– А когда же они будут биться?– Наверное, сейчас.Когда они бросились один на другого, я подумал, что оба рухнут на землю. Я навидался злобных тварей, нападающих друг на друга, дерущихся за добычу, но очень редко видел лица людей, которые были только что красивыми и вдруг превратились в морды жутких существ из греческого ада. Красные, изо рта идет пена, голоса их стали пронзительно визгливыми, как звук рога. Они налетали друг на друга, кололи, подпрыгивали и били ногами, при этом носились как ветер, изгибались самым невероятным образом, швыряли копья, откатывались, спасаясь от жестоких ударов, направленных в разные части тела.Копье Урты разлетелось на кусочки, и Куномагл отскочил, тяжело дыша, пока Улланна подавала новое копье. И они снова схватились, а когда обломилось копье Куномагла, Лексомод бросил ему другое. Так они и бились все утро – копье против копья. А когда сломалось пятое копье Урты, они отбросили щиты и оружие и бок о бок направились в реку, погружаясь в воду, которая смывала с их тел кровь.Они отдыхали до середины дня, каждый на своей стороне реки.Затем сторонники привели обоих в более или менее приличный вид. Противники обратились друг к другу.Урта объявил:– Я выбираю тяжелые мечи с костяными ножнами, которые, как я вижу, тебе удалось украсть. Наверное, ты стащил их у трокмийцев.– Подарены! – возразил Куномагл с издевкой в голосе.– И маленькие щиты из ясеня и кожи. Мы должны подобраться поближе друг к другу, чтобы ударить как следует!– Согласен. Ты плясал так далеко от меня, я даже подумал, что больше не увижу твоего лица.– На этот раз ты его увидишь, обещаю тебе поцелуй в губы в тот момент, когда твоя душа отправится на небо.– От одной мысли о таком поцелуе меня бросает в дрожь!Оба засмеялись, потом выбрали нужное оружие, и теперь через реку понесли Урту.На этот раз крови было больше. К концу схватки у меня звенело в ушах. Когда металл с такой силой сталкивается с металлом, возникает звук, от которого сотрясается воздух, окрестные скалы начинают резонировать и по всей округе разносится эхо. Щиты разбиты и выброшены. Урта получил глубокую рану в бок, но ему удалось отрубить часть мизинца на ноге Куномагла. Они оба сломали по три меча, когда наконец решили остановиться и подлечить раны.До заката было все еще далеко.– Он здорово дерется, – заметил Манаидун, когда Улланна прикладывала мох к одной из ран Урты.– Когда мужчины чувствуют, что не правы, они всегда здорово дерутся, – согласился с ним Урта.На этом разговор закончился.Урта выпил горячий настой трав и съел немного меда. А на противоположном берегу Куномагл занимался своей ногой, он проверял, сможет ли бегать и прыгать с забинтованным пальцем. Ему явно было неловко.Он подошел к самой воде и крикнул Урте:– Если ты согласишься не прыгать и не атаковать ногами, я обещаю не бить туда, где у тебя рана в боку.– Принимаю твои условия, – крикнул в ответ Урта. – Теперь ты выбираешь оружие.– Никакого оружия, только то, что есть в реке. Мы сражаемся в воде. Никакой пощады, бьемся насмерть. И положим этому конец, Урта. Вот мое предложение.– Сейчас буду на месте, – ответил Урта. – Я принимаю условия.Он подошел к нам и положил руки мне на плечи. Он ничего не сказал, только повернулся к Улланне и провел рукой по ее лицу:– Ты так много напихала мха в мое тело, что сердце мое остановилось, а когда я умру, можно пригонять оленей попастись. Спасибо тебе.– Твое сердце выдержит, – возразила она. – Подбирай острые камни, не бери большие. Они слишком тяжелые для сильного броска.На этот раз Урта снял камень, прикрывавший сердце, и повесил на шею золотой полумесяц.Он обнял Манандуна и Катабаха и пошел к воде. Быстро темнело. Куномагл встретил его посредине реки, и битва закипела в третий раз.
