Отпуск или мое участие — выбор за вами... — Я почувствовал вес моих слов.Он подумал, наконец произнес:— Хорошо... Вы этого хотите. Действуйте.— Я готов.— Что-нибудь нужно?— В настоящий момент ничего. Но будьте готовы ко всему. Это намного сильнее того, с чем мы имели дело до сих пор.— Я жду рапорта. Сегодня вечером?— Как только прибудет самолет. Остальные должны быть наготове.— Делайте так, как считаете нужным. Они будут действовать?— Им придется... — Я ухмыльнулся. — У них тоже нет выбора. * * * Чарли Корбинет был нашим патроном в ОСС. Минувшие двадцать лет не смягчили его — он остался таким же жестоким, каким был тогда, когда командовал нами в чине полковника. Теперь он официально председательствовал в одном промышленном предприятии, но ИАТС вызвало его по той простой причине, что оно нуждалось в таком человеке, в его ясновидении.Кое-кто из его начальства знал, что мы поддерживаем с ним связь, поэтому не выносили его, но, так как не могли без него обойтись, предпочитали закрыть на это глаза.Чарли Корбинет стоял посредине комнаты: высокий и худой, выдавая высеченным из дерева лицом свою профессию. Его сверлящие меня глаза и улыбка, искривившая рот, красноречиво свидетельствовали: он прекрасно понимает, что начинается большая работа.— Салют, мой полковник!— Может, когда-нибудь вспомнишь, что перед самой отставкой меня сделали генералом?— Простите... привычка, — улыбнулся я. — Они вам много платят?— Немало.— Скажем, сотню? Я имею в пять раз больше.— Ты гурман.— Это верно. И я тружусь ради этого. Однако моя работа оплачивается недостаточно.— Ты когда-нибудь думал о том, что хорошая официальная служба могла бы тебе пригодиться, несмотря на твое досье?— Бросьте! Служащих легко выкидывают вон. А я, по крайней мере, получаю вознаграждение за постоянный риск.— А как насчет того, чтобы закончить жизнь в тюрьме?— Никакой опасности, пока я знаю, куда зарывают тела, и то, что Мартин Грейди всегда меня выручит.Рондина протянула Корбинету бокал.— Не утруждайтесь спорить с ним, — спокойно посоветовала она.Чарли согласился с ней:— Да, даже не хочу ломать себе голову. — Он смочил губы виски, сделал довольную гримасу и снова уставился на меня. — Мне позвонили и сообщили о побоище у Салви. Ничего не скажешь, ты умеешь устраивать драки.— Рэндольф?— Да. Дон преследовал Салви в течение двух лет.— Когда у них был последний контакт?— Приблизительно восемнадцать месяцев назад.— Тогда ему повезло: я сделал работу за него. — Я дал ему время переварить мои слова и добавил: — В комнате, в глубине квартиры находились двое ваших людей. Не имею представления, каким образом он их наколол. Но почему? Чего он от них хотел?— Конфиденциально, Тайгер?Я пожал плечами: все эти скрытности ни к чему. И Корбинет продолжил:— К тому же какое это имеет значение? Все, что они могли сказать, теперь уже не важно, с этим покончено.— Вы так считаете?Он увидел, что я скалю зубы.— Может, не совсем. Видите ли, у нас состоялся небольшой разговор... Перед тем, как я его прикончил.— Не сомневаюсь.Чарли повернулся, подошел к креслу и упал в него со вздохом облегчения.— Хорошо. Выкладывай, раз ты этого хочешь.— Разумеется, Чарли, но сначала скажите мне, почему Салви жаждал крови ваших людей? Потом я вам все расскажу. Может быть...— Один из ваших тоже был ликвидирован.— Он не был особенно важным.— Он работал на Мартина Грейди.— Второстепенная работа, порученная правительством. У Грейди большое влияние во всех промышленных кругах, работающих на национальную безопасность, тогда...Чарли Корбинет с огромным вниманием рассматривал свой бокал, медленно поворачивая его в пальцах. Наконец он принял решение.— Ты обязательно хочешь вмешать меня в эту скотобойню?— Нет, на самом деле нет... Я только хочу, чтобы вы получали генеральское жалованье за ту работу, которую делаете. Хочу, чтобы вам дали большую свободу действий, вместо того чтобы ставить вас в зависимость от Рэндольфа.— Скажи мне, Тайгер, почему тебе не нравится манера, с которой Вашингтон ведет дела?— Потому что я не люблю попадать в ловушки. Не люблю перестрелки, какая была в Панаме... или то, что ожидает нас во Вьетнаме, пока мы там остаемся и ведем себя как свиньи... Мы не лучше ваших парней из Вашингтона, только у нас свободное поле деятельности и то, что они не могут оплатить, мы покупаем. И при этом у нас есть уверенность, что ничто не может нас сломить, потому что, как бы далеко мы ни зашли, нас всегда прикроют.