Составите компанию?
– Четверть дюйма на донышке, не более, – строго сказала она.
Девлин принес виски и два стакана.
– За республику! – сказал он, – будь то ирландская или южноафриканская. Так какие новости?
– Вчера вечером, как было приказано, я переключилась на другую волну, прямо на Ландсвоорт. Там сейчас сам Радл.
– Ничего не отменяется? – спросил Девлин. – Несмотря на погоду?
Глаза ее сияли:
– Разверзнись ад, наступи потоп. Штайнер со своей командой будет здесь приблизительно в час.
* * *
Штайнер собрал всю свою команду. Единственный, кто не должен был принимать участия в операции, был Макс Радл. Все стояли вокруг стола с картами. Штайнер у окна тихо беседовал с Радлом, и когда он посмотрел на своих ребят, всех охватило нервное возбуждение. Он показал макет Герхарда Клугла, фотографии и карты. Даже Престон, который уже знал, в чем дело был захвачен драматизмом происходящего.
И Штайнер рассказал им о цели.
Петер Герике услышал рев даже в ангаре.
– Ради бога, что там такое? – спросил Бомлер.
– Не спрашивай меня, – кисло ответил Герике. – Мне здесь никто ничего не говорит. – Горечь его вдруг прорвалась: – Если мы достаточно хороши, чтобы рисковать своей шкурой, доставляя подонков на место, думается, и нам могли бы сказать, в чем дело.
– Если это так важно... – сказал Бомлер. – Не знаю, хочу я знать или нет. Пойду проверю приборы.
Он сел в самолет, а Герике закурил и отошел подальше, еще раз оглядывая «дакоту». Унтер-офицер Витт отлично нанес на нее эмблемы РАФ. Герике увидел, что к нему едет полевая машина, за рулем которой – Риттер Нойманн, рядом с ним Штайнер, на заднем сиденье – Радл. Машина остановилась в нескольких ярдах. Но никто из нее не вышел.
Штайнер сказал:
– Судя по вашему виду, вы не очень довольны жизнью, Петер.
– А с чего быть довольным? – спросил Герике. – Целый месяц я сижу в этой дыре, сутками вожусь с самолетом, а для чего? – Он жестом охватил туман, дождь и небо. – В такую дерьмовую погоду я никогда от земли не оторвусь.
– Ну, мы абсолютно уверены, что человек вашей высочайшей квалификации справится.
Штайнер, а за ним остальные вышли из машины. Герике заметил, что Риттер еле сдерживает смех:
– Эй, что тут происходит? – грубо спросил Герике. – В чем дело?
– А дело очень простое, бедный вы, несчастный, заезженный сукин сын, – сказал Радл. – Имею честь сообщить вам, что вас только что наградили «Рыцарским крестом».
Герике глядел на них открыв рот, и Штайнер мягко сказал:
– Как видите, мой дорогой Петер, вы все-таки дождались уик-энда в Каринхалле.
* * *
Кениг наклонился над столом с картами. Штайнер, Радл и оберфельдфебель Мюллер стояли на почтительном расстояний, но ничего не упускали из виду.
Молодой лейтенант докладывал:
– Четыре месяца назад недалеко от Гебридских островов подводная лодка под командованием моего старого друга Хорста Венгеля торпедировала английский траулер. Экипаж состоял только из пятнадцати человек, и Венгель всех их взял в плен. К несчастью для них, они не успели уничтожить документы, в том числе несколько интересных лоций английских береговых минных полей.
– Для кое-кого это – щелка, – сказал Штайнер.
– Для всех нас, господин полковник, как доказывают эти лоции Уилхелмсхафена. Видите, вот здесь, к востоку от залива Уош, минные поля идут параллельно берегу для защиты каботажного флота? Есть и отчетливо отмеченный проход. Британский военно-морской флот оставил его для своих целей, но торпедные катера Восьмой флотилии, базирующейся в Роттердаме, абсолютно безопасно пользуются им на протяжении некоторого времени. Действительно, если точно держать курс, туда можно войти на большой скорости.
– Все-таки сомнительно, что само минное поле в данных условиях может обеспечить вам надежную защиту, – сказал Радл.
– Согласен, господин полковник.
– А как насчет подхода к рукаву позади мыса у Хобс Энда?
– Очень трудно. Мы с Мюллером изучали лоции адмиралтейства, пока не выучили их наизусть. Все глубины, все песчаные отмели. Войдем на приливе, если хотим забрать людей в десять.
– Вы отводите на переход восемь часов. Это означает, что выйти вам надо в час?
– Если мы хотим иметь запас времени на маневр. Как вы знаете, наше судно уникальное, и мы могли бы пройти расстояние за семь часов, если нужно. Я беру с запасом.
