Физически развитый в недостижимой для нормального человека степени, так,
чтобы если моя мечта не сбудется, жалеть было не о чем. Он должен плавать,
кататься на лыжах, грести, стрелять, управлять машиной и истребителем,
уметь драться, бросать нож, носить меня на руках и черт знает, что еще.
Собственно говоря, все. Он должен обладать образованием, которого нельзя
получить за среднюю человеческую жизнь, одновременно и техническое и
гуманитарное и, кроме того, иметь бездну знаний в бесчисленных областях. А
также, знать иностранные языки. Он должен быть необычайно интеллигентным и
иметь невероятное чувство юмора. Он должен иметь слегка извращенный вкус,
чтобы прежде всего ценить самые особенные черты моего характера, мои
недостатки считать достоинствами, почитать достоинства и энергично за мной
ухаживать. Гражданское состояние я установила легко - он должен быть
разведен, наличие детей меня не интересовало, а вот с профессией было
трудно. Вообще-то он должен быть журналистом, но этого слишком мало. Он
должен быть и сотрудником, упаси боже, не штатным, а скорее временным,
разных учреждений, милиции, МВД, контрразведки и чего-то еще, чего вообще
не существует. Хуже всего, что он должен быть и младше и старше меня.
Каким чудом все это могло собраться в одном месте, не знаю, и не знала
никогда.
После многолетних размышлений и колебаний я решила, что его должны
звать Марек...
Я сидела за столиком и наблюдала за несуществующим плодом своего
воображения, а внутри чувствовала гранитное, непробиваемое неверие в
действительность. Что-то должно было быть не так, такое и в самом деле
невозможно, сейчас он растворится в воздухе, или убьет...
- Вы конечно умеете плавать? - вдруг спросила я, чувствуя
пробуждающиеся внутри претензии, неизвестно, к нему или к судьбе.
- Умею, - ответил он с легкой улыбкой, не проявляя удивления. - Что
касается воды, то я умею почти все, можно сказать, что это моя стихия.
- Вы умеете ездить на лыжах?
- Очень давно не катался, несколько лет...
- Может вы и стрелять умеете? В смысле, попадаете в то, во что хотите
попасть?
- Кажется, да...
- Права на вождение автомобиля у вас есть?
- Есть, но...
- Пилотировать разные воздушные средства вы тоже можете?
- Некоторые. Лучше всего у меня получается прыгать с парашютом.
Недовольство внутри меня нарастало.
- Естественно, фехтовать вы тоже можете? - ни на что не надеясь
спросила я. - Я имею в виду разные шпаги, сабли и другое холодное оружие.
- Естественно. Когда-то у меня очень даже неплохо получалось. Можно
узнать, зачем этот экзамен? Он относится к способам разгадывания загадок?
С минуту я недоверчиво изучала его, обидевшись и не понимая, что
делать с этим фантом.
- Значит, вас нет, - твердо вывела я. - Не знаю, отдаете ли вы себе в
этом отчет, но вас быть не может.
- Почему, ради бога?
- Потому что я вас выдумала. Я очень подробно придумала нечто похожее
на вас. Кажется, за исключением одной единственной черты, вы обладаете
всеми остальными, и лично я считаю все это глупой шуткой. Вы настолько
превосходите мое воображение, что должны были быть чуть менее прекрасны,
вы действительно слегка переборщили. Может, вы из пробирки?
- Не думаю. Мне кажется, что меня сделали абсолютно естественным
способом. Очень интересно, какой черты мне не хватает?
Он с интересом наблюдал за мной, на лице его появилась усмешка и
будто бы слабое отвращение. Я не собиралась выдавать, что отсутствующей
чертой было несоответствующее отношение ко мне. Он на меня не бросается...
- Теперь ситуацию может спасти только одно, - сообщила я, забыв о его
вопросе. - Вы должны оказаться бандитом, преступником, маньяком и
изнасиловать меня где-нибудь под кустом, однажды темным вечером. Тогда бы
я считала, что все идет своим чередом, мир стоит на своем месте, а
действительность лишена всяких отклонений.
Мне на самом деле жаль, что я не могу удовлетворить вас в этой
области. Я не преступник и не маньяк и с неприязнью отношусь к идее
изнасилования. Нельзя ли как-нибудь обойтись без этого?
- Не знаю, может, вы чем-то это замените...
