- Нет, пожалуйста, не надо. Я хочу домой, туда, в квартиру... Мне уже лучше. Какое счастье, что вы пришли, иначе он бы...
Она, запутавшись, искала слово.
Я наблюдал за Келманом, который все ещё пытался встать. Странные животные звуки вырывались из его глотки. Что там Келман наговорил? Или он все это только выдумал?
Нужно разобраться. Это может стать ключом к разгадке. Десять миллионов долларов... Что все это значит? И есть ли тут связь с другими преступлениями? Похоже, должна быть...
Прервав мои размышления, вошел лейтенант Лу Магулис.
IX.
Покинув управление полиции, я зашагал к каналу, направляясь западнее, в сторону Бродвея.
Я ответил на все вопросы, но не более того. Например, я не обратил их внимания на то, что Уэйн Кэбот был замешан в кражах драгоценностей. Ну, может быть, это вовсе не соответствовало действительности, и Келман всю историю просто выдумал. Кроме того, мне это было совершенно безразлично.
Можно было ещё немного потянуть время, прежде чем решиться назвать имя Ванессы Маури, и время это следовало использовать с толком. Некоторые кусочки мозаики уже начинали подходить друг к другу, и я надеялся, что скоро к ним прибавятся другие.
Ветер стих, но дождь усилился. Я надвинул на лоб шляпу. Капли воды секли лицо и, тем не менее, скорее случайно недалеко от канала я заметил молодого человека без шляпы. Ему не нужна была шляпа - он был в плаще с капюшоном, надвинутым на голову.
Наверняка Ларри Клей был не единственным в Нью-Йорке парнем в плаще с капюшоном, и, кроме того, я его никогда прежде не видел. Но инстинктивно я решил проследить за этим человеком. Он торопливо шагал вдоль канала на север, в сторону Бауэри.
От Норд Ривер слабо долетал вой судовой сирены, из домов слышалась приглушенная музыка. Летом здесь на тротуарах у подъездов спали городские бродяги, но не в такую ночь, как эта. Какая-то машина промелькнула и скрылась в пелене дождя.
Парень в плаще с капюшоном пересек улицу и на миг попал в полосу света, падавшего из открытой двери какого-то кафе. Не оборачиваясь и не останавливаясь, он шагал дальше вдоль по улице. Затем, когда мы, не меняя направления, миновали три квартала, он свернул в узкий грязный переулок.
Весь тамошний квартал всплошную занимали бары, игорные залы и заведения со стриптизом. Перед одним баром - погребком парень остановился, поколебался и вошел. Обе створки входных дверей были распахнуты, и свет изнутри освещал тротуар.
Я подошел поближе.
Мужчина в сером фланелевом костюме и несвежей соломенной шляпе стоял, опершись на перила, на верхней ступеньке лестницы, ведущей в погребок. Похоже, он в любой момент мог умереть от скуки. Парень явно был вдребезги пьян, и только с величайшим трудом держался на ногах, крепко схватившись за перила и одновременно опираясь на створку двери.
Я миновал его, спустился по лестнице и оказался в душном прокуренном зале. Желтый свет, на беленых стенах - черно-белые рисунки, почти все изображали обнаженных женщин. Длинная стойка занимала половину помещения. Перед ней стояли высокие табуреты на хромированных ножках. Напротив бара поместилось несколько столиков. В углу гремел музыкальный автомат.
Зал был почти пуст. За одним из столиков сидел какой-то заурядный малый, апатичный и равнодушный ко всему происходящему. Застиранная коричневая рубаха вылезала из штанов, пиджак валялся на коленях. Подперев обеими руками подбородок, он глядел прямо перед собой. Между локтями растеклась пивная лужица.
Через несколько столиков восседал худой седовласый мужчина. Когда он попытался взять стакан, руки забило мелкой дрожью.
Типичный алкоголик...
Два пьяных молодых оболтуса, покачиваясь, рылись по карманам в поисках завалявшейся мелочи. Видимо, все остальные деньги они уже прокутили.
Человека в плаще с капюшоном видно не было.
Когда пластинка в музыкальном автомате кончилась, внезапно появившаяся девушка выбрала новую. Громкая музыка ударила по ушам.
- Наконец-то что-то приличное, а не осточертевшее старье, - буркнула она себе под нос, направляясь к бару.
При здешнем освещении оценить её возраст было нелегко. Ей могло быть и пятнадцать, и двадцать пять. Лицо покрывал толстый слой пудры, а макияж под ним она наносила не иначе лопатой. На ней были туфли на сверхвысоких каблуках и узкая юбка с разрезами на боках, при каждом шаге обнажавшая бедра.
