- Таппер! - заорал я и бегом кинулся под гору.
Как хорошо, что подвернулся случай, что нашелся предлог пуститься
бегом, ведь все время я стоял и еле сдерживался, чтобы не побежать, не
поддаться тому дрянному неотвязному страшку, и все время меня так и
подмывало бежать.
Я добежал до крутого склона, под ним открылась река и на берегу
жилье: подобие шалаша из сплетенных кое-как ветвей, огород, где чего-чего
только не росло; вдоль берега редкой вереницей тянулись убогие полумертвые
деревца, почти все ветви их уже высохли, и лишь на макушках мотались тощие
кисточки зеленых листьев.
Перед шалашом горел маленький костер, и у костра на корточках сидел
Таппер. На нем были штаны и рубаха, которые я ему дал, на затылке все еще
лихо торчал дурацкий соломенный колпак.
- Таппер! - снова крикнул я.
Он поднялся и степенно зашагал мне навстречу. Утер ладонью
подбородок, потом протянул мне руку. Она была влажная, но я с радостью ее
пожал. Конечно, Таппер не бог весть какое сокровище, а все-таки он тоже
человек.
- Очень рад, что ты выбрал минутку, Брэд. Очень рад, что ты ко мне
заглянул.
Он сказал это так, словно я все эти годы навещал его каждый день.
- А у тебя тут славно, - заметил я.
- Это Цветы для меня устроили, - сказал Таппер с гордостью. - Они все
для меня сделали. Сперва тут было не так, но они все сделали, как мне
надо. Они обо мне заботятся.
- Ну да, ясно.
Не поймешь, что он болтает, но я поддакиваю. Надо поддакивать. Надо
ладить с Таппером - вдруг он как-нибудь поможет мне вернуться в Милвилл.
- Они мои самые лучшие друзья, - блаженно пуская слюни, говорит
Таппер. - И еще, конечно, ты и твой папа. Пока я не нашел Цветы, у меня
было только два друга - ты и твой папа. Только вы одни меня не дразнили. А
все дразнили. Я не подавал виду, что понимаю, но я понимал - дразнят. Не
люблю, когда дразнят.
- Они ведь не со зла, - успокаиваю я. - Они не хотели тебе худого.
Просто так смеялись, по дурости.
- Все равно нехорошо, - упрямо говорит Таппер. - Вот ты никогда меня
не дразнил. Я тебя за это люблю, ты меня никогда не дразнил.
Это чистая правда. Я никогда его не дразнил. Но вовсе не потому, что
мне ни разу не хотелось над ним посмеяться; а в иные минуты я готов был
его убить. Но однажды отец отвел меня в сторону и предупредил: пусть
только я попробую издеваться над Таппером, как другие мальчишки, он так
меня отлупит - век буду помнить.
- Значат, это и есть то место, про которое ты мне рассказывал - где
всюду цветы и цветы.
Таппер расплылся в восторженной слюнявой улыбке.
- Правда, тут хорошо?
Тем временем мы спустились с холма и подошли к костру. Среди угольев
стоял грубо вылепленный глиняный горшок, в нем кипело какое-то варево.
- Оставайся и поешь со мной, - пригласил Таппер. - Ну, пожалуйста,
Брэд, оставайся и поешь. Я так давно ем все один да один.
При мысли о том, как давно ему не с кем было разделить трапезу, по
щекам его потекли слезы.
- У меня тут в золе печеная картошка и кукуруза, - сказал он, - а в
горшке похлебка: горох, бобы, морковка - все вместе. Только мяса никакого
нету. Это ничего, что мяса нету, ты не против?
- Нет, конечно, - сказал я.
- А мне страх как хочется мяса, - признался Таппер. - Но тут они
ничего не могут поделать. Они не могут обратиться в животных.
- Они?
- Ну, Цветы, - сказал он таким тоном, будто назвал кого-то по имени и
фамилии. - Они могут обратиться во что угодно... во всякое растение. А в
поросенка или в кролика никак не могут. Я и не прошу никогда. То есть
больше не прошу. Один раз попросил, и они мне объяснили. И уж больше я не
просил, они и так для меня сколько всего делают, стараются, спасибо им.
- Они тебе объяснили? Ты что же, разговариваешь с ними?
- Ну да, все время, - сказал Таппер.
Он опустился на четвереньки, заполз в шалаш и стал рыться там, что-то
разыскивая; зад и ноги его торчали наружу - ни дать ни взять пес в
охотничьем азарте разрывает нору, добираясь до сурка.
