— Коготь — мальчик с гор.
— Верно, — подтвердил Деметриус, и по лицу его было ясно, что он пока ничего не понимает.
— Коготь — ролдемский аристократ. — Сказав это, Рондар снова уселся.
Деметриус закивал, словно все понял.
— И что? — недоуменно спросил Коготь.
— Сколько языков ты сейчас знаешь?
— Шесть, включая родной язык оросини. Я бегло говорю на ролдемском, языке Королевства, общем языке, довольно сносно знаю кешианский. Неплохо продвигается и квегский, он очень похож на древнекешианский. Следующим я должен изучить вабонский.
— А еще ты лучше всех на этом острове владеешь мечом.
— Да, — без ложной скромности согласился Коготь.
— Ты играешь на музыкальных инструментах?
— На флейте. Накор показал мне, как ее вырезать.
— И каковы успехи?
— Весьма неплохие.
— Ты ведь играешь в шахматы, карты, кости?
— Да.
— И тоже хорошо?
— Да, — повторил Коготь. Деметриус усмехнулся.
— Рондар прав. Тебя хотят выдать за ролдемского аристократа.
— Готовить умеешь? — поинтересовался Рондар. Коготь заулыбался.
— Лучше, чем Бесаламо.
— Это еще ни о чем не говорит, — заметил Деметриус — Слушай, если тебя начнут учить играть и на других инструментах, а также разбираться в винах и других приятных вещах, значит, Рондар прав. Хозяева этого острова хотят сделать из тебя ролдемского господина.
— Но зачем? — удивился Коготь.
— Со временем узнаешь, — ответил Деметриус. Коготь подумал немного, а потом сказал:
— Ладно. Все по местам. Я обещал мастеру Масеусу показать ему работу еще до ужина.
Рондар и Деметриус приняли прежние позы, а Коготь перестал думать о том, к чему его готовят, и принялся за рисование.
Мастер Масеус рассмотрел портрет, после чего произнес:
— Сносно.
— Благодарю вас, — не очень уверенно ответил Коготь. Его расстраивали собственные погрешности в портрете: неестественные позы моделей, поверхностное сходство, не отражающее подлинного характера двух его друзей.
— Тебе еще стоит поработать над анатомией тела, — сказал наставник.
— Слушаюсь.
— Думаю, следующий эскиз ты должен выполнить с обнаженной натуры.
Коготь недоуменно вздернул брови. Самого его взрастила культура, в которой зрелище человеческого тела вовсе не являлось чем-то необычным, но с тех пор, как он спустился с гор, где обитало племя оросини, он понял, что многие народы относятся к наготе совершенно иначе. Некоторые ученики, например, купались в озере обнаженными, а другие за версту обходили компании, предпочитая плавать и купаться без свидетелей, или в крайнем случае надевали специальный купальный костюм. Третьи же, как Рондар, вообще сторонились воды.
Коготь даже обсудил эту проблему с Накором, но, видимо, выбрал для этого неудачного собеседника, так как наставник забросал его вопросами, вместо того чтобы дать ответы. Так что теперь Коготь был вынужден поинтересоваться:
— Мастер Масеус…
— Да?
— А такие полотна часто встречаются?
— Довольно часто, — ответил Масеус и добавил, смущенно откашлявшись: — Хотя они не всегда предназначены для широкой публики. Скорее, для частных коллекций. Вот скульптуры — совсем другое дело. Великих героев часто изображают полуобнаженными, и на их телах можно разглядеть раны в память о былых сражениях. Но меня не заботит, сможешь ли ты создать некое произведение на потеху скучающей знати, да и задатков скульптора, по-моему, в тебе не наблюдается. Мне важно научить тебя, Коготь, смотреть вглубь, а не поверхностно. — Он указал на мольберт, где все еще стоял портрет, и продолжил: — Ты ухватил сходство, правильно изобразил линии и изгибы их лица и одежды, но под складками ткани не чувствуется живого тела, костей и мускулов. Когда ты рисуешь портрет, то должен думать о теле под одеждой и о человеческой сущности своей модели: тогда ты одеваешь модель с помощью кистей и красок. А когда ты смотришь на обнаженную натуру, то видишь кости, хрящи и мускулы, которые одеваешь кожным покровом. Ты научишься это понимать. — И, улыбнувшись, что случалось с ним нечасто, наставник добавил: — Мы еще сделаем из тебя художника.
Думая о том, сколько сил ему придется потратить, чтобы уговорить Рондара позировать без одежды, Коготь спросил:
— Мне поискать другую модель?
— Об этом не беспокойся. Завтра я пришлю тебе кого-нибудь.