— Ладно, я уже слышал эту песенку.— А я никогда не устану повторять ее, старина.— Хорошо. И что же рассказал тебе Вито Салви?— Начнем заново. Сначала вы...Как обычно, он помедлил, собираясь с мыслями, наконец опорожнил мешок. Просто был вынужден это сделать. Я знал, что так и будет.— Один из этих парней приехал из Бонна и привез эту историю...— Какую историю?— Инженера Луи Агрунски.Я покачал головой:— Никогда не слышал о таком.— О нем знают немногие. Инженер по электронике. Работал над нашими проектами ракет ИСВМ и фактически руководил всей технической стороной установок наших межконтинентальных ракетных баз. Но в один далеко не прекрасный день куда-то исчез.— Когда?— Примерно год назад.— А что придает такую важность этой истории?— Одна вещь.Я ждал. Чарли Корбинет, пристально глядя на меня, раздельно произнес:— Сведения, привезенные из Бонна. Агентам была поручена миссия отыскать Агрунски.— Тогда?..— Тогда... Мы тоже пустили двоих по следу инженера... Чтобы узнать, что же немцы хотели от него. Наши парни сузили поле их расследования и, в свою очередь, также исчезли. А ты появился в этот момент, чтобы устроить хорошую драку.Рондина подошла ко мне со стаканом. Взяв флакон с пилюлями, оставленный Кирклендом, она протянула мне лекарство и воду. Я почти машинально взял таблетки: рана в боку ни на секунду не позволяла о ней забыть.— Теперь ты! — напомнил Чарли. — Рассказывай!Я запил таблетки и начал:— Вито Салви был готов на все, чтобы спасти свою шкуру. Пытался сговориться со мной.— Да?— Да. И я дам вам кое-что на зубок. А вы вернетесь к себе и крепко поразмыслите, потому что в этом бизнесе нельзя позволить себе, чтобы кто-то мешался под ногами. Нужно будет отправить в бега всех, кто есть по рукой, и не может быть отказа в зеленом свете.— Я жду.— Вы знаете, как функционирует «Горячая линия»?Чарли отрицательно покачал головой:— Говори так, будто я ничего не знаю.Я устроился поудобнее и закрыл глаза — чувствовалось, что снотворное начинает действовать, — но заговорил:— В некоторых странах есть точно такие же линии, как наша. У нас по всей стране установлены межконтинентальные ракеты, спрятанные и направленные на неприятеля. И достаточно одной светящейся точки на экране радара или первого объявления тревоги, чтобы тот, кто имеет на это право, нажал на кнопку пуска. Естественно, при этом все мы умрем, но месть будет сладка и враг уничтожен.— И мы в этот момент тоже, — добавил Чарли.Я не обратил внимания на его замечание и продолжил:— Эту систему создал один человек. В общем... он был ответствен за ее установку. Хорошо, а теперь займемся предположениями... Предположим, что этот техник был менее лоялен, чем мы думали. Предположим даже, что в какой-то мере он стал ненормальным. Предположим, что в его воспаленном мозгу родилась мысль, что оставлять в руках одного человека такую мощь нельзя. Предположим, наш ненормальный решил, что тот, кому поручено нажать на эту кнопку, не заслуживает такого доверия... И предположим, в его больной голове появилась твердая уверенность, что единственный, кто имеет право такое сделать, — это он сам. Предположим также, что он установил в системе свою кнопку, которая позволит ему в выбранный им час запустить ракеты...В комнате воцарилась такая тишина, что стало слышно дыхание. Наконец Чарли спокойно спросил:— Ответвление, которое устроит короткое замыкание во всей системе, сделал Луи Агрунски?— Это тот человек.— Если он сделает это, — резюмировал Чарли, — остальные пошлют своих собственных птиц. Достанется всему миру.— И это еще не худшее! — Сказав это, я открыл глаза и посмотрел на его руки. Они с такой силой сжимали бокал, что побелели фаланги. — Да, это не самое худшее. Он вставил в цепь свой секрет, который делает всю систему недействующей. И нет времени, чтобы обнаружить, где находится секрет, вызывающий короткое замыкание, и исправить контакты. Враги пытаются первыми обнаружить этот секрет, что дает им возможность свободного действия... Они смогут делать все, что захотят... Они смогут сделать все, что захотят, — повторил я в полусне.