А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

маленький дворик, огороженный покосившимся плетнем, предназначавшийся, быть может, для огорода, но теперь сплошь заросший сорняками; здесь сложена куча хвороста для печи; кое-как сбитый сарай служит иногда приютом тощей косматой лошаденке; из грязной конуры выглядывает большой свирепый пес, помесь овчарки с шотландской борзой, — таково было жилище лесника Дика Дэнси.
Внутри было так же неприглядно и бедно. Кухня с глиняным полом и обмазанными глиной стенами, полка с кухонной утварью, на стенах несколько лубочных картинок в дешевых рамках, связка лука, другая связка — из кроличьих шкурок, и тут же свежеободранная шкура лани; в углу свалены капканы, силки, сети и другие приспособления для охоты на дичь, а также рыболовные снасти; в другом углу — большой тяжелый топор, орудие лесоруба. Посреди стол из букового дерева, а вокруг него полдюжины стульев с плетенным из тростника сиденьем. На столе была расставлена глиняная посуда; углубление на полу и два уложенных в нем больших камня представляли собой очаг.
Кухня заменяла собой все; две другие комнатушки, имевшиеся в доме, служили спальнями. В каждой из них стояло по кровати, но одна спальня имела более опрятный вид; кровать на ней была застлана простынями и одеялом, тогда как в другой на постели лежала набитая соломой подстилка, прикрытая рваной холстиной, а вместо одеяла — две оленьих шкуры.
В первой спаленке у стены стоял маленький столик и два стула. Над столом, на ржавых гвоздях с загнутыми шляпками, держался осколок зеркала и рядом подушечка для булавок; на столе лежали простенькие гребенки для закалывания волос, маленькая щеточка и пара белых полотняных рукавчиков, которые, как видно, уже не раз надевались после стирки; все это вместе с кое-какими другими мелочами женского туалета говорило о том, что в комнате живет женщина.
Это была спальня Бет Дэнси, единственной дочери лесника и единственного члена его семьи. В другой комнате спал сам Дик. Но в дневное время Дик с дочерью обычно обретались в кухне. Там мы и застаем их спустя три дня после праздника, на котором красотке Бетси пришлось играть такую видную роль.
Дик сидел за столом, погруженный в приятный процесс насыщения; перед ним стояла кружка с пивом, тарелка с жареной дичью и лежали нарезанные ломти хлеба.
Это был его завтрак, хотя солнце, светившее сквозь вершины буков, показывало, что время близится к обеду и Бет уже давно позавтракала. Но Дик вернулся домой поздно ночью, усталый после долгого путешествия, и проспал на своей соломенной постели до половины дня, пока колокола в бэлстродской усадьбе не прозвонили двенадцать.
— Кто-нибудь был здесь без меня, дочка? — спросил он у Бетси. По-видимому, он еще не успел поговорить с ней после своего возвращения.
— Да. Солдат из усадьбы приходил, два раза был здесь.
— Солдат! — пробормотал Дик явно неодобрительным тоном. — Черт бы его побрал, чего ему здесь надо? Он тебе говорил, зачем он сюда пожаловал?
— Сказал только, что ему нужно видеть тебя.
— Меня? Да ты так ли поняла, дочка?
— Так он сказал, отец.
— А ты уверена, что он приходил не затем, чтобы увидеть тебя?
С этими словами лесник испытующе поглядел в лицо дочери.
— Да нет, отец! — ответила Бетси, нимало не смущаясь под его взглядом. — Что ему до меня? Он сказал, что у него поручение к тебе и что его капитан хочет поговорить с тобой по какому-то делу.
— Что это может быть за дело у меня с капитаном? Ну-ну! А он тебе ничего не сказал?
— Нет.
— И ни о чем не спрашивал?
— Спросил только, не знаю ли я мистера Генри Голтспера и где он живет.
— А ты ему что сказала?
— Я сказала, что ты его знаешь, а живет он в старом доме в Каменной Балке.
Красотка Бетси не сочла нужным сообщить отцу, что кирасир говорил не только это, а и многое другое, так как все это были разные любезности, относящиеся только к ней.
— Что это он о нем спрашивал? — пробормотал Дэнси. — Как бы из этого чего не вышло! Надо оповестить мастера Голтспера, да поскорее! Я вот сейчас поем, да и пойду туда. Уилл тоже заходил без меня, — продолжал он, снова обращаясь к дочери. — Я его вчера ночью видел у мастера Голтспера. Он мне сказал, что был здесь.
— Да, он был два раза. И в последний раз застал здесь того самого солдата. Они даже поругались из-за чего-то.
