Это просто означало, что обнаруживалось больше случаев заболеваний, чем ранее. Но и это еще не все. По данным статистики, особенно быстро рос уровень заболеваний рака легких и рака желудка. Они далеко превзошли те пределы, которые можно отнести на счет ранней диагностики или увеличения средней продолжительности жизни. Затем то же произошло и с повышенным кровяным давлении, с болезнью Паркинсона и другими расстройствами центральной нервной системы, мышечной дистрофией. И так далее и тому подобное. Все вдруг оказалось похоже на то, что мы сменили дьявола, которого знали, на которого не знали.
И поэтому начался долгий поиск возможных инфекционных источников для каждой из дегенеративных болезней. Так как некоторые разновидности опухолей животных, вроде саркомы у домашних птиц, вызывались вирусами, многие ученые, словно сумасшедшие, бросились охотиться за всеми разновидностями канцерогенных вирусов. Предпринималась согласованная попытка обвинить группу так называемых плевропневмоподобных организмов, как причину артритных заболеваний, сосудистых заболеваний, вроде повышенного кровяного давления и тромбозов. Обвинялось все, начиная от вашей диеты до вашей бабушки.
И все это привело к весьма незначительным результатам. О, мы обнаружили, что КОЕ-КАКИЕ вирусы вызывают НЕКОТОРЫЕ разновидности раковых заболеваний, и среди них — лейкемию. Группа ПППО действительно вызывала РАЗНОВИДНОСТЬ артрита. Но лишь только тот тип, что ассоциировался с венерической болезнью, называемой стандартным уретритом. И мы обнаружили, что три наиболее распространенные типа рака легких вызываются содержанием радиоактивного калия в табачном дыме. И рак губ и рта вызывался той же причиной. Но в основном, мы обнаружили лишь то, что уже знали. Что дегенеративные болезни не являются инфекционными. И мы уже побывали в ЭТОМ тупике.
И именно в это время на сцену выходит «Пфицнер». НСЗ — Национальная Служба Здравоохранения — достаточно сильно забила тревогу по поводу восходящих кривых совпадений, чтобы созвать первый крупный всемирный конгресс по дегенеративным болезням. США заплатили часть фондов потому, что военные также стали нервничать в связи с возрастающим отсевом при призыве на службу.
— Я слышал кое-что из этих разговоров, — вклинился Пейдж. — Это началось именно в моей службе. У космонавта в распоряжении примерно десять лет активной службы. После этого ему предоставляется служба где-нибудь в гарнизоне. Поэтому мы стараемся вылавливать молодых. Но даже и тогда нам приходилось заворачивать огромный процент молодых «волонтеров» из-за «болезней старости». В большинстве своем — нарушений системы кровообращения. Парни просто испытывали шок. Большинство из них даже и не подозревало о чем-то подобном. Они чувствовали себя здоровыми, как быки. И в обычном смысле я предполагаю, именно так и было. Но они не подходили для космических полетов.
— Что ж, значит вы очень рано заметили один из основных факторов, — продолжила Энн. — И это более не является специфической проблемой лишь одной Космической службы. Подобные вещи давно уже привычны и наземным армейским службам. Ко времени, когда к этому подключилась НСЗ, общий уровень отсева по «болезням старости» составлял примерно 10 процентов для молодых мужчин в возрасте около двадцати лет. Тем не менее, в результате, конгресс США все же добился результатов, и Департамент Здравоохранения, Благополучия и Безопасности получил миллиарднодолларовые ассигнования на реальную массированную атаку против дегенеративных заболеваний. И если вы отбросите нули так же легко, как сделала бы я, то это примерно половина того, что было затрачено на создание первой атомной бомбы. С тех пор, к тому, первому, добавлялись новые ассигнования. И теперь наступило время снова возобновить их. У «Пфицнера» основной контракт по работам над проектом, и мы достаточно хорошо обеспечены персоналом и оборудованием. Так что нам приходится выполнять всякого рода мелкие субконтракты весьма в незначительных масштабах. Мы просто делим поступающие средства с тремя другими производителями биопрепаратов. Двое из которых являются исключительно производителями и таким образом не имеют никакого отношения к исследованиям. А третья фирма проводит исследований ничуть не меньше нашего. Но нам известно — так как это предполагался изначально координированный проект и общим доступом к информации между контрагентами, что они далеко ушли по пути еще одного тупика. Мы бы с радостью сообщили им об этом. Но увидев то, что нашли МЫ, правительство решило, что чем меньше людей знает об этом — тем лучше. Мы и не возражали. Ведь, кроме всего прочего, мы еще и бизнесом занимаемся. А бизнес подразумевает получение прибыли. Но это лишь одна из причин, по которой вы, сегодня днем, увидели столько правительственных чиновников на нашей шее.
