Мы занялись к обменом одеждой. Я похвалила ее выбор костюма,
светлая киноварь с оранжевым и фиолетовым действительно могут увлечь за
собой телохранителей, даже если содержимое костюма преобразуется в
бородатого старика.
- Вы должны помнить, - нервно произнес пан Паляновский. - Выглядите
вы просто замечательно!... Эти покупки - необходимы, ежедневные прогулки -
необходимы! Каждый день немного работы... Вы прекрасно выглядите, все
должно получиться!
Его идиотский оптимизм меня неимоверно раздражал, перечень
обязанностей до сих пор казался не полным. Мои страхи окрепли при мысли,
что в любую минуту может примчаться муж, раздастся дикое рычание на
лестнице, последует выламывание дверей пана Паляновского, после чего
жертва обмана увидит нас обеих, набросится, естественно, на меня, потому
что я больше похожа на Басеньку, чем она сама на себя, сорвет с моей
головы парик, и все представление полетит ко чертовой матери. Я не
понимала, как это может их не волновать, и в этот момент осознала нечто
страшное. Я не имела никакого понятия о том, как выглядит мой муж!
То что последовало после сообщения о моем открытии превзошло все.
Басенька и ее почитатель страшно переполошились. Действительно, я же могла
встретить его где угодно, перед домом, и даже здесь, на лестнице, надо
было иметь о нем хоть какое-то представление! Они пытались его описать,
описание меня не удовлетворило, я требовала фотографии. Басенька обыскала
обе сумочки, свою и мою, забыв о том, которая теперь ее, нашла снимок его
брата, который попыталась мне подсунуть, утверждая, что они очень похожи,
в конце концов набросилась на любовника, требуя проверить в каких-то
оставленных у него документах. Оглушенный ситуацией пан Паляновский
бросился к секретеру, обалдев окончательно я смотрела, как они роются в
ящике и наконец, из каких-то бумаг достают снимок мужчины. Какая
удивительная галиматья - снимок мужа у любовника жены, у жены - снимок
шурина... Эта большая любовь должно быть сильно отразилась на их мозгах!
Счастья увидеть Басеньку в шляпе своей тетушки, я не испытала. Когда
я покидала этот вертеп, она сидела на диване, завернутая в купальный халат
любовника, курила сигарету и с обреченно смотрела на меня. Все
представление длилось не более получаса, был шанс, что мужа на лестнице я
не встречу.
Момент облегчения наступил когда я садилась в машину. Близость руля
всегда действовала на меня успокаивающе. Я немного подождала, чтобы дать
шанс телохранителям, включила зажигание и медленно поехала в чудесном
новом вольво. Все, я перестала быть собой и превратилась в Басеньку,
Басеньку Мачеяк.

Осознание того, что я натворила, проснулось по дороге. Когда я
наконец нашла нужное место о определила, что дом стоит на улице Загонов,
волосы под париком стояли дыбом, внизу ощущалось неприятное щекотание. Это
абсолютно точно отражало принятые на себя обязательства, раньше я
проектировала загоны для телят... Следы стоянки автомобиля я увидела
сразу, припарковалась, вышла из машины и посмотрела на освещенные окна.
Где-то там, внутри невинно выглядевшего здания, находилось это ужасное
чудовище, этот страшный монстр, вурдалак, которому я отдалась на
заклание... Муж!
Я несмело направилась к дверям. Когда я звенела в замке чужим ключом,
руки мои тряслись. Я не подготовилась к встрече с вурдалаком, воображение
представляло мне обрывки разных вариантов первого контакта, ни один мне не
нравился, ни на один из них я не могла решиться. Открыв двери, я вскочила
внутрь, закрыла их за собой и оперлась о косяк, ноги подо мной
подгибались. Не от того, что мысленно я увидела его, стоящего передо мною
с диким взором и топором в руках, а потому, что меня вдруг посетила мысль
о главном, основном упущении. Я не знала, как зовут мужа.
Что я подумала о Басеньке и пане Паляновском, лучше не уточнять. Во
всяком случае, мне удалось не произнести этого вслух. Холл передо мной был
пуст, чудовище пребывало в отдаленных районах квартиры. Я неподвижно
застыла, опершись о двери, ошеломленная ударом, и пыталась побороть
слабость в ногах, до тех пор, пока из дома не донесся какой-то звук.