Коготь кивнул, думая о словах наставника, и медленно начал собирать кисти и краски.
Коготь поспешно вышел из кухни. С утра ему поручили приготовить завтрак, так что он поднялся на два часа раньше всех и все утро провел у плиты, пока его не сменила дневная команда. Сейчас ему предстояло вернуться к себе и встретить модель для новой картины, но Накор перехватил его на полпути и услал с очередным поручением, заверив, что с моделью он встретится позже.
Почти до самого вечера Коготь исполнял порученное Накором дело и теперь был готов вернуться к себе, чтобы наскоро принять ванну перед ужином. Но когда он добрался до комнаты, то увидел, что Рондар и Деметриус роются в принадлежащем ему деревянном сундуке.
— Что здесь творится? — возмутился юноша.
— Переезд, — ответил Рондар.
— Мы переезжаем?
— Ты переезжаешь, — уточнил Деметриус. — Не знаю почему, но мы только что получили приказ снести все твои пожитки в маленький домик у озера. Ты знаешь какой.
Коготь заулыбался. В этом домике ученики часто устраивали тайные свидания после занятий. Но улыбка его тут же померкла. Если ему отдали этот домик под жилье, значит, многие будут точить на него зуб.
Словно прочитав его мысли, Рондар сказал:
— Они смогут использовать конюшню.
— Он прав, — рассмеялся Деметриус. — На острове найдется еще немало укромных уголков. Я, например, люблю поплавать в темноте. Тихо, спокойно, и вода все еще теплая… — Он театрально закряхтел, поднимая сундук, но Коготь знал, что ноша хоть и велика, но не тяжела.
Коготь пропустил друзей вперед, а сам пристроился в хвосте.
— Где моя кровать?
— Ее перевезли еще час назад, — откликнулся Деметриус — Вместе с твоим рисовальным барахлом. Сундук просто не поместился в фургон с остальными вещами.
— С чего бы это? — удивился Коготь. — Вещей у меня немного, во всяком случае не столько, чтобы забить целый фургон.
Деметриус снова загадочно рассмеялся.
— Тебя ждет сюрприз.
Они подошли к пустому фургону и погрузили сундук, а уже через несколько минут тряслись по неровной дороге, ведущей из деревни к озеру, на берегу которого стоял маленький домик. Когда-то здесь жил какой-нибудь угольщик или лесничий, но по неизвестной причине уже много лет дом пустовал.
Приехав на место, Деметриус остановил лошадь, и Коготь выпрыгнул из фургона. Вместе с Рондаром он стащил сундук и понес в дом, Деметриус стоял на крыльце, придерживая дверь.
Перешагнув порог, Коготь замер как пригвожденный. И только тихо произнес:
— Чтоб меня…
— Вчера здесь навели чистоту наши девчонки, а мы с Рондаром перенесли все вещи, — сказал Деметриус.
— Но откуда все это? — поразился Коготь, обводя жестом комнату. Домик был просторный, гораздо больше той хижины, которую юноша делил с Магнусом. Очаг с вертелом и железным котелком на крючке ждал, когда в нем разведут огонь. Рядом стоял буфет, а в углу небольшой столик. У противоположной стены, возле двери, разместилась кровать, а за ней — большой деревянный гардероб. Рядом с гардеробом Коготь и Рондар втиснули сундук. Коготь открыл дверцы платяного шкафа и не удержался от восклицания:
— Надо же!
Внутри была аккуратно развешана чудесная одежда различных цветов и фасонов.
— Ну просто джентльмен, — изрек Рондар.
— Похоже на то, — поддакнул Деметриус. — Но ума не приложу, зачем ему селиться здесь.
Глядя на один из камзолов с уймой застежек, Коготь ответил:
— Чтобы самому научиться одеваться, наверное. Вы только посмотрите на эти вещи.
С деревянных вешалок и колышков свисали рейтузы, лосины, брюки, фуфайки, камзолы и жилеты. На полу гардероба были аккуратно расставлены полдюжины пар различной обуви — сапог и туфель.
Когда Коготь бросил взгляд в дальний угол комнаты, у него вырвался радостный крик:
— Книги!
Он пересек комнату, чтобы осмотреть корешки на полках.
— Все для меня новые, — тихо произнес он.
— Ладно, — сказал Деметриус, — нам пора отправляться на ужин. Мне было велено передать тебе, что ты какое-то время побудешь один. Сегодня тебе привезут кое-какой запас провизии, а после этого компании не жди.
Коготь понял, что расспрашивать дальше бесполезно. Все равно Деметриусу никто ничего не объяснил.