Девушка неожиданно замолчала и порылась в своей записной книжке, достав на свет плоскую пудреницу. Открыв ее, она внимательно посмотрела в нее. Так как на ней почти не было косметики, оказалось трудно предположить причину для такой неожиданной проверки. После короткой, странной улыбки тронувшей уголки ее губ, она убрала пудреницу обратно.
— Другая причина, — продолжила она, — еще проще, поскольку вам теперь известны источники. МЫ ТОЛЬКО ЧТО ОБНАРУЖИЛИ ТО, ЧТО СЧИТАЕМ ГЛАВНЫМ КЛЮЧОМ К РЕШЕНИЮ ВСЕЙ ПРОБЛЕМЫ.
— ОГО, — произнес Пейдж, быть может не совсем элегантно, но с аффектом.
— Или «вот это да!» или «ничего себе!», — спокойно согласилась Энн, — или, быть может, «Боже, помоги на всем». Но, так или иначе, найденное нами — реально. Оно прошло все тесты. И сохраняет свое воздействие. «Пфицнер» полностью получит все новые ассигнования. Но если только этого не произойдет, то больше не поступит никаких ассигнований. И не только «Пфицнеру», но и другим фирмам, которые помогали в разработке проекта. Весь вопрос в том, сможем ли мы победить дегенеративные болезни, зависит от двух вещей. Действенности найденного нами решения и денег. Если не будет чего-то одного — не будет и другого. И нам придется сообщить Хоорсфилду, Мак-Хайнери и другим, что мы обнаружили в этом месяце; ведь старые ассигнования вскоре иссякнут.
Девушка откинулась назад на спинку стула и похоже только сейчас заметила, что доела свой ужин. — И это, — произнесла она, извиняюще шевеля вилкой веточку петрушки, — пока не является достоянием общественности! Думаю, мне лучше всего на этом заткнуться.
— Благодарю вас, — совершенно серьезно ответил Пейдж. — Услышанное мной, очевидно превышает то, что я заслуживал.
— Что ж, — вздохнула Энн, — тогда вы бы могли рассказать кое-что МНЕ. Если захотите, конечно. Это касается Моста, строящегося на Юпитере. Стоит ли он всех этих денег, идущих на него? Никто, похоже не в состоянии объяснить, что в нем полезного. А теперь еще эти разговоры о строительстве нового Моста на Сатурне, после того, как будет закончен этот!
— Вам нет необходимости беспокоиться, — заговорил Пейдж. — Понимаете, я не имею отношения к Мосту, хотя и знаю кое-кого из группы его строителей. Поэтому у меня нет никакой внутренней информации. Да, я располагаю кое-какой общедоступной информацией, вроде вашей. То есть той, которую может получить каждый, имеющий соответствующие познания как искать то, где она находится. Как я понимаю, Мост на Юпитере — исследовательский проект, предназначенный ответить на некоторые вопросы. Но на какие именно, никто не постарался объяснить мне. И я был достаточно осторожен, чтобы не спрашивать. Вы при желании могли бы рассмотреть лицо Фрэнсиса К.Мак-Хайнери, если осторожно приглядеться к созвездиям. Но одно я знаю точно. Условия исследований требовали использования крупнейшей из планет системы. А это — Юпитер. Так что бессмысленно строить Мост на меньшей планете, вроде Сатурна. Строители Моста будут продолжать уже идущее строительство до тех пор, пока не найдут то, что хотят узнать. После этого, почти наверняка, проект прекратит свое существование. И не потому, что мост будет «закончен», нет. Просто он сослужит свою службу.
— Быть может я и показываю свое невежество, — воскликнула Энн, — но все это звучит для меня по-идиотски. Ведь это миллионы и миллионы долларов, которые МЫ могли бы направить на спасение жизней!
