Но грустные размышления юноши были прерваны: через дверь в каморку внезапно проникло бледное голубоватое сияние. Ключ в замке повернули, дверь открылась, и сияние переместилось в комнату. Смотреть на него пленник не мог — свет был слишком ярким — и разглядеть, кто стоит за его источником, ему не удавалось. Но тут фигура шагнула вперед, и Эвандер узнал Пострему. Он пристально посмотрел ей в глаза. Ведьма улыбнулась, но улыбка была крайне неприятной.
— Злорадство — это отвратительная черта, не так ли? — горько сказал Эвандер.
— Тебя ожидает крайне любопытное будущее, — спокойно прокомментировала ведьма. — Я пошлю тебя на продажу в древний Урдх. Тамошние богачи хорошо заплатят за такое редкостное создание. Думаю, тебя выставят на всеобщее обозрение, может быть, даже научат кое-каким трюкам на потеху толпе.
Эвандер был потрясен. Так ведьма понятия не имела, что он принц Данаис! Она просто хотела продать его, как урода, чтобы зеваки глазели, смеялись и кидали в него помои. Его поместят в клетку, на забаву гостям в доме какого-нибудь богача! Эвандер судорожно сглотнул. Трудно было себе представить худшую участь.
— Итак, тебе нечего сказать, не правда ли, юноша?
— Я… — Эвандер и правда был слишком потрясен, чтобы говорить. Он пытался что-то сказать, а ведьма стояла и хихикала. В конце концов вместе с нахлынувшей яростью к юноше вернулся голос:
— Использование магии с целью похищения — это преступление против всего человечества. Тебя повесят, когда поймают, ведьма!
Пострема в ответ бесстрастно улыбнулась:
— Не захвати тебя я, это сделал бы кто-нибудь другой. Ты стоишь тысячи крон, юноша, тысячи. Кожа на твоих плечах просто восхитительна. Такое колдовство встречается крайне редко — просто потому, что большинство жертв умирает в процессе превращения, а выживших в лучшем случае сжигают на площади городские зеваки. Ты — живое свидетельство крайне сильного колдовства. Найдется немало желающих как следует заплатить за тебя. Да, немало желающих.
— Недорого же стоит твоя профессиональная честь, если ты за серебро можешь продать в рабство человека, обратившегося к тебе за помощью. Я всегда верил, что призвание колдуньи — помогать смертным. Теперь вижу, что ошибался.
Пострема рассмеялась, но слова юноши задели ее. Она прекрасно знала, что неоднократно преступала профессиональный кодекс.
— Жизнь собьет с тебя спесь, юноша. Не пристало уроду подобное высокомерие.
Ведьма повернулась на каблуках и вышла из комнаты, голубоватое сияние плыло впереди нее.
Эвандер откинулся назад, на проволочную стенку клетки. Это был последний удар по его самолюбию — его просто смешали с грязью. Пострема не знала, кем юноша является на самом деле, и считала его всего лишь уродом.
Час-другой Эвандер сидел, уставившись в темноту. Дух его был сломлен. Мысли о том, что его ждет, казались невыносимыми. Лучше уж при первом удобном случае убить себя. Лучше смерть, чем позор и бесчестье.
Мало-помалу в болоте жалости к самому себе с Новой силой вспыхнула ярость. Эвандер пришел в себя и начал действовать — насколько это было в его силах. Юноша осмотрел клетку. Прочная, перевитая проволока ни в какую не поддавалась его усилиям растянуть или выгнуть ее, как он ни старался. В самые большие отверстия едва удавалось просунуть руку. В высоту клетка была больше, нежели в ширину. Лечь в клетке Эвандер не мог — она оказалась слишком узкой. Зато он обнаружил, что, прислонившись спиной к одной стенке, ногами может упереться в противоположную. Воодушевленный этим, Эвандер вскарабкался наверх и обследовал всю внутреннюю поверхность клетки, прежде чем сдался и спрыгнул на пол. Затем он свернулся калачиком и на несколько часов уснул.
Глава 12

На рассвете один из слуг с лампой в руке приковылял по лестнице, чтобы проведать пленника. Но клетка оказалась пустой, а юноши нигде не было видно. Слуга запаниковал и, мельком оглядев каморку, сорвал с гвоздя ключ, ринулся к клетке и отпер дверь. Куда же мог деться этот треклятый парень? Как он сбежал? Ведь побег отсюда невозможен.
Глупцу даже не пришло в голову взглянуть вверх, под потолок клетки, где проволока переплеталась так плотно, что притаившегося Эвандера снаружи не было видно.