– Очень разумно, – сказал Радл, – потому что мы с полковником Штайнером решили изменить приказ. Я хочу, чтобы вы находились вблизи мыса и были готовы подобрать людей в промежутке от девяти до десяти. Окончательные инструкции о подходе вы получите от Девлина по радиотелефону. Следуйте его указаниям.
– Хорошо, господин полковник.
– Под покровом темноты для вас особой опасности нет, – сказал Штайнер и улыбнулся. – В конце концов, это же британский корабль.
В ответ Кениг улыбнулся, открыл дверцу штурманского стола и достал белый вымпел британских ВМС:
– Не забудьте, что мы пойдем под этим вымпелом.
Радл кивнул:
– С момента выхода должна быть радиотишина. Ни при каких обстоятельствах не нарушайте ее, пока не услышите Девлина. Код вы, конечно, знаете.
– Да, господин полковник.
Кениг вел себя очень вежливо, и Радл хлопнул его по плечу:
– Знаю, знаю, для вас я нервный старикан. Увидимся завтра, перед тем как вы выйдете в путь. С полковником Штайнером лучше попрощайтесь сейчас.
Штайнер пожал обоим руки:
– Не знаю, что и сказать, только, ради бога, будьте вовремя.
Кениг красиво, по-флотски, отдал честь:
– Встретимся на берегу, господин полковник, обещаю.
Штайнер криво усмехнулся:
– Надеюсь, черт возьми. И вышел вслед за Радлом.
Когда они шли по пирсу к машине, Радл спросил:
– Ну, Курт, получится?
В этот момент со стороны песчаных дюн показались Вернер Бригель и Герхард Клугл. На них было пончо, на шее у Бригеля висел полевой цейссовский бинокль.
– Давайте спросим их, – предложил Штайнер и крикнул по-английски: – Рядовой Куницки! Рядовой Моцар! Сюда, пожалуйста! – Бригель и Клугл тотчас же подошли. Штайнер спокойно оглядел их и продолжал по-английски: – Кто я такой?
– Полковник Говард Картер, командующий Польским независимым парашютным отрядом, Полк воздушной спецслужбы, – четко отрапортовал Бригель на хорошем английском языке.
Радл повернулся с улыбкой к Штайнеру:
– Я поражен.
Штайнер спросил:
– Что вы здесь делаете?
– Главный сержант Брандт, – начал Бригель и торопливо поправился, – главный сержант Круцек приказал нам отдохнуть. – Он помедлил и добавил по-немецки: – Мы ищем береговых ласточек, господин полковник.
– Береговых ласточек? – переспросил Штайнер.
– Да, их легко отличить. Ярчайшая черно-желтая расцветка головки и шеи.
Штайнер расхохотался:
– Видите, дорогой Макс? Разве мы можем потерпеть неудачу?
Но природа, казалось, была полна решимости заставить их потерпеть неудачу. Когда стемнело, большую часть Западной Европы все еще окутывал туман. В Ландсвоорте Герике начиная с шести часов неоднократно проверял взлетную полосу.
– Видите ли, нет ветра, – сказал он Штайнеру и Радлу. – Чтобы сдуть эту проклятую кашу, нам нужен сильный ветер.
По ту сторону Северного моря дела обстояли не лучше. В своем тайнике на чердаке сидела в наушниках у приемника Джоанна Грей и, чтобы убить время, читала книгу, которую дал ей Верекер. В ней Уинстон Черчилль рассказывал, как он сбежал из лагеря военнопленных во время Бурской войны. Рассказ был действительно увлекательным, и помимо воли она почувствовала восхищение.
Девлин в Хобс Энде следил за погодой так же внимательно, как и Герике. Ничего не менялось, и туман казался таким же непроницаемым, как и до сих пор. В десять часов Девлин в четвертый раз за вечер прошел вдоль дамбы к берегу, но все, казалось, оставалось по-прежнему.
Он посветил в темноту фонариком, покачал головой и тихо пробурчал себе под нос:
– Хорошая ночь для грязной работы – вот все, что можно сказать.
* * *
Похоже было, что вся операция лопнет, – такой вывод напрашивался и в Ландсвоорте.
– Вы хотите сказать, что не можете подняться? – загремел Радл, когда молодой капитан вернулся в ангар после очередной проверки.
– В этом проблемы нет, – сказал ему Герике, – я могу подняться вслепую. Это и не опасно в стране с таким плоским рельефом. Трудность ожидает на той стороне. Я не могу просто сбросить ребят и надеяться на лучшее. Мы ведь можем в тот момент еще лететь над морем. Мне хоть на секунду надо увидеть цель.
Бомлер открыл глазок в одной из больших дверей ангара и посмотрел в него.