— Будь выбор за мной, — согласился Пейдж, — я бы отдал деньги вам, а не Чэрити Диллону и его команде. Но я, как и вы, все же очень мало знаю о Мосте. И, скорее всего оно и хорошо, что мне не дозволено переадресовать чек вам. Теперь мой черед задать вопрос? У меня еще остался один. Маленький.
— Всецело в вашем распоряжении, — улыбнулась Энн своей прекрасной улыбкой.
— Сегодня днем, когда меня провели по лабораториям, я дважды слышал как плакал ребенок. Я думаю, что это были два совершенно разных ребенка. Я спросил мистера Ганна об этом, и он рассказал мне очевидную сказочку. — Он замолк. А глаза Энн сразу же засверкали.
— Вы ступили на опасную дорожку, полковник Рассел, — сказала она.
— Очевидно. Но все же я хотел бы задать свой вопрос. Когда я выдвинул это абсурдное обвинение в вивисекции, меня совершенно поразило то, что оно сработало. Но оно же и заставило меня задуматься. Могли бы вы объяснить? И захотели ли бы?
Энн снова вытащила свой пудреницу и похоже, осторожно проконсультировалась с ней. Наконец она сказала: — Мне кажется, что я все же простила вас. Более или менее. Так или иначе, я отвечу. Все очень просто — дети ИСПОЛЬЗУЮТСЯ как экспериментальные животные. У нас есть контакты с местным роддомом. Все это легально только технически. И если бы вы действительно выдвинули обвинения против нас в вивисекции над людьми, вы добились бы того, что они соответствовали реальности.
Чашка с кофе, которую он держал в руках, против его воли ударилась о блюдце. — Великий Боже, Энн. Разве сегодня не опасно так шутить? Особенно над человеком, которого вы знаете всего лишь полдня? Или вы пытаетесь поразить меня так, чтобы я признал себя стукачом?
— Я не шучу и не считаю вас стукачом, — холодно ответила она. — То, что я сказала — абсолютная правда. И, может быть, я немного преувеличила то, как я сообщила вам суть, потому что еще НЕ ПОЛНОСТЬЮ простила вас за тот кусочек удачного шантажа. Мне хотелось увидеть, как вы подпрыгните. И по другим причинам. Но все сказанное мной — правда.
— Но почему, Энн?!
— Послушай, Пейдж, — заговорила она. — Еще пятьдесят лет назад мы обнаружили, что если добавлять маленькие дозы антибиотиков, в действительности — еле заметные их количества в еду животных, такие добавки приводили на рынок подростков за многие месяцы до того, как там появлялись их нормально питаемые собратья. В этом случае при особых условиях провоцируется ускоренный рост и созревание растений. И точно также это действует и на домашнюю птицу, поросят, телят, детенышей норки, и еще целую группу животных. Логично предположить, что то же скажется и на новорожденных людях.
— И вы пытаетесь это сделать? — Пейдж откинулся назад, наливая себе еще один бокал Чилийского Рейнского. — Я бы сказал, что ты действительно превзошла себя в своих откровениях и довольно значительно.
— Не так готов незамедлительно принять на веру якобы очевидное. Лучше послушай меня. Мы делаем НЕ это. Все уже проделано еще многие годы назад студентами Пола Георгиу и полусотней других экспертов по питанию. Эти люди использовали широко известные и проверенные антибиотики, которые использовались на миллионах животных. Дозы разрабатывались с точностью до миллиграммов на килограмм веса тела и так далее. Но особенный эффект стимуляции роста от антибиотиков оказался главной причиной того, имеет или нет определенное лекарство какую-то разновидности желаемой НАМИ биоактивности. И нам необходимо было узнать проявляется ли эта активность в ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ СУЩЕСТВАХ. И поэтому пришлось проверять новые лекарства на детях, сразу же после того, как их обнаруживали и они проходили определенные испытания. Нам пришлось пойти на этот риск.
— Теперь мне понятно, — только и промолвил Пейдж. — Понятно.
