Но Мелеин появилась. Глаза ее были подернуты легкой дымкой, в них застыло изумление. Ее слабость испугала его.— Я принес тебе поесть, — сказал Ньюн.Она взяла протянутые ей еду и воду.— Спасибо, — проговорила Мелеин и, повернувшись, медленно вошла обратно в ту же комнату. Он задержался и увидел то, что ему не следовало: открытый пан'ен, наполненный листами золота… пульсацию огней, что звала Мелеин, смертную плоть, которая разговаривала с машинами, что были городами. Госпожа стояла, и полыхающий бело-голубым, словно звезда, свет омывал ее фигуру в белой мантии. Пакет с едой выпал из безвольно повисшей руки Мелеин и развернулся, фляга выскользнула из другой руки и бесшумно упала на пол. Девушка, казалось, не заметила этого.— Мелеин! — крикнул он и рванулся вперед.Она повернулась, протестующе вскинув руки, лицо испуганное. Голубой свет ворвался в его глаза: Ньюн отпрянул, рухнул на пол, полуослепленный.Звучали голоса, и один из них принадлежал Мелеин. Ньюн поднялся на одно колено, а когда госпожа подошла и коснулась его, поднялся на ноги, хотя сердце по-прежнему колотилось от пережитого потрясения.— С ним все в порядке? — спросил голос Ан-ихона. — С ним все в порядке?— Да, — ответила Мелеин.— Уходи, — твердил ей Ньюн. — Уходи; оставь ее, хотя бы до утра. Что есть время для этой машины? Уйди отсюда и отдохни.— Я поем и отдохну здесь, — сказала она. Ее ладони ласково погладили руку Ньюна и исчезли, когда она оставила его, направляясь в комнату, где находилась машина. — Не пытайся войти сюда.— Я боюсь этой машины.— Ее нужно бояться, — Мелеин задержалась, чтобы поговорить с ним, и глаза госпожи заполняла бесконечная усталость. — Мы не одиноки. Мы не одиноки, Ньюн. Мы отыщем Народ. Взгляни на себя, кел'ен госпожи.— Где мы отыщем их… и когда, госпожа? Машина знает?— Здесь были войны. Моря высыхали; Народ слабел и воевал сам с собой; из-за нехватки воды покидались города. Лишь машины оставались здесь — Ан-ихон говорит, что учит всему этому Матерей, которые приходят сюда для того, чтобы обрести мудрость. Уходи! Я еще не узнала всего. А я должна. Ан-ихон тоже учится у меня, и делится знаниями со всеми Городами Народа, и, возможно с Тем, который он называет Живым Городом. Я не знаю: мне еще не совсем понятно, как связываются между собой города. Но в моих руках Ан-ихон. Он подчиняется мне. И благодаря этому в моих руках Кутат.— Я — Рука госпожи, — сказал Ньюн, ошеломленный опрометчивостью подобного взгляда.— Смотри за Дунканом.— Да, — отозвался он и, повинуясь ее отстраняющему жесту, вышел, по-прежнему чувствуя в костях боль, что оставило оружие машины; Ньюн все еще никак не мог прийти в себя, и порожденные словами госпожи мысли блуждали в его мозгу, не в силах удержаться там… но Мелеин говорила и о битве, а, значит, Ньюн понадобится ей.А-ани. Вызов. Госпожа не сражалась: самые искусные кел'ены служили ей, не подвергая опасности ее жизнь.Мелеин готовилась сражаться сама.Он в молчании вернулся в холл внизу, устроился в углу, разминая болезненно ноющие руки, и пытаясь представить в своем взбудораженном сознании, какие убийства придется совершить.— С госпожой все в порядке? — непрошенно нарушил его покой Дункан.— Она не спустится. Она разговаривает с ней… с ними. Она обсуждает войны, кел Дункан.— Это необычно для Народа?Ньюн взглянул на него, готовый взорваться, и внезапно понял, что землянин просто использовал не те слова.