Перед моими гл
азами встал великий образ: Италия поднимается из той тины, куда погрузил
и ее немцы; она простирает свои израненные руки, еще окованные цепями, к св
оему королю и освободителю
Эти патетические слова передают прозой ст
рофы стихов знаменитого Монти (прим. авт.).
. И я сказал себе мысленно: «Я, доселе безвестный сын многострадальн
ой нашей матери, пойду, чтобы победить или умереть вместе с человеком, отм
еченным судьбою и желавшим смыть с нас презрение, с которым смотрят все н
а нас, даже самые подлые, самые рабские души среди обитателей Европы».
Помнишь, Ц тихо добавил он, глядя на нее сверкающим взглядом, Ц помнишь
тот каштан, который в год моего рождения матушка своими руками посадила
ранней весной в нашем лесу на берегу ручья, в двух лье от Грианты? Так вот: «
Прежде чем приступить к каким-либо действиям, Ц подумал я, Ц пойду посм
отрю на свое дерево. Весна еще совсем недавно началась, и, если на нем уже е
сть листья, Ц это хороший знак для меня». Я тоже должен стряхнуть с себя о
цепенение, в котором прозябаю здесь, в этом унылом и холодном замке. Не каж
ется ли тебе, что эти старые, почерневшие стены, некогда служившие орудие
м деспотизма и оставшиеся символом его, Ц очень верный образ угрюмой зи
мы? Для меня они то же, что зима для моего дерева.
Вчера вечером, в половине восьмого, я пришел к каштану, и Ц поверишь ли, Дж
ина? Ц на нем были листья, красивые зеленые листочки, уже довольно больши
е! Я целовал листочки тихонько, стараясь не повредить им. Потом осторожно
вскопал землю вокруг моего милого дерева. И тотчас же, снова преисполнив
шись восторга, я пошел горной тропинкой в Менаджио, Ц ведь мне нужен пасп
орт, чтобы пробраться через границу в Швейцарию. Время летело, был уже час
ночи, когда я подошел к дверям Вази. Я думал, что мне придется долго стучат
ься, чтобы его разбудить. Но он не спал, он беседовал с тремя друзьями. При п
ервых же моих словах он бросился обнимать меня и вскричал: «Ты хочешь при
соединиться к Наполеону!» И друзья его тоже горячо обнимали меня. Один из
них говорил: «Ах, зачем я женат!»
Г-жа Пьетранера задумалась; она считала своим долгом выставить какие-ни
будь возражения. Будь у Фабрицио хоть самый малый опыт, он прекрасно поня
л бы, что графиня сама не верит благоразумным доводам, которые спешит при
вести. Но взамен опыта он обладал решительным характером и даже не удост
оил выслушать эти доводы. Вскоре графине пришлось ограничиться просьба
ми, чтобы он сообщил о своем намерении матери.
Ц Она расскажет сестрам, и «эти женщины», сами того не ведая, выдадут мен
я! Ц воскликнул Фабрицио с каким-то высокомерным презрением.
Ц Говорите, сударь, о женщинах более уважительно, Ц сказала графиня, ул
ыбаясь сквозь слезы. Ц Ведь только женский пол поможет вам достичь чего-
нибудь в жизни; мужчинам вы никогда не будете нравиться: в вас слишком мно
го огня, Ц это раздражает прозаические души.
Узнав о неожиданных замыслах сына, маркиза заплакала, она не почувствова
ла, сколь они героичны, и всячески старалась удержать его дома. Но убедивш
ись, что никакие препятствия, кроме тюремных стен, не удержат Фабрицио, он
а отдала ему все деньги, какие у нее были, Ц очень скромную сумму; потом вс
помнила, что накануне маркиз доверил ей восемь или десять бриллиантов, с
тоивших около десяти тысяч франков, поручив заказать для них оправу у ми
ланского ювелира. Когда графиня зашивала бриллианты в подкладку дорожн
ого костюма нашего героя, в комнату матери пришли его сестры; он вернул бе
дняжкам их скудные сбережения. Намерение Фабрицио вызвало у сестер тако
й бурный восторг, они с такой шумной радостью бросились целовать его, что
он схватил те бриллианты, которые еще не были зашиты в подкладку, и решил о
тправиться в путь без промедления.
Ц Вы невольно выдадите меня, Ц сказал он сестрам. Ц Раз у меня теперь та
к много денег, совершенно лишнее брать с собою всякие тряпки: их повсюду м
ожно купить.