– Господин капитан! – позвал он.
Герике подошел к нему:
– Что такое?
– Смотрите сами.
Герике вышел за порог, Бомлер включил наружное освещение, и, несмотря на его тусклость, Герике увидел, что туман распадается на странные фигуры. Что-то холодное коснулось его щеки.
– Ветер! – закричал он. – Господи, ветер!
В сплошной пелене вдруг образовался разрыв, и на мгновение стал виден дом. Смутно, но виден.
– Летим? – спросил Бомлер.
– Да, – ответил Герике, – не откладывая, – и он кинулся в ангар, чтобы сообщить об этом Штайнеру и Радлу.
* * *
Двадцать минут спустя, ровно в одиннадцать, Джоанна Грей внезапно выпрямилась – в наушниках зашумело. Она уронила книгу, взяла карандаш и начала записывать сообщение в лежащем перед ней блокноте. Оно было очень кратким, расшифровка его заняла секунды. Джоанна смотрела на него, совершенно ошеломленная, затем послала подтверждение.
Она быстро спустилась вниз и надела дубленку. Собака фыркала у ее ног.
– Нет, Пэч, не сейчас, – сказала Джоанна.
Из-за тумана ей пришлось ехать осторожно, и она въехала во двор Хобс Энда только через двадцать минут. Девлин собирал свое снаряжение на кухонном столе, когда услышал шум машины. Он быстро взял маузер и вышел в коридор.
– Это я, Лайам, – позвала она.
Он открыл дверь, и она проскользнула внутрь.
– Только что я получила сообщение из Ландсвоорта, отправленное ровно в одиннадцать, – сказала Джоанна. – Орел взлетел.
Девлин глядел на нее, пораженный:
– Они, должно быть, свихнулись. На берегу гороховый суп.
– Когда я поворачивала к дамбе, мне показалось, что стало немного яснее.
Он быстро вышел и открыл входную дверь. Через мгновение вернулся, бледный от волнения:
– Со стороны моря поднимается ветер, еще не сильный, но может покрепчать.
– Как вы думаете, он не перестанет?
– Бог знает. – «Стен» был собран, и Девлин вручил его Джоанне. – Умеете с ним обращаться?
– Конечно.
Он взял набитый рюкзак и закинул за плечи:
– Тогда приступим. У нас много работы. Если вы указали время правильно, они будут на берегу через сорок минут. – В коридоре Девлин хрипло рассмеялся: – Ей-богу, они это всерьез, молодцы.
Он открыл дверь, и оба нырнули в туман.
* * *
– На твоем месте, я бы закрыл глаза, – весело сказал Герике Бомлеру, стараясь перекричать шум разогреваемых моторов. – Этот взлет будет довольно-таки жутким.
Огни вдоль взлетной полосы были зажжены, но видны были только несколько первых. Видимость все еще не более сорока-пятидесяти ярдов. Дверь открылась, и в кабину просунулась голова Штайнера.
– Все привязано? – спросил Герике.
– Всё и все. Мы готовы.
– Хорошо. Не хочу быть паникером, но должен сказать, что может случиться что угодно, и весьма возможно случится.
Он прибавил обороты. Штайнер усмехнулся и закричал, стараясь перекрыть рев мотора:
– Мы вам полностью доверяем.
Он закрыл дверь. Герике немедленно прибавил газ и отпустил самолет. Нырок в серую стену был, пожалуй, самым страшным за всю его жизнь. Чтобы подняться, самолету нужен был разбег в несколько сот ярдов и скорость около восьмидесяти миль в час.
«Господи, – думал Герике, – неужели получилось, неужели наконец пошли?»
Вибрация казалась невыносимой. Герике чуть-чуть дал ручку от себя, и хвост самолета поднялся. Машина под действием ветра слегка наклонилась на правый борт, но Герике выпрямил ее.
Рев моторов, казалось, наполнил ночь. На скорости в восемьдесят миль Герике немного откинулся, но продолжал жать на ручку. Его вдруг охватило странное, шестое, чувство, порожденное несколькими тысячами часов, которые он налетал, то самое чувство, которое возникает, когда все идет нормально. Он потянул ручку на себя.
– Пошли! – закричал он.
Бомлер напряженно ожидал, вцепившись в рычаг шасси. И вдруг они оказались в воздухе. Герике вел машину прямо на серую стену, отказываясь сбавлять газ до последнего момента. Когда на высоте пятисот футов самолет вышел из тумана, Герике заложил вираж, и самолет полетел над морем.
* * *
Макс Радл сидел в машине перед ангаром, потрясение глядя в туман.
– Великий боже, – шептал он, – он взлетел!
Он просидел еще минуту, слушая, как шум мотора замирает вдали, и кивнул Витту, который был за баранкой:
– Как можно быстрее к дому, сержант. Мне надо успеть кое-что сделать.