Тотчас ко мне вернулись силы, я развернулась, захлопнула за собой двери и
сбежала.
Естественно, не насовсем. В роль Басеньки я воплотилась окончательно
и бесповоротно, рано или поздно надо было вернуться. Но сначала следовало
прийти в себя, собраться духом, поразмыслить над чудовищной ситуацией и
найти решение. Война или не война, обижена я или нет, но не могу же я
никак не обращаться к этому человеку! В конце концов это мой муж, и я с
ним на "ты"...
Вечер был весенне-зимним, холодным и влажным. В оранжевой с
фиолетовым одежде Басеньки я блуждала по скверику как потерявшаяся овца,
безуспешно стараясь думать. Единственное, что приходило в голову - на этот
раз я свихнулась окончательно и, скорее всего, всю жизнь буду питать
неприязнь ко всем романам и амурам мира.
В пятнадцать минут десятого я решила вернуться. Правда, ни одна
продуктивная мысль меня так и не посетила, зато замерзла я до полусмерти.
Паника постепенно уступила место раздражению, ожидающее дома чудовище
казалось все менее опасным.
Решительным шагом я пересекла скверик и впереди, на ярко освещенном
фонарями месте, вдруг увидела идущего навстречу человека. Я сразу его
узнала. От удивления я замедлила шаг, потому что его появление здесь
казалось чем-то необычайным и абсолютно неправдоподобным, хотя у него и не
было особых причин, появляться или не появляться где бы то ни было. Муж и
его имя, ненадолго вылетели из головы.
По аллее шел тот самый блондин, на которого я обратила внимание в
автобусе. На нем был бежевый плащ и бежевые туфли, он казался ослепительно
светлым, и вообще, спереди он выглядел еще лучше, чем в профиль. Я успела
к нему присмотреться, у него были исключительно красивые, светлые, голубые
глаза. Он посмотрел на меня как на воздух и направился вглубь скверика.
Я вдруг очнулась, ожила, голова все-таки заработала. Наверное,
блондин подействовал на меня как допинг. Я перестала бояться, ощутила
нарастающие злость и обиду. С какой это стати муж был дома, когда я
пришла? Его не должно было быть. Ему надо было находиться в подъезде пана
Паляновского и ломиться в двери! Разве что нанятые им негодяи успели его
известить, что Басенька возвращается...
До места я добралась в достаточно боевом настроении, намного смелее
открыла двери и заметила, что изнутри они заперты на цепочку. Это меня
тоже удивило. Надо было звонить, стучаться?.. Что, черт побери, сделала бы
на моем месте Басенька?...
Тут я вспомнила, что имею право на странности. Никаких нормальных
поступков, чем большую глупость я выдумаю, тем лучше! Я обошла дом вокруг,
увидела, что освещенное окно на первом этаже открыто. Я не имела понятия,
какое помещение находится за этим окном, но это не имело никакого
значения. Понятно, что я сразу же решила в него залезть.
Лазание в окна я с удовольствием практиковала всю свою жизнь, мне это
было нетрудно. Ниже находилось низкое подвальное окошко, а над ним
небольшая ступенька. Я повесила сумку на руку, влезла на ступеньку и
толкнула окно, которое отворилось пошире. За окном я увидела кухню. В ней
никого не было, на газовой плите стоял чайник с кипящей водой, напротив я
увидела приоткрытые двери. В тот момент, когда я перекинула ноги через
подоконник и уселась на него, двери вдруг открылись и в них появился муж.
Как видно он еще не привык к выходкам Басеньки, потому что самым
настоящим образом одеревенел. Невольно, я тоже застыла без движения,
присматриваясь к нему с отчаянной жадностью. Он даже немного походил на
предъявленную мне фотографию - черный, с лысеющим лбом, с низко
подстриженной бородкой, коротким носиком, среднего роста, щуплый, живой,
нервный, похожий, вопреки моим ожиданиям, больше на козла, чем на буйвола.
Вопрос удушения теперь можно было не рассматривать. В одной руке он держал
стакан с кофейной гущей, второй быстро поправил на носу большие квадратные
очки.