— Поругались? Вот как! Из-за чего же, дочка?
— А кто их там разберет! Ты же знаешь, отец, что Уилл прямо из себя выходит, когда кто-нибудь осмелится заговорить со мной. Это просто невыносимо, и я больше не желаю этого терпеть! Он так надоел мне своими попреками в тот день! Чего только он не наговорил мне! А какое право он имеет так со мной разговаривать?
— Вот что я тебе скажу, дочка: Уилл Уэлфорд имеет право говорить с тобой так, как он считает нужным. Он тебе добра желает, а ты с ним уж больно резка, я сам слышал: такое говоришь, что самого лучшего друга может обозлить. Тебе надо переменить свое поведение, а то как бы Уиллу Уэлфорду не наскучили твои штучки! Гляди, как бы он не вздумал поискать себе жену где-нибудь в другом месте!
«Вот как бы я была рада!» — подумала Бетси. Она едва удержалась, чтобы не сказать этого отцу, но, так как знала, что это приведет его в бешенство, ничего не ответила на его слова.
— Я уже тебе сказал, дочка, что встретил Уилла Уэлфорда вчера ночью. Ну, мы с ним маленько поговорили о том о сем, и я так понял, что он собирается прийти сюда и ему надо сказать тебе что-то очень важное.
По омрачившемуся лицу Бетси нетрудно было угадать, что она прекрасно понимает, в чем будет заключаться этот «важный» разговор.
— Ну, а теперь, Бет, — сказал лесник, отодвигая тарелку с обглоданными костями и осушая кружку, — дай-ка мне старую шляпу да мою ореховую дубинку. Придется мне идти в Балку пешком — бедная скотина еле жива после нынешней ночи. Может, мастер Голтспер сам придет сюда… Я ведь должен был зайти к нему пораньше, а проспал. Он так и говорил, что, может, сам заедет. Так вот, коли заедет, ты скажи, что я тут же и вернусь, если не застану его дома или не встречу по дороге.
С этими наставлениями великан-лесник протиснулся в узкую дверь своей лачуги и направился густой чащей Вепсейского леса в сторону Каменной Балки.
Едва только он скрылся из виду, Бет быстро юркнула в маленькую комнатку и, схватив щетку, стала поспешно приглаживать свои длинные волосы.
В осколке зеркала, величиной с тарелку, отражалось красивое лицо девушки, в котором самый придирчивый знаток женской красоты вряд ли нашел бы какой-нибудь недостаток. Это было лицо настоящего цыганского типа — нос с горбинкой, пронзительные очи, смуглая золотистая кожа и густые волосы цвета воронова крыла; высокая, мускулистая фигура, похожая на фигуру юноши, с сильно развитыми руками и ногами, отличалась стройностью и гибкостью. Ничего нет удивительного в том, что Марион Уэд сочла ее достойной любви Генри Голтспера, а Генри Голтспер считал Уилла Уэлфорда недостойным обладать ею.
— Вот бы он пришел, а на мне это заношенное платье и волосы висят космами, как хвост у отцовской клячи! Да я бы не знала, куда деваться от стыда! Я думаю, что успею немножко принарядиться. Ох, уж эти волосы! Никак с ними не справишься — этакая гущина! Чтобы их заплести, нужно столько же времени, сколько на моток пряжи!.. Ну, вот так! Сиди, где я тебя воткнула, противная гребенка! Это подарок Уилла — не жаль, если и сломается! Теперь — воскресное платье, воротничок, манжеты! Конечно, они не так нарядны, как у мисс Марион Уэд, а все-таки они мне к лицу. Вот если бы еще можно было носить перчатки, такие маленькие, красивые белые перчатки, какие я видела у нее на руках! Но куда мне! Мои бедные руки — вон они какие грубые, красные! Им приходится работать и ткать, а ее ручки, я думаю, никогда и не прикоснулись к станку. Ах, если бы я только могла носить перчатки, чтобы спрятать под ними мои безобразные руки! Но разве я решусь! Деревенские девушки меня засмеют… пожалуй, еще прозовут так, что лучше и не произносить. Когда он придет, я спрячу руки под фартуком, так что он даже и кончика пальца не увидит.
Так разговаривала Бет Дэнси сама с собой, прихорашиваясь перед осколком зеркала.
Она прихорашивалась не для Уилла Уэлфорда и не для кирасира, который заходил дважды. Ни для кого из них черноволосая красавица не стала бы наряжаться в свои лучшие наряды. Ей хотелось завлечь в свои сети другую дичь, получше: она мечтала пленить Генри Голтспера.