Когда слуга просунул голову в клетку, юноша спрыгнул ему прямо на спину. Слуга рухнул на пол. Эвандер в ту же секунду вскочил на ноги, но его противник оставался недвижим. Юноша затащил его в клетку, взял связку ключей и запер проволочную дверь.
Сжав зубы, чтобы они не стучали, Эвандер выскользнул из каморки и вступил на освещенную половину дома. От возбуждения и чувства опасности сердце билось в два раза быстрее. Ему хотелось закричать от восторга, и, чтобы сохранить молчание, пришлось прикусить язык. Юноша, крадучись, поднялся по лестнице и незамеченным достиг первого этажа. Направо от лестницы уходил длинный коридор, на стенах которого висели ковры. Налево вело несколько темных проходов. Нервы юноши были напряжены до предела, но он твердо решил не дать поймать себя снова. Беглец бесшумно крался по коридору с коврами, разыскивая входную дверь.
Он услышал впереди шаги: кто-то приближался. Юноша пятился, пока не попал на плохо освещенную часть этажа, повернул налево, поднялся по какой-то лестнице в конце пустого коридора и внезапно очутился в огромном зале.
Помещение освещалось монжонскими лампами-шарами, свисающими с зеркального потолка. По всей комнате стояли ткацкие рамы с коврами и ткаными полотнами. Эвандер бесшумно прошел по паркету к двойным дверям, открыл двери и скользнул в темную комнату с большим окном и балконом. Он решил, если понадобится, спуститься на улицу по наружной стене дома.
Юноша двинулся к окну, но наступил на что-то гремящее. Слева от него раздалось шипение, кто-то сдернул покрывало с монжонской лампы-шара, и комнату залил свет. Эвандер отпрыгнул назад, зацепился за стул и упал.
Проснувшаяся ведьма вскочила с кровати и судорожно искала на ночном столике кинжал. Через минуту она нащупала оружие и повернулась к Эвандеру.
— Клянусь Вздохом, у кого-то на спине не останется живого места! — крикнула она. — Как, во имя Дыхания, тебе удалось выбраться из клетки? — Пострема приблизилась к юноше, держа перед собой нож, и заорала:
— Миджджот!
Ведьма потянулась к большому серебряному колокольчику, который стоял на полке. Эвандер вышел из оцепенения, схватил колокольчик и швырнул его через плечо, прямо в окно.
— Ах ты змееныш! — Ведьма бросилась на юношу с ножом.
Эвандер отскочил в сторону, схватил тяжелую подушку и ударил Пострему прямо по голове и плечам. Удар вышел довольно сильным — ведьма с грохотом повалилась на спину. Нож упал на пол и подкатился к ногам Эвандера. Юноша подобрал оружие и мельком осмотрел — красивый кинжал с гардой в форме диска и длинным узким лезвием. На эфесе были вырезаны руны.
Глаза противников встретились. Все казалось странным и замедленным. Сделать несколько шагов вперед и вонзить лезвие в беззащитное тело было делом нескольких секунд. Пострема именно этого и ожидала, но Эвандер не был убийцей. Правда, внутренний голос уговаривал его убить ведьму, ведь она это заслужила, однако юноша почему-то сдержался. Убивать в отместку за одну проведенную в клетке ночь — нечестно. Ему не причинили вреда. А в глазах ведьмы стоял ужас, ибо она ясно ощутила ярость юноши и истолковала ее неверно. Бежавший пленник был сделан из более благородного материала.
На лестнице раздался топот ног — это бежали слуги. Эвандер сунул кинжал за пояс, метнулся к окну и выскользнул наружу. Вдогонку ему неслись вопли Постремы.
Юноша оказался на почти отвесной черепичной крыше, так что ему пришлось согнуться и карабкаться на четвереньках. Метров через двадцать крыша кончилась. Десятью футами ниже виднелась крыша соседнего здания. За его спиной раздался шум. Это слуги ведьмы приступили к поискам. Их подгонял резкий голос Постремы, вышедшей на балкон. Медлить было некогда. Юноша прыгнул, на долю секунды завис в ночном небе, приземлился на соседнюю крышу и тут же заскользил к дождевому желобу, судорожно пытаясь ухватиться за черепицу. Только в самый последний миг Эвандеру удалось вцепиться в край желоба. Теперь беглец висел на высоте трех этажей, неистово болтая ногами в воздухе.