* * *
В «дакоте» напряжению не было нужды ослабевать. Его просто не было. Все разговаривали тихими голосами со спокойствием ветеранов, которые привычно делали свое дело, ставшее их второй натурой. Никому из группы не позволялось иметь при себе немецкие сигареты, и Риттер Нойманн и Штайнер выдавали каждому по одной.
Альтманн сказал:
– Ну, я вам скажу, этот капитан – настоящий летчик. Подняться в такой туман мог только настоящий ас.
Штайнер повернулся к Престону, сидящему последним в цепочке.
– Сигарету, лейтенант? – спросил он по-английски.
– Большое спасибо, сэр, пожалуй, выкурю, – ответил Престон прекрасно поставленным голосом, что предполагало, что он опять играет капитана гвардейского полка.
– Как вы себя чувствуете? – спросил Штайнер.
– Я в отличном настроении, сэр, – спокойно ответил Престон. – Не могу дождаться, когда прыгну.
Штайнер мысленно махнул рукой и пошел в кабину пилота где Бомлер наливал Герике кофе из термоса. Самолет летел на высоте две тысячи футов. Сквозь редкие разрывы в облаках видны были звезды и бледный серп луны. Внизу туман стлался по морю, как дым в домне. Эффектное зрелище!
– Как дела? – спросил Штайнер.
– Прекрасно. Осталось тридцать минут. Правда, ветер слабоват. Видимо, узлов пять.
Штайнер посмотрел вниз, как в котел.
– Как вы думаете прояснится к тому моменту, когда вы начнете спускаться?
– Кто знает? – усмехнулся Герике. – Возможно, я окажусь на земле вместе с вами.
В этот момент Бомлер, который сидел перед экраном радара, взволнованно ахнул:
– Петер, тут что-то появилось.
Они вошли в тучу, и Штайнер спросил:
– Что бы это могло быть?
– Возможно, ночной истребитель, отбившийся от своих, – сказал Герике. – Молитесь, чтобы это был не наш. А то он нас живо взорвет.
Через несколько мгновений Штайнер ясно увидел двухмоторный самолет, закладывающий правый вираж.
– "Москито", – сказал Герике и спокойно добавил: – Надеюсь, он, встретив друга, узнает его.
«Москито» еще несколько мгновений шел с ними параллельным курсом, затем помахал крыльями, сделал правый вираж и скрылся в тучах на большой скорости.
– Видите, – улыбнулся Герике Штайнеру. – Все, что надо – это жить правильно. Лучше идите к своим парням и проверьте, готовы ли они. Если все пойдет нормально, мы услышим Девлина за двадцать миль до места. Я вас позову. А теперь выметайтесь отсюда. Бомлеру надо сделать кое-какие расчеты.
Штайнер вернулся в салон и сел рядом с Риттером Нойманном.
– Уже скоро, – Нойманн протянул Штайнеру сигарету.
– Большое спасибо, – сказал Штайнер, – как раз то, что мне нужно.
* * *
На берегу было холодно, прилив уже залил песок на две трети полосы. Чтобы согреться, Девлин беспокойно ходил взад-вперед. В правой руке он держал включенный приемник. Без десяти двенадцать Джоанна Грей, которая пряталась от дождя под деревом, подошла к Девлину.
– Они уже должны быть близко.
Как бы в ответ на эти слова в приемнике затрещало, и голос Петера Герике поразительно ясно произнес:
– Это «Орел», вы слышите меня, «Странник»?
Джоанна Грей схватила Девлина за руку. Он стряхнул ее пуку и сказал в передатчик:
– Громко и ясно.
– Доложите, пожалуйста, обстановку над гнездом.
– Видимость плохая, – ответил Девлин, – сто-сто пятьдесят ярдов, ветер свежеет.
– Благодарю, «Странник». Расчетное время прибытия шесть минут.
Девлин сунул радиотелефон Джоанне:
– Держите связь, пока я расставлю лампы. – Он достал из рюкзака десяток ламп и быстро расставил их на берегу с интервалом в пятнадцать ярдов по направлению ветра и поочередно зажигая их. Затем повернулся и пошел параллельно огням на расстоянии двадцати ярдов от них.
Вернувшись к Джоанне, он вытащил мощный фонарь и вытер пот со лба.
– А, проклятый туман, – забеспокоилась она. – Они нас не увидят, знаю, что не увидят.
Впервые за все время она сорвалась, и он успокаивающе дотронулся до ее руки:
– Спокойно, девочка.
Вдали очень тихо послышался шум мотора.
* * *
«Дакота» опустилась до высоты тысячи футов и продолжала спускаться сквозь клочья тумана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
– Четверть дюйма на донышке, не более, – строго сказала она.
