Шли годы, я жаждал новых знаний, и наконец пришел день, когда я начал искать ответ на главный вопрос нашей жизни.
Но тут возникла проблема: МО не обладала достаточной мощностью, чтобы осознать этот вопрос. Да, она могла в полнаносекунды рассчитать диаметр электрона или указать время Большого Взрыва с точностью до семнадцати минут… но я требовал от нее невозможного.
Я понимал, что единственная возможность получить нужные мне ответы — увеличить Мощность МО в тысячи, может, в десятки тысяч раз. На это требовались деньги, больше, чем я мог заработать за несколько жизней.
Однако я не сомневался, если я доведу мощность МО до требуемого уровня и она ответит на все мои вопросы, галактика от этого только выиграет. Вот почему я и ограбил крупнейший банк нашей планеты. План был безупречный: МО, которая также хотела повысить свой интеллектуальный потенциал, внесла в него свою лепту. Признаюсь, уже наполняя мешки деньгами, я вознес молитву Мориксомету, Богу гнусных деяний, совершаемых ради благородных целей. Я уверен, что Он услышал меня и простил, и искренне сожалею о шестнадцати невинных прохожих, так некстати оказавшихся рядом с банком.
Все до последней кредитки я потратил на процессоры и блоки памяти для МО, с тем чтобы наконец-то задать Вопрос.
— Ты готова? — спросил я.
— Роджер* ! — последовал ответ.
— Тогда слушай. — Я выдержал театральную паузу. — Почему?
Обычно на обдумывание ответа у МО уходило меньше секунды. Действительно сложные вопросы требовали порядка полминуты. На этот раз пауза затянулась на одиннадцать минут, после чего машина ответила:
— Почему нет?
Вот тогда я понял, что денег всей планеты не хватит для того, чтобы создать искусственный мозг, способный ответить на Главный вопрос. Полетел в Пограничье и стал известным преступником, хотя никто не знал, что я грабил, насиловал и убивал по благороднейшей из причин.
По прошествии шестнадцати лет я почувствовал, что собрал достаточно денег, и вложил их все в развитие мозга МО. После чего она стала как минимум в три раза умнее Центрального компьютера на Делуросе VIII.
Я активировал МО и вновь задал Вопрос:
— Почему?
На этот раз она гудела, урчала и мигала три дня и три ночи, рассматривая все возможные ответы, каждую альтернативу, все нюансы секрета нашего существования. И наконец наступил момент, к которому мы оба шли много лет: МО произнесла, а я услышал Главный ответ.
— Потому что.
— И это все? — изумился я.
— Это все, — подтвердила МО.
Вот тогда я понял, что Главный вопрос так и останется неотвеченным.
— Спасибо, — пробормотал я.
— Всегда готова услужить, — ответила МО.
В итоге я полностью порвал с прошлым, расстался с МО, вернулся в Пограничье, на этот раз, чтобы больше не уезжать. И теперь задаю только один вопрос: «Где бар?» Однако по-прежнему люблю грудастых женщин.
* * *
— Значит, МО существует? — спросил О’Грейди.
— Да. А что?
— Она не может ответить на Главный вопрос, но, готов спорить, рассчитать вероятность результатов игр следующей недели ей вполне по силам.
— Я думаю, это так благородно, провести полжизни в поисках секрета нашего существования. — Золушка вздохнула. — Жаль только, что ради этого пришлось убивать и насиловать людей.
— Все это ерунда, — отмахнулся Макс. — Мы здесь только для того, чтобы наделать множество себе подобных и с чувством выполненного долга лечь в могилу.
— Тогда нам чертовски повезло, что белдорианцам удалось совместить полезное с приятным, — вставил Никодемий Мейфлауэр.
— Нет, я с этим не согласен, — покачал головой Большой Рыжий. — Я думаю, у каждого из нас своя цель. Если бы вы спросили Мейджика Абдул-Джордана, хочет ли он стать отцом выводка восемнадцатифутовых мальчиков и девочек, думаю, он ответил бы, что скорее бы застрелился, чем обрек на такие страдания своих отпрысков.
— Правильно, — поддержал его Маленький Майк Пикассо. — Воспроизводить себе подобных — это хорошо, но ради чего? Я бы скорее создал произведение искусства, которое останется в веках, чем способствовал появлению на свет десятка детей, обреченных на скучную, обыденную жизнь.
— Никто из тех, кто добирается до «Аванпоста», не может пожаловаться на скучную, обыденную жизнь, — заметил Бард. — Так с чего ты решил, что именно такая ждет их потомков?