Всходило солнце. Через минуту его заметят, и начнется суматоха. Юноша слышал, как перекликаются слуги ведьмы. Им не очень-то хотелось лазить по отвесной черепичной крыше. Их нерешительность дала Эвандеру короткую передышку. Он постарался успокоиться и заглянул под карниз. В четырех футах ниже виднелась дренажная труба. Юноша соскользнул к ней и, хотя руки устали, сумел за нее ухватиться.
Еще ниже в стене располагалось окно. Эвандер спустился по трубе и ударом ноги распахнул ставни, оказавшиеся то ли непрочными, то ли поломанными. Через секунду он перебросил тело через подоконник, ступил на пыльный деревянный пол и с облегчением вздохнул. В темноте он сбил какие-то банки, и они с грохотом покатились по доскам пола. Наконец Эвандер нащупал дверь и с трудом открыл.
Сверху доносились громкие голоса: видимо, там услышали производимый юношей шум. Кто-то спускался по лестнице, а Эвандеру совсем не хотелось встречаться с хозяевами дома. Как минимум придется отвечать на вопросы представителей закона. Эти проклятые портреты могли уже появиться в Монжоне. Кто-нибудь может его узнать, и все — финита ля комедиа. Ведь как только он исчез из Седимо в сопровождении Косперо, кузены-узурпаторы трона наверняка назначили награду за поимку бежавшего принца.
Эвандер взлетел вверх по узкой лесенке и, открыв скрипящую дверь, выбрался на плоскую крышу, нависающую над покатой.
Едва ступив на нее, он понял, что совершил ошибку. Прямо над ним оказались слуги Постремы.
Увидев беглеца, они громко закричали, а один перелез через перила и спрыгнул на дальний конец той крыши, на которой стоял юноша. С улицы тоже неслись крики.
Эвандер бросился в противоположном направлении, перепрыгнул проем между домами, с трудом преодолел несколько наклонных крыш, тщетно разыскивая путь вниз. К несчастью, все двери, которые ему попадались, были заперты. Пытаясь выбраться из квартала Знахарей по крышам, он долго перебирался с дома на дом, избегая широких улиц. Так он оказался в районе высоких зданий, длинных ангаров без окон и многочисленных складов.
Дальнейший путь Эвандера пролегал по крыше дистилляционного отделения мастерских, производящих благовония. Из бесчисленных окон поднимались ароматы цветочных концентратов. Юноша стремительно продрался сквозь облако горячего пара, невыносимо пахшего розами, добежал до края крыши и увидел открытый люк. Под ним, внутри, стоял огромный чан с кипящим цветочным соком. Эвандер повис на руках и принялся раскачиваться. Он висел в десяти футах над чаном и в случае неудачного падения сварился бы в розовом масле. Вокруг него извивались разнообразные трубки. В четырех футах справа виднелась железная труба толщиной с его запястье. Еще ниже эта труба соединялась с другой, гораздо более толстой. Оставалось либо допрыгнуть до первой трубы, либо свалиться в кипящее варево. Другого выбора не было.
Помолившись без слов древним седимским богам, Эвандер как следует раскачался, отпустил руки и полетел к трубе. Каким-то чудом руки юноши мертвой хваткой уцепились за нее. С минуту он качался, как цирковой акробат, а потом пальцы соскользнули, и Эвандер полетел вниз.
Одна нога все же угодила в чан, и горячий пар обжег ее. Эвандер вскрикнул, быстро подтянулся и встал, осторожно балансируя на краю. Аромат кипящих цветов почти одурманил его, но юноше удалось сделать несколько шагов вперед и схватиться за трубу. Наконец он восстановил равновесие. Худшее было позади.
Перебирая руками, Эвандер передвигался по трубе, а она становилась все горячее и горячее. Юноша страшно устал, но в конце концов добрался до места соединения со второй, более толстой трубой. Она тоже была теплой, и вокруг нее можно было обвиться и лечь на живот. Но и здесь было неподходящее место для отдыха. Эвандер чувствовал, что труба с каждой минутой раскаляется все сильнее, и поэтому встал и пошел по ней, расставив руки, чтобы удержать равновесие. Падать пришлось бы на двадцать футов вниз, на многочисленные, в основном пустые баки. У дальней стены юноша заметил нечто похожее на лестницу. Вот он, выход! Теперь бы только сохранить равновесие! Преодолевая изгиб трубы, Эвандер замахал руками, стараясь не упасть. На мгновение он зашатался и подумал, что упадет, но выпрямился, быстро пробежал последние десять футов, остававшиеся до лестницы, и вцепился в нее, как утопающий хватается за соломинку.