Она споткнулась, ухватилась за стойку и удержалась на ногах. Потом осторожно выпрямилась и внезапно уставилась на меня. В губах её торчала сигарета.
- Огня... - с трудом выговорила она, но глаза сверкнули стеклянным блеском.
Я подал ей свою зажигалку. Девушка прислонилась к стойке и прикурила, не вынимая сигарету изо рта.
- Вы ищете... - она закашлялась, и я не понял, что она сказала дальше. Зло швырнув сигарету на пол, она растоптала её носком туфли.
Потом открыла было рот, чтобы что-то сказать, когда поднялся из-за кассы и подошел к нам бармен - лысый толстяк с хитрыми колючими глазами.
Девушка повернулась к нему и пробормотала:
- Джин... двойной... милой маленькой Лолли.
Не вынимая изо рта окурок вонючей сигары, он прошипел:
- Больше тебе ничего не видать, Лолли! Исчезни, наконец, пока я тебя не вышвырнул.
- Я за неё плачу, - вмешался я.
Он взял бутылку и налил, не удостоив меня даже взглядом.
- Спасибо, мистер, - шепнула девушка.
- Все в порядке, детка.
Она наклонилась ко мне и прошептала:
- Вы ищете женщину, мистер?
- Нет, одного мужчину, который вошел сюда незадолго до меня. В плаще с капюшоном...
- О-о, - пьяно удивилась она, - вот вы какой...
- Нет, я лишь хочу поговорить с ним, вот и все.
Я показал ей три бумажки по доллару. Бармен за нами наблюдал, и я повернулся к нему.
- Вы видели, как сюда вошел парень в плаще с капюшоном?
Что-то вспыхнуло в его глазах. Он перестал жевать свою вонючую сигару и медленно покачал головой.
- Никого не видел.
Голос звучал твердо, но осторожно.
Девушка рядом со мной усмехнулась, схватила деньги и сунула их в декольте.
- Ты чертов врун, Джо. Я его видела, и только несколько минут назад. Я...
- Последние десять минут сюда никто не заходил, - отрезал бармен, нахально глядя мне в глаза.
- Но эта малышка другого мнения.
- Эта пьяная стерва...
- Она не настолько пьяна, чтобы ничего вокруг не видеть, - возразил я.
Бармен педантично раздавил в стеклянной пепельнице остаток своей сигары, медленно поднял глаза и негромко спросил:
- Вы ищете ссоры, мистер?
Оставив в покое пепельницу, он сунул руку под стойку. Я выхватил "люгер" и приставил дуло к его груди.
- Не знаю, что ты там прячешь, Джо, но советую тебе оставить его там, где есть.
Он положил обе руки на стойку ладонями вверх.
- Выкладывай! - прикрикнул я.
Толстяк вздохнул.
- Ладно, Ларри Клей тут был. Ну и что? Кто вы такой?
- Скажем так - недреманное око закона.
В глазах бармена мелькнул испуг. Он сглотнул и добавил:
- Ларри Клей здесь был, и я вручил ему пакет, который попросили передать. Ничего незаконного тут нет.
- Возможно. Все зависит от того, что было в пакете, - заметил я.
- Понятия не имею, - заверил толстяк. - Я просто должен был ему это передать. Конечно, там могли быть деньги. Понимаете, мне не нужны неприятности с полицией. Я вам скажу, куда он пошел. Он ушел черным ходом, сказал, что отправится прямо на Пенсильванский вокзал, чтобы успеть к экспрессу на Лос-Анжелес.
Я бросил на стойку доллар.
- Сдачи не надо. Кстати, я не из полиции. Я частный детектив, и вы могли мне вообще ничего не рассказывать.
Я помахал ему "люгером" и удалился. Бармен в бешенстве смотрел мне вслед. Лолли едва не лопнула от смеха, пролив при этом джин на свою прозрачную блузку, смутилась и умолкла.
На улице лило вовсю. Я хотел было поймать такси, но не тут-то было. Пришлось дойти почти до самого Бродвея, пока, наконец, не попалась машина.
Водитель сделал все, что мог, но движение было все ещё слишком густым. Когда мы, наконец, добрались до вокзала, я быстро расплатился и помчался на перрон. И ещё успел разглядеть сквозь пелену дождя фонарь хвостового вагона лос-анжелесского экспресса.
Ларри Клей ускользнул.
Х.
На следующее утро я проснулся только в девять. Сквозь шторы пробивались лучи солнца. Я чувствовал себя ужасно и со стоном перевернулся в постели.
Болели все кости, солнце мне было совершенно безразлично, мне требовался отдых...
