебе не выкрутиться. Спорю, что ты жалкий трус и тебе слабо принять вызов!— С чего вдруг я должен принимать твой вызов? — пожал плечами Бен.— С того, что если не примешь, всем станет ясно, что ты трус! — выкрикнула Регина из-за спины Уилфа.— Бен не трус, — ответил ей Алекс.— А ты заткнись, Александра! — фыркнула Регина.— Сама заткнись, дурища! — взорвалась Эми. Бен встал между ними:— Ну хватит обзываться! Я приму твой вызов, Уилф, если только это не очередная глупость. Не собираюсь прыгать с колокольни и приземляться на голову, да и лупить рукой по стене тоже не буду.Кто-то из членов шайки презрительно хмыкнул. Уилф гневно глянул на него и обернулся к Бену:— Ничего такого я не требую. Никакого подвоха не будет. Так принимаешь вызов?— Ну, выкладывай, чего ты хочешь! — Бен дунул на прядь, опустившуюся на глаза.Уилф взял карманные часы у Регины и посмотрел на циферблат.— Еще две минуты! Как только пробьет полночь, ты войдешь в Дом призрения! Там обитает маньяк-профессор. Войдешь один. Мы останемся здесь и проверим, не сдрейфишь ли ты. Согласен?Бен, казалось, заколебался и немного попятился.— Ха-ха! Испугался! — злорадно оскалился Уилф.— Да нет, — неуверенно произнес Бен, — просто… мне неохота входить в этот дом. У меня на то есть причины.Регина ткнула в него пальцем:— Трус! Трус!Алекс заслонил собой старшего друга. Паренек был бледен, и колени у него тряслись, но он чуть ли не шепотом заявил:— Отвяжитесь от Бена! Он уже доказал всем, что он не трус. Я вместо него принимаю вызов!Уилф с удивлением воззрился на него:— Ты? Ха-ха! Да я слышу, как у тебя коленки стучат друг о друга. Хочешь сказать, что ты пойдешь к маньяку-профессору?Алекс стиснул кулаки так, что костяшки пальцев побелели, громко сглотнул и кивнул.Уилф скрючил пальцы, будто когти, вытаращил глаза и, надвигаясь на Алекса, заговорил загробным голосом:— Да ты знаешь, дурачок, что тебя ждет в этом доме? Паутина, пауки, крысы, духи давно умерших… и — маньяк!Члены шайки нервно захихикали, озорники замерли в радостном предвкушении страшных событий. Кто-то даже тихонько завыл, будто привидение. Однако Уилф взглядом укротил их и снова взялся стращать свою жертву:— Да, да, огромный, бородатый маньяк! И в руках у него громадное ружье! Ну, в такого жалкого шмакодявку, как ты, он, наверно, стрелять не станет. Зачем? Для таких малышей, которые среди ночи нарушают его покой, у него заготовлены длинный острый нож, крюк в потолке и петля на шею!Бен схватил Алекса за руку и испуганно стал умолять юного друга:— Не надо, Алекс, не ходи. Он бросил вызов мне, я и пойду!Но Уилф имел свои соображения на сей счет, он оттолкнул Бена от его защитника. Подлому мальчишке доставляло удовольствие издеваться над Алексом.— Нет-нет, Бен! Ты не пойдешь, ты уже доказал, что трусишь — не решился сразу принять вызов! Нет, пусть идет он, и пусть его там прикончат. Он же хочет принять вызов вместо тебя, да, Александра?Эми хотела было прийти на помощь брату, но Бен предостерегающе взглянул на нее, и Алекс ответил Уилфу сам:— Ладно, я пойду! Только я хочу, чтобы ты в ответ принял мой вызов. Идет? Это ведь по-честному — вызов за вызов!Шайка одобрительно загудела. По их мнению, это было справедливо.Уилфа они считали своим главарем, он был большой и сильный, а уж в храбрости его никто не сомневался.И Уилф понял, что, если сейчас он спасует, шайка потеряет веру в него. Подумать только! Оробел перед таким несчастным, плюгавым губошлепом — Алексом Сомерсом!— Принято! Только, как говорил твой дружок, если это не глупость какая-то. Ну, что ты хочешь предложить мне, шмакодявка?Шайка одобряюще захихикала. Уилф выпятил грудь и широко улыбнулся, чтобы доказать своим приспешникам, будто не боится ничего на свете.Алекс глубоко втянул воздух, словно набираясь смелости.