Где-то внизу с шумом распахнулась высокая дверь. Вошли несколько человек. Эвандера они не разглядели — юноша был надежно скрыт трубами и паром, поднимавшимся над центральными баками. Беглец бесшумно спустился по лестнице и выбрался на галерею, идущую параллельно полу на уровне кромки самых высоких чанов. Эти емкости, сделанные из крепкого дерева, были двадцати футов в диаметре и двадцати футов в глубину. От них тянулись трубы к медным перегонным кубам у стены.
Мужчины поднимались по лестнице на галерею. Через несколько секунд его обнаружат! Нужно как-то спрятаться. Эвандер открыл подвернувшийся люк в полу и увидел внизу огромную кучу мокрых, переработанных цветов. Думать было некогда. Юноша прыгнул.
Через мгновение он по шею провалился в кучу цветочных отходов. Там было тепло и пахло прелыми листьями. Двигаться было сложно, и, пошевелившись, Эвандер только глубже увяз. Пытаясь добраться до края кучи, он, словно в зыбучих песках, успел погрузиться с головой, прежде чем нащупал рукой твердую опору. Юноша напряг руки и подтянулся вперед, навстречу спасению. Сначала руки, потом голова освободились из влажной массы, и Эвандер увидел, что держится за брошенные кем-то грабли. Последнее усилие — и он выбрался из кучи отходов на воздух и ощутил под ногами гравий. С ног до головы юношу покрывали вываренные цветы.
Он слышал, как вверху, над ним разговаривают. Этих мужчин, безусловно, заинтересует распахнутый люк. Эвандер кинулся бежать, пересек двор и нырнул в ворох соломы, сваленной у стены заводского стойла.
Это оказалось предусмотрительным решением, потому что спустя несколько секунд во двор вошли двое слуг ведьмы и управляющий мастерскими. Они наскоро обыскали верхние уровни зала с перегонными кубами, но беглеца там уже не было. Рабочие на галерее заявили, что ничего необычного не заметили. Управляющий проорал что-то крайне нелестное. Слуги повернулись и вышли.
Эвандер прятался в соломе больше часа, молясь про себя, чтобы преследователи бросили поиски и вернулись к ведьме раньше, чем он осмелится выбраться наружу. Наконец, разбрасывая вокруг себя клочки сена и комья перегноя, юноша прокрался к двери и выглянул во двор. Вокруг не было видно ни души.
Беглец пробрался в конюшню. В стойлах дремали десять лошадей. В дальнем углу стояли телега и маленькие тележки. На всех стенах висели упряжь и инструменты.
В поилке ему удалось кое-как смыть большую часть грязи. Он все еще походил на чучело, но уже не столь явно привлекал внимание.
Ворота были открыты, рядом на посту дремал стражник. Эвандер, стараясь выглядеть как можно более естественным, на негнущихся ногах проковылял мимо стражника, едва кивнув в знак приветствия. Стражник не обратил на юношу ни малейшего внимания.
Выйдя из ворот, Эвандер во весь дух припустил по прямой улице, мимо складов и пивоварни. Он пробежал примерно полмили. Один раз он услышал в отдалении крики и оглянулся, но слуг Постремы не увидел. Это не успокоило юношу, и он ринулся дальше, то и дело оглядываясь.
Было раннее утро, город только начинал просыпаться, и улицы были практически пусты.
Наконец Эвандер осмелился остановиться и перевести дыхание. Он свернул в переулок и прислонился к стене. Через некоторое время сердце забилось ровнее. Юноша все еще не мог избавиться от мысли, что он едва-едва не окончил жизнь в ворохе липкой цветочной массы.
Он уже собирался продолжить путь, когда услышал, как неподалеку, в прилегающем к переулку дворике, с треском распахнулась дверь. Немедленно послышались многосложные ругательства. Потом придушенный вскрик, дикий вопль, звук удара и снова витиеватая ругань.
Эвандер вжался в стену, в голове у него роились многочисленные вопросы. Чувствуя, что лезет из огня в полымя, юноша заглянул за угол.
Глава 13

Два хорошо одетых молодых человека пытались затолкать в экипаж какую-то девушку и вслух сетовали на тумаки, которыми она наделяла их в процессе борьбы.
Вся троица кричала друг на друга по-монжонски. Эвандер не разобрал ни слова, но понял, что девушку все происходящее явно не устраивает, а разряженные молодые люди пытаются ее похитить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36