— Дети «добровольно предлагаются» роддомом и мы могли бы устроить показательную проверку законности, если бы дело дошло до суда, — сказала Энн. — Прецедент установлен еще в 1952 году, когда лаборатории Пирл Ривер использовали детей своих же собственных работников для проверки живым вирусом вакцины против полиомиелита — кстати, которая действовала. Но важной является не сама законность этого. А вопрос того, как скоро и насколько полно мы собираемся победить дегенеративные заболевания.
— Мне кажется, вы пытаетесь как-то защитить предпринимаемые вами действия, — медленно произнес Пейдж, — словно вас волнует то, что я думаю об этом. Так вот, я скажу вам, что об этом думаю. Все это мне кажется чертовски хладнокровным. И если через лет десять начнутся погромы биологов, так как люди сочтут, что они едят людей, то теперь я буду знать — почему.
— Чепуха, — ответила Энн. — На создание подобного мифа уходят века. Вы преувеличиваете.
— Напротив. Я просто честен с вами, как и вы — со мной. Я поражен и в чем-то испытываю отвращение к тому, что вы мне рассказали. Вот и все.
Губы девушки сжались в полоску, она опустила кисти в чашку с водой, затем вытерла кончики пальцев и стала надевать свои перчатки. — Тогда мы больше не будем говорить об этом, — заявила она. — Я думаю, теперь нам лучше всего уйти отсюда.
— Конечно, как только я уплачу по счету. Кстати, это мне напомнило. У вас имеется какой-то интерес в «Пфицнере», Энн? Я имею в виду — личный интерес?
— Нет. Ничуть не больше, как и у любого другого человеческого существа, понимающего, что могло бы значить значение сего момента. И я считаю, что этот вопрос, пожалуй, бестактен.
— Я так и думал, что вы его воспримите подобным образом. В действительности я вовсе не обвинял вас в том, что вы гонитесь за выгодой. Я просто подумал, имеете ли вы или нет, какое-то отношение к доктору Эбботу, которого Ганн и все остальные ждали сегодня днем.
Она снова вытащила свой пудреницу и внимательно посмотрела в нее. — Эббот — достаточно распространенная фамилия.
— Конечно. И все же, НЕКОТОРЫЕ Эбботы имеют отношение друг к другу. И мне кажется, в этом есть свой резон.
— Что ж, послушаем как у вас это получится. Мне было бы интересно.
— Хорошо, — произнес он, все больше сердясь на самого себя. — В идеале, секретарша у «Пфицнера» должна в точности знать все, что происходит на производстве. С тем расчетом, чтобы четко распознавать намерения любого из посетителей. Как вы и поступили в моем случае. Но в то же самое время, она должна представлять собой абсолютно минимальный риск с точки зрения безопасности. Иначе ей нельзя достаточно доверять, чтобы быть такой секретаршей. Лучший путь для верного соблюдения безопасности — нанять какого-нибудь родственника одного из членов проекта. В сумме — это уже ДВОЕ его членов, которые весьма осторожны. Насколько я припоминаю, это классическая советская форма шантажа. Но это все — теория. Теперь перейдем и фактам. Я со всей определенностью могу заявить, что сегодня вы рассказали мне о проекте «Пфицнера», основываясь на столь значительной базе знаний, которой никто не мог бы ожидать от обычной секретарши. Кроме того, вы рисковали при этом, что в состоянии сделать только настоящий сотрудник кампании. Из чего я заключаю, что вы — не ТОЛЬКО секретарша. Ваша фамилия Эббот. И… ну и еще, как мне кажется, вы понимаете.
— И еще — так вы считаете? — резко встав, воскликнула в ярости девушка. — Не совсем! Да — я не очень-то привлекательна, а секретарша в фирме, такой как «Пфицнер», должна быть довольно красива. Достаточно красива, чтобы воспротивиться выспрашиванию со стороны первого же мужчины, который по крайней мере, хотя бы обратит на нее внимание. Продолжайте, завершайте свои перечень! Скажите всю правду!
— Как я могу? — спросил Пейдж, также вставая и смотря прямо ей в глаза. Его пальцы медленно сжимались в кулаки. — Если бы я честно сказал, что думаю о том, как вы выглядите, вы бы еще сильнее меня возненавидели. Но клянусь Богом — я это сделаю. Я думаю, что самая красивейшая женщина в мире должна ежедневно купаться в кипящей азотной кислоте, только лишь для того, чтобы скопировать вашу улыбку. А теперь скажите мне всю правду. Вы ДЕЙСТВИТЕЛЬНО родственница доктора Эббота?