Девлин принес виски и два стакана.
– За республику! – сказал он, – будь то ирландская или южноафриканская. Так какие новости?
– Вчера вечером, как было приказано, я переключилась на другую волну, прямо на Ландсвоорт. Там сейчас сам Радл.
– Ничего не отменяется? – спросил Девлин. – Несмотря на погоду?
Глаза ее сияли:
– Разверзнись ад, наступи потоп. Штайнер со своей командой будет здесь приблизительно в час.
* * *
Штайнер собрал всю свою команду. Единственный, кто не должен был принимать участия в операции, был Макс Радл. Все стояли вокруг стола с картами. Штайнер у окна тихо беседовал с Радлом, и когда он посмотрел на своих ребят, всех охватило нервное возбуждение. Он показал макет Герхарда Клугла, фотографии и карты. Даже Престон, который уже знал, в чем дело был захвачен драматизмом происходящего.
И Штайнер рассказал им о цели.
Петер Герике услышал рев даже в ангаре.
– Ради бога, что там такое? – спросил Бомлер.
– Не спрашивай меня, – кисло ответил Герике. – Мне здесь никто ничего не говорит. – Горечь его вдруг прорвалась: – Если мы достаточно хороши, чтобы рисковать своей шкурой, доставляя подонков на место, думается, и нам могли бы сказать, в чем дело.
– Если это так важно... – сказал Бомлер. – Не знаю, хочу я знать или нет. Пойду проверю приборы.
Он сел в самолет, а Герике закурил и отошел подальше, еще раз оглядывая «дакоту». Унтер-офицер Витт отлично нанес на нее эмблемы РАФ. Герике увидел, что к нему едет полевая машина, за рулем которой – Риттер Нойманн, рядом с ним Штайнер, на заднем сиденье – Радл. Машина остановилась в нескольких ярдах. Но никто из нее не вышел.
Штайнер сказал:
– Судя по вашему виду, вы не очень довольны жизнью, Петер.
– А с чего быть довольным? – спросил Герике. – Целый месяц я сижу в этой дыре, сутками вожусь с самолетом, а для чего? – Он жестом охватил туман, дождь и небо. – В такую дерьмовую погоду я никогда от земли не оторвусь.
– Ну, мы абсолютно уверены, что человек вашей высочайшей квалификации справится.
Штайнер, а за ним остальные вышли из машины. Герике заметил, что Риттер еле сдерживает смех:
– Эй, что тут происходит? – грубо спросил Герике. – В чем дело?
– А дело очень простое, бедный вы, несчастный, заезженный сукин сын, – сказал Радл. – Имею честь сообщить вам, что вас только что наградили «Рыцарским крестом».
Герике глядел на них открыв рот, и Штайнер мягко сказал:
– Как видите, мой дорогой Петер, вы все-таки дождались уик-энда в Каринхалле.
* * *
Кениг наклонился над столом с картами. Штайнер, Радл и оберфельдфебель Мюллер стояли на почтительном расстояний, но ничего не упускали из виду.
Молодой лейтенант докладывал:
– Четыре месяца назад недалеко от Гебридских островов подводная лодка под командованием моего старого друга Хорста Венгеля торпедировала английский траулер. Экипаж состоял только из пятнадцати человек, и Венгель всех их взял в плен. К несчастью для них, они не успели уничтожить документы, в том числе несколько интересных лоций английских береговых минных полей.
– Для кое-кого это – щелка, – сказал Штайнер.
– Для всех нас, господин полковник, как доказывают эти лоции Уилхелмсхафена. Видите, вот здесь, к востоку от залива Уош, минные поля идут параллельно берегу для защиты каботажного флота? Есть и отчетливо отмеченный проход. Британский военно-морской флот оставил его для своих целей, но торпедные катера Восьмой флотилии, базирующейся в Роттердаме, абсолютно безопасно пользуются им на протяжении некоторого времени. Действительно, если точно держать курс, туда можно войти на большой скорости.
– Все-таки сомнительно, что само минное поле в данных условиях может обеспечить вам надежную защиту, – сказал Радл.
– Согласен, господин полковник.
– А как насчет подхода к рукаву позади мыса у Хобс Энда?
– Очень трудно. Мы с Мюллером изучали лоции адмиралтейства, пока не выучили их наизусть. Все глубины, все песчаные отмели. Войдем на приливе, если хотим забрать людей в десять.
– Вы отводите на переход восемь часов. Это означает, что выйти вам надо в час?
– Если мы хотим иметь запас времени на маневр. Как вы знаете, наше судно уникальное, и мы могли бы пройти расстояние за семь часов, если нужно. Я беру с запасом.