Собственно говоря, нетрудно было догадаться чем. Он занимался мною не
без повода, не имело никакого значения, делал он это по поручению пана
Паляновского или полковника. Обоим бы не понравилось мое отступление от
роли Басеньки, которая уже давно стала камнем на моей шее. Если бы я не
впуталась в эту любовно-контрабандистскую историю, теперь бы я могла
действовать от себя, не боясь, что поврежу этим не только себе, но и
государственной организации, которая не замедлит поблагодарить меня за
любознательность. Да и выглядела бы я чуть по-другому...
Он смотрел на меня так, будто я по-другому и выглядела.
- Я могу еще и коз доить, - вежливо сообщил он. - Если вас интересует
полный диапазон моих способностей...
- А коров? - невольно вырвалось у меня.
- Коров легче.
- Даже если бы вы доили гиппопотамов, это не объясняет мне, почему вы
гуляете по этому паршивому скверику. Здесь нет скота...
- Гиппопотамы - не скот.
- Матерь божья! Ну носороги! Все равно! Их здесь тоже нет. Я уже
давно задумывалась над тем, что вы здесь делаете. Вы живете рядом?
- Да, в двух улицах отсюда.
- Давно?
- Сейчас, дайте подумать... Около тринадцати лет.
Мысль о том, что я сама живу здесь пятнадцать и непонятно, каким
чудом до сих его пор не встретила, привела к тому, что на мгновение я
потеряла нить разговора. С трудом я вернулась к теме и приготовилась к
самому худшему, лишь бы рассеять хоть часть сомнений.
- И вы бываете здесь систематически? Интересно, не замечали ли вы
меня раньше, например, месяца два назад, или в прошлом году. Это не
значит, что я должна была бросаться в глаза, но случайно?..
Он молчал так долго, что внутри у меня все сжалось.
- Я гуляю здесь не так давно, - произнес он наконец. - Я люблю думать
на ходу, а этот скверик по пути... Я замечал вас, конечно, несколько
раз...
Он снова замолчал. Давление внутри нарастало. Сейчас он скажет, что
это была не я...
- У меня странное ощущение, - неуверенно сказал он. - Будто в вас
что-то изменилось. Два месяца назад вы выглядели как-то иначе, при чем я
не могу объяснить себе в чем разница. Если честно, я все время хочу об
этом спросить, но не знаю, будет ли это вежливо с моей стороны?
Это звучало искренне. Так искренне и невинно, что я замолчала. Меня с
силой циклона тянуло выложить правду. Удержалась я из последних сил,
почувствовав, что не смогу выдавить ни капли лжи. Я вспомнила, что это не
он должен был меня расспрашивать, а я.
- Вам обязательно быть таким наблюдательным? - упрекнула я его. -
По-моему тогда я была тупее, а в последнее время ко мне вернулась острота
ума. Как видно, это отражается и на всем остальном.
- Так мне и показалось, но я не осмелился об этом сказать. Эта
усиленная острота ума отражается на всем вашем поведении, или
ограничивается только прогулками и территорией скверика?
- Ни разу в жизни я не вела такой неудобной беседы! - от всего сердца
вырвалось у меня, прежде чем я успела удержаться.
- Вы ее сами начали.
- Ладно, но я начала, чтобы узнать что-нибудь про вас! А вы
выворачиваете все наизнанку и расспрашиваете про меня!
Он вдруг развеселился.
- А может, вы хотите узнать не про меня, а про то, что я знаю о вас?
Я как раз ничего не знаю и тоже хочу узнать.
- Теперь вы врете. Так, что земля стонет, - недовольно сказала я. -
Как вы согласились с той невыносимой мерзостью, о которой рассказывали
позавчера...
- А вы? - отпарировал он, чем пригвоздил меня окончательно.
Кафе закрылось, мы вышли, меня, конечно, уже попустило, мы продолжили
разговор и неразбериха моих чувств достигла зенита. Блондин, и какой
блондин. Боже, какой кошмар подстерегает меня теперь?!..
Из раздумий меня вырвало дикое рычание Польского радио. Муж еще не
спал, он сидел в гостиной, пришивал пуговицы к рубашке и слушал третью
программу. Стекла дрожали.
- Зачем ты так рычишь? - спросила я со злостью. - Глухой что ли? Ты
слушаешь этот ящик так, будто хочешь свалить стены Иерихона. Это
обязательно?