Мы наблюдали, как они швырялись камнями, потом бились врукопашную, обхватив друг друга руками, потом свалились и барахтались под водой, всплывая, выплевывали воду. Это состязание в силе ничем не отличалось от подобных ему с самого начала Времен. Мне никогда не нравилось смотреть на убийство. За свою жизнь я видел предостаточно битв со смертельным исходом, чтобы удовлетворить жажду крови любого.Казалось, что у них не кожа, а шкура мамонта или кираса, как те, что использовали ахейцы в своих яростных битвах на побережье Иллирии. Они были похожи на дерущихся диких котов или на королей, которые отстаивают победу своей флотилии, растянувшейся вдоль всего побережья.Мне было все равно. Я видел достаточно поединков. Они мне страшно надоели. Если бы не мое расположение к Урте, я бы повернулся и ушел навсегда.Тогда я свернулся внутри себя и отключился от происходящего. Илькавар пел в своей песне, что они перекидали друг в друга столько камней, что их хватило бы на то, чтобы засыпать целую бухту. Улланна говорила, что они могли бы отдохнуть ночью, что такими жестокими условиями ничего не добиться.Я чувствовал их состояние. Оба страшно изранены. Ни один не выживет.Меня разбудил вопль Улланны:– Нечестно!Уже наступили сумерки. Я вскочил на ноги и увидел, что Урта уворачивается от копья. В реке было полно копий!– Только то, что есть в реке! – выкрикнул Куномагл, пытаясь догнать отступающего Урту.Я тотчас понял, что где-то выше по течению произошла стычка, по реке проплывали мертвые тела и оружие. Улланна опустилась на колени и припала к земле.– Только то, что есть в реке! – снова выкрикнул уставший, окровавленный Куномагл и бросился на Урту, он ударил прямо в лунулу, сминая золото, и потащил противника на дно.Я видел, как высунулась из воды рука моего друга и ухватила какую-то деревяшку, это был обломок копья без наконечника.Урта вдруг вынырнул на поверхность, силы явно вернулись к нему, он сходу наколол противника на свой обломок. Кровь лилась из груди обоих мужчин. Куномагл слабел.Тогда Маглерд залаял, бросился к реке, прыгнул в воду и утащил человека, который когда-то был его воспитателем, на дно. Огромная собака рвала врага на куски, рычала, когда ее нос появлялся над водой, вся морда была в крови. Она бросала взгляд на людей и снова уходила под воду, чтобы закончить начатое Уртой дело.Собака и Собачий вожак плыли по течению к морю, они миновали то место, где сидел у костра и наблюдал за схваткой Лутурий.Урта подполз к берегу. Улланна и Илькавар бросились к нему, оттащили его избитое тело в укрытие, завернули дрожащие ноги в толстый плащ. Улланна вытащила из-за голенища нож с узким лезвием, надрезала кожу у раны на груди и засунула туда пригоршню пропитанного отваром мха.– Я все еще пища для оленей, – улыбаясь, прошептал Урта.По лицу Улланны струились слезы. Она наклонилась и поцеловала его в губы.– Они не посмеют, – негромко сказала она. Урта взял ее за руку и попытался встать.– Еще одно дело… Надо убедиться…– Что он умер? Куномагл? Мертв и сожран. Твоей ярости крови хватило. А сейчас твои собаки закусывают. Даже Лутурий не возражал, когда псы бросились за ним. Он сказал: «По моему разумению, это не очень честно. Но все-таки честно». Урта, Куномагла больше нет. А сейчас тебя ожидают остальные утэны.– Я подозревал, что так и будет, – устало сказал Урта. Он сжимал в руке лунулу, ощупывая трещину в золоте. – Скажи Лутурию, что я буду обсуждать условия поединка завтра на рассвете. – Он побледнел еще больше. Потом улыбнулся мне. – Вместо меня их обсудит Мерлин. Только ничего тяжелого, Мерлин, и ничего острого, – попытался пошутить он.Улланна взяла обеими руками его голову и слегка потрясла:– Они ждут тебя, чтобы сказать, что поединок закончен. Они хотят вернуться домой. Они считают себя опозоренными.Урта не сразу ответил. Он с трудом дышал. Но справился. Как я заметил, он не подпускал меня близко. Так он хотел. Урта дрался честно и может спокойно умирать на руках у смертных, а не у чародея, который пытается остановить кровотечение в его теле.Я не мог ему помочь. Человеческая смерть не в моей власти.Прощай, Урта.– Они не смеют вернуться на свою землю, – сердито зашептал он. – Не в мою крепость. Куда угодно в другое место. Но не туда.– Лутурий передаст им, – пообещала Улланна.– А вот я очень хочу домой, – сказал умирающий.И Улланна ответила:– Ты сейчас же отправишься туда. Я тебя отвезу. И пусть кто-нибудь попробует меня остановить!