– Очень разумно, – сказал Радл, – потому что мы с полковником Штайнером решили изменить приказ. Я хочу, чтобы вы находились вблизи мыса и были готовы подобрать людей в промежутке от девяти до десяти. Окончательные инструкции о подходе вы получите от Девлина по радиотелефону. Следуйте его указаниям.
– Хорошо, господин полковник.
– Под покровом темноты для вас особой опасности нет, – сказал Штайнер и улыбнулся. – В конце концов, это же британский корабль.
В ответ Кениг улыбнулся, открыл дверцу штурманского стола и достал белый вымпел британских ВМС:
– Не забудьте, что мы пойдем под этим вымпелом.
Радл кивнул:
– С момента выхода должна быть радиотишина. Ни при каких обстоятельствах не нарушайте ее, пока не услышите Девлина. Код вы, конечно, знаете.
– Да, господин полковник.
Кениг вел себя очень вежливо, и Радл хлопнул его по плечу:
– Знаю, знаю, для вас я нервный старикан. Увидимся завтра, перед тем как вы выйдете в путь. С полковником Штайнером лучше попрощайтесь сейчас.
Штайнер пожал обоим руки:
– Не знаю, что и сказать, только, ради бога, будьте вовремя.
Кениг красиво, по-флотски, отдал честь:
– Встретимся на берегу, господин полковник, обещаю.
Штайнер криво усмехнулся:
– Надеюсь, черт возьми. И вышел вслед за Радлом.
Когда они шли по пирсу к машине, Радл спросил:
– Ну, Курт, получится?
В этот момент со стороны песчаных дюн показались Вернер Бригель и Герхард Клугл. На них было пончо, на шее у Бригеля висел полевой цейссовский бинокль.
– Давайте спросим их, – предложил Штайнер и крикнул по-английски: – Рядовой Куницки! Рядовой Моцар! Сюда, пожалуйста! – Бригель и Клугл тотчас же подошли. Штайнер спокойно оглядел их и продолжал по-английски: – Кто я такой?
– Полковник Говард Картер, командующий Польским независимым парашютным отрядом, Полк воздушной спецслужбы, – четко отрапортовал Бригель на хорошем английском языке.
Радл повернулся с улыбкой к Штайнеру:
– Я поражен.
Штайнер спросил:
– Что вы здесь делаете?
– Главный сержант Брандт, – начал Бригель и торопливо поправился, – главный сержант Круцек приказал нам отдохнуть. – Он помедлил и добавил по-немецки: – Мы ищем береговых ласточек, господин полковник.
– Береговых ласточек? – переспросил Штайнер.
– Да, их легко отличить. Ярчайшая черно-желтая расцветка головки и шеи.
Штайнер расхохотался:
– Видите, дорогой Макс? Разве мы можем потерпеть неудачу?
Но природа, казалось, была полна решимости заставить их потерпеть неудачу. Когда стемнело, большую часть Западной Европы все еще окутывал туман. В Ландсвоорте Герике начиная с шести часов неоднократно проверял взлетную полосу.
– Видите ли, нет ветра, – сказал он Штайнеру и Радлу. – Чтобы сдуть эту проклятую кашу, нам нужен сильный ветер.
По ту сторону Северного моря дела обстояли не лучше. В своем тайнике на чердаке сидела в наушниках у приемника Джоанна Грей и, чтобы убить время, читала книгу, которую дал ей Верекер. В ней Уинстон Черчилль рассказывал, как он сбежал из лагеря военнопленных во время Бурской войны. Рассказ был действительно увлекательным, и помимо воли она почувствовала восхищение.
Девлин в Хобс Энде следил за погодой так же внимательно, как и Герике. Ничего не менялось, и туман казался таким же непроницаемым, как и до сих пор. В десять часов Девлин в четвертый раз за вечер прошел вдоль дамбы к берегу, но все, казалось, оставалось по-прежнему.
Он посветил в темноту фонариком, покачал головой и тихо пробурчал себе под нос:
– Хорошая ночь для грязной работы – вот все, что можно сказать.
* * *
Похоже было, что вся операция лопнет, – такой вывод напрашивался и в Ландсвоорте.
– Вы хотите сказать, что не можете подняться? – загремел Радл, когда молодой капитан вернулся в ангар после очередной проверки.
– В этом проблемы нет, – сказал ему Герике, – я могу подняться вслепую. Это и не опасно в стране с таким плоским рельефом. Трудность ожидает на той стороне. Я не могу просто сбросить ребят и надеяться на лучшее. Мы ведь можем в тот момент еще лететь над морем. Мне хоть на секунду надо увидеть цель.
Бомлер открыл глазок в одной из больших дверей ангара и посмотрел в него.
– Господин капитан! – позвал он.