— Практикуйся, — велел Рондар, указывая на мольберт.
— Хорошо, — согласился Коготь. — Наверное, я здесь для того, чтобы сосредоточиться на живописи и на других дисциплинах.
— Еще увидимся, я уверен, — сказал Деметриус. — Пошевеливайся, Рондар. Нужно еще вернуть фургон в конюшню.
Приятели ушли, а Коготь присел к столу и начал осматриваться. Ему было странно думать, что это место, пусть и ненадолго, станет его домом. От этой мысли ему почему-то взгрустнулось. Никогда прежде он не жил один. Единственный раз остался наедине сам с собой на горе Шатана-Хиго, когда ждал видения.
Он тихо сидел, отдавшись грусти. Он помнил, чему его учили, и поэтому не позволил тоске по детству задержаться надолго — сейчас не время грустить. Он все равно не отказался от клятвы когда-нибудь отомстить за свой народ, но всему свой черед.
Сгустились сумерки, но он не сразу это понял. Коготь как раз зажигал лампу, когда услышал, что к дому снова подъехала повозка. «Должно быть, привезли ужин», — подумал он.
Он распахнул двери и тут же отпрянул, пропуская Алисандру, которая решительно вошла в дом, держа в руках дымящийся котелок, от которого исходил соблазнительный запах. Снаружи раздался голос:
— Я начну пока разгружать.
— Спасибо, Джом, — бросила девушка через плечо.
— Что ты здесь делаешь? — удивился Коготь.
— Привезла ужин, — ответила она. — Разве тебя не предупредили?
— Мне сказали, что кто-то привезет еду, но кто именно, я не знал, — ответил он и почувствовал себя полным дураком.
Алисандра улыбнулась и скинула с плеч легкую накидку, под которой оказалось простое платье без рукавов. Когда на лицо ей упали волосы, у Когтя сжалось в груди. Он постоял так, онемев, потом все-таки выдавил из себя:
— Пойду помогу Джому.
Алисандра снова улыбнулась и принялась искать тарелки и чашки.
Джом передал Когтю два больших мешка со словами:
— И еще один ящик.
— Что это?
— Продукты. Мне велели передать тебе, что ты должен сам себе готовить еду. Вспомни уроки Лео. Кто бы это ни был и чему бы тебя ни учил, — добавил Джом и, взяв третий мешок, спрыгнул с повозки.
Коготь занес провизию в дом.
— Нужно вырыть на задворках холодный погреб, — сказал Джом, ставя на пол мешок. — Еще мне велели передать, что завтра ты получишь четверть говяжьей туши и немного ветчины. Если не знаешь, то в сарае позади дома найдется лопата и кое-что из инструментов.
— Спасибо, — поблагодарил юноша, когда Джом двинулся к двери.
Коготь обернулся, ожидая, что Алисандра последует за Джомом, но оказалось, что девушка стоит у стола и раскладывает жаркое по двум мискам.
— Ты что… остаешься? — спросил Коготь.
Алисандра жестом пригласила его за стол и достала бутылку вина. Разлив вино в две кружки, она вытянула из-под стола две маленькие табуретки и уселась на одну.
— Да, я с тобой поужинаю. Разве тебя не предупредили?
Коготь опустился на табуретку.
— Похоже, предупредили кого угодно, только не меня. — Он не мог отвести глаз от девушки, но стоило ей бросить взгляд в его сторону, как он тут же отворачивался.
Алисандра рассмеялась.
— На этом острове иногда такое происходит.
— Я бы сказал, довольно часто, — ответил он, и она снова рассмеялась.
Несколько минут они ели молча, наконец Коготь решился нарушить тишину.
— Я действительно рад, что ты здесь, но… в общем… зачем ты приехала?
— Выходит, мастер Масеус и этого тебе не сказал?
— Нет, — ответил Коготь. — Как я уже говорил, мне почти никогда ничего не рассказывают.
— Я останусь здесь с тобой. Я твоя новая натурщица.
Коготь опустил кружку. Он не мог поверить своим ушам.
— Ты натурщица?!
— Да, буду позировать тебе для новых эскизов обнаженной натуры.
Коготь почувствовал, что у него заполыхали щеки, но заставил себя сохранять спокойствие. По всему видно, решил он, что она не переживает по тому поводу, что будет позировать ему, а значит, не стоит волноваться. Однако несмотря на принятое решение, он не мог проглотить ни куска, поэтому смахнул еду со своей тарелки обратно в котел.
— Я вообще-то не голоден, — без особой уверенности произнес он. — Весь день провел на кухне. Знаешь, как это бывает: кусочек там прихватишь, кусочек — здесь.