Мы зажгли два костра у воды, Болджос подарил одну из своих лучших колесниц и шесть замечательных коней, а еще дал провизию для дальнего путешествия Улланны. Предводитель пребывал в возбужденном состоянии после сражения, которое произошло в горах, где была разбита вторая армия. Ни один из нас не решился сказать ему, что погибшие в этой схватке проплыли вниз по реке и определили трагический исход поединка двух братьев.Манандун и Катабах были обеспокоены, их лица стали серыми. Они хотели отправиться с Уртой домой, но помнили об обещании, данном Ясону, что будут сопровождать его, пока он не найдет своих сыновей.Я заверил их, что Ясон сумел бы понять. Они собрали вещи, каждый взял по собаке Урты.Ко мне подошла Улланна и протянула самодельную стрелу, совсем маленькую. Она украсила ее перьями из своего ожерелья, которое сделала еще на Арго, но никогда не надевала.– Я знаю, у тебя сейчас немало забот, но, надеюсь, ты выделишь минутку, чтобы вспомнить старого друга.Взгляд ее был двусмысленным и загадочным.Можно было бы на этом развернуться, сжимая стрелу в руке, и уйти. Я уже скучал по молодому предводителю кельтов, он стал нужен мне, и он был еще жив. Но нет ничего проще, чем оставить все как есть. Время снова подгоняло меня, напоминая о себе из пустынных рощ и зияющих пещер, посредством тех десяти лиц, что следили за мной. Моя жизнь мне не принадлежала.
Чья-то холодная неуверенная рука коснулась моего плеча, от неожиданности я вздрогнул. Сзади стояла Ниив, бледная в лунном свете и испуганная.– Не бегай от меня, – прошептала она и повторила почти зло: – Не бегай от меня. Я знаю, я была не права. Но я не хотела причинить тебе зло. Я плохо понимаю, что можно делать, а чего нельзя. Не наказывай меня за мое невежество. Пожалуйста! И ты просто обязан чем-нибудь помочь ему.– Урте?На ней все еще были брюки и свободная кожаная куртка. Если когда-то вокруг ее глаз и рта образовывались кристаллики льда, то теперь, как мне кажется, я видел следы слез. В ее юном лице появилась жесткость, и, хотя волосы Ниив были по-прежнему пышными и густыми, они стали сухими и свидетельствовали о старении. Мне совсем не понравилось то, что я заметил.– Почему я должен что-то делать?– Ты сам знаешь! – выкрикнула она с мукой в голосе. – Ты должен это знать! Ведь тебе это почти ничего не стоит!Меня изумил такой всплеск эмоций. Только Илькавар был свидетелем этой сцены (а он деликатно отвернулся), и я повел Ниив к реке. Вода была чистой и поблескивала в свете звезд. По ней теперь уже не плыли покойники, несколько копий прибило к противоположному берегу, за ними тянулись водоросли, словно траурные ленты.Мне понадобилась бы лишь пара секунд, чтобы столкнуть ее и, подержав под водой, отправить в Мертвом сне по реке к морю.– Еще раз спрашиваю. Почему я должен что-то делать?Она обхватила себя руками и молчала. Виновна! Мое сердце замерло. Мне с трудом удалось говорить спокойно.– Ты заглянула в будущее… Заглянула в будущее…'– Совсем чуть-чуть, – призналась она и еще больше сжалась. Потом с мольбой повернулась ко мне. – Самую малость! Я не использовала тебя. Я не смотрела что будет с тобой и со мной, только что будет с Уртой. Там ничего не видно.– Конечно ничего не видно! – зашипел я. – А чего ты ожидала?Я отвернулся от нее, грудь моя вздымалась.Что же она сделала? Воспользовалась ли моими способностями? Говорит, что нет. Возможно ли, что у нее есть такая сила? Нет! Это невозможно. Ясно, она не может сейчас находиться у меня внутри. Но если она воспользовалась не мной, то кем же?До меня донеслись ее слова:– Я вижу, что сильно обидела тебя. На этот раз я обещаю… Все из-за того, что ты должен помочь Урте. Не бросай меня…Я бросился от нее прочь.На этот раз она не кричала, просто смотрела на меня из темноты, стоя у самой кромки воды, маленькая сгорбленная фигурка, одинокая, не подозревающая, какая огромная сила вызревает в ней.