Когда я в следующий раз взглянул на часы, которые на ночь не снимаю, было почти десять.
Я вскочил с постели, сунул ноги в тапочки и кинулся в ванную. Приняв холодный душ, побрившись и сменив белье, постепенно я почувствовал себя человеком. Потом пошел в кухню, сварил себе кофе, в котором ложка почти стояла, съел тост и два яйца всмятку.
После этого я настолько пришел в себя, что рискнул включить радио и послушать новости. При этом голова моя уже не так трещала.
Затем я накинул плащ, надел шляпу и спустился в лифте на первый этаж.
Нэнси была уже на рабочем месте. Она выглядела на добрых пятьдесят лет моложе, чем я себя ощущал. Когда я вышел из лифта, она послала мне навстречу дежурную улыбку - как-будто в прошедшую ночь ничего необычного не произошло.
- Доброе утро, мистер Шэнд, что-то сегодня вы поздно!
Может быть, между Нэнси и мной ничего и не произошло, разве что в бедном мягком сердце, которое я прячу под твердой скорлупой?
Я подошел к ней, оперся руками о стол, за которым она сидела, и попросил:
- Будь со мной мила и милосердна, Нэнси. Я человек пожилой...
Нэнси встревоженно постучала остро отточенным карандашом по столу. Ее серые глаза озабоченно смотрели на меня.
- Вы выглядите совсем больным, мистер Шэнд... И как будто почти не спали...
- Нэнси, - перебил я, - по-моему, мы перешли на "ты"?
- Нет, на работе, это неприлично.
- А если бы ты работала у меня?
- Тогда совсем другое дело. А это в самом деле будет?
- Мне нужно кое-что ещё обдумать, - устало вздохнул я.
- Договорились, - она отложила карандаш. - Вы выглядите очень усталым. Но ведь вчера вы отправились спать очень рано?
- Нет, спать я не лег.
- О-о? - она вопросительно взглянула на меня.
- Да, после того, как мы вчера расстались, мне пришлось снова выйти в город. Возникли некоторые проблемы. И домой я вернулся очень поздно.
- Какие проблемы?
Я вынул из кармана трубку и сунул её рот. Но меня сразу затошнило, и я поспешил незаметно её убрать.
- Я стрелял в человека.
Она молча смотрела мне в глаза.
- Не волнуйся, я его не убил. Это за меня сделают служители закона, когда посадят его на электрический стул.
Я на мгновение заколебался, прежде чем продолжить.
- Нэнси, ты мне вчера пару раз здорово помогла, и я этого не забыл. И все-таки я не могу позволить, чтобы ты и впредь так рисковала.
- Почему же?
- Я уже объяснял. Это слишком опасно, и я не хочу, чтобы ты ещё больше увязла в этом деле. Вот почему! Я должен это принимать, как есть. В конце концов, это часть моей работы, и мне за это платят...
- Это не так, - спокойно перебила она. - Свою работу вы закончили вчера, когда покинули квартиру Уэйна Кэбота.
- Да, но...
- Дело совсем не в том. Вы этим занимаетесь, потому что тут есть какая-то загадка, и вам не терпится её разгадать.
- Да, Нэнси, мне просто нужно выяснить, что на самом деле происходит.
- Здесь я вас вполне понимаю, хотя бы потому, что со мной то же самое, - рассмеялась она. - Хотя я не всегда согласна с тем, на что вам приходится идти ради куска хлеба...
Я наклонился к ней поближе и решил раз навсегда внести ясность.
- Тогда лучше всего рассказать тебе, что произошло; вижу, этого не избежать.
Когда я кончил свой рассказ, она на миг задумалась, наморщила носик и спросила:
- Десять миллионов долларов одним грабежом или налетом не взять, как крупно не бери. Верно?
- Это почти исключено.
Зазвонил телефон. Нэнси соединила абонента и вновь повернулась ко мне.
- Десять миллионов долларов... Вот где решение загадки.
- Одно из решений, - уточнил я.
Она снова схватилась за карандаш, нервно покрутила его между пальцами и задумалась. Потом подняла на меня глаза и, помедлив, спросила:
- Вы думаете, что найдете его?
- Не уверен, - вздохнул я, - но скоро станет ясно. В одном я совершенно уверен - дело веду я в одиночку.
Она раскрыла было рот, чтобы возразить, но я уже отвернулся и направился к выходу. В дверях я обернулся ещё раз. Нэнси все ещё сидела с раскрытым ртом, сердито глядя на меня.
Я знал, что помириться будет нелегко, если вообще возможно. Но она не оставила другого выбора.
Я поехал в город, оставил машину в переулке недалеко от своей конторы и остаток пути прошел пешком, чтобы немного подышать свежим воздухом.