— Войны. Войны мри. Войны с применением оружия, убивающего на расстоянии. — Ньюн перешел на му'а, и тогда Дункан, похоже, понял его, и быстро умолк.— Пора бы уже дусам прийти, — внезапно сказал Ньюн, уводя свои мысли от подобных перспектив, и, уступив своему беспокойству, подошел к двери и рискнул позвать зверей тем переливчатым окликом, что иногда, очень редко, мог созвать их.В этот раз ничего не получилось. Ни в эту ночь, ни в следующую никто не отозвался.Но на третью ночь, когда Мелеин заперлась в башне Сенов, а они томились в своем уединении внизу, снаружи послышались знакомое дыхание, и стук когтей по ступеням, и тот особый нажим на чувства, что предвещал появление дусов.В эту ночь они впервые смогли заснуть по-настоящему, согретые теплом устроившихся рядом зверей, и уверенные, что те предупредят их, если появится опасность.Пришла Мелеин; резкий хлопок ладоней напугал кел'ейнов и зверей, заставив их проснуться в смущении, ибо хотя она не была врагом, все же застала их спящими.— Идем, — сказала госпожа, и, когда они вскочили, готовые исполнить любое ее повеление: — Народ близко. Ан-ихон зажжет для них сигнал вызова. Они придут. 20 Дни бури оставили после себя в городе груды песка, высокие дюны, которые принимали фантастические очертания в обрушившемся на площадь свете.Дункан посмотрел на горящий на вершине эдуна сигнал вызова, что бросал могучие отблески в еще темное небо, зовущий всех, кто мог находиться в виду города.И Народ придет на этот зов.Они ничего не взяли с собой: пан'ен, санки со всем, что у них было, остались в эдуне. Если ничего не случится, они вернутся; если же нет — все это уже никогда им не понадобится. Дункан подумал, что хотя Ньюн ничего не сказал о том, насколько это рискованно, ни о каком полете даже речи быть не могло.Чем ближе они подходили к границам города, тем сильнее тревожились дусы. Ньюн обрушил на них отрывистые команды — к такому дусы не привыкли. Звери покинули их и быстро исчезли среди мрака и руин.— Может быть, мне тоже уйти? — поинтересовался Дункан.Мри посмотрели на него.— Нет, — сказал Ньюн. — Нет, — откликнулась Мелеин, словно это предложение обидело их.И на рассвете на обращенной к городу песчаной гряде возникла черная линия.Кел'ейны.Лицо, что Повернуто Вовне.— Шон'ай, — негромко сказал Ньюн. Шон'ай сэй'джирэн, клинок брошен. Бросок сделан: пути назад нет. — Госпожа, ты подождешь или пойдешь?— Я пойду с вами… чтобы на той стороне не оказалось какого-нибудь слишком обеспокоенного кел'ена. Есть другие Матери. Посмотрим, уважают ли здесь закон.И с первыми лучами Нэй'ай'ина черная линия приблизилась, превратившись в одинокую колонну. Втроем они зашагали навстречу ей, и слов не было.Колонна остановилась, двое кел'ейнов отделились от нее и вышли вперед.Мелеин тоже остановилась.— Идем, — сказал Ньюн Дункану.Они пошли без госпожи.— Сохраняй молчание, — проговорил Ньюн, — и держись слева от меня.И на расстоянии, на котором их было едва слышно, незнакомые кел'ейны остановились и окликнули Ньюна и Дункана. Это был му'а, и Дункан смог понять лишь слово «госпожа».— Среди Народа, — прокричал им в ответ Ньюн, — хол'эйри забыт?Двое незнакомцев прошли вперед и задержались: Дункан чувствовал их взгляды на себе — его лицо не было скрыто вуалью. Они заподозрили неладное, — почувствовал Стэн, глядя на них.