Я слышал, как Чарли встал, и знал, что он стоит наклонившись ко мне. Услышал его голос:— Ты знаешь, где находится Агрунски?Мне понадобилась целая минута, чтобы поднять веки. Даже желтый свет через абажур вызывал резь в моих глазах.— Нет... — Восклицание Чарли «Боже мой!» прозвучало где-то в глубине моей головы. Я знал, что на моих губах застыла горькая усмешка, но не мог ее прогнать. Знал, что если открою глаза, то увижу их обоих — Рондину и Чарли, стоящих около меня, совершенно молчаливых, потрясенных услышанным и не знающих, что делать. Медленно, очень медленно я с трудом освободился от забытья, в которое погрузился от таблетки доктора Киркленда, и прошептал: — Но мне кажется, я знаю, как его можно найти. Глава 2 Стоящее высоко солнце проникало сквозь опущенные шторы и наполняло комнату золотистым светом. Я понял, что проспал очень долго. Поднеся запястье к глазам, обнаружил, что мои часы-браслет пропали. Рука моя оказалась голой, как я весь с головы до ног, лежащий в постели Рондины.Бросив взгляд вокруг себя, я обнаружил на ночном столике мои часы, их стрелки показывали 9.45.Я нащупал телефонную трубку и набрал номер говорящих часов. Выяснилось, что 16.30. Я повесил трубку и снова натянул простыню, так как вошла Рондина, услышав, что я пользуюсь телефоном.— Почему ты меня не разбудила, девочка? — Мой голос прозвучал жестко, недовольно.— Я не знаю, что тебе дал врач, но подействовало это основательно.— Кто меня уложил в постель? — Заметив ее лукавую улыбку, я проворчал: — Ты могла бы оставить на мне хотя бы трусы... Это не было бы смешно...Она села на край кровати.— Ты стонал во сне.— Хватит! — усмехнулся я. — Нет, ты не посмела бы.— А почему?— Ты слишком порядочная девушка и стеснительная.— Но ты меня здорово воспитал.— Это мы еще посмотрим. Дай мою одежду.— Нет. Это приказ врача. Ты должен оставаться в постели.— Чей еще приказ? Чарли? Хэла Рэндольфа?Я прочитал ответ в ее глазах, которые она не отвела.— Они передали это мне через моих начальников. Они, естественно, знают, что ты собираешься делать, поэтому решили надавить через меня. Я должна задержать тебя. Но так будет лучше, Тайгер, так будет лучше...— Для них — да! Боже мой!— Я думаю только о тебе... — Рондина и не пыталась хитрить.— Когда ты станешь моей женой, то будешь исполнять мои приказы. И никто не посмеет вмешаться, а кто попробует, дорого за это заплатит. Что же касается тебя, то, если ты будешь слушаться, сохранишь свои ягодицы.— А когда я перейду в твое распоряжение?— Я скажу тебе, когда это произойдет.— Кажется, ты любишь долгое жениховство, Тайгер? — Она больше не улыбалась.— Когда все закончится. Когда мы сможем дышать, не вдыхая запаха смерти вокруг себя, и ходить куда угодно, не опасаясь. Я не хочу предлагать тебе вдовство раньше замужества.— А можешь ли ты сказать, дорогой, откуда ты знаешь, чего хочу я?— О! Ты берешь то, что я тебе предлагаю, потому что ты Юлия. А все Юлии не хотят смотреть вдаль. И я не хочу, чтобы ты была замешана в подобном безобразии, моя подружка Юлия.— Я в ужасе от этого имени.— Ах да? Это ничего не значит, тем не менее носи его, девочка. Это знак того, что ты больше чем кукла: от куколки у тебя чудесные черты лица и потрясающая фигура, но у тебя есть еще и мозги... и солидные. Я обожаю тебя. У тебя есть возможность, которую я один хочу оценить.— Итак, согласна, я твоя Юлия.Я вздрогнул: я забыл «Английского короля», и она выдала мне это с чистым бруклинским акцентом.— Черт возьми! Где ты выудила это?— У тебя.Она направилась к шкафу и вынула мою одежду.— Ну, теперь одевайся. Помочь?Я толкнул ее:— Вон отсюда. Справлюсь сам.— Правда? А бывают случаи, когда ты нуждаешься в партнерше, нет?Я состроил мерзкую улыбку:— Согласен. Теперь убирайся отсюда.Медленно она встала с кровати и некоторое время молча смотрела на меня, прежде чем не спеша направиться к двери. Рондина не скрывала своего колебания. Положив руку на дверную ручку, она повернулась и спросила:— Ты на самом деле знаешь, где он?— Кто?— Агрунски.Я натянул брюки и застегнул пояс с кобурой, потом засунул в нее мой сорок пятый, после чего стал надевать рубашку.