- Конечно, обязательно, а ты как думала? - обиделся он. Мачеяк
приказал. Мне это самому не нравится, уши пухнут, но он так любит. Он
просил шуметь ежедневно, в крайнем случае каждый второй вечер...
Он говорил еще что-то, но я не слушала и сбежала наверх. Все-таки
пришлось признать, что Мачеяки кажутся мне самыми противными людьми мира,
поскольку втянули меня в моральную трясину, которая мешает мне жить, или
наоборот, они выглядят ангелами, поскольку заставили меня ходить в
скверик...
Неизвестно почему, но как-то легче согласиться со вторым...

Вечером зазвонил телефон. Звук для этого дома был достаточно редким,
чтобы вызвать взрыв паники. Мы с мужем, как старик со старухой заставляли
друг друга взять трубку, одновременно выдвигая испуганные предположения о
том, кто это может быть. Моя склонность к рискованным действиям привела к
тому, что я сдалась первой.
- Это ты Басенька? - услышала я заботливый конспиративный голос. -
Стефан Паляновский...
Трубка не вывалилась из моих рук только потому, что я одеревенела,
судорожно сжав ее. Голос был довольно характерным, я его узнала и, в
первую секунду, подумала, что пан Паляновский свихнулся. Он забыл про
замену и принимает меня за Басеньку. Затем в голове пронеслось страшное
подозрение, что мистификация уже закончилась, о чем я не знаю, а
возвращающуюся Басеньку по дороге убили, о чем, в свою очередь, не знает
пан Паляновский. Или же ее схватил капитан, о чем вообще никто не знает.
Затем появилась надежда на окончание мучений, благодаря чему, я обрела дар
речи.
- Да, это я, - осторожно, с легким колебанием ответила я. - Слушаю...
- Что слышно, дорогая? Я звоню из Быдгощи. Скоро вернусь, ты одна?
Мужа нет? Можешь говорить?
- Могу, его нет, - ответила я глядя на мужа, который жестами пытался
узнать о звонке и неуверенная, здоров ли пан Паляновский и за кого меня
принимает.
- Что слышно, сокровище мое? У тебя такой грустный голосок, какие-то
сложности? Может случилось что-то неприятное?
Напор, прозвучавший в невинном вопросе, наводил на мысль, что пан
Паляновский при помощи чувственного щебетания пытается узнать, все ли в
порядке. Боязнь возможного прослушивания телефона заставляет его
прибегнуть к мерам, убеждающих прослушивающих в том, что Басенька - это я.
- Нет, ничего, - ответила я. - Все в порядке. Он ведет себя очень
прилично, претензий нет.
- Ну, слава богу! А как твои краны, дорогая? Те, что протекали? Ты
вызывала сантехников? Исправили?
В мгновение ока я была вырвана из состояния нерешительного
остолбенения. Значит, они за нами наблюдали, видели сантехников, у пана
Паляновского возникли подозрения!... Любой ценой необходимо его от них
избавить, надо сообщить ему о происшедшем, договориться с ним, войти в
роль человека, который ничего не знает и терпеливо ждет, пока хозяйка дома
займет свое место, а прежде всего, надо сосредоточиться и собраться...
Вдохновение пришло внезапно, как полярное сияние.
- С кранами жуткая история, - обиженно сказала я. - Это вовсе не
краны, в кухне начало течь и оказалось, что лопнула труба под полом.
Пришлось менять.
- Это ты их вызывала, сокровище мое? Или они пришли по собственной
инициативе?
- Сколько живу, ни разу не видела сантехников, которые приходят по
собственной инициативе, - с невольным раздражением заявила я. -
Естественно, я их вызывала, даже два раза. Текло страшно.
Муж с удивлением уставился на меня. Я поспешно пыталась сообразить,
что бы говорила, если бы действительно оставалась в состоянии неведения.
Пан Паляновский, выяснив вопрос с сантехниками, чувственно дышал в трубку.
- Минутку, - остановила я его. - У меня другая неприятность. Он,
кажется, хочет меня разозлить. Ему принесли пакет, который он должен был
срочно доставить, а он до сих пор ничего не сделал. Валит все на меня, а я
в его дела мешаться не хочу.
Пан Паляновский будто поперхнулся:
- Для кого пакет, дорогая? Куда его надо доставить?