Потом он попятился и вылез наружу с двумя такими же, как горшок,
кривобокими и корявыми глиняными тарелками. Поставил их наземь, в каждую
сунул вырезанную из дерева ложку.
- Сам все сделал, - сказал он. - Глину нашел на берегу. Только сперва
у меня не получалось, а потом они мне объяснили, как надо делать...
- Кто, Цветы объяснили?
- Ну да. Они всегда мне помогают.
- А ложки ты чем выстрогал?
- Камнем. Наверно, это кремень. С острым краем. Не то что нож, а
все-таки годится. Правда, пришлось строгать долго-долго.
Я кивнул.
- Это ничего, - сказал Таппер. - Времени у меня сколько хочешь.
Он опять утер подбородок, потом старательно вытер ладони о штаны.
- Они вырастили для меня лен, чтоб я оделся. Но я никак не выучусь
ткать. Они мне объясняли, объясняли, а у меня ничего не получалось. Ну,
они и отступились. Я сколько времени голый ходил. В одной шляпе. Сам ее
сделал, никто мне не помогал. Они мне даже не говорили ничего, я сам ее
придумал и сам сплел. После они сказали - очень хорошо у меня получилось.
- Они совершенно правы, - подтвердил я. - Шляпа просто на диво.
- Правда, Брэд?
- Ну, конечно!
- Как я рад, что ты так говоришь! Знаешь, я вроде даже горжусь этой
шляпой. За всю мою жизнь я ее первую сам сделал, никто мне не подсказывал.
- Это твои цветы...
- Они не мои, - резко прервал Таппер.
- Ты говоришь, эти цветы могут обратиться во что захотят. Это значит
- в разные овощи, которые у тебя на огороде?
- И в овощи, и во всякое растение. Мне надо только попросить.
- Но если они могут обратиться во что захотят, почему же они все до
единого - цветы?
- Надо же им чем-то быть, верно? - с жаром, чуть ли не сердито сказал
Таппер. - Чем плохо быть цветами?
- Нет, отчего же, совсем неплохо, - сказал я.
Таппер вытащил из горячих угольев два початка кукурузы и несколько
печеных картофелин. Подобием ухвата, вырезанного, как мне показалось, из
толстой древесной коры, снял с огня горшок. И разлил похлебку по тарелкам.
- А деревьями они не бывают? - спросил я.
- Почему, в деревья они тоже обращаются. Мне ведь нужны дрова. Сперва
тут никакого дерева не было, не на чем было готовить еду. Тогда я им
объяснил. И они сделали деревья, нарочно для меня сделали. Деревья выросли
быстро-быстро и сразу высохли, и а стал ломать сучья и разводить костер.
Они горят очень медленно, не то что простой хворост. Это хорошо, у меня
костер все время горит, никогда не гаснет. Сперва, когда я сюда пришел, у
меня были полны карманы спичек. А теперь нету, давным-давно нету.
Слушая про карманы, полные спичек, я вспомнил: Таппер всегда без
памяти любил огонь. Он вечно таскал с собою спички и, тихонько сидя
где-нибудь в одиночестве, зажигал их одну за другой и восторженно глядел
на язычок пламени, пока спичка не догорала до конца, обжигая ему пальцы.
Многие в Милвилле опасались, как бы он не устроил пожар, но ничего такого
не случилось. Просто этот чудак очень любил смотреть на огонь.
- Вот соли у меня нет, - сказал Таппер. - Тебе, может, будет
невкусно. Я-то привык.
- Но если ты кормишься одними овощами, как же без соли? С такой еды и
помереть можно.
- А Цветы говорят, нет. Говорят - они в эти овощи вкладывают всякое
такое, что и соли не надо. На вкус не чувствуешь. А польза такая же, как
от соли. Они меня изучили и знают, что мне надо для здоровья, и все это
прямо в овощи вкладывают. И еще у меня подальше на берегу фруктовый сад, и
там чего только нет! А малина и земляника поспевают у меня почти что
круглый год.
Я не понял, какая же связь между фруктовым садом и сложностями
Тапперова питания, ведь Цветы уверяют, будто они могут все? Но ладно,
пусть. Добиваться толку от Таппера напрасный труд. Если начнешь с ним
рассуждать, только больше запутаешься.
- Что ж, садись и давай есть, - сказал он.
Я сел прямо на землю, он подал мне еду, сам уселся напротив и
придвинул к себе вторую тарелку.
Я порядком проголодался, а это варево без соли оказалось не так уж
плохо. Пресновато, конечно, и чуть странный привкус, но в общем недурно.
Главное, сытно.
- Как тебе тут живется? - спросил я.