Он обнял на прощанье своих близких и милых сердцу и тотчас пустился в пут
ь, даже не заглянув к себе в комнату. Боясь, что за ним пошлют в погоню верхо
вых, он шел так быстро, что в тот же вечер достиг Лугано. Слава богу! Он уже в
Швейцарии. Теперь нечего бояться, что на пустынных дорогах его схватят ж
андармы, отцовские наемники. Из Лугано он написал отцу красноречивое пис
ьмо, Ц ребяческая слабость, письмо это только распалило гнев маркиза. За
тем он перебрался на почтовых через Сенготардский перевал; все путешест
вие он совершил очень быстро и вскоре приехал во Францию через Понтарлье
. Император был в Париже. Но тут начались злоключения Фабрицио. Он ехал с т
вердым намерением лично поговорить с императором; никогда ему не приход
ило в голову, что это нелегко осуществить. В Милане он раз десять на дню ви
дел принца Евгения и, если б захотел, мог бы заговорить с ним. В Париже он ка
ждое утро бегал во двор Тюильри
Тюильри (Tuileries) Ц дворец французских королей,
резиденция Наполеона, был построен в Париже в 1564 году Екатериной Медичи н
а месте старых черепичных мастерских, откуда и произошло название дворц
а (tuile Ц черепица).
, видел, как Наполеон делал смотр войскам, но ни разу не удалось ему п
риблизиться к императору. Герой наш воображал, что всех французов, так же
как его самого, глубоко волнует крайняя опасность, угрожающая их родине.
Обедая за общим столом в той гостинице, где он остановился, Фабрицио откр
ыто говорил о своих намерениях и своей преданности Наполеону. Среди сотр
апезников он встретил чрезвычайно приятных и обходительных молодых лю
дей, еще более восторженных, чем он, и за несколько дней очень ловко вымани
вших у него все деньги. К счастью, он из скромности никому не рассказывал о
бриллиантах, которые дала ему мать. Как-то утром, после ночного кутежа, он
обнаружил, что его основательно обокрали; тогда он купил двух прекрасных
лошадей, нанял слугу Ц отставного солдата, служившего конюхом у барышн
ика, Ц и с мрачным презрением к молодым парижанам-краснобаям отправилс
я в армию. Он ничего не знал о ней, кроме того, что войска собираются где-то
около Мобежа
Мобеж Ц город и крепость на севере Франции, у бельгийской границы.
. Но, прибыв на границу, он счел смешным устроиться в каком-нибудь до
ме и греться у камелька, когда солдаты стоят в поле бивуаками. Как его ни о
тговаривал слуга, человек, не лишенный здравого смысла, Фабрицио безрасс
удно отправился на бивуаки, находившиеся у самой границы, на дороге в Бел
ьгию.
Едва только он подошел к ближайшему от дороги батальону, солдаты уставил
ись на него, находя, что в одежде этого молоденького буржуа нет ничего вое
нного. Смеркалось, дул холодный ветер. Фабрицио подошел к одному из костр
ов и попросил разрешения погреться, пообещав заплатить за гостеприимст
во. Солдаты переглянулись, удивляясь его намерению заплатить, но благоду
шно подвинулись и дали ему место у костра. Слуга помог Фабрицио устроить
заслон от ветра. Но час спустя, когда мимо бивуака проходил полковой писа
рь, солдаты остановили его и рассказали, что к ним заявился какой-то челов
ек в штатском и что он плохо говорит по-французски. Писарь допросил Фабри
цио, тот принялся говорить о своей восторженной любви к Наполеону, но изъ
яснялся он с подозрительным иностранным акцентом, и писарь предложил пр
ишельцу отправиться с ним к полковнику, помещавшемуся на соседней ферме
. Подошел слуга Фабрицио, ведя в поводу двух лошадей. Увидев этих прекрасн
ых лошадей, писарь явно изумился и, мгновенно переменив намерение, стал р
асспрашивать слугу. Отставной солдат, сразу разгадав стратегию своего с
обеседника, заговорил о высоких покровителях, якобы имевшихся у его хозя
ина, и добавил, что, конечно, никто не посмеет подтибрить его пр
екрасных лошадей. Тотчас же писарь кликнул солдат, Ц один схватил слугу
за шиворот, другой взял на себя заботу о лошадях, а писарь сурово приказал
Фабрицио следовать за ним без возражений.
Заставив Фабрицио пройти пешком целое лье в темноте, которая казалась ещ
е гуще от бивуачных костров, со всех сторон освещавших горизонт, писарь п
ривел его к жандармскому офицеру, и тот строгим тоном потребовал у него д
окументы. Фабрицио показал паспорт, где он назывался купцом, торгующим б
арометрами и получившим подорожную на провоз своего товара.
Ц Ну и дураки! Ц воскликнул офицер. Ц Право, это уж слишком глупо!