Алисандра улыбнулась, но ничего не сказала, а когда закончила ужин, попросила:
— Принеси с озера воды, я помою посуду.
Радуясь предлогу побыть одному хотя бы несколько минут, Коготь поспешил исполнить просьбу и, схватив тяжелое дубовое ведро, стоявшее у двери, помчался бегом к озеру. В озеро впадал небольшой ручей, и Коготь наполнил ведро именно там, где вода была самой чистой. Он притащил ведро в дом и увидел, что Алисандра успела убрать со стола и вынести посуду на крыльцо. Когда он появился, она молча налила в миску воды и быстро перемыла все тарелки и чашки.
Коготь вошел в дом, мучительно стараясь придумать, что бы такое ей сказать. Но прежде чем ему пришло в голову хоть что-нибудь, Алисандра переступила порог и остановилась в дверях, словно в раме от картины.
— Какой теплый вечер, — сказала она.
— Да, — выдавил из себя Коготь, чувствуя, что взмок, но вовсе не от жары. — Душновато.
Алисандра вдруг начала раздеваться.
— Пойдем поплаваем.
Коготь остолбенел от удивления, глядя, как она быстро скидывает одежду. Алисандра бросила взгляд на его лицо и расхохоталась.
— Привыкай видеть меня такой, Коготь. Помни, тебе предстоит меня рисовать.
— Да, конечно, — ответил он, а она тем временем повернулась и побежала к воде.
— Бегом! — приказала она, забавляясь его явным смущением.
Коготь скинул сапоги, рубаху и штаны и бросился вслед за девушкой. Алисандра уже плескалась в воде, когда он оказался на берегу. Юноша с разбегу бросился в озеро и ушел под воду с головой. Вынырнув, он откинул назад мокрые волосы и радостно сказал:
— Как чудесно!
Алисандра поплыла ему навстречу.
— И правда.
Коготь снова нырнул и вынырнул.
— Я сегодня не успел выкупаться. Хорошо, что ты меня вытянула на озеро.
— А пахло от тебя как всегда, — сказала она.
— А? — Он был огорошен таким замечанием. — Разве от меня идет дурной запах?
Алисандра расхохоталась.
— Это ведь шутка, простак ты этакий. — После чего принялась брызгать в него водой.
Он ответил ей тем же, и они еще долго плескались, словно дети. Потом они проплавали почти целый час, пока большая луна не поднялась на востоке, и наконец Алисандра произнесла:
— Пора возвращаться.
— Я не захватил ни полотенец, ни одежды. — Коготь словно оправдывался, что оказался непредусмотрительным.
— Воздух теплый. Мы успеем обсохнуть, пока дойдем до хижины.
Они вышли из воды и направились к дому, идя бок о бок. Коготь не мог отвести глаз от тела девушки, озаренного лунным светом. Алисандра оказалась стройной, как он и предполагал, но грудь у нее была больше, чем ему представлялось, а бедра уже, чем он ожидал, почти мальчишеские, если смотреть под определенным углом.
— Нечего пялиться. Юноша покраснел.
— Прости, я просто прикидывал, как буду тебя рисовать.
Она отвела взгляд.
— Ну да. Разумеется.
Коготь с ужасом вдруг понял, что его тело начало реагировать на ее наготу. Ему хотелось уползти в сторону и умереть, но, к счастью, Алисандра не обратила внимания на его смущение. Когда они подошли к дому, Коготь остановился у дверей.
— До меня только сейчас дошло…
— Что именно? — Она повернулась и взглянула ему прямо в лицо.
— В доме только одна кровать.
— Конечно, — сказала она и, сделав шаг вперед, прижалась к нему всем телом. Девичьи руки скользнули ему на шею, и в ту же секунду ее губы прильнули к его губам. Если Коготь и растерялся, то всего лишь на секунду, потом он крепко обнял девушку и позабыл обо всем на свете.
— Что ты там насвистываешь? — спросила она.
— Не шевелись, — приказал Коготь с улыбкой. — Какую-то мелодию, сам не знаю. Придумал, наверное.
— Мне нравится. Сможешь сыграть на дудочке?
— Думаю, да, — ответил он, отходя назад, чтобы посмотреть на рисунок, начатый тем утром. Это был уже третий эскиз с тех пор, как Алисандра перебралась в его жилище.
Впервые за то время, как Коготь взялся за кисти и краски, он чувствовал в себе уверенность, так что даже первый набросок обнаженной натуры почти не требовал исправлений. А теперь он наносил краски широкими мазками на черно-белый эскиз, приобретавший на его глазах законченность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36