— Только бы отец не встретил его на дороге! А то непременно воротит его обратно, потому что отцу больше нравится ходить в Каменную Балку, чем видеть его у нас. К счастью, туда ведут две тропинки, и отец всегда ходит по той, что покороче, а он по ней никогда не ездит… Ой, собака лает! Кто-то идет! Господи помилуй, вдруг, это он, а я еще не совсем оделась! Противная гребенка! Никак не держится, у нее слишком короткие зубцы. Уилл ничего не понимает в гребенках, а то, наверно, купил бы что-нибудь получше… Ну, кажется, так ничего, — закончила она, разглядывая себя, в последний раз в зеркале. — Может быть, я и не так красива, как мисс Марион Уэд, но думаю, что я ничуть не хуже мисс Дороти Дэйрелл… Опять собака! Наверно, кто-нибудь идет! Надеюсь, что это…
Не назвав имени, Бетси бросилась в кухню и, распахнув дверь, остановилась на крыльце.
Собака лаяла, хотя никого не было видно. Но Бетси знала, что собака редко ошибается, — несомненно, кто-то приближается к хижине.
Ей недолго пришлось оставаться в неведении, и она уже теперь не надеялась, что это Голтспер: собака лаяла, повернувшись на юг, а тропинка к Каменной Балке вела к северу от хижины. Если бы это был Генри Голтспер, он должен был бы появиться с этой стороны.
Тень разочарования скользнула по ее лицу, когда она подумала, кто это может быть. В той стороне жил Уилл Уэлфорд, и как раз в эту минуту он вышел из-за деревьев и показался на тропинке. Лицо Бетси еще более омрачилось.
— Ах, какая досада! — прошептала она. — А я так надеялась увидеть его! А теперь, если он придет даже по делу к отцу, Уилл, конечно, затеет скандал. Он не перестает меня ревновать с тех самых пор, как я поднесла цветы мастеру Голтсперу. Он, конечно, прав в том, что касается меня, но насчет мастера Голтспера он — увы! — ошибается. Я бы хотела, чтобы для этого был хоть какой-нибудь повод, — тогда пусть Уилл ревновал бы меня сколько угодно, меня это нисколько не трогало бы. Да и его тоже, я в этом уверена. О, если бы он только любил меня, мне больше ничего не надо было бы, ничего на свете!
Увидев подходившего Уилла, Бетси сделала шаг к двери и остановилась на пороге, устремив на незваного гостя равнодушный и скучающий взгляд.
— Здравствуй, Бет! — коротко и угрюмо поздоровался ее поклонник, на что Бет отвечала так же коротко. — Что это ты стоишь в дверях, точно поджидаешь кого? Не думаю, что меня!
— Конечно, нет, — отвечала Бетси, даже не стараясь скрыть свое огорчение.
— Я тебя не ждала и ничуть не радуюсь твоему приходу. Я уж тебе говорила это, когда ты был здесь в последний раз, и теперь повторяю.
— Много ты о себе думаешь! — грубо возразил парень, стараясь казаться равнодушным. — Почему ты думаешь, что я к тебе пришел? Может у меня быть дело к мистеру Дэнси?
— Если у тебя к нему дело, так его нет дома.
— А куда он пошел?
— В Каменную Балку. Только что ушел. Он пошел прямиком через лес. Ступай скорей, ты быстро его догонишь.
— Ну нет! — воскликнул Уилл. — Не так уж я тороплюсь. Мое дело подождет, пока он вернется. Но я и тебе хотел кое-что сказать. Я так считаю, что нечего больше откладывать… А с чего ты так расфрантилась с утра? Разве сегодня что-нибудь празднуют? Кажется, ведь не ярмарочный день?
— Если я, по-твоему, и расфрантилась, так не потому, что сегодня праздник или ярмарка. Я так каждый день одеваюсь. Я только сегодня другую юбку надела да корсаж, потому… потому что…
Несмотря на свою находчивость, Бетси, по-видимому, не могла придумать никакого объяснения для своего праздничного корсажа.
— Потому что… — перебил лесник, видя ее смущение, — потому что ты кого-то поджидала, вот почему! Не пытайся меня надуть, Бет Дэнси! — продолжал он, распаляясь от ревности. — Не такой я дурак, каким ты меня считаешь. Ты для того вырядилась, чтобы встретить кого-то. Может, этого нахального солдата? А может, того самого важного кавалера из Каменной Балки? Или его индейское чучело? Ты ведь не больно разборчива, Бет Дэнси! Какая рыба ни попадется в сети — все годится!