Он стал допрашивать нашего героя; тот с величайшей восторженностью заго
ворил об императоре, о свободе, но офицер закатился хохотом.
Ц Черт побери! Не очень-то ты хитер! Ц воскликнул он. Ц Верно, совсем уж н
ас олухами считают, раз подсылают к нам таких желторотых птенцов, как ты!
И как ни бился Фабрицио, как ни лез из кожи вон, стараясь объяснить, что он и
в самом деле не купец, торгующий барометрами, жандармский офицер отправи
л его под конвоем в тюрьму соседнего городка Б…, куда наш герой добрался т
олько в третьем часу ночи, вне себя от возмущения и еле живой от усталости.
В этой жалкой тюрьме Фабрицио провел тридцать три долгих дня, сначала уд
ивляясь, затем негодуя, а главное, совсем не понимая, почему с ним так пост
упили. Он писал коменданту крепости письмо за письмом, и жена смотрителя
тюрьмы, красивая фламандка лет тридцати шести, взяла на себя обязанность
передавать их по назначению. Но так как она вовсе не хотела, чтобы такого
красивого юношу расстреляли, и не забывала, что он хорошо платит, то все ег
о письма неизменно попадали в печку. В поздние вечерние часы она приходи
ла к узнику и сочувственно выслушивала его сетования. Мужу она сказала, ч
то у молокососа есть деньги, и рассудительный тюремщик предо
ставил ей полную свободу действий. Она воспользовалась этой снисходите
льностью и получила от Фабрицио несколько золотых, Ц писарь отобрал у н
его только лошадей, а жандармский офицер не конфисковал ничего. Однажды,
в июне, Фабрицио услышал среди дня очень сильную, но отдаленную канонаду.
«Наконец-то! Началось!» Сердце Фабрицио заколотилось от нетерпения. С ул
ицы тоже доносился сильный шум, Ц действительно началось большое перед
вижение войск, и через Б… проходили три дивизии. Около одиннадцати часов
вечера, когда супруга смотрителя пришла разделить с Фабрицио его горест
и, он встретил ее еще любезнее, чем обычно, а затем, взяв ее за руку, сказал:
Ц Помогите мне выйти из тюрьмы. Клянусь честью, я вернусь, как только кон
чится сражение.
Ц Вот ерунду городишь! А подмазка у тебя есть?
Фабрицио встревожился, он не понял, что такое подмазка. Смотр
ительша, заметив его беспокойство, решила, что он «на мели», и, вместо того
чтобы заговорить о золотых наполеондорах, как сперва намеревалась, стал
а уже говорить только о франках.
Ц Послушай, Ц сказала она. Ц Если ты можешь дать мне сотню франков, я па
рочкой двойных наполеондоров закрою глаза капралу, который придет ночь
ю сменять часовых, Ц ну, он и не увидит, как ты удерешь. Если его полк долже
н выступить завтра, он, понятно, согласится.
Сделка была заключена. Смотрительша даже предложила спрятать Фабрицио
в своей спальне, Ц оттуда ему проще убежать утром.
Рано утром, еще до рассвета, смотрительша в нежном умилении сказала Фабр
ицио:
Ц Миленький, ты слишком молод для такого пакостного дела. Послушайся ме
ня, брось ты это!
Ц Но почему! Ц твердил Фабрицио. Ц Разве это преступление Ц защищать
родину?
Ц Будет врать-то! Никогда не забывай, что я тебе спасла жизнь. Дело твое яс
ное, тебя наверняка расстреляли бы. Но только смотри никому не проговори
сь, а то из-за тебя мы с мужем место потеряем. И, знаешь, не повторяй больше н
икому дурацкой басни, будто ты миланский дворянин, переодетый в платье к
упца, который торгует барометрами, Ц право, это уже совсем глупо. Ну, а теп
ерь слушай хорошенько. Я сейчас дам тебе все обмундирование того гусара,
что умер у нас в тюрьме позавчера. Старайся поменьше говорить, а уж если ка
кой-нибудь вахмистр или офицер привяжется, станет допрашивать, откуда т
ы явился, и придется тебе отвечать, Ц скажи, что ты был болен и лежал в крес
тьянском доме, что крестьянин, мол, из жалости подобрал тебя, когда ты тряс
ся от лихорадки в придорожной канаве. Если тебе не поверят, прибавь, что ты
догоняешь свой полк. Тебя все-таки могут арестовать, потому что выговор у
тебя не французский, Ц так ты скажи, будто ты родом из Пьемонта, взят по ре
крутскому набору, остался в прошлом году во Франции, Ц ну, еще что-нибудь
придумай.