Герике подошел к нему:
– Что такое?
– Смотрите сами.
Герике вышел за порог, Бомлер включил наружное освещение, и, несмотря на его тусклость, Герике увидел, что туман распадается на странные фигуры. Что-то холодное коснулось его щеки.
– Ветер! – закричал он. – Господи, ветер!
В сплошной пелене вдруг образовался разрыв, и на мгновение стал виден дом. Смутно, но виден.
– Летим? – спросил Бомлер.
– Да, – ответил Герике, – не откладывая, – и он кинулся в ангар, чтобы сообщить об этом Штайнеру и Радлу.
* * *
Двадцать минут спустя, ровно в одиннадцать, Джоанна Грей внезапно выпрямилась – в наушниках зашумело. Она уронила книгу, взяла карандаш и начала записывать сообщение в лежащем перед ней блокноте. Оно было очень кратким, расшифровка его заняла секунды. Джоанна смотрела на него, совершенно ошеломленная, затем послала подтверждение.
Она быстро спустилась вниз и надела дубленку. Собака фыркала у ее ног.
– Нет, Пэч, не сейчас, – сказала Джоанна.
Из-за тумана ей пришлось ехать осторожно, и она въехала во двор Хобс Энда только через двадцать минут. Девлин собирал свое снаряжение на кухонном столе, когда услышал шум машины. Он быстро взял маузер и вышел в коридор.
– Это я, Лайам, – позвала она.
Он открыл дверь, и она проскользнула внутрь.
– Только что я получила сообщение из Ландсвоорта, отправленное ровно в одиннадцать, – сказала Джоанна. – Орел взлетел.
Девлин глядел на нее, пораженный:
– Они, должно быть, свихнулись. На берегу гороховый суп.
– Когда я поворачивала к дамбе, мне показалось, что стало немного яснее.
Он быстро вышел и открыл входную дверь. Через мгновение вернулся, бледный от волнения:
– Со стороны моря поднимается ветер, еще не сильный, но может покрепчать.
– Как вы думаете, он не перестанет?
– Бог знает. – «Стен» был собран, и Девлин вручил его Джоанне. – Умеете с ним обращаться?
– Конечно.
Он взял набитый рюкзак и закинул за плечи:
– Тогда приступим. У нас много работы. Если вы указали время правильно, они будут на берегу через сорок минут. – В коридоре Девлин хрипло рассмеялся: – Ей-богу, они это всерьез, молодцы.
Он открыл дверь, и оба нырнули в туман.
* * *
– На твоем месте, я бы закрыл глаза, – весело сказал Герике Бомлеру, стараясь перекричать шум разогреваемых моторов. – Этот взлет будет довольно-таки жутким.
Огни вдоль взлетной полосы были зажжены, но видны были только несколько первых. Видимость все еще не более сорока-пятидесяти ярдов. Дверь открылась, и в кабину просунулась голова Штайнера.
– Все привязано? – спросил Герике.
– Всё и все. Мы готовы.
– Хорошо. Не хочу быть паникером, но должен сказать, что может случиться что угодно, и весьма возможно случится.
Он прибавил обороты. Штайнер усмехнулся и закричал, стараясь перекрыть рев мотора:
– Мы вам полностью доверяем.
Он закрыл дверь. Герике немедленно прибавил газ и отпустил самолет. Нырок в серую стену был, пожалуй, самым страшным за всю его жизнь. Чтобы подняться, самолету нужен был разбег в несколько сот ярдов и скорость около восьмидесяти миль в час.
«Господи, – думал Герике, – неужели получилось, неужели наконец пошли?»
Вибрация казалась невыносимой. Герике чуть-чуть дал ручку от себя, и хвост самолета поднялся. Машина под действием ветра слегка наклонилась на правый борт, но Герике выпрямил ее.
Рев моторов, казалось, наполнил ночь. На скорости в восемьдесят миль Герике немного откинулся, но продолжал жать на ручку. Его вдруг охватило странное, шестое, чувство, порожденное несколькими тысячами часов, которые он налетал, то самое чувство, которое возникает, когда все идет нормально. Он потянул ручку на себя.
– Пошли! – закричал он.
Бомлер напряженно ожидал, вцепившись в рычаг шасси. И вдруг они оказались в воздухе. Герике вел машину прямо на серую стену, отказываясь сбавлять газ до последнего момента. Когда на высоте пятисот футов самолет вышел из тумана, Герике заложил вираж, и самолет полетел над морем.
* * *
Макс Радл сидел в машине перед ангаром, потрясение глядя в туман.
– Великий боже, – шептал он, – он взлетел!
Он просидел еще минуту, слушая, как шум мотора замирает вдали, и кивнул Витту, который был за баранкой:
– Как можно быстрее к дому, сержант. Мне надо успеть кое-что сделать.