— Кого ты привел с собой? — спросил Ньюна старший — уже на хол'эйри. — Кто это такой, кел'ен?Ньюн промолчал.Взгляды незнакомцев переместились вдаль, за спину Ньюна, и вернулись вновь.— Здесь земля Сочил. Кто бы ты ни был, извести об этом свою госпожу и испроси ее милости на то, чтобы убраться. Мы не хотим этой встречи.— Корабль вторгся на вашу землю, — сказал Ньюн.Противоположная сторона молчала. Им было известно это, они смутились: чтобы почувствовать это, не нужен был дус.— Мы принадлежим Мелеин с'Интель Зайн-Абрин, — проговорил Ньюн.— Я — Хлил с'Сочил, — сказал более молодой, рука его угрожающе скользнула к поясу. — А ты, незнакомец?— Я — дэйтон Ньюн с'Интель Зайн-Абрин, кел'ант Келов Мелеин.Хлил мгновенно переменил позу на менее угрожающую, сделав слабый жест уважения. Он и его старший товарищ были одеты в грубую одежду, черный цвет которой давно выцвел; но мантии их были украшены множеством джи'тэй — наград, что поблескивали в холодном свете солнца… а их оружие, ин'ейн, было изношенным и, похоже, не залеживалось в ножнах.— Я — Мирей с'Элил Ков-Нелан, — проговорил старший. — Дэйтон и кел'ант Келов Эдуна Ан-ихон. — Что нам сказать нашей госпоже, кел'ант?— Скажите, что это вызов.На мгновение стало тихо. Глаза Мирея взглянули на Дункана, встревоженные присутствием постороннего; и Стэн подумал, что тот опасается вопросов, которые мог бы задать землянин. Им было известно о корабле; и глаза Мирея заполняла тревога.Но Мирей внезапно поклонился и пошел прочь; Хлил последовал за ним.— Они почувствовали во мне что-то неладное, — сказал Дункан.— Придет их госпожа. Теперь это ее задача. Стой спокойно; сомкни руки за спиной. Не делай ничего из того, что тебе прикажут.Так стояли они, и ветер мягко теребил их мантии и просеивал верхний слой песка. Через некоторое время тишину нарушили шаги: подошла Мелеин.— Ее имя — Сочил, — не поворачивая головы, проговорил Ньюн. — Мы сообщили ее кел'анту о твоих намерениях.Госпожа ничего не сказала, ожидая.И в абсолютной тишине пришел Народ: первыми появились кел'ейны, окружая их, ряд за рядом — и пожелай они теперь улететь, путь был отрезан. Дункан и его спутники стояли спокойно, словно каменные изваяния — и чужие Келы стояли точно так же. И Стэн чувствовал взгляды, устремленные на него, на них всех, ибо, без сомнения, странность была даже в Ньюне и Мелеин, в изяществе их одежды, в захен'ейн, что носили они вместе с ин'ейн; в ином покрое зейдх с ее темным пластиковым козырьком, в том, как аккуратно она была свернута — тогда как одежда чужих была простой, измятой, вуали переплетены с головными покрывалами, а не пристегнуты к металлической полоске, как у Ньюна и Дункана. Края мантий были рваными, рукава истрепались. Рукоятки их оружия были из кости и покрытого лаком волокна; у Ньюна же они были из меди и золота, и обернуты чо-шелком — Дункан подумал, что даже его собственное оружие лучше, чем то, что было у этих кел'ейнов.Предметом всеобщего благоговения среди них был Ньюн: Дункану было неизвестен титул, которым Ньюн назвал себя — «дэйтон» примерно соответствовало слову «сын», но было здесь и некое отличие; но внезапно Стэну пришла в голову мысль, что родственник госпожи по своему рангу близок к самой госпоже.Сам он был Дунканом-без-Матери. Стэн начал спрашивать себя, какая же судьба уготовлена ему… и что это за разговор о вызове? Его собственное мастерство оставляло желать лучшего. Он не мог обнажить ин'ейн против таких, как эти. Он не знал, чего добивался от него Ньюн.