— Отчасти, — ответила девушка. Каждое слово ее касалось высеченным из дымящегося сухого льда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
И поэтому начался долгий поиск возможных инфекционных источников для каждой из дегенеративных болезней. Так как некоторые разновидности опухолей животных, вроде саркомы у домашних птиц, вызывались вирусами, многие ученые, словно сумасшедшие, бросились охотиться за всеми разновидностями канцерогенных вирусов. Предпринималась согласованная попытка обвинить группу так называемых плевропневмоподобных организмов, как причину артритных заболеваний, сосудистых заболеваний, вроде повышенного кровяного давления и тромбозов. Обвинялось все, начиная от вашей диеты до вашей бабушки.
И все это привело к весьма незначительным результатам. О, мы обнаружили, что КОЕ-КАКИЕ вирусы вызывают НЕКОТОРЫЕ разновидности раковых заболеваний, и среди них — лейкемию. Группа ПППО действительно вызывала РАЗНОВИДНОСТЬ артрита. Но лишь только тот тип, что ассоциировался с венерической болезнью, называемой стандартным уретритом. И мы обнаружили, что три наиболее распространенные типа рака легких вызываются содержанием радиоактивного калия в табачном дыме. И рак губ и рта вызывался той же причиной. Но в основном, мы обнаружили лишь то, что уже знали. Что дегенеративные болезни не являются инфекционными. И мы уже побывали в ЭТОМ тупике.
И именно в это время на сцену выходит «Пфицнер». НСЗ — Национальная Служба Здравоохранения — достаточно сильно забила тревогу по поводу восходящих кривых совпадений, чтобы созвать первый крупный всемирный конгресс по дегенеративным болезням. США заплатили часть фондов потому, что военные также стали нервничать в связи с возрастающим отсевом при призыве на службу.
— Я слышал кое-что из этих разговоров, — вклинился Пейдж. — Это началось именно в моей службе. У космонавта в распоряжении примерно десять лет активной службы. После этого ему предоставляется служба где-нибудь в гарнизоне. Поэтому мы стараемся вылавливать молодых. Но даже и тогда нам приходилось заворачивать огромный процент молодых «волонтеров» из-за «болезней старости». В большинстве своем — нарушений системы кровообращения. Парни просто испытывали шок. Большинство из них даже и не подозревало о чем-то подобном. Они чувствовали себя здоровыми, как быки. И в обычном смысле я предполагаю, именно так и было. Но они не подходили для космических полетов.
— Что ж, значит вы очень рано заметили один из основных факторов, — продолжила Энн. — И это более не является специфической проблемой лишь одной Космической службы. Подобные вещи давно уже привычны и наземным армейским службам. Ко времени, когда к этому подключилась НСЗ, общий уровень отсева по «болезням старости» составлял примерно 10 процентов для молодых мужчин в возрасте около двадцати лет. Тем не менее, в результате, конгресс США все же добился результатов, и Департамент Здравоохранения, Благополучия и Безопасности получил миллиарднодолларовые ассигнования на реальную массированную атаку против дегенеративных заболеваний. И если вы отбросите нули так же легко, как сделала бы я, то это примерно половина того, что было затрачено на создание первой атомной бомбы. С тех пор, к тому, первому, добавлялись новые ассигнования. И теперь наступило время снова возобновить их. У «Пфицнера» основной контракт по работам над проектом, и мы достаточно хорошо обеспечены персоналом и оборудованием. Так что нам приходится выполнять всякого рода мелкие субконтракты весьма в незначительных масштабах. Мы просто делим поступающие средства с тремя другими производителями биопрепаратов. Двое из которых являются исключительно производителями и таким образом не имеют никакого отношения к исследованиям. А третья фирма проводит исследований ничуть не меньше нашего. Но нам известно — так как это предполагался изначально координированный проект и общим доступом к информации между контрагентами, что они далеко ушли по пути еще одного тупика. Мы бы с радостью сообщили им об этом. Но увидев то, что нашли МЫ, правительство решило, что чем меньше людей знает об этом — тем лучше. Мы и не возражали. Ведь, кроме всего прочего, мы еще и бизнесом занимаемся. А бизнес подразумевает получение прибыли. Но это лишь одна из причин, по которой вы, сегодня днем, увидели столько правительственных чиновников на нашей шее.
