Ринсвинда притащили к эфебским полководцам, которые разместили свой командный пункт на главной площади города, дабы наблюдать за штурмом центральной цитадели, которая, разумеется, возвышалась на, само собой, головокружительно высоком холме. Шатры военачальников намеренно разбили подальше от стен, поскольку неуемные защитники крепости бросались камнями.
Когда Ринсвинд прибыл, великие полководцы обсуждали стратегию битвы. Похоже, все сходились во мнении, что если послать на штурм горы по-настоящему большое количество людей, то достаточная их часть сможет избежать летящих вниз булдыганов и захватить крепость. По существу, это основа всего военного мышления.
При появлении Ринсвинда и Эрика несколько наиболее внушительно одетых вождей подняли глаза, одарили пришельцев взглядами, которые позволяли предположить, что им, героическим военачальникам, было бы куда интереснее смотреть на червяков, и снова отвернулись. Единственный человек, который, казалось, обрадовался их появлению…
…Был совсем не похож на военного. У него имелись доспехи, правда потускневшие, и шлем, плюмаж которого выглядел так, словно его долгое время использовали в качестве малярной кисти. Сам же воитель был изрядно костляв и обладал военной выправкой куницы. Однако в лице его присутствовало что-то знакомое. «Такое очень симпатичное лицо…» – подумал Ринсвинд.
Впрочем, слово «обрадовался» использовалось выше лишь для сравнительного описания. Этот человек был единственным, кто дал понять, что знает об их существовании.
Он сидел, развалясь в кресле, и кормил Сундук бутербродами.
– О, привет, – мрачно изрек он. – А вот и вы.
Просто удивительно, сколько информации можно вместить в пару слов. А ведь чтобы добиться примерно такого же эффекта, другому пришлось бы сказать: «Слушайте, ночь была долгой, а без меня тут никак, все приходится организовывать самому: от постройки деревянного коня до расписания сдачи белья в стирку, от этих идиотов примерно столько же помощи, сколько от резинового молотка, и вообще, ноги б моей здесь не было, а тут в довершение всего заявляетесь вы. Что ж, привет-привет».
Он указал рукой на Сундук, который выжидающе приоткрыл крышку, и спросил:
– Это ваше?
– Типа того, – осторожно ответил Ринсвинд. – Но имей в виду, я не в состоянии заплатить за то, что он натворил, что бы это ни было…
– Забавная штуковина, а? – продолжал незнакомец. – Мы обнаружили его, когда он наступал на пятьдесят загнанных в угол цортцев. И с чего он их так невзлюбил, а?
Ринсвинд быстро прикинул варианты ответа.
– Он обладает некоторыми удивительными способностями. Например, загодя знает, когда кто-нибудь намеревается причинить мне вред, – соврал Ринсвинд и уставился на Сундук свирепым взглядом. Таким взглядом человек смотрит на коварное, зловредное, в общем и целом недостойное домашнее животное, которое много лет подряд немилосердно кусало всех проходящих мимо, а теперь вдруг, чтобы произвести впечатление на представителей закона, завалилось на свою паршивую спину и изображает из себя Очаровательного Щеночка.
– Да ну? – незнакомец вроде бы и не удивился вовсе. – Он волшебный, что ли?
– Ага.
– Особая древесина?
– Ага.
– Тогда хорошо, что мы не построили из нее эту треклятую лошадь.
– Ага.
– Ты заполучил его при помощи какого-нибудь волшебства?
– Ага.
– Так я и подумал. – Эфебец бросил Сундуку еще один бутерброд. – А сам-то ты откуда?
Ринсвинд решил резать правду-матку.
– Из будущего, – ответил он.
Ожидаемого эффекта это не произвело. Незнакомец только кивнул и сказал: «О-о», а потом спросил:
– Мы победили?
– Да.
– О-о. Но результатов скачек ты, конечно, не помнишь? – без особой надежды поинтересовался незнакомец.
– Увы.
– Я и не сомневался. А почему ты открыл нам калитку?
Заявление, якобы он сделал это потому, что всегда был стойким приверженцем эфебской политической позиции, было бы неверным ходом. Поэтому Ринсвинд решил снова попробовать сказать правду. С этим новым подходом стоило поэкспериментировать.
– Искал выход, – признался он.
– Чтобы убежать?
– Ага.
– Молодец. Единственная разумная вещь – в данных обстоятельствах, разумеется.
Заметив Эрика, который, вытаращив глаза, разглядывал остальных военачальников, столпившихся вокруг стола и погруженных в дискуссию, эфебец окликнул мальчика:
– Что, парень, хочешь стать солдатом, когда вырастешь?