— Нет, я этого не знаю, но, как я сказал, мне кажется, что знаю, где его надо искать.— Я могу тебе помочь?— Возможно, но не сейчас. Не на этой стадии.— А другие дела? — продолжала она, полная надежд.— Пусть они провалятся! Позже я скажу тебе почему.— Ты выйдешь?— Конечно. В город, в нью-йоркскую контору ИАТС, чтобы подать рапорт Хэлу Рэндольфу и компании... А они его или примут, или выбросят, если он им не понравится.— Так необходимо, чтобы ты предстал перед ними именно таким?— А по-твоему, я должен изменить манеру поведения?— Иногда мне казалось...— Я буду делать то, что хочу. Если существует что-то, чем меня не проймешь, то это сантименты, болтовня и капризы куклы. Когда я занят делом, меня лучше не трогать. Ты знаешь мою работу, так что не пытайся мне противодействовать. Еще не родилась женщина, которой это удастся, а ее мать уже лопнула. Я всегда веду мое дело так, как считаю нужным.Рондина некоторое время пристально смотрела на меня, потом улыбнулась и пожала плечами. В своем роде она ведь тоже специалист. Молодая, но, тем не менее, с несколькими трупами позади. Это все когда-то началось...— Поняла, Тайгер, — сказала она. Затем, нажав на ручку двери, открыла ее и, бросив последний взгляд через плечо, спросила: — Ты по-прежнему в меня влюблен?— Не шевелись, и ты убедишься в этом!— Ты и игра таких слов... — Она исчезла.Хэл Рэндольф старательно подготовил все для небольшого сеанса инквизиции, но мы слишком часто играли в такую игру, чтобы из этого что-нибудь вышло. Тем не менее, они сегодня создали для меня декорацию: начальники трех служб, головы которых мне хорошо известны, и парочка очень респектабельных юридических хроникеров, сидящих за пишущими машинками, готовых зафиксировать каждое слово, чтобы потом можно было разобраться, что же было сказано.Рэндольф, сидящий во главе стола конференций, улыбался и был любезным, чтобы расположить меня к откровенности. Я поймал взгляд Чарли Корбинета, устроившегося в углу, и в ответ на его полуулыбку моргнул.Подвинув к себе единственный свободный стул у стола, я сел сбоку. Боль меня угнетала, поэтому я начал с атаки:— Итак, господа?Оба стенографа заработали. Рэндольф прочистил горло, наклонил голову с отсутствующим видом и одарил меня уже другим взглядом, при котором выражение любезности с его лица исчезло.— Обратимся сразу к фактам. Мистер Корбинет рассказал нам о вашей с ним беседе, но в связи с создавшейся ситуацией... нам хотелось бы услышать все от вас, так сказать из первоисточника...— Естественно. В общем или в деталях?— С самого начала.Я уложился в три минуты. Их хватило, чтобы покрыть зал саваном. Лица присутствующих вытянулись, только секретари продолжали фиксировать мои слова, видимо совершенно не пораженные их важностью. Неужели они слишком часто слышали подобные вещи, из которых можно составить целые главы книг о человеческой жестокости?Когда я кончил, Рэндольф некоторое время помолчал. В зале было так тихо, что даже стало слышно дыхание людей. Наконец он проговорил:— Тайгер... вы упустили одну вещь.— Да?— Вы заявили мистеру Корбинету, что знаете, где найти Агрунски.— Не совсем точно, Рэндольф.— Что же вы ему сказали?— Мне кажется, что я знаю, как его можно найти.— Может, будет лучше, если вы объясните?— Сейчас еще не время для этого, старина. — Я откинулся на спинку стула и с насмешливой улыбкой выдал ему весь пакет: — Как некоторое время назад вы мне сказали, я хожу по тонкой веревочке. Один неверный шаг — и полечу вниз. Если бы вы могли помочь мне в этом, то наверняка это сделали бы. А? Результат доставил бы немало удовольствия многим, находящимся здесь. Вам очень хотелось бы, чтобы Мартин Грейди свалился со всеми своими парнями. Если бы это случилось, многие политические акции некоторых болванов взвились бы ввысь... Точно?Все уставились на меня. Рэндольф не сказал ни слова. Тогда я продолжил:— Позвольте обрисовать вам фактическую ситуацию, господа. В этом деле я замешан настолько же, насколько и вы, не больше. Мы все погрязли в нем, хотим мы этого или нет, и, пока не станем видеть яснее, в наших интересах трудиться вместе, в противном случае мы рискуем оказаться выброшенными вместе с большим количеством обломков Соединенных Штатов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20