— Уилл Уэлфорд! — вскричала Бетси, вся красная под градом его насмешек. — Я не желаю слушать такие дерзости ни от тебя, ни от кого другого! Если тебе больше нечего мне сказать, можешь уходить!
— Да, я хочу тебе что-то сказать, я к тебе за этим и пришел, Бет.
— Ну тогда говори, и покончим с этим, — ответила девушка, явно желая поскорее выпроводить его. — Что такое?
— Вот что, Бет… — сразу притихнув, сказал лесник и подошел к ней поближе: — Мне нечего тебе и говорить, Бет, как я тебя люблю. Ты это сама хорошо знаешь.
— Ты мне это уже тысячу раз говорил. Я больше не желаю этого слушать!
— Нет, ты должна меня выслушать! И теперь это уже в последний раз.
— Очень рада!
— Вот что я хочу тебе сказать, Бет Дэнси, — продолжал влюбленный, не обращая внимания на ее колкости. — Прошлой ночью я видел твоего отца, и мы с ним договорились. Он дал мне свое полное согласие и обещал…
— Что это, скажите, пожалуйста?
— Что ты будешь моей женой.
— Вот как! — воскликнула Бетси и громко расхохоталась. — Ха-ха-ха! Так это ты мне и собирался сказать? Хорошо, Уилл Уэлфорд, послушай теперь меня. Ты мне уже тысячу раз говорил, что любишь меня, и вот сейчас клялся, что это будет последний раз. И я тебе тысячу раз говорила, что из этого ничего не выйдет, и вот сейчас клянусь тебе, что это мое последнее слово! Раз и навсегда говорю тебе, что никогда не буду твоей женой — никогда, никогда!
Она говорила таким суровым и внушительным тоном, что Уилл Уэлфорд молча понурился, словно потерял всякую надежду.
Но это продолжалось лишь минуту. Не таков он был, чтобы молча стерпеть обиду.
— Ах, так? Тогда пеняй на себя! — заревел он и, вскинув топор, яростно замахал им в воздухе. — Если ты не будешь моей женой, Бет Дэнси, так знай: не быть тебе ничьей женой! Клянусь тебе, что убью того человека, за которого ты выйдешь замуж, да и тебя вместе с ним! Попомни мои слова!
— Убирайся вон, негодяй! — закричала испуганная и возмущенная Бетси. — Не желаю я слушать твои угрозы! Убирайся вон!
И, быстро отступив в кухню, она хлопнула дверью перед его носом.
— Подожди, я с тобой разделаюсь, лживая девка! — крикнул отвергнутый поклонник. — Я свою угрозу выполню, даже если меня потом вздернут за это!
И с этими злобными словами он вскинул топор на плечо, перескочил через покосившуюся изгородь и быстро зашагал прочь, бормоча про себя: «Я свою угрозу выполню, пусть меня потом хоть вздернут за это!»
Несколько минут дверь хижины оставалась закрытой. Бетси заперла ее на засов изнутри, потому что очень боялась, как бы Уилл не вернулся. Его искаженное бешенством лицо и исступленный взгляд, сверкавший из-под белых бровей, заставили бы испугаться самую смелую женщину.
Она успокоилась только тогда, когда увидела в окно, что Уилл удалился.
— Ах, как я рада, что он ушел! — воскликнула она. — Какой злобный негодяй! Всегда я так о нем думала. А отец хочет, чтобы я стала его женой! Никогда, никогда! Вот расскажу отцу все, что он мне наговорил. Может, это заставит его одуматься… Боюсь, что он сегодня не приедет! Когда-то я еще увижу его! В Михайлов день опять, верно, устроят праздник, но до него еще так долго! А так где-нибудь встретить его можно только случайно, да, может, еще и поговорить не удастся. Вот если бы у меня был какой-нибудь предлог пойти в Каменную Балку! Хоть бы отец почаще посылал меня туда! Да что от этого толку? Разве мастер Голтспер станет думать о бедной крестьянской девушке! Жениться на мне он не может, да и не захочет! А мне какое дело, лишь бы он любил меня!
Пес, который в течение всей бурной сцены между Бет и ее деревенским обожателем спокойно помалкивал, вдруг снова залился злобным лаем.
— Неужели это опять Уилл? — воскликнула Бетси, бросаясь к окну и выглядывая из него. — Нет, это не он: собака лает в другую сторону. Это или отец, или… Боже, это он! Что же мне делать? Надо открыть дверь, а то если он увидит, что она закрыта, он может и не зайти. А я хочу, чтобы он зашел!
Бетси быстро подбежала к двери и, отодвинув засов, тихонько открыла ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44