— Ты же знаешь, что на детях природа отдыхает, — ответил ему Макс Три Ствола. — Так что это еще вопрос, какими уникумами будут наши дети. Я вот не могу припомнить никого из наших родителей, чья слава гремела бы по всему Пограничью. Мы просто выродки. Конечно, великие и героические, но все равно выродки.
Никодемий Мейфлауэр с ним не согласился.
— Ты хочешь сказать, что Эйнштейн и Золушка не могут родить ребенка с его умом и ее внешностью?
— Я полагаю, куда вероятнее, что у их ребенка будет ее ум и его внешность, — ответил Макс.
— И что ты хочешь этим сказать? — сверкнула глазами Золушка.
— Только не подумай, что я хотел тебя обидеть, — продолжил Макс. — Но разве кто-нибудь мог заранее предвидеть, что мы все, собравшиеся в этой таверне, станем такими? Твоя мать была самой сексуальной женщиной во всем секторе галактики? Отец Катастрофы Бейкера выкашивал целые батальоны, прежде чем улечься в постель со священной жрицей? Есть у Маленького Майка Пикассо пять братьев и сестер, ваяющих произведения искусства, которые могут сойти за творения старых мастеров? Я гoворю, мы все уникумы, и не вижу в этом ничего странного.
— В этом и нет ничего странного, — отозвался Бард. — Но возникают серьезные сомнения насчет научности положений генетики.
— Велика беда, — пожал плечами Макс. — Ты когда-нибудь видел ген?
— Я никогда не видел и сверхнового, — ответил Бард. — Но у меня есть достоверные свидетельства их существования.
— Будешь и дальше спорить со мной, не позволю тебе писать обо мне в твоей книге, — пригрозил Макс.
— Будешь и дальше говорить глупости, я сам тебя вычеркну.
— Если вычеркнешь меня из этой книги, я размозжу тебе голову! — взревел Макс, который, похоже, был не в ладах с логикой.
— Размозжи мне голову, и эта книга никогда не будет написана, — парировал Бард.
— Я как-то об этом не подумал, — пробурчал Макс. — Ладно, живи. — Он помолчал. — Так о чем мы говорили?
— О глобальных истинах и смысле жизни, — ответил Никодемий Мейфлауэр. — О вечном.
— Только мы решили, что ответов никто не знает, — добавил Маленький Майк Пикассо.
— Кто-то знает, — возразил Катастрофа Бейкер, который долго молчал (во всяком случае, для него).
Аргиль покачал головой:
— Даже МО не знала.
— МО ошибалась. Есть один человек, который знает тайны Вселенной и цель жизни.
— А ты с ним знаком, не так ли?
— Если уж на то пошло, да.
КАТАСТРОФА БЕЙКЕР И МАГ КЛУБЯЩИХСЯ ТУМАНОВ
Я, как вы знаете, не философ (начал Бейкер). В моем деле универсальные истины большой роли не играют. Я хочу сказать, увидев злодея, творящего злодеяния, не останавливаешься, чтобы задаться вопросом, виновато ли общество в том, что он стал злодеем, и соответствует ли наказание его прегрешениям. Нет, просто отправляешь сукина сына к праотцам, а уж потом тревожишься о последствиях.
Вот почему я не стремился к встрече с Магом Клубящихся Туманов. Люди доверяли ему свои секреты, надежды, мечты, но меня это не трогало.
Зато меня очень интересовала Звезда Вифлеема, самая красивая синекожая девица, которую мне доводилось видеть. Мутант, с синей кожей и оранжевыми глазами, в остальном она могла дать фору Золушке. Уж извини, но это правда.
Впервые я увидел ее на Прего Миноулли IV. Она как раз выходила из отеля, и я влюбился в нее с первого взгляда. Сомневаюсь, что она заметила меня, но какое это имело значение? Мое сердце так и выпрыгивало из груди, в горле пересохло, ладони вспотели, и по собственному опыту я знал, что это симптомы вечной любви.
Пару часов я болтался в вестибюле отеля, чтобы выразить ей свои чувства, подхватить на руки и унести в номер, где мы могли провести медовый месяц, но она вернулась в сопровождении плотного, коренастого мужчины в тюрбане и плаще, усеянных звездами и полумесяцами. Я сразу подошел и галантно ей поклонился.
— Мэм, я восхищался вами издалека, но пришло время объявить о моей самозабвенной любви и восхититься вами вблизи.
— Оставь нас в покое! — буркнул мужчина, толкнув меня в плечо. Выше он просто не доставал.