- Это мой дом, - сказал Таппер с некоторой даже торжественностью. -
Здесь у меня друзья.
- Но ведь у тебя ничего нет. Ни топора, ни ножа, ни кастрюли, ни
сковородки. И не к кому пойти, никто не поможет. А вдруг захвораешь?
Таппер, который до этой минуты жадно уплетал свою похлебку, опустил
ложку и уставился на меня так, словно полоумный не он, а я.
- А для чего мне это барахло? - сказал он. - Посуду я леплю из глины.
Сучья ломаю руками, топор мне ни к чему. И мотыга ни к чему, грядки
рыхлить не надо. Сорняков нету, полоть нечего. Даже сажать не надо. Все
растет само. Пока я все съем с одной грядки, на другой опять поспело. И
если захвораю, Цветы тоже обо мне позаботятся. Они мне сами говорили.
- Ну, ладно, ладно, - сказал я.
И он снова принялся за еду. Зрелище не из приятных.
А про огород он сказал правду. Теперь я и сам увидел, что земля не
возделана. Просто растут овощи, растут длинными ровными рядами, и нигде
никаких следов мотыги или лопаты, и ни единой сорной травинки. Да так оно,
конечно, и должно быть - никакие сорняки не посмеют здесь носа высунуть.
Здесь могут расти только сами Цветы или то, во что они пожелают
обратиться, - к примеру, те же овощи или деревья.
А огород превосходный, ни одного чахлого растеньица, никаких
болезней, никаких вредных гусениц и жучков. Помидоры на кустах висят как
на подбор - круглые, налитые, ярко-алые. Кукуруза - высоченная, горделиво
прямая.
- Ты настряпал вдоволь на двоих, - сказал я. - Разве ты знал, что я
приду?
Я уже готов был верить чему угодно. Кто его знает, вдруг Таппер (или
Цветы) и вправду меня ждали?
- А я всегда стряпаю на двоих, - ответил он. - Мало ли кто может
заглянуть, заранее не угадаешь.
- Но пока к тебе еще никто не заглядывал?
- Ты первый. Я рад, что ты пришел.
Любопытно, замечает ли он, как идет время? Иногда мне кажется, он
этого просто не понимает. Но ведь когда речь зашла о том, как долго ему
приходилось довольствоваться одинокими трапезами, он заплакал...
Несколько минут мы ели молча, а потом я решил попытать счастья.
Довольно я к нему подлаживался, пора уже задать кое-какие вопросы.
- Где мы с тобой сейчас? Что это за место? И как быть, если захочешь
вернуться домой?
О том, что он только нынче выбрался отсюда и побывал в Милвилле, я
напоминать не стал. Еще разозлишь его неделикатным намеком, он ведь так
торопился назад... Может, он нарушил какое-то правило или запрет и спешил
обратно, пока его на этом не поймали?
Прежде чем ответить, Таппер аккуратно поставил свою тарелку наземь,
положил ложку. Но ответил он мне не своим голосом, а тем размеренным,
деловым тоном, который я слышал в трубке таинственного телефона.
- С вами сейчас говорит не сам Таппер Тайлер, - произнес он. - Таппер
говорит от имени Цветов. О чем вы хотели бы побеседовать?
- Брось ты свои дурацкие шутки, - сказал я.
Но я вовсе не думал, что Таппер меня дурачит. Это сказалось как-то
само собой, я невольно старался выиграть время.
- Могу вас заверить, что мы относимся к делу весьма серьезно, -
произнес тот же голос. - Мы Цветы, вы хотели поговорить с нами, а мы с
вами. И это единственный способ вступить в переговоры.
Таппер на меня не смотрел: он, кажется, вообще ни на что не смотрел.
Глаза у него стали пустые и словно выцвели, он как-то ушел в себя. Сидит
прямой, как деревяшка, руки упали на колени. Словно он уже и не человек...
не человек, а телефон!
- Я уже с вами разговаривал, - сказал я.
- Да, но то был очень короткий разговор, - отвечали Цветы. - Вы тогда
в нас не поверили.
- Я хотел бы задать вам несколько вопросов.
- Мы вам ответим. Мы приложим все усилия. И постараемся говорить как
можно яснее.
- Где мы находимся? - спросил я.
- Это смежная Земля. От вашей Земли ее отделяет только доля секунды.
- Смежная Земля?
- Да, Земля не одна, их много. Вы этого не знали?
- Нет. Не знал.
- Но вы можете этому поверить?
- Так сразу трудно. Постараюсь привыкнуть.