Впервые после тридцати трех дней бурного негодования Фабрицио разгада
л причину своих злоключений. Его считали шпионом! Он принялся убеждать с
мотрительшу, которая в то утро была очень нежна, и пока она, вооружившись и
глой, ушивала гусарское обмундирование, слишком широкое для Фабрицио, он
очень вразумительно растолковал этой женщине свою историю. Она слушала
с удивлением, но на минуту поверила, Ц у него был такой простодушный вид,
и гусарский мундир так был ему к лицу!
Ц Ну, раз уж тебе так захотелось воевать, Ц сказала она, наполовину убеж
денная в его искренности, Ц надо было в Париже поступить в какой-нибудь
полк. Угостил бы вахмистра в кабачке, он бы тебе все и устроил.
Смотрительша дала Фабрицио много полезных советов, как вести себя в буду
щем, и, наконец, когда забрезжил день, выпустила его на улицу, тысячу раз за
ставив поклясться, что он никогда и ни при каких обстоятельствах не упом
янет ее имени.
Едва Фабрицио, подхватив подмышку гусарскую саблю, вышел бодрым шагом из
этого маленького городка, его одолели сомнения. «Ну вот, Ц думал он, Ц я
иду в мундире и с подорожной какого-то гусара, умершего в тюрьме. А его, гов
орят, посадили за то, что он украл корову и несколько серебряных столовых
ложек. Я, так сказать, наследник его положения, хотя нисколько этого не хот
ел и никак этого не предвидел. Значит, берегись тюрьмы!.. Примета совершенн
о ясная. Мне придется долго страдать в тюрьме».
Не прошло и часа после разлуки Фабрицио с его благодетельницей, как поли
л дождь, и такой сильный, что новоявленный гусар еле вытаскивал из грязи н
оги в грубых сапогах, которые ему были велики. Встретив крестьянина, ехав
шего верхом на дрянной лошаденке, он купил у него эту клячу, объясняясь зн
аками, ибо помнил, что тюремщица советовала ему говорить как можно меньш
е из-за его иностранного акцента.
В тот день армия, выиграв сражение при Линьи
Сражение при Линьи (бельги
йском селении близ Брюсселя) происходило 16 июня 1815 года. Наполеон одержал в
нем победу над прусскими войсками, находившимися под командой Блюхера.
, двигалась форсированным маршем к Брюсселю; это было накануне сра
жения при Ватерлоо
Сражение при Ватерлоо, в 17 километрах от Брюсселя, происходило 18 ию
ня 1815 года. В романе артиллерийская подготовка боя начинается в 5 ч. утра, в д
ействительности Ц в 11 ч. 30 м. утра. Наполеон выжидал, когда земля просохнет
после ливня.
. Около полудня, проезжая под не стихавшим проливным дождем, Фабриц
ио услышал грохот пушки. От радости он мгновенно позабыл долгие и мучите
льные минуты отчаяния, пережитые в несправедливом заточении. Он ехал до
поздней ночи и, так как у него уже появились зачатки здравого смысла, реши
л сделать привал в крестьянском домике, стоявшем очень далеко от дороги.
Хозяин плакался, уверял, что у него все забрали. Фабрицио дал ему экю, и в до
ме сразу нашелся овес для лошади. «Лошадь у меня дрянная, Ц думал Фабрици
о, Ц но, пожалуй, какой-нибудь писарь позарится на нее». И он улегся спать
в конюшне, рядом со стойлом. На следующий день, за час до рассвета, Фабрици
о уже ехал по дороге и, ласково поглаживая, похлопывая свою лошадь, добилс
я того, что она побежала рысцой. Около пяти часов утра он услышал канонаду
: завязалось сражение при Ватерлоо.
3
Вскоре Фабрицио повстречались маркитантки, и великая признательность,
которую он питал к смотрительше Б…й тюрьмы, побудила его заговорить с ни
ми: он спросил одну из них, где ему найти 4-й гусарский полк, в котором он слу
жит.
Ц А ты бы лучше не торопился, голубчик! Ц ответила маркитантка, растрог
анная бледностью и прекрасными глазами Фабрицио. Ц Нынче дело будет жа
ркое, а поглядеть на твою руку, Ц где уж тебе саблей рубить! Будь у тебя руж
ье, Ц куда ни шло, Ц и ты бы палил не хуже других.