Я пошевелилась, потому что подоконник врезался в ногу. Муж вздрогнул,
упустил ложечку, вздрогнул еще сильнее, нагнулся, перевернул стакан, успел
его поймать, поднял ложечку, у него соскочили очки, он поправил их
ложечкой, подул на нее и вставил в стакан. Я с напряжением наблюдала за
этими штуками, момент показался мне решающим. Узнает или нет?..
Муж придержал второй рукой дрожащий стакан и дважды кашлянул.
- Это... хм... ты уходишь или возвращаешься?.. - неуверенно спросил
он каким-то странным, хриплым голосом.
Испытав безграничное облегчение, я поняла насколько была напряжена.
Однако!.. Не узнал! Принял меня за Басеньку! Причем здесь, в ярко
освещенной кухне!...
Я перебросила ноги внутрь, слезла с подоконника и некоторое время
боролась с нежеланием обращаться на "ты" к чужому человеку, которого
видела первый раз в жизни.
- Вода кипит, - холодно сказала я, помня об оставленных мне
инструкциях. - Чайник сгорит.
Муж смотрел на меня так упорно, что я с трудом поборола желание
прикрыться посудным полотенцем. Он поставил стакан и закрутил газ. Я гордо
прошествовала мимо и покинула кухню.
Комнату Басеньки я без всякого труда нашла наверху, на этом успехи
закончились. Оставшаяся часть вечера представляла собой сплошную полосу
кошмаров и страданий.
В кухню я спустилась через добрых полчаса, с намерением приготовить
себе ужин, поскольку испытанное облегчение вернуло аппетит, утраченный
из-за переживаний. Казалось бы поужинать очень легко, даже в чужом доме.
Возможно. Но только не в доме Басеньки.
Муж в комнате внизу уставился в телевизор, выкрутив звук на всю
катушку, чего я не переношу всей душой, это жутко меня раздражало. Я не
знала, должна ли я потребовать сделать потише, или же наоборот - не
обращать внимания. Я надеялась, что быть может соседи отреагируют, но
соседи, по-видимому, были глухими, как трухлявые пни. Выведенная из
равновесия могучим ревом, я никак не могла найти самых простых вещей, чая,
соли, сахара, столовых приборов. Солонка была пустой, сахарницы не было
вовсе, а из столовых приборов лежала только одна вилка. Близкая к
обмороку, я обыскала всю кухню, утверждаясь во мнении, что Басенька должно
быть помешалась. Все было странным образом перемешано. Ложки, ножи и вилки
нашлись в шкафчике под холодильником, где можно было ожидать урну для
мусора. С макаронами и мукой были перемешаны моющие средства, печенье
лежало в холодильнике, а банка с чаем на буфете, в ящике с кухонными
приборами. Было похоже, что в области выходок, хозяйка этого дома дошла до
совершенства. Кроме всего прочего, во время поисков приходилось
внимательно следить, не приближается ли враг, который мог войти и
поинтересоваться, чего это я ищу. Чудачества чудачествами, но ведь
Басенька - это я, даже если я назло ему что-то и спрятала, то должна знать
куда. Не прятала же я от себя!
У мужа перестал рычать телевизор и он высунулся из комнаты как раз в
тот момент, когда я собиралась покинуть кухню и отправиться наверх. Мы
одновременно отпрянули, после чего одновременно возобновили попытки выйти.
Я хотела пропустить его, чтобы он шел ко всем чертям и не смотрел на меня
так нахально в первый же вечер, поэтому я снова отпрянула, но он сделал то
же самое. Было похоже, что мы останемся в своих дверях до судного дня, он
проведет остаток жизни в комнате, а я на кухне. В голове пронеслась мысль,
что он умрет первым, даже если он забрал сахар - надолго не хватит, его
ожидает голодная смерть. По-моему он подумал о том же, потому что вдруг
выскочил из комнаты и дикими прыжками понесся наверх. Путь был свободен.
За всем этим я забыла о том, как выгляжу. Взгляд в зеркало в комнате
Басеньки чуть было не закончился обмороком, я вдруг увидела абсолютно
чужое лицо. Я присмотрелась к себе и немного отошла от жутких переживаний.