– Нет, господин.
Незнакомец немного оживился:
– Так держать. И кем же ты будешь?
– Я хочу быть евнухом, господин, – сообщил Эрик.
Голова Ринсвинда повернулась в сторону паренька так, словно волшебника кто-то резко дернул за ухо.
– Но почему? – спросил он и тут же, одновременно с Эриком, выдал очевидный ответ:
– Потому что евнухи работают в гаремах, – проговорили они в унисон.
Незнакомец кашлянул.
– Ты случайно не учитель этого парнишки? – поинтересовался он.
– Нет.
– Ему что, никто не объяснял?…
– Нет.
– Если хочешь, я попрошу одного из центурионов поговорить с ним. У этих парней такие языковые способности – ты поразишься.
– Думаю, это было бы весьма полезно, – согласился Ринсвинд.
Незнакомец взял в руки шлем, вздохнул, кивнул сержанту и разгладил складки на своем плаще – надо отметить, довольно грязном.
– Наверное, мне полагалось бы отчитать тебя, – заметил он.
– За что?
– За то, что ты испортил войну.
– Испортил войну?
Незнакомец вздохнул.
– Пойдем. Прогуляемся. Сержант, пожалуйста, ты и еще пара ребят…
Камень, сброшенный с высокой стены цитадели, просвистел совсем рядом и, ударившись о мостовую, разлетелся на куски.
– Дьявольщина, они могут отсиживаться там еще несколько недель, – мрачно заметил незнакомец, шагая прочь. Сундук терпеливо плелся за ними следом. – Меня зовут Виндринссей. Понимаю, произносится плохо, но ты постарайся уж запомнить. А ты, кстати, кто таков будешь?
– Он мой демон, – встрял Эрик.
Виндринссей приподнял бровь, что было самым близким подобием удивления, которое он до сих пор продемонстрировал по какому-либо поводу.
– Неужели? Что ж, полагаю, в семье не без урода. А он может проникать в различные места?
– У него скорее получается оттуда выбираться, – ответил Эрик.
– Прекрасно.
Виндринссей остановился рядом с каким-то зданием и начал расхаживать взад-вперед, засунув руки в карманы и постукивая носком сандалии по плитам мостовой.
– Думаю, где-то здесь, сержант, – заявил он через какое-то время.
– Так точно, сэр.
– Посмотри-ка на эту компанию, – сказал Виндринссей, когда сержант и его люди принялись рычагами поднимать плиты. – На эту шарашку, собравшуюся вокруг стола. Храбрые ребята, не спорю, но посмотри на них. Слишком заняты позированием для триумфальных статуй и проверками, а правильно ли историки написали их имя. Черт возьми, мы осаждаем эту крепость уже много лет. Увеличить численность войск, говорят они. Знаешь, им ведь все это даже нравится. То есть в действительности никому нет никакого дела до того, что творится вокруг. А я говорю, давайте побыстрее завязывать и отправляться по домам.
– Нашли, сэр, – сообщил сержант.
– Прекрасно, – Виндринссей даже не обернулся. – Чудненько, – он потер руки. – Ну, как говорится, за дело. Чем раньше закончим, тем раньше ляжем спать. Со мной не хотите? Ваша зверюшка может нам пригодиться.
– А что мы будем делать? – с подозрением поинтересовался Ринсвинд.
– Кое с кем встретимся.
– Это опасно?
В крышу стоящего поблизости здания ударил камень, пробив ее насквозь.
– Не очень, – ответил Виндринссей. – По сравнению с тем, что творится здесь. А если все остальные попытаются взять цитадель штурмом, ну, ты знаешь, истинно военным способом…
Дыра вела в тоннель. Тоннель, слегка поплутав, уткнулся в лестницу. Виндринссей угрюмо побрел по ней вверх, время от времени пиная выпавшие из стен куски каменной кладки так, словно они были его личными врагами.
– Э-э, – сказал Ринсвинд, – а куда ведет этот ход?
– В центр цитадели.
– Знаешь, я предчувствовал, что услышу нечто подобное, – признался Ринсвинд. – У меня, понимаешь ли, инстинкт на такие вещи. И, полагаю, там, в цитадели, засела сейчас вся цортская верхушка?
– Надеюсь, что да, – отозвался Виндринссей, шагая вверх по ступенькам.
– С кучей стражников?
– Думаю, их будут дюжины.
– И хорошо натренированных?
Виндринссей кивнул:
– Самых лучших.
– И мы направляемся именно туда, – не унимался Ринсвинд, полный решимости исследовать весь ужас этого плана, – так человек упорно трогает языком гнилой зуб.