— Вот тебе мой вызов! Если я пробуду в Доме призрения больше двух минут, ты должен войти туда и вызволить меня!— Фу, — скривилась Регина. — Раз ты не боишься, наш Уилф, ясное дело, тоже не испугается.Шайка опять одобрительно зашумела. Все они были уверены в храбрости своего вожака. Правда, сам Уилф эту уверенность не разделял. Он уже ругал себя, что придумал глупую затею с вызовом.— Ну что ж, уже полночь! — отвлек его от этих мыслей Бен. — Наверно, нам всем надо двигаться к Дому призрения.— Нам? — бросила на него уничижающий взгляд Регина. — Ты со своим псом можешь идти, куда хочешь! Трус!«За ногу мне куснуть его, что ли?» — посоветовался с хозяином Лабрадор.Бен погладил преданного друга по голове: «Ни к чему! Все идет как по-писаному, дружок. Алекс, оказывается, превосходный актер».Прячась за сиренью, росшей у забора Дома призрения, они подкрались ко входу. Регина посмотрела на часы:— Двенадцать. Ну, давай, заходи внутрь!Алекс открыл калитку и боязливо двинулся к дверям страшного дома.— Иди, иди, там тебя не съедят! — громким шепотом подначивала его Регина, а шайка злорадно хихикала.Дойдя до дверей, Алекс остановился, потом поднял руку и тихо постучал два раза.Двери распахнулись, и на пороге вырос Джон, но в каком виде! Будто страшилище из кошмарного сна! На плечах у него, словно широченный плащ, висело одеяло, лицо было вымазано мукой, подглазья зачернены сажей, а из-под верхней губы, словно клыки, торчали стручки бразильского ореха. Дико захохотав, он сгреб Алекса, втащил его внутрь и захлопнул дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
Все снова задумались. Уилл долго стоял молча, сложив руки на груди, и вдруг его голос нарушил тишину.— Если действительно по часовой стрелке, значит, теперь мы должны заняться Святым Иоанном. Только сдается мне, что на этой точке теперь находится железнодорожная станция.Жена Уилла нагнулась над точкой, где было написано «Святой Иоанн».— Когда я училась в школе, мистер Брейтуэйт рассказывал, что там, где сейчас железнодорожная станция, раньше была кузница и конюшни.И тут Бена осенило, что означает надпись на деревянной дощечке. Он взял ее из рук Алекса.— Ну ясно! Две лошади и повторяющаяся буква «с» — «сссс». Готов спорить, эта буква «с» означает подкову.— Замечательно! — стиснула руку юноши миссис Уинн. — Надо же, какой ты сообразительный. Завидую! Но мне вот какая страшная мысль пришла в голову: что если станцию выстроили прямо на месте конюшен? Что тогда делать?Эйлин нахмурилась:— Остается надеяться, что это не так. Не надо паниковать раньше времени. Думаю, мистер Брейтуэйт что-нибудь об этом знает.— Вы правы, — вздохнула старая леди. — Нам остается одно — набраться терпения и ждать. Спасибо, Эйлин и Сара, за чудесный ужин. Ой, смотрите, как поздно, пора нам домой.Миссис Уинн завернула чашу в чистую салфетку и решила передать ее адвокату, мистеру Маккею, чтобы он хранил сокровище в сейфе. Все забрались в двуколку, и Уилл отправился развозить гостей по домам.У Бена между тем уже был продуман план встречи с Уилфом Смизерсом. Было всего десять вечера, когда он проводил миссис Уинн в ее комнату. Она поблагодарила его:— Замечательный вечер, Бен, будем надеяться, что утро нас порадует хорошими вестями. Не засиживайся допоздна и запри дверь, когда будешь ложиться. О боже, как я устала! Глава 29 Бен сидел за кухонным столом, Лабрадор расположился у его ног. Каждый думал о своем. Гораций, прикрыв хвостом передние лапы, наблюдал, как бьются в оконное стекло неугомонные мошки, напрасно рассчитывая пробраться к лампе. Прошло уже десять минут с тех пор, как часы в холле пробили половину двенадцатого.Бен моргнул и потер глаза: «Пошли, Нед, пора», — он снял с гвоздя ключ и тихонько отпер заднюю дверь.Гораций, мурлыкая, последовал за ними в сад. Черный Лабрадор пригрозил ему: «Не вздумай увязаться за нами!»