Меч Когтя плашмя ударил хозяина таверны, тот даже замычал от боли, прежде чем гаркнуть:
— Стоп!
Коготь отпрянул, грудь его вздымалась, пока он пытался отдышаться, а Кендрик тем временем внимательно его изучал.
— Кто тебя научил такому удару, парень?
— Никто. Я просто… придумал его секунду назад.
Кендрик потер то место, куда угодил меч Когтя.
— Замысловатый приемчик, такой даже в голову не придет ни одному фехтовальщику, а многим он просто не по зубам. У тебя же вышло с первого раза.
Коготь не знал, что ответить. Он даже не понял: то ли его похвалили, то ли наоборот. Ролдемское наречие он освоил достаточно хорошо, но некоторые тонкости пока от него ускользали.
Кендрик передал свой меч для тренировок Когтю и сказал:
— На сегодня все. Убери это на место и узнай у Лео, чем тебе заняться.
Коготь утер лоб рукавом рубахи, схватил оружие и поспешил вернуться на кухню. Когда юноша отошел на приличное расстояние, Магнус сказал:
— Ну, что ты думаешь?
— Он не так прост, как кажется, — заявил Кендрик. — Я готов был побиться об заклад на мешок золота, что ему не удастся дотронуться до меня мечом по крайней мере еще два урока. В первые дни я мог расправиться с ним в любую секунду. Вскоре он начал предвидеть мои удары и инстинктивно защищаться, понимая, что в бою важнее выжить, чем победить. Он сметливый, к тому же очень ловкий.
— Будет ли с него толк? Кендрик пожал плечами.
— Если вам нужен головорез, то уже через месяц он сможет в одиночку штурмовать крепостные стены. Если вам нужен фехтовальщик, то найдите лучшего наставника, чем я.
— Где же такого найти?
— Оставьте его здесь еще на годик, и тогда он сгодится для Школы Мастеров в Ролдеме. Проведет там год-два и станет одним из самых лучших фехтовальщиков, каких я только знал.
— Даже так? Кендрик кивнул.
— Именно. Он может стать самым лучшим, если ничто ему не помешает.
Магнус оперся на свой обитый железом посох, уставившись на то место, где еще минуту назад стоял Коготь. Он представил себе усталого юношу, с которого ручьями тек пот.
— Что же ему может помешать?
— Выпивка. Наркотики. Азартные игры. Женщины. Обычный набор. — Кендрик посмотрел на Магнуса. — Или какая-нибудь каверза, которую задумает для него твой отец.
Магнус кивнул.
— Отец предоставил Роберту решать судьбу мальчика. Коготь не входит в наши планы… пока, но отец выслушал мнение Роберта о нем и считает парнишку неожиданной удачей.
— Неожиданной для кого? — поинтересовался Кендрик. — Пошли, мне нужно выкупаться. Мальчишка совсем меня загонял.
— Если бы Роберт и Паско его не нашли, — продолжал Магнус, — он бы погиб вместе со всеми сородичами. Роберт считает, что с той минуты парень ему должен.
— Ясно, но кому он будет служить? — поинтересовался Кендрик. — Это самое главное, не так ли?
— Мы все кому-нибудь служим так или иначе, — ответил Магнус — Неужели ты думаешь, что моя жизнь могла бы сложиться по-другому?
— Нет, твоя судьба была предопределена с самого начала твоими родителями. С другой стороны, у твоих братьев был выбор.
— На самом деле не такой уж большой, — пожал плечами Магнус. — У Калеба не оказалось магического дара, но он не обязательно должен был становиться солдатом.
— Твой брат больше чем просто солдат, — заметил Кендрик. — Эльфы сделали из него прекрасного охотника, он освоил столько языков, что я уж счет им потерял, второго такого знатока людей еще поискать. Жаль, его не было рядом со мной, когда мы подавляли восстание в Бэрдокской Скобе. Допрос пленных в Пещере Предателей — это тебе не весенняя ярмарка, будь уверен. А Калеб с первого взгляда может определить, когда человек лжет. — Кендрик покачал головой. — Нет, среди твоих родных нет никого, кто мог бы пожаловаться, что его обделила природа. И мне кажется, этот парень такой же. Думаю, он может стать кем угодно. — Он хлопнул Магнуса по плечу. — Только не погуби его, пытаясь выжать из него слишком много, дружище.