– Это точно.
– Все шестеро.
– И твой ящик, разумеется.
– Ах да, – отозвался Ринсвинд, скорчив в темноте гримасу.
Сержант тихонько постучал его по плечу и наклонился вперед.
– Насчет капитана, господин, не беспокойся, – сказал он. – По части всяких военных штучек у него самые лучшие мозги на всем континенте.
– Откуда ты знаешь? Их кто-нибудь видел? – буркнул Ринсвинд.
– Понимаешь ли, господин, дело в том, что он любит заканчивать все так, чтобы никто не пострадал, в особенности он сам. Вот почему он постоянно придумывает всякие штуки. Этот деревянный конь – тоже его затея. А прошлой ночью мы переоделись в штатское, пробрались в город и напились в кабаке с одним из дворцовых чистильщиков, от которого и узнали про этот тоннель.
– Да, но потайные ходы! – воскликнул Ринсвинд. – С другой стороны нас ждут стражники и боги знают что еще!
– Не бойся, господин, ничего страшнее принадлежностей для уборки там не будет. Этот ход ведет в кладовую.
Впереди в темноте послышался грохот. Виндринссей споткнулся о швабру.
– Сержант?
– Сэр?
– Открой-ка эту дверь.
Эрик упорно дергал Ринсвинда за балахон.
– Да? Что? – раздраженно отозвался волшебник.
– Ты ведь знаешь, кто такой Виндринссей? – прошептал Эрик.
– Э-э…
– Он – Виндринссей!
– Да ну?
– Ты что, не читал классиков?
– А классики о скачках ничего не писали?
Эрик закатил глаза.
– Именно хитроумие Виндринссея стало причиной падения Цорта, – объяснил он. – А потом у Виндринссея ушло десять лет на то, чтобы вернуться домой. Он испытал множество приключений с искусительницами, сиренами и чувственными волшебницами.
– Что ж, я понимаю, почему ты изучал классиков. Десять лет, да? А где же он жил?
– Примерно в двух сотнях миль отсюда, – серьезно ответил Эрик.
– Что, постоянно сбивался с дороги?
– А потом, вернувшись домой, он сразился с поклонниками своей жены и все такое, а его любимый старый пес узнал хозяина и умер.
– О боги.
– Его, пса, а не Виндринссея, прикончило то, что он в течение пятнадцати лет таскал шлепанцы своего хозяина.
– Какая жалость.
– И знаешь что, демон? Все это еще не случилосъ. Мы могли бы избавить Виндринссея от всех этих неприятностей!
Ринсвинд тщательно обдумал эту мысль.
– Ну, можно посоветовать ему взять штурмана получше… – предложил он.
Послышался скрип. Солдатам наконец удалось открыть дверь.
– Всем ввалиться внутрь, или как там звучит эта идиотская команда, – велел Виндринссей. – Магический ящик идет первым. Без необходимости никого не убивать. И попытайтесь не портить вещи. Итак, вперед.
Дверь вела в коридор, вдоль стен которого стояли колонны. Откуда-то издалека доносились негромкие голоса.
Небольшой отряд крадучись двинулся на звук и, наконец, оказался у тяжелой портьеры. Виндринссей сделал глубокий вдох, отодвинул портьеру в сторону и, шагнув вперед, разразился заранее подготовленной речью.
– Итак, я хочу, чтобы всем было абсолютно ясно, – заявил он. – Мне не нужны здесь никакие неприятности или чтобы вы звали стражников и так далее. Или чтобы вы вообще кого-то звали. Мы просто заберем эту юную особу и, наконец, отправимся по домам. В противном случае мне придется предать вас всех мечу, а я терпеть не могу такие вещи.
Впрочем, особого впечатления речь Виндринссея не произвела. Потому что его единственным слушателем был маленький мальчик, сидящий на горшке.
Виндринссей быстренько сориентировался в ситуации и без запинки продолжил:
– С другой стороны, если ты не скажешь, куда все подевались, я попрошу вот его, сержанта, как следует тебя отшлепать.
– Мама с Кэсси, – сообщил ребенок, посасывая большой палец. – А ты – господин Бука?
– Гм, вряд ли, – ответил Виндринссей.
– Господин Бука глупый. – Ребенок вытащил палец изо рта и с видом человека, подводящего итог всестороннему исследованию, изрек: – Господин Бука – бяка.
– Сержант?
– Сэр?
– Глаз с этого ребенка не спускать!
– Слушаюсь. Капрал?
– Сержант?
– Позаботься о парнишке.
– Да, сержант. Рядовой Ахейос?
– Да, капрал, – отозвался тот мрачным от дурных предчувствий голосом.