Этот совет не понравился Фабрицио, он стегнул лошадь, но, как ни понукал ее
, не мог обогнать повозку маркитантки. Время от времени пушки как будто гр
омыхали ближе, и тогда грохот мешал маркитантке и Фабрицио слышать друг
друга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
азами встал великий образ: Италия поднимается из той тины, куда погрузил
и ее немцы; она простирает свои израненные руки, еще окованные цепями, к св
оему королю и освободителю
Эти патетические слова передают прозой ст
рофы стихов знаменитого Монти (прим. авт.).
. И я сказал себе мысленно: «Я, доселе безвестный сын многострадальн
ой нашей матери, пойду, чтобы победить или умереть вместе с человеком, отм
еченным судьбою и желавшим смыть с нас презрение, с которым смотрят все н
а нас, даже самые подлые, самые рабские души среди обитателей Европы».
Помнишь, Ц тихо добавил он, глядя на нее сверкающим взглядом, Ц помнишь
тот каштан, который в год моего рождения матушка своими руками посадила
ранней весной в нашем лесу на берегу ручья, в двух лье от Грианты? Так вот: «
Прежде чем приступить к каким-либо действиям, Ц подумал я, Ц пойду посм
отрю на свое дерево. Весна еще совсем недавно началась, и, если на нем уже е
сть листья, Ц это хороший знак для меня». Я тоже должен стряхнуть с себя о
цепенение, в котором прозябаю здесь, в этом унылом и холодном замке. Не каж
ется ли тебе, что эти старые, почерневшие стены, некогда служившие орудие
м деспотизма и оставшиеся символом его, Ц очень верный образ угрюмой зи
мы? Для меня они то же, что зима для моего дерева.
Вчера вечером, в половине восьмого, я пришел к каштану, и Ц поверишь ли, Дж
ина? Ц на нем были листья, красивые зеленые листочки, уже довольно больши
е! Я целовал листочки тихонько, стараясь не повредить им. Потом осторожно
вскопал землю вокруг моего милого дерева. И тотчас же, снова преисполнив
шись восторга, я пошел горной тропинкой в Менаджио, Ц ведь мне нужен пасп
орт, чтобы пробраться через границу в Швейцарию. Время летело, был уже час
ночи, когда я подошел к дверям Вази. Я думал, что мне придется долго стучат
ься, чтобы его разбудить. Но он не спал, он беседовал с тремя друзьями. При п
ервых же моих словах он бросился обнимать меня и вскричал: «Ты хочешь при
соединиться к Наполеону!» И друзья его тоже горячо обнимали меня. Один из
них говорил: «Ах, зачем я женат!»
Г-жа Пьетранера задумалась; она считала своим долгом выставить какие-ни
будь возражения. Будь у Фабрицио хоть самый малый опыт, он прекрасно поня
л бы, что графиня сама не верит благоразумным доводам, которые спешит при
вести. Но взамен опыта он обладал решительным характером и даже не удост
оил выслушать эти доводы. Вскоре графине пришлось ограничиться просьба
ми, чтобы он сообщил о своем намерении матери.
Ц Она расскажет сестрам, и «эти женщины», сами того не ведая, выдадут мен
я! Ц воскликнул Фабрицио с каким-то высокомерным презрением.
Ц Говорите, сударь, о женщинах более уважительно, Ц сказала графиня, ул
ыбаясь сквозь слезы. Ц Ведь только женский пол поможет вам достичь чего-
нибудь в жизни; мужчинам вы никогда не будете нравиться: в вас слишком мно
го огня, Ц это раздражает прозаические души.
Узнав о неожиданных замыслах сына, маркиза заплакала, она не почувствова
ла, сколь они героичны, и всячески старалась удержать его дома. Но убедивш
ись, что никакие препятствия, кроме тюремных стен, не удержат Фабрицио, он
а отдала ему все деньги, какие у нее были, Ц очень скромную сумму; потом вс
помнила, что накануне маркиз доверил ей восемь или десять бриллиантов, с
тоивших около десяти тысяч франков, поручив заказать для них оправу у ми
ланского ювелира. Когда графиня зашивала бриллианты в подкладку дорожн
ого костюма нашего героя, в комнату матери пришли его сестры; он вернул бе
дняжкам их скудные сбережения. Намерение Фабрицио вызвало у сестер тако
й бурный восторг, они с такой шумной радостью бросились целовать его, что
он схватил те бриллианты, которые еще не были зашиты в подкладку, и решил о
тправиться в путь без промедления.
Ц Вы невольно выдадите меня, Ц сказал он сестрам. Ц Раз у меня теперь та
к много денег, совершенно лишнее брать с собою всякие тряпки: их повсюду м
ожно купить.