Девушка неожиданно замолчала и порылась в своей записной книжке, достав на свет плоскую пудреницу. Открыв ее, она внимательно посмотрела в нее. Так как на ней почти не было косметики, оказалось трудно предположить причину для такой неожиданной проверки. После короткой, странной улыбки тронувшей уголки ее губ, она убрала пудреницу обратно.
— Другая причина, — продолжила она, — еще проще, поскольку вам теперь известны источники. МЫ ТОЛЬКО ЧТО ОБНАРУЖИЛИ ТО, ЧТО СЧИТАЕМ ГЛАВНЫМ КЛЮЧОМ К РЕШЕНИЮ ВСЕЙ ПРОБЛЕМЫ.
— ОГО, — произнес Пейдж, быть может не совсем элегантно, но с аффектом.
— Или «вот это да!» или «ничего себе!», — спокойно согласилась Энн, — или, быть может, «Боже, помоги на всем». Но, так или иначе, найденное нами — реально. Оно прошло все тесты. И сохраняет свое воздействие. «Пфицнер» полностью получит все новые ассигнования. Но если только этого не произойдет, то больше не поступит никаких ассигнований. И не только «Пфицнеру», но и другим фирмам, которые помогали в разработке проекта. Весь вопрос в том, сможем ли мы победить дегенеративные болезни, зависит от двух вещей. Действенности найденного нами решения и денег. Если не будет чего-то одного — не будет и другого. И нам придется сообщить Хоорсфилду, Мак-Хайнери и другим, что мы обнаружили в этом месяце; ведь старые ассигнования вскоре иссякнут.
Девушка откинулась назад на спинку стула и похоже только сейчас заметила, что доела свой ужин. — И это, — произнесла она, извиняюще шевеля вилкой веточку петрушки, — пока не является достоянием общественности! Думаю, мне лучше всего на этом заткнуться.
— Благодарю вас, — совершенно серьезно ответил Пейдж. — Услышанное мной, очевидно превышает то, что я заслуживал.
— Что ж, — вздохнула Энн, — тогда вы бы могли рассказать кое-что МНЕ. Если захотите, конечно. Это касается Моста, строящегося на Юпитере. Стоит ли он всех этих денег, идущих на него? Никто, похоже не в состоянии объяснить, что в нем полезного. А теперь еще эти разговоры о строительстве нового Моста на Сатурне, после того, как будет закончен этот!
— Вам нет необходимости беспокоиться, — заговорил Пейдж. — Понимаете, я не имею отношения к Мосту, хотя и знаю кое-кого из группы его строителей. Поэтому у меня нет никакой внутренней информации. Да, я располагаю кое-какой общедоступной информацией, вроде вашей. То есть той, которую может получить каждый, имеющий соответствующие познания как искать то, где она находится. Как я понимаю, Мост на Юпитере — исследовательский проект, предназначенный ответить на некоторые вопросы. Но на какие именно, никто не постарался объяснить мне. И я был достаточно осторожен, чтобы не спрашивать. Вы при желании могли бы рассмотреть лицо Фрэнсиса К.Мак-Хайнери, если осторожно приглядеться к созвездиям. Но одно я знаю точно. Условия исследований требовали использования крупнейшей из планет системы. А это — Юпитер. Так что бессмысленно строить Мост на меньшей планете, вроде Сатурна. Строители Моста будут продолжать уже идущее строительство до тех пор, пока не найдут то, что хотят узнать. После этого, почти наверняка, проект прекратит свое существование. И не потому, что мост будет «закончен», нет. Просто он сослужит свою службу.
— Быть может я и показываю свое невежество, — воскликнула Энн, — но все это звучит для меня по-идиотски. Ведь это миллионы и миллионы долларов, которые МЫ могли бы направить на спасение жизней!
— Будь выбор за мной, — согласился Пейдж, — я бы отдал деньги вам, а не Чэрити Диллону и его команде. Но я, как и вы, все же очень мало знаю о Мосте. И, скорее всего оно и хорошо, что мне не дозволено переадресовать чек вам. Теперь мой черед задать вопрос? У меня еще остался один. Маленький.