Магнус промолчал. Он остановился, пропуская вперед Кендрика, потом повернулся и взглянул на небо, словно пытаясь увидеть в воздухе что-то особенное. Прислушался к звукам, доносившимся со стороны леса. Вроде бы все как обычно. И все-таки он чувствовал какое-то непонятное волнение. Возможно, причиной тому было предупреждение Кендрика насчет мальчика. И все же меч нельзя выковать, если не нагреть металл, а если сталь с дефектом, то именно на этой стадии и выявляется изъян. Впрочем, в грядущей войне пригодится каждый клинок.
Коготь сбросил с плеч последний мешок с мукой, присоединив его к остальным, сваленным в кучу. Из Латагора прибыла повозка с провизией, и он провел полдня, разгружая ее и таская мешки в подвал под кухней. Кроме запаса муки на зиму из далеких земель прибыли корзины с овощами и фруктами, сохраненными при помощи какого-то старинного приема, неизвестного Когтю, хотя он наслушался достаточно разговоров на кухне, чтобы понять — нанимать мастеров такого волшебного искусства по карману разве что аристократам и богачам.
Лео и Марта занялись сортировкой множества коробочек с травами, специями и приправами, которые для повара были дороже золота. Все их запасы, включая урожай с огорода и поля и лесную дичь, которую поставляли Коготь и Калеб, сулили сытую зиму, к чему Коготь не привык.
— Коготь! — раздался голос Лилы.
Он поспешил подняться по широким деревянным ступеням погреба и увидел, что девушка стоит рядом с повозкой, а лицо ее сияет.
— Гляди! — Она показала на небо.
Падал снег, крошечные снежинки, подхваченные легким ветром, таяли, едва достигнув земли.
— Это всего лишь снег, — сказал Коготь. Лила, как обычно, надула губки, отчего юноша каждый раз ощущал тянущую пустоту внизу живота.
— Это чудо, — сказала она. — Неужели ты не видишь, как это красиво?
Коготь секунду разглядывал падающие снежинки, а потом изрек:
— Никогда об этом не задумывался. В моей деревне снег означал, что придется провести несколько месяцев, не выходя из домов, или охотиться, пробираясь по грудь в снегу. — Неизвестно почему, стоило ему произнести слово «грудь», как он невольно посмотрел на пышный бюст Лилы, хотя тут же отвел взгляд. — После такой охоты у меня всегда пальцы на ногах отмерзали.
— Вот как, — насмешливо произнесла девушка. — Ты ничего не понимаешь в прекрасном! Я родом из тех краев, где никогда не бывает снега. Это чудо!
Коготь улыбнулся.
— Пусть так. — Он посмотрел на повозку и убедился, что она пуста. — Пойду сказать вознице, что работа закончена. — Он закрыл большие деревянные двери, ведущие в подвал, затем обогнул дом, чтобы попасть на кухню. Только оказавшись в доме, он понял, насколько холодно снаружи — в кухне ему показалось жарко и душно.
Возница с помощником сидели за маленьким столиком в углу и подкреплялись тем, что приготовила Марта. Оба подняли головы, когда к ним подошел Коготь.
— Повозка разгружена, — сообщил юноша. Возница, худой мужчина с орлиным носом, улыбнулся щербатым ртом без двух передних зубов.
— Не в службу, а в дружбу, распряги лошадей, ладно? Мы пока здесь не управились, а лошадей оставлять на холоде не годится. Мы заночуем здесь, а утром поедем обратно на север.
Коготь кивнул и направился к двери, но тут его перехватил Ларс.
— Заниматься его лошадьми — не твоя забота. Это он сам должен делать.
— Да я не против. — Коготь пожал плечами. — Гостей пока нет, так что либо лошади, либо горшки скрести. Выбора особого нет.
— Как знаешь, — сказал Ларс и вернулся к своей работе.
Коготь снова оказался во дворе. После нескольких минут, проведенных на кухне, воздух показался ему уже не бодрящим, а неприятно холодным. Он поспешил к повозке, распряг лошадей и завел их в конюшню. За время, проведенное у Кендрика, он научился обращаться со строптивыми животными, и, хотя его попытки освоить верховую езду доставляли ему еще много неприятностей, работа в конюшне была для него легкой и чаще всего необременительной. Тяжелую повозку везла упряжка из четырех лошадей, и ему понадобилось все его умение, чтобы убрать ее с дороги. Коготь быстро распряг каждую лошадь и поставил в стойло, после чего начал чистить животных щеткой. Спины лошадей еще не просохли после долгого пути, и от них поднимался пар, а воздух тем временем становился все холоднее.