«Не делай ничего из того, что тебе прикажут». Стэн достаточно хорошо знал мри, чтобы безоговорочно поверить Ньюну. Здесь на весы были брошены жизни.Позади черных появились золотые мантии. Там стояли Сены, ученые Народа; и они пришли без вуалей, старые и молодые, мужчины и женщины, и у большинства из них не было сет'ал, хотя у некоторых голубели эти ритуальные шрамы келов. Сены расположились между Келами, скрестив руки, ожидая.Но когда вперед выступила Мелеин, сен'ейны закрылись вуалями и отвернулись. И между ними появилась старая женщина, одетая в белую мантию.Сочил, госпожа. Черная кайма украшала ее одежды; мантия же Мелеин была полностью белой. У нее, в отличие от Мелеин, не было сет'ал. Она вышла вперед и остановилась, разглядывая Мелеин.— Я — Сочил, госпожа мри джей'эном. Ты вторглась на территорию, что тебе не принадлежит, госпожа.— Этот город, — сказала Мелеин, — город моих предков. Он мой.— Уходи с моих земель! Уходи, пока цела. Никто не вправе заявлять права на Ан-ихон. Ни о каком вызове здесь не может идти речи.— Я — Мелеин, госпожа всего Народа; и я вернулась домой, Сочил.Губы Сочил задрожали. Ее лицо сморщилось от солнца и непогоды. Глаза ее испытующе смотрели на Мелеин, и дрожь не прекращалась.— Ты безумна. Госпожа Народа? Ты более, чем безумна. Скольких из нас ты убьешь?— Народ покидал Мир; и я — госпожа всех тех, кто уходил, и всех, кто вернулся, и всех городов, чьими посланниками мы были. Я бросаю вызов, Сочил.Глаза Сочил на миг скрылись за мигательной перепонкой, и руки ее взметнулись в защищающем жесте.— Будь ты проклята! — вскричала она, и закрылась вуалью, и отступила к своим Сенам.— Тебе брошен вызов, — громко сказала Мелеин. — Или отдай мне своих детей, госпожа мри джей'эном, или я сама возьму их.Госпожа молча удалилась, и Келы выстроились стеной, защищая ее. Никто не двигался. Никто не разговаривал. Ныли от напряжения мускулы. Повернутая к ветру сторона тела становилась все более холодной, и потом немела.И пришел кел'ант Мирей с'Элил Ков-Нелан, и два кел'ейна — мужчина и женщина.— Госпожа, — проговорил Мирей, почтительно кланяясь Мелеин. — Я — кел'ант Мирей с'Элил Ков-Нелан. Моя госпожа предлагает тебе двух кел'ейнов.Жестом рук Мелеин выразила изумление и презрение.— Она торгуется? Тогда пусть отдаст мне половину своих людей.Лицо кел'анта осталось бесстрастным, но юный кел'ен рядом с ним не мог скрыть смущения.— Я скажу ей, — сказал кел'ант, и с трудом отвернулся, и отступил к черной шеренге, которая защищала Сочил.— Она откажется, — прошептала Мелеин Ньюну; слова ее замирали на ветру.Ожидание длилось долго. Наконец кел'ейны расступились и показалась сама Сочил. Лицо ее было закрыто вуалью, и она остановилась, спрятав руки в рукавах своей мантии.— Уходи! — в конце концов негромко сказала Сочил. — Я прошу тебя уйти и оставить моих детей в покое. Что ты хочешь делать с ними?— Я вижу их бездомными, госпожа. Я дам им дом.Возникла пауза. Наконец Сочил обвела рукой землю.— Я вижу, ты сильно нуждаешься, прекрасная госпожа, в изысканных одеждах. Я вижу, у тебя нет земли, нет Келов, нет Катов, нет Сенов. Пара кел'ейнов — и больше ничего. Но ты возьмешь себе моих детей и дашь им дом.— Дам.