– Пригляди за пацаном.
Рядовой Ахейос оглянулся. Оставались только Ринсвинд с Эриком, и хотя это общеизвестная истина, что штатские во всех отношениях стоят на самой нижней ступеньке воинской иерархии, где-то сразу после полкового осла, выжение их лиц давало понять, что они не собираются выполнять ничьи приказы.
Виндринссей неспешно пересек комнату и, остановившись возле еще одной портьеры, прислушался.
– Мы могли бы столько рассказать ему, – прошипел Эрик. – О том, что с ним случились – то есть еще случатся – самые разные вещи. Кораблекрушения, чары злых волшебниц, вся его команда будет превращена в животных…
– Ага. А еще можно посоветовать ему отправиться домой пешком, – отозвался Ринсвинд.
Портьера с шорохом отодвинулась в сторону.
За ней оказалась женщина – пухлая, довольно симпатичная, хотя и слегка увядшая, в черном платье. На ее верхней губе проглядывался легкий намек на усики. Несколько детей разного роста пытались спрятаться у нее за спиной. Ринсвинд насчитал минимум семерых.
– Кто это? – спросил Эрик.
– Гм, – задумался Ринсвинд. – Я бы предположил, что это та самая Элинор Цортская.
– Не валяй дурака, – прошептал Эрик. – Она выглядит, как моя мама. Элинор была гораздо моложе и…
Тут голос его сорвался, и Эрик, чтобы внятно выразить свои мысли, сделал несколько волнообразных движений руками, обрисовывая соблазнительную фигуру женщины, – вот только нарисованная им женщина вряд ли смогла бы ходить.
Ринсвинд постарался не встречаться глазами с сержантом.
– Ага, – немного покраснев, сказал он. – Ну, ты понимаешь… Э-э… Ты абсолютно прав, но, в общем, осада ведь… по всяким разным причинам… несколько затянулась.
– А это тут при чем? – возмутился Эрик. – Классики ни о каких детях не упоминали. Наоборот, они утверждают, что Элинор проводила все свое свободное время, бродя по башням Цорта и горько оплакивая потерянную любовь.
– Ну, какие-то слезы наверняка были, – согласился Ринсвинд. – Только, согласись, всю жизнь плакать не будешь, а там, на этих башнях, должно быть, ветер и холодно…
– Если долго бродить, точно простудишься, – кивнул сержант.
Какое-то время Виндринссей задумчиво рассматривал женщину, а затем, поклонившись, спросил:
– Думаю, тебе известно, зачем мы здесь, госпожа?
– Если вы прикоснетесь к кому-нибудь из детей, я закричу, – отрезала Элинор.
Совсем недавно Виндринссей продемонстрировал поразительные партизанские способности. Он так ловко проник во вражескую крепость… В общем, если бы заранее подготовленная, проработанная речь пропала зря, было бы очень обидно.
– Прекрасная дева, – начал Виндринссей. – Мы пережили множество смертельных опасностей ради того, чтобы спасти твою красоту, вернуть тебя к твоим родным и… – голос его дрогнул, – и близким. Но… Э-э… По-моему, все это зря, да?
– Ничего не могу поделать, – заявила Элинор. – Осада была ужасно долгой, а царь Мавзолей был так добр, и, кроме того, Эфеб мне всегда не нравился…
– Но куда все подевались? Не считая тебя. Я имею в виду цортцев.
– А сам-то как думаешь? Все на стенах, бросаются камнями.
Виндринссей в отчаянии воздел руки.
– Слушай, ты что, не могла черкнуть нам хотя бы пару слов? Ну, как-нибудь известить, мол, всем спасибо, все свободны. Пригласила бы на крестины, мы бы поняли намек.
– Но… Мне показалось, вы так радовались возможности поразмяться… – пожала плечами Элинор.
Виндринссей повернулся и мрачным взглядом обвел покои.
– Прекрасно, – объявил он. – Замечательно. Что и требовалось доказать. Нет проблем. О, мне так хотелось оставить свой дом и провести добрых десять лет, сидя в болоте с кучкой дубоголовых идиотов. А и правда, ведь важных дел у меня не было, подумаешь, маленькое царство – им и управлять-то почти не надо. Ну ладно… Думаю, нам пора откланяться. Клянусь богами, даже не знаю, как сообщить эту новость ребятам, – горько заметил он. – Я испорчу им такую замечательную разминку. Скорее всего, они закатят обалденный банкет, посмеются над всей этой историей и напьются как свиньи, это будет в их стиле. – Он посмотрел на Ринсвинда с Эриком. – Ну и что будет дальше?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14