Первым ударом я врезал ему по ребрам, вторым вышиб девять зубов, мягко намекая на то, что не следует так разговаривать со мной, но, когда повернулся к синекожему идеалу женственности, она уже исчезла в кабине воздушного лифта. В отеле было порядка тысячи пятисот номеров и я уже собрался вышибить двери всех, но найти ее, когда подумал о более быстром и не столь утомительном способе. Шагнул к лежащему на полу парню в тюрбане, оттащил его к стене, присел рядом.
— Привет, сосед.
С криком ужаса он свернулся в позу зародыша.
— Да перестань. — Я развернул его, стараясь не обращать внимания на треск и хруст костей. — Я же не хотел причинять тебе вреда. Просто не люблю, когда меня толкают недомерки в тюрбанах, а потом, ты стоял между мной и самой прекрасной женщиной галактики.
— Мне нужен врач.
— Действительно, раньше я этого не замечал, но ты сильно шепелявишь, дружище.
— Я не шепелявил, пока ты не вышиб мне все зубы, — фыркнул он.
Вернее, плюнул, потому что теперь ничто не мешало слюне вылетать изо рта.
— Ты ко мне несправедлив. — Я силком раздвинул ему челюсти. — У тебя осталось еще много зубов, как минимум дюжина… и если ты хочешь их сохранить, начинай-ка отвечать на мои вопросы.
Он хотел что-то сказать, но лишь всхлипнул.
— Эта синекожая леди, с которой ты пришел. Как ее зовут?
— Звезда Вифлеема.
— Вифлеем — это что, пьеса, фильм? — спросил я в надежде услышать, что это стрип-шоу.
— Ее имя! — проверещал он. — А теперь отпусти меня.
— Скоро отпущу, — пообещал я. — Поверь мне, сидеть на твоей груди — удовольствие маленькое. Но, раз я собирался провести остаток дней с этой леди, хотелось бы узнать о ней побольше. Для начала скажи, где она работает?
— Она и я работаем на одной планете, — ответил он, а потом отключился, то ли от страха, то ли от недостатка воздуха.
Мне не хотелось общаться с местными жандармами, которые все еще злились на меня за стычку в баре «Аристотель», после которой полдесятка их коллег попали в больницу, поэтому я поднял парня в тюрбане, перекинул через плечо, вынес на свежий ночной воздух и бродил по городу чуть ли не час, пока не нашел пункт экстренной помощи, где его и оставил.
(Мне следовало задать вопрос-другой, когда я увидел, что остальные пациенты — животные, но по крайней мере ветеринар работал и ночью, чего я не мог сказать об этих богатых, закормленных врачах.)
Вернувшись в отель, я спросил портье, где мне найти Звезду Вифлеема. Он вытащил на трехмерный дисплей компьютера карту звездного неба и уже начал искать, но я схватил портье за шиворот, пару раз тряхнул, чтобы убедиться, что привлек его внимание, и вежливо сообщил ему, что Звездой Вифлеема может быть что угодно, включая и небесное тело, но интересующая меня носит обтягивающее платье и живет в отеле.
Он извинился и приказал механическому уборщику подтереть маленькую лужу, образовавшуюся на полу, после чего сверился с регистрационной книгой. И внезапно побледнел, как полотно.
— Такое ощущение, что ты увидел призрака, — заметил я.
— Я просто представил себе, что сейчас будет.
Я не понял, что он хотел этим сказать, да меня это и не интересовало.
— Так в каком она номере?
— Она выписалась полчаса тому назад, — ответил портье и сжался, будто ожидал, что потолок рухнет ему на голову.
— И куда она поехала? — спросил я.
— Сейчас посмотрю. — Он буквально уткнулся в компьютер носом.
— Знаешь, — заметил я, глядя на его руки, — тебе надо обратиться к врачу до того, как тремор усилится.
— Я так и сделаю, как только закончится смена. Ага, она успела на лайнер, улетевший на Данте II.
— Что еще ты о ней знаешь? — я надеялся, он скажет мне, замужем ли она, а если да — любит ли своего мужа.
— Только то, что ее спутник назвался ассистентом Мага Клубящихся Туманов.
— Мага Клубящихся Туманов? — повторил я, гадая, а есть ли хоть у кого из участников этой истории, за исключением меня, нормальные имя и фамилия.
— Да, — кивнул портье. — Я его никогда не видел, но говорят, что он может предсказывать будущее, объяснять все тайны Вселенной и даже знает, как лягут кости.
— С таким не грех и подружиться, — признал я. — Надеюсь, он не писаный красавец?
— Он — мастер магии, — ответил портье. — Для такого внешность ничего не значит.