Приемная была пуста. Я открыл дверь в свой кабинет, достал почту из ящика и отнес её к письменному столу. Никаких заказов - только счета и рекламные проспекты.
Действие холодного душа и кофе уже кончилось. Голова снова разболелась, и я зашел в маленькую умывальную, развел в стакане несколько таблеток и залпом выпил.
Потом вернулся в кабинет, достал из письменного стола бутылку "Канадиен клаб"и налил себе на три пальца. При этом я намеренно избегал смотреть на генерала Гранта. Я точно знал, что он думает...
От виски в желудке занялся большой пожар. Я долил в стакан, завинтил крышку и поставил бутылку на место. Затем опустошил стакан. Огонь занялся ещё круче и наполнил желудок приятным теплом.
Я закурил сигарету, глубоко затянулся ароматным дымом.
И ощутил, что заново родился.
Потом взялся за телефон и набрал номер Уэйна кэбота.
Прошло некоторое время, прежде чем я услышал кислый голос не совсем проснувшегося человека.
- Мистер Лунд? - спросил я.
Внезапно голос стал совершено ясным, хотя и не слишком счастливым.
- Кто? Я полагал, я...
- Это верно, - перебил я его, - вы полагали, и он это сделал.
- Что-что?
- Он удрал вчера вечером лос-анжелесским экспрессом, после того, как зашел за приготовленным ему пакетом.
- Кто, черт возьми...
- Вам следует прибыть ко мне в контору и объясниться, сказал я.
- Теперь я узнаю ваш голос... Проклятье, Шэнд?
- Верно, Кэбот, это я.
- Почему я должен к вам являться?
- Я мог бы вам назвать множество причин, Кэбот, вот только у меня нет времени перечислять их все по телефону. Но я с удовольствием приготовлю нам выпить, пока вы будете в пути.
- Я не привык, чтобы мной командовали, и уж тем более не какой-то дешевый частный шпик, - возмутился он.
Я громко зевнул в трубку.
- Лучше уж дешевый частный шпик, чем лейтенант из управления полиции.
Он в бешенстве ругнулся, хотел что-то сказать, но потом решил лучше этого не делать.
- Я жду, - повторил я и бросил трубку.
Он появился ровно через семнадцать с половиной минут. Я приветливо кивнул и сказал:
- Присаживайтесь и угощайтесь. А потом мы обо всем поговорим.
Он опустился на край стула, взял стакан, который я ему приготовил, и залпом выпил половину.
- О чем пойдет речь?
- О Ларри Клее, например. Я знаю, что он связан с вами, и называет вас по телефону "мистер Лунд". Один мой друг случайно слышал, как Клей звонил вам после того, как нашел в своей квартире убитого Тэла Кэнлона.
- Ларри иногда работает на меня. Ну и что?
- Что это за работа?
- Не ваше дело, Шэнд.
Я вздохнул.
- То, что касается меня, и то, что касается вас, в последние дни, похоже, легко перепутать. Попробуем иначе. Итак, Клей называет вас по телефону "мистер Лунд". Почему?
- Ах, вы об этом? - улыбнулся он. - Это просто такая импровизация, своего рода шутка.
- Для безопасности ваших делишек?
Кэбот резко поставил стакан на пол, поднялся с места и спросил:
- Так что же все-таки все это значит?
- Вы-то должны это знать, Кэбот.
- Я спрашиваю!
- Я имею в виду дела, которые интересуют полицию.
Он не зарычал, не возмутился, а тихо осел на стул, все больше бледнея и нервничая. Схватил бутылку, налил себе ещё и выпил. Потом спросил:
- Я должен испугаться?
- А вас это пугает?
- У вас богатая фантазия, Шэнд. Почему меня должна пугать ваша болтовня?
Я обстоятельно и бесконечно медленно набил трубку, сунул её в рот и выпустил дым в потолок. Кэбот нервничал все больше, нетерпеливо ерзая на стуле.
- Я не обязан сидеть здесь и выслушивать вашу галиматью.
- Вы не обязаны были и приходить сюда. Никто вас не принуждал, но вы, тем не менее, пришли.
Я положил трубку на стол.
- Перестанем морочить друг другу головы. Вы были наводчиком в кражах драгоценностей в Нью-Йорке и его окрестностях. Лично вы никогда в грабежах не участвовали, а лишь снабжали информацией Эла Ларгса и его сообщника Келмана, получая затем свою долю. Это давало вам возможность сохранять репутацию богатого плейбоя. Хотя ваша семья была богата, вы промотали почти все, а вы не тот, кто может отказаться от разгульной жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13