«Мур-р! — отозвался кот. — Раций идет ловить бабочек».Большой мотылек, до этого бившийся о стекло, влетел в кухню и начал кружить под лампой. Нед заманивал кота обратно в кухню, приговаривая: «Вон, гляди, какой жирный мотылек, пожирней, чем бабочки. Ступай, излови его. Спорим, не сумеешь!»Гораций презрительно выгнул хвост: «Мяу! Раций ловит бабочек, а уж мотылька-то поймать ему раз плюнуть. Гляди! — он бросился в кухню, вскочил на стол и начал размахивать лапой, стараясь зацепить мотылька. — Мррр… сейчас… сейчас схвачу эту мошкарюгу!»Лабрадор кивнул: «Вот это дело, Гораций. Изловишь мошкарюгу, будет тебе ужин. Ну, пока. Хм, „мошкарюгу“, что это я мелю? Скоро стану таким же дурачком, как этот кот».Бен запер заднюю дверь и с любопытством посмотрел на друга: «О чем это ты толкуешь?»«О мошкарюге, — с раскаянием взглянул на него Нед, — тебе, приятель, не понять. Пошли, небось наши друзья уже заждались».У чайной лавки Эванса среди ночных теней затаились Уилф Смизерс и его свита.Регина вынула карманные часы, подаренные ей на день рождения.— Почти без десяти двенадцать. Сейчас явится.Худой, нервно переминающийся с ноги на ногу, мальчик по имени Арчи грыз ноготь.— Наверно, не придет, может, и нам лучше по домам? Мои мать с отцом и не знают, что я ушел.Уилф потянул его за ухо, да так, что Арчи пришлось встать на цыпочки.— Трус несчастный, вот ты кто! Вали домой, да поскорее! Но больше к нам не подходи.— Проваливай, проваливай, слюнтяй, — скорчил рожу Томмо. — Да кому ты нужен, жалкий червяк! Катись!Но Уилф выпустил Арчи и набросился на толстяка.— А тебя кто просил вмешиваться, жирнюга? Небось еще больше трясешься, чем он.— А по-моему, больше всех трясется сам Уилф, не меньше, чем бедный Арчи, правда, Томмо? — прозвучал новый голос.Уилф чуть не подскочил, когда из темноты появился его недавний обидчик. Однако предводитель шайки быстро взял себя в руки и рявкнул:— Как ты здесь очутился?Из переулка на всякий случай подтянулись черный Лабрадор, Алекс и Эми. Бен улыбнулся.— Так же, как и ты. Как рука? Еще болит? В ответ Уилф презрительно улыбнулся.— Забудь о моей руке! Ты смошенничал, когда мы дрались, и я тебе это докажу. Но теперь тебе не выкрутиться. Спорю, что ты жалкий трус и тебе слабо принять вызов!— С чего вдруг я должен принимать твой вызов? — пожал плечами Бен.— С того, что если не примешь, всем станет ясно, что ты трус! — выкрикнула Регина из-за спины Уилфа.— Бен не трус, — ответил ей Алекс.— А ты заткнись, Александра! — фыркнула Регина.— Сама заткнись, дурища! — взорвалась Эми. Бен встал между ними:— Ну хватит обзываться! Я приму твой вызов, Уилф, если только это не очередная глупость. Не собираюсь прыгать с колокольни и приземляться на голову, да и лупить рукой по стене тоже не буду.Кто-то из членов шайки презрительно хмыкнул. Уилф гневно глянул на него и обернулся к Бену:— Ничего такого я не требую. Никакого подвоха не будет. Так принимаешь вызов?— Ну, выкладывай, чего ты хочешь! — Бен дунул на прядь, опустившуюся на глаза.Уилф взял карманные часы у Регины и посмотрел на циферблат.— Еще две минуты! Как только пробьет полночь, ты войдешь в Дом призрения! Там обитает маньяк-профессор. Войдешь один. Мы останемся здесь и проверим, не сдрейфишь ли ты. Согласен?Бен, казалось, заколебался и немного попятился.— Ха-ха! Испугался! — злорадно оскалился Уилф.— Да нет, — неуверенно произнес Бен, — просто… мне неохота входить в этот дом. У меня на то есть причины.Регина ткнула в него пальцем:— Трус! Трус!Алекс заслонил собой старшего друга. Паренек был бледен, и колени у него тряслись, но он чуть ли не шепотом заявил:— Отвяжитесь от Бена! Он уже доказал всем, что он не трус. Я вместо него принимаю вызов!