Он обнял на прощанье своих близких и милых сердцу и тотчас пустился в пут
ь, даже не заглянув к себе в комнату. Боясь, что за ним пошлют в погоню верхо
вых, он шел так быстро, что в тот же вечер достиг Лугано. Слава богу! Он уже в
Швейцарии. Теперь нечего бояться, что на пустынных дорогах его схватят ж
андармы, отцовские наемники. Из Лугано он написал отцу красноречивое пис
ьмо, Ц ребяческая слабость, письмо это только распалило гнев маркиза. За
тем он перебрался на почтовых через Сенготардский перевал; все путешест
вие он совершил очень быстро и вскоре приехал во Францию через Понтарлье
. Император был в Париже. Но тут начались злоключения Фабрицио. Он ехал с т
вердым намерением лично поговорить с императором; никогда ему не приход
ило в голову, что это нелегко осуществить. В Милане он раз десять на дню ви
дел принца Евгения и, если б захотел, мог бы заговорить с ним. В Париже он ка
ждое утро бегал во двор Тюильри
Тюильри (Tuileries) Ц дворец французских королей,
резиденция Наполеона, был построен в Париже в 1564 году Екатериной Медичи н
а месте старых черепичных мастерских, откуда и произошло название дворц
а (tuile Ц черепица).
, видел, как Наполеон делал смотр войскам, но ни разу не удалось ему п
риблизиться к императору. Герой наш воображал, что всех французов, так же
как его самого, глубоко волнует крайняя опасность, угрожающая их родине.
Обедая за общим столом в той гостинице, где он остановился, Фабрицио откр
ыто говорил о своих намерениях и своей преданности Наполеону. Среди сотр
апезников он встретил чрезвычайно приятных и обходительных молодых лю
дей, еще более восторженных, чем он, и за несколько дней очень ловко вымани
вших у него все деньги. К счастью, он из скромности никому не рассказывал о
бриллиантах, которые дала ему мать. Как-то утром, после ночного кутежа, он
обнаружил, что его основательно обокрали; тогда он купил двух прекрасных
лошадей, нанял слугу Ц отставного солдата, служившего конюхом у барышн
ика, Ц и с мрачным презрением к молодым парижанам-краснобаям отправилс
я в армию. Он ничего не знал о ней, кроме того, что войска собираются где-то
около Мобежа
Мобеж Ц город и крепость на севере Франции, у бельгийской границы.
. Но, прибыв на границу, он счел смешным устроиться в каком-нибудь до
ме и греться у камелька, когда солдаты стоят в поле бивуаками. Как его ни о
тговаривал слуга, человек, не лишенный здравого смысла, Фабрицио безрасс
удно отправился на бивуаки, находившиеся у самой границы, на дороге в Бел
ьгию.
Едва только он подошел к ближайшему от дороги батальону, солдаты уставил
ись на него, находя, что в одежде этого молоденького буржуа нет ничего вое
нного. Смеркалось, дул холодный ветер. Фабрицио подошел к одному из костр
ов и попросил разрешения погреться, пообещав заплатить за гостеприимст
во. Солдаты переглянулись, удивляясь его намерению заплатить, но благоду
шно подвинулись и дали ему место у костра. Слуга помог Фабрицио устроить
заслон от ветра. Но час спустя, когда мимо бивуака проходил полковой писа
рь, солдаты остановили его и рассказали, что к ним заявился какой-то челов
ек в штатском и что он плохо говорит по-французски. Писарь допросил Фабри
цио, тот принялся говорить о своей восторженной любви к Наполеону, но изъ
яснялся он с подозрительным иностранным акцентом, и писарь предложил пр
ишельцу отправиться с ним к полковнику, помещавшемуся на соседней ферме
. Подошел слуга Фабрицио, ведя в поводу двух лошадей. Увидев этих прекрасн
ых лошадей, писарь явно изумился и, мгновенно переменив намерение, стал р
асспрашивать слугу. Отставной солдат, сразу разгадав стратегию своего с
обеседника, заговорил о высоких покровителях, якобы имевшихся у его хозя
ина, и добавил, что, конечно, никто не посмеет подтибрить его пр
екрасных лошадей. Тотчас же писарь кликнул солдат, Ц один схватил слугу
за шиворот, другой взял на себя заботу о лошадях, а писарь сурово приказал
Фабрицио следовать за ним без возражений.
Заставив Фабрицио пройти пешком целое лье в темноте, которая казалась ещ
е гуще от бивуачных костров, со всех сторон освещавших горизонт, писарь п
ривел его к жандармскому офицеру, и тот строгим тоном потребовал у него д
окументы. Фабрицио показал паспорт, где он назывался купцом, торгующим б
арометрами и получившим подорожную на провоз своего товара.
Ц Ну и дураки! Ц воскликнул офицер. Ц Право, это уж слишком глупо!