- Земля не одна, их мириады, - сказали Цветы. - Мы не знаем точно,
сколько, но мириады и мириады. Быть может, им вообще нет числа. Многие
думают именно так.
- И все они рядом, одна за другой?
- Нет, не то. Не знаем, как вам сказать. Трудно выразить словами.
- Значит, скажем так: Земель очень много. Только я что-то не пойму.
Будь их много, мы бы их видели.
- Вы не можете их увидеть, - сказали Цветы. - Для этого надо видеть
во времени. Смежные Земли существуют в пластах времени.
- В пластах времени? То есть...
- Проще всего сказать так: все эти бесчисленные Земли разделяет
время. Каждая из них отличается своим местом во времени. Для вас
существует только настоящее мгновенье. Вы не можете заглянуть ни в
прошлое, ни в будущее.
- Значит, когда а попал сюда, я путешествовал во времени?
- Совершенно верно, - сказали Цветы.
Таппер все еще сидел напротив с отсутствующим бессмысленным видом, но
я о нем попросту забыл. Слова, которые я слышал, исходили из его гортани,
слетали с его губ и языка, но то не были слова Таппера. Я знал, что говорю
с Цветами; это может показаться чистейшим безумием, но со мною говорила
сама Лиловость затопившая все окрест.
- Судя по вашему молчанию, вам нелегко освоиться с тем, что вы от нас
услышали, - сказали Цветы.
- Такое враз не проглотишь, скорее подавишься, - ответил я.
- Попробуем выразить это иначе. Земля - неизменная основа, но она
движется во времени путем прерывающейся последовательности.
- Покорно благодарю, только мне что-то не становится понятнее.
- Мы уже давно это знаем. Мы открыли это много лет тому назад. Для
нас это просто и естественно, как всякий закон природы, для вас - нет.
Придется вам потерпеть. Не так-то просто в один миг усвоить истину,
которую мы познавали веками.
- Но я же прошел сквозь время, вот что всего непонятнее. Как так
получилось, что я перешел из одного времени в другое?
- Вы прошли там, где очень тонко.
- Тонко?
- В таком месте, где время не слишком плотное.
- Вы сами сделали его потоньше?
- Скажем так: мы открыли это место и воспользовались им.
- Чтобы добраться до нашли Земли?
- Пожалуйста, сэр, не надо так ужасаться. Ведь вы, люди, уже
несколько лет как летаете в космос.
- Пробуем летать, - поправил я.
- Вы думаете о завоевании. В этом смысле мы с вами одинаковы. Вы
стремитесь завоевать пространство, мы - время.
- Постойте, не торопитесь, - взмолился я, - дайте разобраться с
самого начала. Между всеми этими Землями есть какие-то границы?
- Да.
- Границы во времени? Миры разделены какими-то периодами?
- Совершенно верно. Вы очень точно это уловили.
- И вы стараетесь пробиться сквозь барьер времени, чтобы проникнуть
на мою Землю?
- Да, так.
- А зачем?
- Мы хотим с вами сотрудничать. Заключить соглашение. Нам нужно
жизненное пространство, дайте его нам, а мы взамен дадим вам наши
познания; нам нужна техника, ведь у нас нет рук, а вы, пользуясь нашими
знаниями, создадите новую технику - она пойдет на благо и вам, и нам.
Вместе мы сможем проникнуть и в другие миры. В конце концов множество
Земель сольется в единую цепь, и все те, кто их населяет, тоже
объединятся, у них будет одна цель, одни стремления.
Где-то под ложечкой у меня зрел холодный, свинцово-тяжелый ком; я
ощущал странную пустоту внутри и мерзкий металлический вкус во рту.
Сотрудничество, соглашение - а кто будет играть главную роль? Жизненное
пространство - а сколько его останется для нас? Иные миры - а что
произойдет там, в иных мирах?
- Вы много знаете?
- Очень много. Это для нас важнее всего: мы познаем, поглощаем,
впитываем знания.
- Вы очень усердно собираете их и у нас. Ведь это вы нанимаете
чтецов?
- Да, и этот способ гораздо лучше всех прежних, раньше мы получали
весьма посредственные результаты. Теперешний путь вернее, и притом легче
отбирать самое важное.
- Так пошло с тех пор, как вы обучили Джералда Шервуда делать
телефоны?
- Телефоны позволяют нам непосредственно общаться с жителями вашей
Земли, - был ответ. - До этого мы могли только перехватывать мысли.
- Так вы и раньше понимали людей? Может, вы уже давным-давно читаете
наши мысли?
- Да-да! - весело откликнулись Цветы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28