- Какому-то шефу. Он валяется под ногами. Не знаю, что с ним делать.
Такой способ сообщения о непредвиденных событиях казался мне самым
безопасным. Была вероятность получения инструкций, которые объяснят что-то
еще и погубят шайку преступников, кроме того, мое молчание на эту тему
показалось бы подозрительным, я имела право на претензии. Они
недосмотрели, не предупредили...
Пан Паляновский отдышался:
- Ничего не делай, сокровище, ничего не делай. Не поддавайся ему.
Если это срочно, если кто-то этого ждет, он сам объявится. В случае чего,
отвечать ему.
Я скорчила злорадную рожу для прислушивающегося мужа, жестами
показывая ему, что он получит по морде. Пан Паляновский, застигнутый
врасплох посылкой для шефа, закончил разговор так быстро, что я не успела
сообщить ему про вора. Кроме того, я не успела договориться о деталях
окончания представления, но мне показалось, что очень скоро он объявится
вновь.
- Что это было? Кто звонил? - нетерпеливо допытывался муж.
- Басенькин ухажер. Пообещал всыпать тебе за пакетик. Он намекнул
мне, что ты должен был доставить его без моего участия.
- Что он, чокнулся? - забеспокоился муж. - Лучше бы ему от меня
отцепиться. И вообще, когда все это кончится, я не я буду, если не дам
Мачеяку по морде! Твоему любовнику тоже можно, что он еще хотел?
- Подожди, надо сообщить властям. Можешь послушать, все и узнаешь.
- Капитан сильно обрадовался, два раза просил повторить разговор с
почитателем, согласился с моим предположением, что кто-то явится за
пакетом и приказал отдать его без препираний. Взволнованным голосом он еще
раз предостерег, что преступники могут сделать с нами все, что угодно, и
нам придется рассчитывать на скорое развитие событий. Я уже и сама не
знала, чего было больше, заинтересовал он меня или напугал.
- Интересно, а сколько всего, - задумчиво произнес мой муж, - нам
известны три штуки...
- Чего сколько?
- Преступников. Это какое-то камерное выступление или целое
предприятие? Мы лично знаем троих, но еще есть шеф. Неизвестно количество
участников. И еще художник, который так замечательно замаскировал
драгоценности...
- По моему опыту, их должно быть довольно много. Зачем тебе это?
Ловить-то их не тебе.
- Но, в случае чего, они будут за мной охотиться. Непонятно кого
бояться, одного поймают, а другой заедет мне по кумполу на темной улице.
Почему ты уверенна, что их должно быть много?
- Потому что если они нашли и переправляют то, что припрятал барон
фон Жоперштангель...
- Барон фон что?!..
- Жоперштангель. Ох, не все ли равно, как его звали. Тот подлец
который собирал антиквариат по оккупированным странам, я же тебе говорила!
- А!.. Так что?
- Для этого понадобится неплохая цепочка. Кто-то это нашел, вряд ли
Басенька, кто-то другой, кто-то обмазывает глиной, провозит, контактирует
с людьми, не знаю, что еще, у меня нет опыта в этой области. Но мысленно я
вижу целый табун.
Муж интенсивно размышляя рвал волосы на голове.
- А ты не думаешь, что этот шеф и есть барон фон Жоперштангель? -
таинственно произнес он. - По-моему сходится.
- Ему должно быть как минимум восемьдесят пять лет. Но если и так, то
что?
- Во-первых, это настоящий преступник, который нас жалеть не станет,
и я боюсь. Во-вторых, может нам надо самим его поймать, чтобы
реабилитироваться? Я до сих пор сомневаюсь, не подозревают ли нас в
соучастии.
- Так я и разогналась, ловить настоящего преступника. Я предпочитаю
оставить это милиции.
- Не знаю, не требуешь ли ты от милиции слишком многого...
Я с интересом посмотрела на него, потому что говорил он таким
голосом, будто им овладело пророческое вдохновение. Меня заинтересовало,
что он имеет в виду.
- Всем хочется, чтобы милиция делала все, - с воодушевлением
продолжал он. - Что ни случись, все орут: "Милиция-я-я!..", и днем и
ночью. А как кричат, если патруль опоздает или бандит сбежит! А как
помочь, так некому.
Я удивилась, потому как сама охотно бы помогла милиции.
- Уточни, что тебе надо - предложила я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28