Уилф с удивлением воззрился на него:— Ты? Ха-ха! Да я слышу, как у тебя коленки стучат друг о друга. Хочешь сказать, что ты пойдешь к маньяку-профессору?Алекс стиснул кулаки так, что костяшки пальцев побелели, громко сглотнул и кивнул.Уилф скрючил пальцы, будто когти, вытаращил глаза и, надвигаясь на Алекса, заговорил загробным голосом:— Да ты знаешь, дурачок, что тебя ждет в этом доме? Паутина, пауки, крысы, духи давно умерших… и — маньяк!Члены шайки нервно захихикали, озорники замерли в радостном предвкушении страшных событий. Кто-то даже тихонько завыл, будто привидение. Однако Уилф взглядом укротил их и снова взялся стращать свою жертву:— Да, да, огромный, бородатый маньяк! И в руках у него громадное ружье! Ну, в такого жалкого шмакодявку, как ты, он, наверно, стрелять не станет. Зачем? Для таких малышей, которые среди ночи нарушают его покой, у него заготовлены длинный острый нож, крюк в потолке и петля на шею!Бен схватил Алекса за руку и испуганно стал умолять юного друга:— Не надо, Алекс, не ходи. Он бросил вызов мне, я и пойду!Но Уилф имел свои соображения на сей счет, он оттолкнул Бена от его защитника. Подлому мальчишке доставляло удовольствие издеваться над Алексом.— Нет-нет, Бен! Ты не пойдешь, ты уже доказал, что трусишь — не решился сразу принять вызов! Нет, пусть идет он, и пусть его там прикончат. Он же хочет принять вызов вместо тебя, да, Александра?Эми хотела было прийти на помощь брату, но Бен предостерегающе взглянул на нее, и Алекс ответил Уилфу сам:— Ладно, я пойду! Только я хочу, чтобы ты в ответ принял мой вызов. Идет? Это ведь по-честному — вызов за вызов!Шайка одобрительно загудела. По их мнению, это было справедливо.Уилфа они считали своим главарем, он был большой и сильный, а уж в храбрости его никто не сомневался.И Уилф понял, что, если сейчас он спасует, шайка потеряет веру в него. Подумать только! Оробел перед таким несчастным, плюгавым губошлепом — Алексом Сомерсом!— Принято! Только, как говорил твой дружок, если это не глупость какая-то. Ну, что ты хочешь предложить мне, шмакодявка?Шайка одобряюще захихикала. Уилф выпятил грудь и широко улыбнулся, чтобы доказать своим приспешникам, будто не боится ничего на свете.Алекс глубоко втянул воздух, словно набираясь смелости.— Вот тебе мой вызов! Если я пробуду в Доме призрения больше двух минут, ты должен войти туда и вызволить меня!— Фу, — скривилась Регина. — Раз ты не боишься, наш Уилф, ясное дело, тоже не испугается.Шайка опять одобрительно зашумела. Все они были уверены в храбрости своего вожака. Правда, сам Уилф эту уверенность не разделял. Он уже ругал себя, что придумал глупую затею с вызовом.— Ну что ж, уже полночь! — отвлек его от этих мыслей Бен. — Наверно, нам всем надо двигаться к Дому призрения.— Нам? — бросила на него уничижающий взгляд Регина. — Ты со своим псом можешь идти, куда хочешь! Трус!«За ногу мне куснуть его, что ли?» — посоветовался с хозяином Лабрадор.Бен погладил преданного друга по голове: «Ни к чему! Все идет как по-писаному, дружок. Алекс, оказывается, превосходный актер».Прячась за сиренью, росшей у забора Дома призрения, они подкрались ко входу. Регина посмотрела на часы:— Двенадцать. Ну, давай, заходи внутрь!Алекс открыл калитку и боязливо двинулся к дверям страшного дома.— Иди, иди, там тебя не съедят! — громким шепотом подначивала его Регина, а шайка злорадно хихикала.Дойдя до дверей, Алекс остановился, потом поднял руку и тихо постучал два раза.Двери распахнулись, и на пороге вырос Джон, но в каком виде! Будто страшилище из кошмарного сна! На плечах у него, словно широченный плащ, висело одеяло, лицо было вымазано мукой, подглазья зачернены сажей, а из-под верхней губы, словно клыки, торчали стручки бразильского ореха. Дико захохотав, он сгреб Алекса, втащил его внутрь и захлопнул дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27