Я бросился бежать за повозкой, как ребенок может бежать вслед за отцом или собака вслед за хозяином, скачущим на коне.Подождите меня. Подождите меня.Собаки и утэны скакали впереди. Улланна сидела на одной из лошадей, тащивших повозку, она не замечала меня, пока я не забрался внутрь, не присел рядом с раненым и не взял его руку в свои. Повозка остановилась. Урта был страшно холодным. Он слегка приоткрыл глаза, посмотрел на меня и нахмурился:– Мерлин? Что ты здесь делаешь? У тебя усталый вид.– Тяжелый выдался день. Не каждый может выдержать такое веселое купание в реке. – (Он улыбнулся.) – Но ты выглядишь уже лучше. – И я был искренен, говоря это. – Признаюсь, я удивлен. Видимо, ты попал в хорошие руки. И это вовсе не мои руки.– Ты прав, – согласился он. В его глазах полыхал огонь, хотя сам он был белее савана. – И это странно, потому что после реки я чувствовал приближение смерти. Но я не хотел умирать. Каждый мужчина должен совершить три путешествия, из которых он возвращается обновленным. Это одно из них. Так что можешь возвращаться к Ясону. И не сомневайся, еще до лета я уже буду рассказывать о тебе небылицы своим друзьям.Мне больше нечего было делать здесь. У меня сразу поднялось настроение. Он не отрываясь смотрел на меня, пока я вылезал из колесницы, а затем провожал их взглядом, стоя на темной дороге. Они не спеша двигались на север.Он крикнул мне:– Надеюсь, что увижу тебя в Стране Призраков в ближайшие годы.– Раньше, чем ты думаешь! – крикнул я в ответ. – И я рассчитываю на угощение из оленины и куропаток. Не забудь.– Не забуду. Но когда приедешь… – добавил он со смешком, – приезжай один!Последнее, что я запомнил, была его бледная рука, протянутая ко мне. Глава двадцать пятаяЖАРКИЕ ВРАТА Мне очень редко в моей долгой жизни доводилось испытывать такую тоску, как в те первые часы после отбытия Урты в его долгий путь домой. Илькавар был моим молчаливым компаньоном, позже к костру подошли Гвирион и Конан. Ниив, заблудшая Ниив, сидела на высокой скале, сгорбленная фигурка на фоне полумесяца. Она была неподвижна, как сова. Не знаю, смотрела ли она на меня, мне было все равно, хотя она начала снова интересовать меня. Те слова, что она произнесла при отъезде Урты, явились болезненным свидетельством того, что талант этой женщины совершенствовался.В последние два дня я был поглощен заботами об Урте. Ясон исчез на юге, он погнался за чем-то, что явно было делом рук Медеи. Наверное, он увидел сына на коне и тот позвал Ясона за собой. Но и Оргеторикс тоже пропал, он отправился в Фермопилы, чтобы провести разведку для Бренна.В армии наблюдался некоторый разброд. Акикорий увидел свое собственное «видение» и решил отправиться вдоль побережья на восток, в земли, где когда-то проходил Александр. Он считал, что там добыча будет куда более легкой, чем в Дельфах. Он забрал с собой несколько тысяч человек с семьями. Болджос был в ярости. Бренн отнесся к этому философски. Он знал, что у него достаточно сил, чтобы протиснуться в узкое ущелье и отправиться дальше в Этолию.Гебринагот и Гуттас ушли с Акикорием, а Рубобост, как мне говорили, заволновался. Отделившаяся от основной армия Акикория будет проходить недалеко от родных мест Рубобоста. Это очень огорчало его, поскольку они могут без колебаний разорить край, где он родился.Он разыскал меня. Ему было неудобно и жарко в темном плаще из медвежьего меха, но он отказывался его снять. Мы выпили вина, и он сказал мне, что забирает Рувио, но найдет для нас сильных коней, чтобы те тащили сердце Арго через лес.