— Всецело в вашем распоряжении, — улыбнулась Энн своей прекрасной улыбкой.
— Сегодня днем, когда меня провели по лабораториям, я дважды слышал как плакал ребенок. Я думаю, что это были два совершенно разных ребенка. Я спросил мистера Ганна об этом, и он рассказал мне очевидную сказочку. — Он замолк. А глаза Энн сразу же засверкали.
— Вы ступили на опасную дорожку, полковник Рассел, — сказала она.
— Очевидно. Но все же я хотел бы задать свой вопрос. Когда я выдвинул это абсурдное обвинение в вивисекции, меня совершенно поразило то, что оно сработало. Но оно же и заставило меня задуматься. Могли бы вы объяснить? И захотели ли бы?
Энн снова вытащила свой пудреницу и похоже, осторожно проконсультировалась с ней. Наконец она сказала: — Мне кажется, что я все же простила вас. Более или менее. Так или иначе, я отвечу. Все очень просто — дети ИСПОЛЬЗУЮТСЯ как экспериментальные животные. У нас есть контакты с местным роддомом. Все это легально только технически. И если бы вы действительно выдвинули обвинения против нас в вивисекции над людьми, вы добились бы того, что они соответствовали реальности.
Чашка с кофе, которую он держал в руках, против его воли ударилась о блюдце. — Великий Боже, Энн. Разве сегодня не опасно так шутить? Особенно над человеком, которого вы знаете всего лишь полдня? Или вы пытаетесь поразить меня так, чтобы я признал себя стукачом?
— Я не шучу и не считаю вас стукачом, — холодно ответила она. — То, что я сказала — абсолютная правда. И, может быть, я немного преувеличила то, как я сообщила вам суть, потому что еще НЕ ПОЛНОСТЬЮ простила вас за тот кусочек удачного шантажа. Мне хотелось увидеть, как вы подпрыгните. И по другим причинам. Но все сказанное мной — правда.
— Но почему, Энн?!
— Послушай, Пейдж, — заговорила она. — Еще пятьдесят лет назад мы обнаружили, что если добавлять маленькие дозы антибиотиков, в действительности — еле заметные их количества в еду животных, такие добавки приводили на рынок подростков за многие месяцы до того, как там появлялись их нормально питаемые собратья. В этом случае при особых условиях провоцируется ускоренный рост и созревание растений. И точно также это действует и на домашнюю птицу, поросят, телят, детенышей норки, и еще целую группу животных. Логично предположить, что то же скажется и на новорожденных людях.
— И вы пытаетесь это сделать? — Пейдж откинулся назад, наливая себе еще один бокал Чилийского Рейнского. — Я бы сказал, что ты действительно превзошла себя в своих откровениях и довольно значительно.
— Не так готов незамедлительно принять на веру якобы очевидное. Лучше послушай меня. Мы делаем НЕ это. Все уже проделано еще многие годы назад студентами Пола Георгиу и полусотней других экспертов по питанию. Эти люди использовали широко известные и проверенные антибиотики, которые использовались на миллионах животных. Дозы разрабатывались с точностью до миллиграммов на килограмм веса тела и так далее. Но особенный эффект стимуляции роста от антибиотиков оказался главной причиной того, имеет или нет определенное лекарство какую-то разновидности желаемой НАМИ биоактивности. И нам необходимо было узнать проявляется ли эта активность в ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ СУЩЕСТВАХ. И поэтому пришлось проверять новые лекарства на детях, сразу же после того, как их обнаруживали и они проходили определенные испытания. Нам пришлось пойти на этот риск.
— Теперь мне понятно, — только и промолвил Пейдж. — Понятно.
— Дети «добровольно предлагаются» роддомом и мы могли бы устроить показательную проверку законности, если бы дело дошло до суда, — сказала Энн. — Прецедент установлен еще в 1952 году, когда лаборатории Пирл Ривер использовали детей своих же собственных работников для проверки живым вирусом вакцины против полиомиелита — кстати, которая действовала. Но важной является не сама законность этого. А вопрос того, как скоро и насколько полно мы собираемся победить дегенеративные заболевания.