Он стал допрашивать нашего героя; тот с величайшей восторженностью заго
ворил об императоре, о свободе, но офицер закатился хохотом.
Ц Черт побери! Не очень-то ты хитер! Ц воскликнул он. Ц Верно, совсем уж н
ас олухами считают, раз подсылают к нам таких желторотых птенцов, как ты!
И как ни бился Фабрицио, как ни лез из кожи вон, стараясь объяснить, что он и
в самом деле не купец, торгующий барометрами, жандармский офицер отправи
л его под конвоем в тюрьму соседнего городка Б…, куда наш герой добрался т
олько в третьем часу ночи, вне себя от возмущения и еле живой от усталости.
В этой жалкой тюрьме Фабрицио провел тридцать три долгих дня, сначала уд
ивляясь, затем негодуя, а главное, совсем не понимая, почему с ним так пост
упили. Он писал коменданту крепости письмо за письмом, и жена смотрителя
тюрьмы, красивая фламандка лет тридцати шести, взяла на себя обязанность
передавать их по назначению. Но так как она вовсе не хотела, чтобы такого
красивого юношу расстреляли, и не забывала, что он хорошо платит, то все ег
о письма неизменно попадали в печку. В поздние вечерние часы она приходи
ла к узнику и сочувственно выслушивала его сетования. Мужу она сказала, ч
то у молокососа есть деньги, и рассудительный тюремщик предо
ставил ей полную свободу действий. Она воспользовалась этой снисходите
льностью и получила от Фабрицио несколько золотых, Ц писарь отобрал у н
его только лошадей, а жандармский офицер не конфисковал ничего. Однажды,
в июне, Фабрицио услышал среди дня очень сильную, но отдаленную канонаду.
«Наконец-то! Началось!» Сердце Фабрицио заколотилось от нетерпения. С ул
ицы тоже доносился сильный шум, Ц действительно началось большое перед
вижение войск, и через Б… проходили три дивизии. Около одиннадцати часов
вечера, когда супруга смотрителя пришла разделить с Фабрицио его горест
и, он встретил ее еще любезнее, чем обычно, а затем, взяв ее за руку, сказал:
Ц Помогите мне выйти из тюрьмы. Клянусь честью, я вернусь, как только кон
чится сражение.
Ц Вот ерунду городишь! А подмазка у тебя есть?
Фабрицио встревожился, он не понял, что такое подмазка. Смотр
ительша, заметив его беспокойство, решила, что он «на мели», и, вместо того
чтобы заговорить о золотых наполеондорах, как сперва намеревалась, стал
а уже говорить только о франках.
Ц Послушай, Ц сказала она. Ц Если ты можешь дать мне сотню франков, я па
рочкой двойных наполеондоров закрою глаза капралу, который придет ночь
ю сменять часовых, Ц ну, он и не увидит, как ты удерешь. Если его полк долже
н выступить завтра, он, понятно, согласится.
Сделка была заключена. Смотрительша даже предложила спрятать Фабрицио
в своей спальне, Ц оттуда ему проще убежать утром.
Рано утром, еще до рассвета, смотрительша в нежном умилении сказала Фабр
ицио:
Ц Миленький, ты слишком молод для такого пакостного дела. Послушайся ме
ня, брось ты это!
Ц Но почему! Ц твердил Фабрицио. Ц Разве это преступление Ц защищать
родину?
Ц Будет врать-то! Никогда не забывай, что я тебе спасла жизнь. Дело твое яс
ное, тебя наверняка расстреляли бы. Но только смотри никому не проговори
сь, а то из-за тебя мы с мужем место потеряем. И, знаешь, не повторяй больше н
икому дурацкой басни, будто ты миланский дворянин, переодетый в платье к
упца, который торгует барометрами, Ц право, это уже совсем глупо. Ну, а теп
ерь слушай хорошенько. Я сейчас дам тебе все обмундирование того гусара,
что умер у нас в тюрьме позавчера. Старайся поменьше говорить, а уж если ка
кой-нибудь вахмистр или офицер привяжется, станет допрашивать, откуда т
ы явился, и придется тебе отвечать, Ц скажи, что ты был болен и лежал в крес
тьянском доме, что крестьянин, мол, из жалости подобрал тебя, когда ты тряс
ся от лихорадки в придорожной канаве. Если тебе не поверят, прибавь, что ты
догоняешь свой полк. Тебя все-таки могут арестовать, потому что выговор у
тебя не французский, Ц так ты скажи, будто ты родом из Пьемонта, взят по ре
крутскому набору, остался в прошлом году во Франции, Ц ну, еще что-нибудь
придумай.