– Я согласился плыть с Ясоном до моих родных земель. Я остался бы дольше, чтобы увидеть его счастье, когда он найдет сыновей. Но эти армии только грабят и разрушают, им нет дела до наследия предков… – Он внимательно посмотрел на меня. – Думаю, ты уже понял это.Я согласился, и он продолжил:– А моя земля слишком часто подвергалась опустошению в последние несколько веков. Мне придется убедить Акикория двигаться на север, а не на северо-восток.– Тебе понадобится не один гордиев узел, чтобы удержать их.Рубобост усмехнулся:– Я вяжу их быстрее, чем человек может опустошить бутыль вина.Он передал бутыль мне. Я поднес ее к губам и сделал большой глоток. Я, конечно, не собирался выпивать все вино, но, когда опустил голову и вытер рот, он протянул мне небольшой, но очень аккуратный узелок, сделанный из кожаной полоски.– Это тебе на память, хотя что-то мне подсказывает, что моя узкая тропинка и твоя широкая дорога еще пересекутся в будущем.– Надеюсь.Он поднялся на ноги, попрощался и пошел в сторону выстроившегося под знаменами Акикория войска.Аргонавты испарялись как летний дождик. Тайрона и Илькавара интересовало, что же скажет им оракул, но они не собирались участвовать в его разграблении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Мы наблюдали, как они швырялись камнями, потом бились врукопашную, обхватив друг друга руками, потом свалились и барахтались под водой, всплывая, выплевывали воду. Это состязание в силе ничем не отличалось от подобных ему с самого начала Времен. Мне никогда не нравилось смотреть на убийство. За свою жизнь я видел предостаточно битв со смертельным исходом, чтобы удовлетворить жажду крови любого.Казалось, что у них не кожа, а шкура мамонта или кираса, как те, что использовали ахейцы в своих яростных битвах на побережье Иллирии. Они были похожи на дерущихся диких котов или на королей, которые отстаивают победу своей флотилии, растянувшейся вдоль всего побережья.Мне было все равно. Я видел достаточно поединков. Они мне страшно надоели. Если бы не мое расположение к Урте, я бы повернулся и ушел навсегда.Тогда я свернулся внутри себя и отключился от происходящего. Илькавар пел в своей песне, что они перекидали друг в друга столько камней, что их хватило бы на то, чтобы засыпать целую бухту. Улланна говорила, что они могли бы отдохнуть ночью, что такими жестокими условиями ничего не добиться.Я чувствовал их состояние. Оба страшно изранены. Ни один не выживет.Меня разбудил вопль Улланны:– Нечестно!Уже наступили сумерки. Я вскочил на ноги и увидел, что Урта уворачивается от копья. В реке было полно копий!– Только то, что есть в реке! – выкрикнул Куномагл, пытаясь догнать отступающего Урту.Я тотчас понял, что где-то выше по течению произошла стычка, по реке проплывали мертвые тела и оружие. Улланна опустилась на колени и припала к земле.– Только то, что есть в реке! – снова выкрикнул уставший, окровавленный Куномагл и бросился на Урту, он ударил прямо в лунулу, сминая золото, и потащил противника на дно.Я видел, как высунулась из воды рука моего друга и ухватила какую-то деревяшку, это был обломок копья без наконечника.Урта вдруг вынырнул на поверхность, силы явно вернулись к нему, он сходу наколол противника на свой обломок. Кровь лилась из груди обоих мужчин. Куномагл слабел.Тогда Маглерд залаял, бросился к реке, прыгнул в воду и утащил человека, который когда-то был его воспитателем, на дно. Огромная собака рвала врага на куски, рычала, когда ее нос появлялся над водой, вся морда была в крови. Она бросала взгляд на людей и снова уходила под воду, чтобы закончить начатое Уртой дело.