Задав лошадям корм и наполнив поилку, Коготь понял, что ненастье грозит разгуляться не на шутку. Он вышел на конюшенный двор и взглянул на небо. Солнце уже садилось, но он сумел разглядеть, что облака становятся все темнее и гуще. Снег валил валом. Юноша подумал, что вознице с его помощником лучше бы поскорее отправиться в обратный путь в Латагор, иначе через несколько дней снег завалит все дороги. Но может и так случиться, что буря идет прямо сюда — тогда они окажутся запертыми снегом на всю зиму в таверне Кендрика.
Ужин прошел тихо. Убрав посуду и подготовив хлеб к утренней выпечке, Коготь собирался уйти в свою комнату, которую делил с Ларсом и Гиббсом, но тут к нему подошла Лила.
— Не ходи пока к себе, — прошептала она и, взяв его за руку, увела в кладовку между общей комнатой и столовой. Там она слегка приоткрыла дверь в общую комнату.
Перед очагом сидел Гиббс и, глядя на затухающие угольки, потягивал эль из кружки. Лила закрыла дверь, на ее губах играла озорная улыбка.
— Ларсу нужна комната ненадолго.
— Для чего? — спросил Коготь.
Глаза девушки округлились, она захихикала.
— Для чего? А ты сам не знаешь? Коготь нахмурился.
— Если бы знал, неужели бы спрашивал? Лила игриво положила ладонь ему на живот.
— Он там с Мегги.
Коготь по-прежнему не догадывался.
— Зачем? — Но прежде чем Лила ответила, он сам все понял. — Они хотят побыть вдвоем?
— Ну конечно, дурачок! — засмеялась Лила.
— В моем племени все по-другому, — пояснил он. — Зимой мы живем в общих домах, и часто мужчина и женщина забираются вместе под одну медвежью шкуру. Остальные делают вид, что ничего не замечают.
— Зато мы здесь все замечаем, — сказала девушка. Глаза ее блестели, когда она взглянула на него. — Что-то ты расстроился. В чем дело?
Коготь вспомнил курносый нос Мегги, ее мимолетную улыбку и то, как ее худенькие бедра слегка покачивались, когда она шла перед ним. Наконец он ответил:
— Не знаю.
Лила внезапно вытаращила глаза.
— Да ты ревнуешь!
— Я не знаю этого слова, — сказал Коготь.
— Тебе тоже нужна Мегги! — Она захохотала.
Юноша вспыхнул, ему захотелось провалиться сквозь землю.
— Не понимаю, о чем ты, — запинаясь, проговорил он.
Лила смерила его долгим оценивающим взглядом, а потом сказала:
— Ты превращаешься в симпатягу, Коготь. — Она обвила руками его талию и тесно прижалась, так что их лица оказались рядом. — Ты уже был с женщиной?
Коготь онемел, кровь застучала у него в висках. В конце концов он просто покачал головой. Лила рассмеялась и оттолкнула его от себя.
— Какой ты еще мальчишка.
Коготь вдруг разозлился. Слова Лилы больно задели его, так что он почти перешел на крик.
— Нет, я мужчина племени оросини! Я ходил в горы на поиски видения и… — Он замолчал. — На моем лице давно уже была бы татуировка, как у остальных мужчин, если бы всю мою семью не убили.
Лила, смягчившись, шагнула к нему.
— Прости. Я забыла.
Его гнев тут же улетучился, когда она снова прижалась к нему и поцеловала. Мягкие теплые губы вызвали в нем волнение, грозившее захлестнуть его с головой. Он грубо схватил ее и прижал к себе. Но Лила резко отстранилась, сказав:
— Осторожнее.
Коготь растерянно заморгал, обуреваемый непонятными чувствами; ему неудержимо хотелось вновь сжать ее в объятиях.
Девушка улыбалась.
— Ты ничего не знаешь об игре между мужчиной и женщиной.
— Какой игре?
Она взяла его за руку.
— Я наблюдала за играми, которым учат тебя Роберт и Магнус. Думаю, теперь пора научить тебя самой лучшей из игр.
Терзаясь страхом и краснея от предвкушения чего-то приятного, Коготь вцепился в руку Лилы, пока она вела его из общей комнаты в ту, что делила с Мегги.
Видя, что происходит, Гиббс ухмыльнулся и отсалютовал своей пивной кружкой. Пока парочка поднималась по лестнице, ведущей в незанятые гостевые комнаты, он пробормотал:
— Придется найти другую девчонку для работы на кухне, вот и весь сказ.
Не зная, чем еще утешиться, он налил себе новую порцию пива, прежде чем отправиться на поиски места, где можно было бы скоротать ночь.
5
ПУТЕШЕСТВИЕ

КОГОТЬ чихнул.
— Слишком много перца, — сказал Лео.