Понятно, если я так выгляжу, он считает меня своей женой и у него не
возникает никаких подозрений! Развитие событий продемонстрировало, что
взаимная неприязнь супругов Мачеяк достаточно окрепла и контакты на самом
деле не будут слишком оживленными...

Бывший гараж был поделен на две части. В большей разместился муж
вместе с помощником, Меньшая, с окошком под потолком, тем самым, над
которым я влазила в дом, бала рабочим местом жены. На столе был разложен
лист астралона с начатым узором, очень простым, составленным из кружочков
и полумесяцев.
Я сидела над работой, продолжение которой не составляло для меня ни
малейшего труда, и разбиралась в текущих ошибках и достижениях, пытаясь,
при случае подавить зависть, которая охватила меня утром, при виде комнаты
Басеньки. Меблировка комнаты показалась мне потрясающей. Я могла
согласиться с висящим на стене гениальным, безукоризненным зеркалом, могла
простить серебряные, в стиле рококо подсвечники, могла пережить туалетный
столик, тем более, что на мой вкус он был маловат, и крученое кресло, но
не могла забыть про комод. Всю жизнь я мечтала стать обладательницей
комода, а этот, ко всему прочему, был fynbrdfhysv. Если бы я увидела его в
музее, несомненно посчитала бы его настоящим рококо, но я не верю в
настоящее рококо в частном доме, и решила, что это имитация. Но имитация
достойная восхищения.
Я досконально его осмотрела, на четвереньках облазила его вокруг, и
чуть не обнюхала. Он был не в лучшем состоянии и требовал обновления.
Замочек одного из ящиков был поврежден, а вся поверхность была покрыта
многочисленными царапинами, одна из которых, с боку, по форме походила на
морского конька. Зависть привела к тому, что в памяти сохранились
мельчайшие детали предмета мечтаний. У этой Басеньки действительно было
слишком много всего! И большие чувства, и комод, не говоря уже про вольво,
не знаю, заслуживает ли всего этого женщина, которая не держит дома соли и
сахара!
Простота узора позволяла спокойно занять мысли чем либо другим, для
работы нужны были только руки. Неизвестное имя собственного мужа до сих
пор меня беспокоило, но эта неприятность не столько уменьшилась, сколько
отошла на второй план, смещенная комодом, тем более, что с предыдущего
вечера я мужа и не видела. Его было слышно в помещении рядом, где он
тяжело и добросовестно работал вместе с помощником. Я надеялась, что
помощник обратится к нему так, чтобы прояснить дело, скажет например "пан
Каэтан", или "пан Ипполит", или, на худой конец, "пан Зенек", это
безразлично, в любом случае из этого можно будет выяснить как его
окрестили, другого способа добыть информацию я не видела. Перед тем, как
приступить к работе, я обыскала всю комнату внизу, думая, что найду
какой-нибудь документ, письмо, бумажку, на которой увижу имя хозяина дома,
но убеждение оказалось ошибочным. Чертова прислуга, отправляясь в отпуск,
поубирала все с нечеловеческой тщательностью. Вместо имени я нашла
поразительные количества сахара в четырех сосудах, расставленных в самых
неожиданных местах. Две сахарницы стояли в библиотеке, среди книг, одна в
баре, среди бутылок, а одна - под телевизором. Я подумала, что соль скорее
всего найдется в коробке с пылесосом. Кроме того меня сильно нервировал
страшный скрип двери, которую по этой причине пришлось оставить открытой,
чтобы не сообщать пронзительным визгом о каждом передвижении.
Занявшись размышлениями я чуть было не пропустила момент выхода за
покупками. Я машинально глянула в окно, чтобы проверить погоду, и на
мгновение остолбенела.
В окне торчала губа. Это была такая страшная губа, что прежде чем я
припомнила, что все губы, прижатые к стеклу, производят не самое лучшее
впечатление, испытала потрясение. Я даже удивилась, что не закричала, не
грохнулась в обморок и не впала в истерику. В первый момент мне
показалось, что это муж, что казалось еще более ужасным, потому как все
это время его было слышно рядом, и ему бы пришлось раздвоиться, но вскоре
заметила разницу. Губа была толстой, широкой, имела рыжий окрас и тупо
ритмично двигала челюстью. С минуту она позволила смотреть на себя, после
чего исчезла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28