Собака и Собачий вожак плыли по течению к морю, они миновали то место, где сидел у костра и наблюдал за схваткой Лутурий.Урта подполз к берегу. Улланна и Илькавар бросились к нему, оттащили его избитое тело в укрытие, завернули дрожащие ноги в толстый плащ. Улланна вытащила из-за голенища нож с узким лезвием, надрезала кожу у раны на груди и засунула туда пригоршню пропитанного отваром мха.– Я все еще пища для оленей, – улыбаясь, прошептал Урта.По лицу Улланны струились слезы. Она наклонилась и поцеловала его в губы.– Они не посмеют, – негромко сказала она. Урта взял ее за руку и попытался встать.– Еще одно дело… Надо убедиться…– Что он умер? Куномагл? Мертв и сожран. Твоей ярости крови хватило. А сейчас твои собаки закусывают. Даже Лутурий не возражал, когда псы бросились за ним. Он сказал: «По моему разумению, это не очень честно. Но все-таки честно». Урта, Куномагла больше нет. А сейчас тебя ожидают остальные утэны.– Я подозревал, что так и будет, – устало сказал Урта. Он сжимал в руке лунулу, ощупывая трещину в золоте. – Скажи Лутурию, что я буду обсуждать условия поединка завтра на рассвете. – Он побледнел еще больше. Потом улыбнулся мне. – Вместо меня их обсудит Мерлин. Только ничего тяжелого, Мерлин, и ничего острого, – попытался пошутить он.Улланна взяла обеими руками его голову и слегка потрясла:– Они ждут тебя, чтобы сказать, что поединок закончен. Они хотят вернуться домой. Они считают себя опозоренными.Урта не сразу ответил. Он с трудом дышал. Но справился. Как я заметил, он не подпускал меня близко. Так он хотел. Урта дрался честно и может спокойно умирать на руках у смертных, а не у чародея, который пытается остановить кровотечение в его теле.Я не мог ему помочь. Человеческая смерть не в моей власти.Прощай, Урта.– Они не смеют вернуться на свою землю, – сердито зашептал он. – Не в мою крепость. Куда угодно в другое место. Но не туда.– Лутурий передаст им, – пообещала Улланна.– А вот я очень хочу домой, – сказал умирающий.И Улланна ответила:– Ты сейчас же отправишься туда. Я тебя отвезу. И пусть кто-нибудь попробует меня остановить!
Мы зажгли два костра у воды, Болджос подарил одну из своих лучших колесниц и шесть замечательных коней, а еще дал провизию для дальнего путешествия Улланны. Предводитель пребывал в возбужденном состоянии после сражения, которое произошло в горах, где была разбита вторая армия. Ни один из нас не решился сказать ему, что погибшие в этой схватке проплыли вниз по реке и определили трагический исход поединка двух братьев.Манандун и Катабах были обеспокоены, их лица стали серыми. Они хотели отправиться с Уртой домой, но помнили об обещании, данном Ясону, что будут сопровождать его, пока он не найдет своих сыновей.Я заверил их, что Ясон сумел бы понять. Они собрали вещи, каждый взял по собаке Урты.Ко мне подошла Улланна и протянула самодельную стрелу, совсем маленькую. Она украсила ее перьями из своего ожерелья, которое сделала еще на Арго, но никогда не надевала.– Я знаю, у тебя сейчас немало забот, но, надеюсь, ты выделишь минутку, чтобы вспомнить старого друга.Взгляд ее был двусмысленным и загадочным.Можно было бы на этом развернуться, сжимая стрелу в руке, и уйти. Я уже скучал по молодому предводителю кельтов, он стал нужен мне, и он был еще жив. Но нет ничего проще, чем оставить все как есть. Время снова подгоняло меня, напоминая о себе из пустынных рощ и зияющих пещер, посредством тех десяти лиц, что следили за мной. Моя жизнь мне не принадлежала.