* * *
В «дакоте» напряжению не было нужды ослабевать. Его просто не было. Все разговаривали тихими голосами со спокойствием ветеранов, которые привычно делали свое дело, ставшее их второй натурой. Никому из группы не позволялось иметь при себе немецкие сигареты, и Риттер Нойманн и Штайнер выдавали каждому по одной.
Альтманн сказал:
– Ну, я вам скажу, этот капитан – настоящий летчик. Подняться в такой туман мог только настоящий ас.
Штайнер повернулся к Престону, сидящему последним в цепочке.
– Сигарету, лейтенант? – спросил он по-английски.
– Большое спасибо, сэр, пожалуй, выкурю, – ответил Престон прекрасно поставленным голосом, что предполагало, что он опять играет капитана гвардейского полка.
– Как вы себя чувствуете? – спросил Штайнер.
– Я в отличном настроении, сэр, – спокойно ответил Престон. – Не могу дождаться, когда прыгну.
Штайнер мысленно махнул рукой и пошел в кабину пилота где Бомлер наливал Герике кофе из термоса. Самолет летел на высоте две тысячи футов. Сквозь редкие разрывы в облаках видны были звезды и бледный серп луны. Внизу туман стлался по морю, как дым в домне. Эффектное зрелище!
– Как дела? – спросил Штайнер.
– Прекрасно. Осталось тридцать минут. Правда, ветер слабоват. Видимо, узлов пять.
Штайнер посмотрел вниз, как в котел.
– Как вы думаете прояснится к тому моменту, когда вы начнете спускаться?
– Кто знает? – усмехнулся Герике. – Возможно, я окажусь на земле вместе с вами.
В этот момент Бомлер, который сидел перед экраном радара, взволнованно ахнул:
– Петер, тут что-то появилось.
Они вошли в тучу, и Штайнер спросил:
– Что бы это могло быть?
– Возможно, ночной истребитель, отбившийся от своих, – сказал Герике. – Молитесь, чтобы это был не наш. А то он нас живо взорвет.
Через несколько мгновений Штайнер ясно увидел двухмоторный самолет, закладывающий правый вираж.
– "Москито", – сказал Герике и спокойно добавил: – Надеюсь, он, встретив друга, узнает его.
«Москито» еще несколько мгновений шел с ними параллельным курсом, затем помахал крыльями, сделал правый вираж и скрылся в тучах на большой скорости.
– Видите, – улыбнулся Герике Штайнеру. – Все, что надо – это жить правильно. Лучше идите к своим парням и проверьте, готовы ли они. Если все пойдет нормально, мы услышим Девлина за двадцать миль до места. Я вас позову. А теперь выметайтесь отсюда. Бомлеру надо сделать кое-какие расчеты.
Штайнер вернулся в салон и сел рядом с Риттером Нойманном.
– Уже скоро, – Нойманн протянул Штайнеру сигарету.
– Большое спасибо, – сказал Штайнер, – как раз то, что мне нужно.
* * *
На берегу было холодно, прилив уже залил песок на две трети полосы. Чтобы согреться, Девлин беспокойно ходил взад-вперед. В правой руке он держал включенный приемник. Без десяти двенадцать Джоанна Грей, которая пряталась от дождя под деревом, подошла к Девлину.
– Они уже должны быть близко.
Как бы в ответ на эти слова в приемнике затрещало, и голос Петера Герике поразительно ясно произнес:
– Это «Орел», вы слышите меня, «Странник»?
Джоанна Грей схватила Девлина за руку. Он стряхнул ее пуку и сказал в передатчик:
– Громко и ясно.
– Доложите, пожалуйста, обстановку над гнездом.
– Видимость плохая, – ответил Девлин, – сто-сто пятьдесят ярдов, ветер свежеет.
– Благодарю, «Странник». Расчетное время прибытия шесть минут.
Девлин сунул радиотелефон Джоанне:
– Держите связь, пока я расставлю лампы. – Он достал из рюкзака десяток ламп и быстро расставил их на берегу с интервалом в пятнадцать ярдов по направлению ветра и поочередно зажигая их. Затем повернулся и пошел параллельно огням на расстоянии двадцати ярдов от них.
Вернувшись к Джоанне, он вытащил мощный фонарь и вытер пот со лба.
– А, проклятый туман, – забеспокоилась она. – Они нас не увидят, знаю, что не увидят.
Впервые за все время она сорвалась, и он успокаивающе дотронулся до ее руки:
– Спокойно, девочка.
Вдали очень тихо послышался шум мотора.
* * *
«Дакота» опустилась до высоты тысячи футов и продолжала спускаться сквозь клочья тумана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39