— Мне кажется, вы пытаетесь как-то защитить предпринимаемые вами действия, — медленно произнес Пейдж, — словно вас волнует то, что я думаю об этом. Так вот, я скажу вам, что об этом думаю. Все это мне кажется чертовски хладнокровным. И если через лет десять начнутся погромы биологов, так как люди сочтут, что они едят людей, то теперь я буду знать — почему.
— Чепуха, — ответила Энн. — На создание подобного мифа уходят века. Вы преувеличиваете.
— Напротив. Я просто честен с вами, как и вы — со мной. Я поражен и в чем-то испытываю отвращение к тому, что вы мне рассказали. Вот и все.
Губы девушки сжались в полоску, она опустила кисти в чашку с водой, затем вытерла кончики пальцев и стала надевать свои перчатки. — Тогда мы больше не будем говорить об этом, — заявила она. — Я думаю, теперь нам лучше всего уйти отсюда.
— Конечно, как только я уплачу по счету. Кстати, это мне напомнило. У вас имеется какой-то интерес в «Пфицнере», Энн? Я имею в виду — личный интерес?
— Нет. Ничуть не больше, как и у любого другого человеческого существа, понимающего, что могло бы значить значение сего момента. И я считаю, что этот вопрос, пожалуй, бестактен.
— Я так и думал, что вы его воспримите подобным образом. В действительности я вовсе не обвинял вас в том, что вы гонитесь за выгодой. Я просто подумал, имеете ли вы или нет, какое-то отношение к доктору Эбботу, которого Ганн и все остальные ждали сегодня днем.
Она снова вытащила свой пудреницу и внимательно посмотрела в нее. — Эббот — достаточно распространенная фамилия.
— Конечно. И все же, НЕКОТОРЫЕ Эбботы имеют отношение друг к другу. И мне кажется, в этом есть свой резон.
— Что ж, послушаем как у вас это получится. Мне было бы интересно.
— Хорошо, — произнес он, все больше сердясь на самого себя. — В идеале, секретарша у «Пфицнера» должна в точности знать все, что происходит на производстве. С тем расчетом, чтобы четко распознавать намерения любого из посетителей. Как вы и поступили в моем случае. Но в то же самое время, она должна представлять собой абсолютно минимальный риск с точки зрения безопасности. Иначе ей нельзя достаточно доверять, чтобы быть такой секретаршей. Лучший путь для верного соблюдения безопасности — нанять какого-нибудь родственника одного из членов проекта. В сумме — это уже ДВОЕ его членов, которые весьма осторожны. Насколько я припоминаю, это классическая советская форма шантажа. Но это все — теория. Теперь перейдем и фактам. Я со всей определенностью могу заявить, что сегодня вы рассказали мне о проекте «Пфицнера», основываясь на столь значительной базе знаний, которой никто не мог бы ожидать от обычной секретарши. Кроме того, вы рисковали при этом, что в состоянии сделать только настоящий сотрудник кампании. Из чего я заключаю, что вы — не ТОЛЬКО секретарша. Ваша фамилия Эббот. И… ну и еще, как мне кажется, вы понимаете.
— И еще — так вы считаете? — резко встав, воскликнула в ярости девушка. — Не совсем! Да — я не очень-то привлекательна, а секретарша в фирме, такой как «Пфицнер», должна быть довольно красива. Достаточно красива, чтобы воспротивиться выспрашиванию со стороны первого же мужчины, который по крайней мере, хотя бы обратит на нее внимание. Продолжайте, завершайте свои перечень! Скажите всю правду!
— Как я могу? — спросил Пейдж, также вставая и смотря прямо ей в глаза. Его пальцы медленно сжимались в кулаки. — Если бы я честно сказал, что думаю о том, как вы выглядите, вы бы еще сильнее меня возненавидели. Но клянусь Богом — я это сделаю. Я думаю, что самая красивейшая женщина в мире должна ежедневно купаться в кипящей азотной кислоте, только лишь для того, чтобы скопировать вашу улыбку. А теперь скажите мне всю правду. Вы ДЕЙСТВИТЕЛЬНО родственница доктора Эббота?
— Отчасти, — ответила девушка. Каждое слово ее касалось высеченным из дымящегося сухого льда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19