Чья-то холодная неуверенная рука коснулась моего плеча, от неожиданности я вздрогнул. Сзади стояла Ниив, бледная в лунном свете и испуганная.– Не бегай от меня, – прошептала она и повторила почти зло: – Не бегай от меня. Я знаю, я была не права. Но я не хотела причинить тебе зло. Я плохо понимаю, что можно делать, а чего нельзя. Не наказывай меня за мое невежество. Пожалуйста! И ты просто обязан чем-нибудь помочь ему.– Урте?На ней все еще были брюки и свободная кожаная куртка. Если когда-то вокруг ее глаз и рта образовывались кристаллики льда, то теперь, как мне кажется, я видел следы слез. В ее юном лице появилась жесткость, и, хотя волосы Ниив были по-прежнему пышными и густыми, они стали сухими и свидетельствовали о старении. Мне совсем не понравилось то, что я заметил.– Почему я должен что-то делать?– Ты сам знаешь! – выкрикнула она с мукой в голосе. – Ты должен это знать! Ведь тебе это почти ничего не стоит!Меня изумил такой всплеск эмоций. Только Илькавар был свидетелем этой сцены (а он деликатно отвернулся), и я повел Ниив к реке. Вода была чистой и поблескивала в свете звезд. По ней теперь уже не плыли покойники, несколько копий прибило к противоположному берегу, за ними тянулись водоросли, словно траурные ленты.Мне понадобилась бы лишь пара секунд, чтобы столкнуть ее и, подержав под водой, отправить в Мертвом сне по реке к морю.– Еще раз спрашиваю. Почему я должен что-то делать?Она обхватила себя руками и молчала. Виновна! Мое сердце замерло. Мне с трудом удалось говорить спокойно.– Ты заглянула в будущее… Заглянула в будущее…'– Совсем чуть-чуть, – призналась она и еще больше сжалась. Потом с мольбой повернулась ко мне. – Самую малость! Я не использовала тебя. Я не смотрела что будет с тобой и со мной, только что будет с Уртой. Там ничего не видно.– Конечно ничего не видно! – зашипел я. – А чего ты ожидала?Я отвернулся от нее, грудь моя вздымалась.Что же она сделала? Воспользовалась ли моими способностями? Говорит, что нет. Возможно ли, что у нее есть такая сила? Нет! Это невозможно. Ясно, она не может сейчас находиться у меня внутри. Но если она воспользовалась не мной, то кем же?До меня донеслись ее слова:– Я вижу, что сильно обидела тебя. На этот раз я обещаю… Все из-за того, что ты должен помочь Урте. Не бросай меня…Я бросился от нее прочь.На этот раз она не кричала, просто смотрела на меня из темноты, стоя у самой кромки воды, маленькая сгорбленная фигурка, одинокая, не подозревающая, какая огромная сила вызревает в ней.