Юноша кивнул, утирая слезы краем фартука. На кухне он работал уже около года, а в последние четыре месяца совсем здесь освоился. Он по-прежнему выполнял любые работы по усмотрению Кендрика, но чаще всего помогал повару.
Однажды, четыре месяца тому назад, Лео знаком подозвал его к себе и показал, как готовить противни для выпечки пирогов — ничего сложного, просто смазать дно свиным салом и присыпать сверху мукой. Освоив это, юноша перешел к мытью овощей и фруктов. Через некоторое время ему стали поручать приготовление нехитрых блюд. За последние несколько недель Коготь усвоил основы кулинарии — как печь, как готовить мясо, — а теперь его обучали приготовлению соусов.
Коготь улыбнулся.
— Что тебя так забавляет? — поинтересовался Лео.
— Я подумал, как много всего мне еще предстоит узнать о приготовлении пищи, если сравнить с тем, чему я научился в детстве. Мужчины у нас в деревне обычно рассаживались вокруг костра, где на огромном вертеле жарился олень, и вели беседы об охоте, будущем урожае или решали, чей сын лучший бегун, а женщины тем временем пекли хлеб или варили похлебку. Моя мать глазам бы не поверила, увидев, сколько приправ хранится в вашем шкафу, Лео.
— Простую пищу тоже порой не так легко приготовить. Например, тушу на вертеле нужно слегка посыпать солью и перцем в нужный момент, а затем еще приправить чесноком перед самой подачей.
Коготь усмехнулся.
— Моя мать даже слова такого не знала — подача.
— То, что ты здесь видел, парнишка, это пустяки, — сказал Лео. — Мы только зря стараемся ради простолюдинов, все равно они не способны оценить наших усилий, а тем господам, что останавливаются иногда в таверне, наши блюда кажутся грубыми по сравнению с теми яствами, которые они могут отведать в больших городах. В Рилланоне и Ролдеме каждый вечер столы аристократов ломятся от блюд, приготовленных десятком поваров, которым помогают сотни поварят вроде тебя. На каждую тарелку кладется чуточку одного деликатеса, чуточку другого. Это особое искусство, мальчик.
— Как скажете, Лео. Я, правда, не совсем понимаю, что вы имеете в виду, говоря об «искусстве». В моем языке вообще нет такого слова.
Лео даже перестал помешивать в кастрюльке, где уваривал соус.
— Неужели?
Коготь давно свободно болтал на ролдемском и только изредка получал замечания по поводу произношения или привычки сквернословить, которая забавляла Лео, раздражала Роберта и выводила из себя Марту. Оросини спокойно относились к плотским утехам и другим естественным функциям тела, поэтому Когтю казалось странным, что слова, относящиеся к телесным отправлениям или любовному акту, считаются неприличными в ролдемском обществе.
— Ну да, — подтвердил Коготь. — Самое близкое по значению слово в языке оросини — «изящный» или «красивый», но создавать что-то без всякой пользы… к этому я не привык.
За последний год боль при мысли о погибшей семье немного улеглась, превратившись в смутное воспоминание, время от времени преследовавшее его. Отчаянная тоска больше не терзала его круглые сутки, а лишь иногда накатывала волной. Отчасти это объяснялось тем, что он все время был чем-то занят — учебой или повседневными обязанностями, — отчасти причиной тому была Лила.
— Что ж, ладно, — сказал Лео. — Каждый день ты узнаешь что-то новое.
Коготь согласился.
— У нас есть… — и тут же поправился, — было искусство ремесла, которым занимались женщины. Бабушка шила такие одеяла, что вся деревня восхищалась. Наш шаман со своими помощниками создавал жертвенники… в вашем языке нет такого слова, в общем, это узорчатые круги из цветного песка. Они работали по нескольку дней, укрываясь в специальной палатке и читая при этом заклинания и молитвы. По окончании вся деревня приходила посмотреть на результаты их работы и помолиться, пока ветер уносил жертвенник богам. Некоторые узоры были прекрасны. — Коготь замолчал. — Те картины, что висят у Кендрика в столовой…
— Да-да? — подстегнул его Лео.
— Жаль, что одеяла моей бабушки или песочные жертвенники нельзя вот так сохранить, чтобы они висели на стене, а люди любовались на их красоту.
— Видеть красоту, юный Коготь, это особый дар, — заметил Лео.
Тут в кухне появилась Лила.
— Кстати, о красоте… — ухмыльнувшись, пробормотал Лео.
Коготь бросил взгляд на девушку и слегка улыбнулся. У его народа было принято скрывать чувства при посторонних, но он уже считал кухонных слуг почти что своей семьей, тем более что о его отношениях с Лилой все давно знали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36