Впервые после тридцати трех дней бурного негодования Фабрицио разгада
л причину своих злоключений. Его считали шпионом! Он принялся убеждать с
мотрительшу, которая в то утро была очень нежна, и пока она, вооружившись и
глой, ушивала гусарское обмундирование, слишком широкое для Фабрицио, он
очень вразумительно растолковал этой женщине свою историю. Она слушала
с удивлением, но на минуту поверила, Ц у него был такой простодушный вид,
и гусарский мундир так был ему к лицу!
Ц Ну, раз уж тебе так захотелось воевать, Ц сказала она, наполовину убеж
денная в его искренности, Ц надо было в Париже поступить в какой-нибудь
полк. Угостил бы вахмистра в кабачке, он бы тебе все и устроил.
Смотрительша дала Фабрицио много полезных советов, как вести себя в буду
щем, и, наконец, когда забрезжил день, выпустила его на улицу, тысячу раз за
ставив поклясться, что он никогда и ни при каких обстоятельствах не упом
янет ее имени.
Едва Фабрицио, подхватив подмышку гусарскую саблю, вышел бодрым шагом из
этого маленького городка, его одолели сомнения. «Ну вот, Ц думал он, Ц я
иду в мундире и с подорожной какого-то гусара, умершего в тюрьме. А его, гов
орят, посадили за то, что он украл корову и несколько серебряных столовых
ложек. Я, так сказать, наследник его положения, хотя нисколько этого не хот
ел и никак этого не предвидел. Значит, берегись тюрьмы!.. Примета совершенн
о ясная. Мне придется долго страдать в тюрьме».
Не прошло и часа после разлуки Фабрицио с его благодетельницей, как поли
л дождь, и такой сильный, что новоявленный гусар еле вытаскивал из грязи н
оги в грубых сапогах, которые ему были велики. Встретив крестьянина, ехав
шего верхом на дрянной лошаденке, он купил у него эту клячу, объясняясь зн
аками, ибо помнил, что тюремщица советовала ему говорить как можно меньш
е из-за его иностранного акцента.
В тот день армия, выиграв сражение при Линьи
Сражение при Линьи (бельги
йском селении близ Брюсселя) происходило 16 июня 1815 года. Наполеон одержал в
нем победу над прусскими войсками, находившимися под командой Блюхера.
, двигалась форсированным маршем к Брюсселю; это было накануне сра
жения при Ватерлоо
Сражение при Ватерлоо, в 17 километрах от Брюсселя, происходило 18 ию
ня 1815 года. В романе артиллерийская подготовка боя начинается в 5 ч. утра, в д
ействительности Ц в 11 ч. 30 м. утра. Наполеон выжидал, когда земля просохнет
после ливня.
. Около полудня, проезжая под не стихавшим проливным дождем, Фабриц
ио услышал грохот пушки. От радости он мгновенно позабыл долгие и мучите
льные минуты отчаяния, пережитые в несправедливом заточении. Он ехал до
поздней ночи и, так как у него уже появились зачатки здравого смысла, реши
л сделать привал в крестьянском домике, стоявшем очень далеко от дороги.
Хозяин плакался, уверял, что у него все забрали. Фабрицио дал ему экю, и в до
ме сразу нашелся овес для лошади. «Лошадь у меня дрянная, Ц думал Фабрици
о, Ц но, пожалуй, какой-нибудь писарь позарится на нее». И он улегся спать
в конюшне, рядом со стойлом. На следующий день, за час до рассвета, Фабрици
о уже ехал по дороге и, ласково поглаживая, похлопывая свою лошадь, добилс
я того, что она побежала рысцой. Около пяти часов утра он услышал канонаду
: завязалось сражение при Ватерлоо.
3
Вскоре Фабрицио повстречались маркитантки, и великая признательность,
которую он питал к смотрительше Б…й тюрьмы, побудила его заговорить с ни
ми: он спросил одну из них, где ему найти 4-й гусарский полк, в котором он слу
жит.
Ц А ты бы лучше не торопился, голубчик! Ц ответила маркитантка, растрог
анная бледностью и прекрасными глазами Фабрицио. Ц Нынче дело будет жа
ркое, а поглядеть на твою руку, Ц где уж тебе саблей рубить! Будь у тебя руж
ье, Ц куда ни шло, Ц и ты бы палил не хуже других.
Этот совет не понравился Фабрицио, он стегнул лошадь, но, как ни понукал ее
, не мог обогнать повозку маркитантки. Время от времени пушки как будто гр
омыхали ближе, и тогда грохот мешал маркитантке и Фабрицио слышать друг
друга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10