— Это, — сказала Сочил, сделав резкий жест в сторону Дункана, — это называется Народом там, откуда ты пришла? Таково вознаграждение моим Келам, когда будет убит твой кел'ант? Кого ты привела к нам облаченным в мантии кел'ена? Дай нам увидеть его лицо!Рука Ньюна предупреждающе потянулась к поясу.— Ты унижаешь себя, — проговорила Мелеин. — И все это не имеет значения, госпожа. Я сказала тебе, чего я хочу и что я сделаю. Я поселю твоих людей в доме — половину или всех, как пожелаешь. И я пойду, и соберу род за родом, пока все они не будут моими. Я — госпожа Народа, и я заберу всех твоих детей — половину сейчас, всех — позже. Но если ты отдашь мне половину, я возьму их и отменю вызов.— У тебя ничего не выйдет. Города расположены на возвышенностях, и в них нет воды. Чужестранка-госпожа, ты безумна. Ты не понимаешь. Мы не можем строить, мы не можем направлять эли. Нас достаточно для земли, а ее — для нас. Ты убьешь нас.— Спроси Ан-ихон, который учил тебя, Сочил, и убедись, что это возможно.— Ты грезишь. Дочь моих предков, ты грезишь.— Нет, — сказала Мелеин. — Мать джей'эном, ты — дурной сон, которым спал Народ, а я дам твоим детям дом.— Ты убьешь их. Я не позволю тебе забрать их.— Ты разделишь их, госпожа, или примешь вызов?Слезы катились из глаз Сочил, увлажняя ее вуаль. Она с ужасом взглянула на Ньюна и потом снова на Мелеин.— Он очень молод. Вы оба очень молоды, и с вами чужак. Видят боги, вы не ведаете, что творите. Как могу я разделить своих детей?… Госпожа, ты внушаешь им ужас.— Ответь!Сочил отрицательно покачала головой. Перепонка закрыла ее блестящие глаза, выдавив слезы, и госпожа повернулась, и гордо прошествовала прочь.Ее люди стояли молча. Они могли бы, — подумал Дункан, — хоть как-то поддержать свою госпожу. Но Мелеин заявила свои права на них; теперь они смогут остаться Сочил только если Сочил ответит на вызов.Дойдя до шеренги своих Келов, Сочил внезапно остановилась и резко обернулась. — А'ани! — вскричала она. Вызов.Мелеин обернулась к Ньюну, и тот, осторожно расстегнув пояс с захен'ейн, отдал его Дункану; потом, поклонившись Мелеин, он повернулся и вышел вперед.Мирей с'Элил сделал точно так же.Дункан стоял спокойно, держа в руке тяжелый пояс. Рука Мелеин коснулась его рукава.— Кел Дункан… понимаешь… ты не должен вмешиваться.И она закрыла свое лицо вуалью и прошла сквозь шеренгу враждебных кел'ейнов, и за ней, возбужденная, последовала Сочил. Стена кел'ейнов вновь сомкнулась за ними.Тишину нарушал лишь свист ветра.И Ньюн, и Мирей заняли свои места в центре круга, стоя лицом друг к другу на полуторной фехтовальной дистанции. Каждый поднял горсть песка и пустил его по ветру.Потом из ножен с шелестом вышли ав'ейн-кел, большие мечи.Выпад, после которого они поменялись местами; клинки сверкнули, легонько звякнули друг о друга, замерли. Второй выпад: и кел Мирей остановился, словно просто забыл, где он; и упал. Казалось, клинок даже не коснулся его.Лишь темное пятно расползалось по песку под ним.Ньюн наклонился и погрузил пальцы в пыль, и вымазал свой лоб… а потом, словно во всем мире больше ничего не было, не обращая внимания на следящих за ним кольцом чужаков, принялся второй пригоршней песка очищать свой клинок.Потом он выпрямился, вложил ав-кел в ножны, и замер.Какое-то время было слышно лишь, как хлопают на ветру мантии. Потом донесся вопль из столпившегося позади шеренги Келов Народа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31