Меня больше волновало другое: что значит внешность для Звезды Вифлеема, но я оставил эти мысли при себе, отправился в космопорт, поднялся на борт своего корабля и направил его к Данте II, планете звездной системы Вергилий, затерявшейся в Спиральном Рукаве.
Путь туда занял большую часть двух недель, и за это время моя любовь к Звезде Вифлеема выросла и окрепла. Я уже все решил за нас обоих, и оставался только один вопрос: позволит ли она звать ее просто Звездой? Уж очень не хотелось всякий раз обращаться к ней Звезда Вифлеема.
После приземления я прошел через таможню, быстрее, чем обычно, потому что обо мне в такой глуши не слышали, и отправился на поиски Звезды. Остановил первого встречного с намерением спросить у него, где я смогу найти Мага Клубящихся Туманов, но он остался лежать там, где упал. После восьми или девяти минут ожидания терпение мое лопнуло и я зашагал дальше.
Вскоре заметил еще одного пешехода и дал ему знак остановиться и поговорить со мной.
— Хорошо, хорошо, — он поднял руки над головой, — только не наставляйте на меня бластер. Я не вооружен и не собираюсь убегать от человека, у которого целый арсенал.
— Это благоразумно, друг мой, — похвалил я его. — Я задам тебе только один вопрос, а потом ты пойдешь по своим делам.
— Это не очень хитрый вопрос? — нервно спросил он. — И что будет, если я неправильно на него отвечу?
— Вопрос простой, — заверил я его. — Но очень важный для моей сексуальной жизни и хорошего настроения. Где мне найти «Клубящиеся Туманы»?
Я опасался, что он засмеется, но вместо этого на его лице отразилось облегчение и он тут же указал мне дорогу.
— Дойдете до Четвертой улицы, а там поверните налево.
— И все дела?
— Да.
Я его поблагодарил и поспешил в указанном направлении, потому что мне не терпелось прижать Звезду Вифлеема к своей широкой груди.
Дойдя до Четвертой улицы, я повернул налево, миновал полквартала, застроенного театрами, клубами и ресторанами, и оказался перед мигающей голографической вывеской ночного клуба «Клубящиеся Туманы».
— Добро пожаловать, путник. — Швейцар, одетый, как тот тип, которому я вышиб зубы на Прего Миноулли, распахнул дверь. — Войди в «Клубящиеся Туманы» и позволь знаменитому Магу удивить тебя своей проницательностью.
Я поблагодарил его и вошел.
Шоу как раз заканчивалось, по сцене мельтешили артистки кордебалета, одетые, точнее, раздетые, как ведьмы, выделывая что-то очень любопытное с метлами, но меня интересовал не высокий уровень искусства, каким, несомненно, гордилось это заведение, а Звезда Вифлеема. Убедившись, что на сцене ее нет, я прошел за кулисы и начал поиски.
Заглянул в пять или шесть уборных, вызвав пару женских криков, которые сильно меня удивили, поскольку увидел я только то, что они с гордостью демонстрировали на сцене, наконец, добрался до самой большой, где перед туалетным столиком, глядя в зеркало, сидел мужчина с длинной седой бородой и в конической шапке мага. Его халат переливался всеми цветами радуги.
— Ты — не Звезда. — Я не пытался скрыть своего разочарования.
— Я безусловно звезда, — с достоинством ответил он. — Не верь мне на слово — выйди из клуба и взгляни на афишу. Маг Клубящихся Туманов — звезда ежевечернего шоу.
— Так ты — маг? — спросил я.
— Совершенно верно.
— Хорошо! Где я смогу найти Звезду Вифлеема?
На его лице отразилось недоумение.
— На небе.
— Она — женщина, — объяснил я.
— Не знал, что звезды бывают двух полов. Потрясающе!
— Я думал, ты знаешь все.
— Я? — Он рассмеялся. — Мне доступны только карточные фокусы. — Он взмахнул рукой и на его ладони появилась карточная колода. — Вот возьми карту, любую.
— Мне не до карточных фокусов! — взревел я.
— Хорошо, только не надо выходить из себя. — он потянулся за мое ухо и его рука вернулась с яйцом. — Вот! — гордо воскликнул он. — Что ты об этом думаешь?
— Это яйцо. Большое дело.
— Но откуда оно взялось? — Его глаза весело блеснули.
— Все говорят, что как раз это ты и знаешь, — ответил я. — Появилось оно до курицы или после? А раз уж разговор зашел о твоем всезнании, где женщина, которую я люблю?
— Откуда мне знать? — удивился маг.
— Мне сказали, что ты знаешь все.
— Ага! — У него зажглись глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37