Я бросился бежать за повозкой, как ребенок может бежать вслед за отцом или собака вслед за хозяином, скачущим на коне.Подождите меня. Подождите меня.Собаки и утэны скакали впереди. Улланна сидела на одной из лошадей, тащивших повозку, она не замечала меня, пока я не забрался внутрь, не присел рядом с раненым и не взял его руку в свои. Повозка остановилась. Урта был страшно холодным. Он слегка приоткрыл глаза, посмотрел на меня и нахмурился:– Мерлин? Что ты здесь делаешь? У тебя усталый вид.– Тяжелый выдался день. Не каждый может выдержать такое веселое купание в реке. – (Он улыбнулся.) – Но ты выглядишь уже лучше. – И я был искренен, говоря это. – Признаюсь, я удивлен. Видимо, ты попал в хорошие руки. И это вовсе не мои руки.– Ты прав, – согласился он. В его глазах полыхал огонь, хотя сам он был белее савана. – И это странно, потому что после реки я чувствовал приближение смерти. Но я не хотел умирать. Каждый мужчина должен совершить три путешествия, из которых он возвращается обновленным. Это одно из них. Так что можешь возвращаться к Ясону. И не сомневайся, еще до лета я уже буду рассказывать о тебе небылицы своим друзьям.Мне больше нечего было делать здесь. У меня сразу поднялось настроение. Он не отрываясь смотрел на меня, пока я вылезал из колесницы, а затем провожал их взглядом, стоя на темной дороге. Они не спеша двигались на север.Он крикнул мне:– Надеюсь, что увижу тебя в Стране Призраков в ближайшие годы.– Раньше, чем ты думаешь! – крикнул я в ответ. – И я рассчитываю на угощение из оленины и куропаток. Не забудь.– Не забуду. Но когда приедешь… – добавил он со смешком, – приезжай один!Последнее, что я запомнил, была его бледная рука, протянутая ко мне. Глава двадцать пятаяЖАРКИЕ ВРАТА Мне очень редко в моей долгой жизни доводилось испытывать такую тоску, как в те первые часы после отбытия Урты в его долгий путь домой. Илькавар был моим молчаливым компаньоном, позже к костру подошли Гвирион и Конан. Ниив, заблудшая Ниив, сидела на высокой скале, сгорбленная фигурка на фоне полумесяца. Она была неподвижна, как сова. Не знаю, смотрела ли она на меня, мне было все равно, хотя она начала снова интересовать меня. Те слова, что она произнесла при отъезде Урты, явились болезненным свидетельством того, что талант этой женщины совершенствовался.В последние два дня я был поглощен заботами об Урте. Ясон исчез на юге, он погнался за чем-то, что явно было делом рук Медеи. Наверное, он увидел сына на коне и тот позвал Ясона за собой. Но и Оргеторикс тоже пропал, он отправился в Фермопилы, чтобы провести разведку для Бренна.В армии наблюдался некоторый разброд. Акикорий увидел свое собственное «видение» и решил отправиться вдоль побережья на восток, в земли, где когда-то проходил Александр. Он считал, что там добыча будет куда более легкой, чем в Дельфах. Он забрал с собой несколько тысяч человек с семьями. Болджос был в ярости. Бренн отнесся к этому философски. Он знал, что у него достаточно сил, чтобы протиснуться в узкое ущелье и отправиться дальше в Этолию.Гебринагот и Гуттас ушли с Акикорием, а Рубобост, как мне говорили, заволновался. Отделившаяся от основной армия Акикория будет проходить недалеко от родных мест Рубобоста. Это очень огорчало его, поскольку они могут без колебаний разорить край, где он родился.Он разыскал меня. Ему было неудобно и жарко в темном плаще из медвежьего меха, но он отказывался его снять. Мы выпили вина, и он сказал мне, что забирает Рувио, но найдет для нас сильных коней, чтобы те тащили сердце Арго через лес.– Я согласился плыть с Ясоном до моих родных земель. Я остался бы дольше, чтобы увидеть его счастье, когда он найдет сыновей. Но эти армии только грабят и разрушают, им нет дела до наследия предков… – Он внимательно посмотрел на меня. – Думаю, ты уже понял это.Я согласился, и он продолжил:– А моя земля слишком часто подвергалась опустошению в последние несколько веков. Мне придется убедить Акикория двигаться на север, а не на северо-восток.– Тебе понадобится не один гордиев узел, чтобы удержать их.Рубобост усмехнулся:– Я вяжу их быстрее, чем человек может опустошить бутыль вина.Он передал бутыль мне. Я поднес ее к губам и сделал большой глоток. Я, конечно, не собирался выпивать все вино, но, когда опустил голову и вытер рот, он протянул мне небольшой, но очень аккуратный узелок, сделанный из кожаной полоски.– Это тебе на память, хотя что-то мне подсказывает, что моя узкая тропинка и твоя широкая дорога еще пересекутся в будущем.– Надеюсь.Он поднялся на ноги, попрощался и пошел в сторону выстроившегося под знаменами Акикория войска.Аргонавты испарялись как летний дождик. Тайрона и Илькавара интересовало, что же скажет им оракул, но они не собирались участвовать в его разграблении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37