пусть считает, что так и произошло.Я знал, что туннели золотого жука, как и помещения царей-жрецов, вентилируются, и надеялся найти вентиляционную шахту и выбраться незаметно. Если это невозможно, поищу другой выход. В самом худшем случае я был уверен, что мы с Викой теперь, когда я знаю опасности, силы и слабости золотого жука, сможем долго продержаться в туннелях, хоть жизнь наша будет нелегкой, и дождаться, пока портал откроют, чтобы впустить еще одного золотого убийцу царей-жрецов.Я вспомнил, что недалеко от входа, в двадцати-тридцати ярдах, видел при свете факела в потолке коридора вентиляционное отверстие. Его закрывала металлическая решетка, но нетолстая, и я думал, что сумею ее вырвать.Проблемой будет Вика.Теперь я чувствовал дуновение свежего воздуха. С Викой в руках я продолжал идти, пока не почувствовал его сильнее. Казалось, дуновение идет с места прямо у меня над головой. Я посадил Вику к стене и приготовился прыгнуть и схватиться за решетку.Пальцы мои коснулись решетки, и перед глазами будто что-то взорвалось, пальцы обожгло.Оцепеневший, потерявший ориентировку, я упал на пол.При вспышке я ясно разглядел и решетку, и шахту, и кольца в ее стене. Ими пользуются мулы, когда им время от времени приходится чистить вентиляцию и опрыскивать ее бактерицидами.Потирая руки и тряся головой, я немного отошел и подождал, пока приду в себя.Если повезет, вцеплюсь пальцами в решетку и повисну.Прыгнув снова, я схватился за решетку и закричал от боли, отворачивая лицо от огня, который, казалось, охватил ее поверхность. Потом я больше не мог оторвать рук и беспомощно висел, а разряды проходили через мое тело, но тут болты выскочили, я упал на пол, и решетка с лязгом ударилась рядом. Я по-прежнему не выпускал ее из пальцев.Освободив руки, я отполз к стене и некоторое время полежал. Тело болело и дрожало, и я не мог контролировать судорожные подергивания мышц. Я закрыл глаза, но бесполезно: перед ними продолжала взрываться вселенная.Не знаю, терял ли я сознание. Вероятно, да, потому что в следующее мгновение почувствовал, что тело уже не болит и что я, испытывая слабость и позывы к рвоте, лежу у стены. Отполз подальше, и меня вырвало. Потом я встал, неуверенно пошел назад и остановился под вентиляционной шахтой, подняв голову и наслаждаясь порывами свежего воздуха.Встряхнулся и попробовал руки и ноги.Потом, собравшись с силами, подпрыгнул, легко схватился за первое кольцо в шахте, подержался за него и снова соскочил.Подошел к Вике.Биение сердца прослушивается хорошо, пульс сильный. Возможно, помог свежий воздух.Я потряс ее.— Проснись! — Снова потряс, сильнее, но она не приходила в себя. Я отнес ее к шахте и попробовал поставить на ноги, но ее ноги подгибались.Мне казалось, что она смутно осознает происходящее.Я снова поставил ее на ноги и четыре раза сильно и резко ударил по лицу.— Проснись! — крикнул я, но хоть голова ее дергалась из стороны в сторону, в сознание она не приходила.Я поцеловал ее и осторожно опустил на пол.У меня не было желания вечно оставаться в туннелях, но и оставить девушку я не мог.Оставалось только одно.Я снял пояс и, сделав петлю, забросил на нижнее кольцо. Потом вынул из сандалий ремни. Одним ремнем связал сандалии и повесил на шею. Другим прочно связал запястья Вики и, просунув голову, положил девушку на плечо. Неся ее на спине, я поднялся к первому кольцу. Оказавшись в шахте, я отвязал пояс и, по-прежнему держа Вику, начал подъем.Поднявшись примерно на двести футов, я в радостью встретил две горизонтальные шахты, отходившие от вертикальной, по которой я поднимался.Сняв Вику с плеча, я понес ее в руках в общем направлении центра роя.Девушка слегка застонала, губы ее шевельнулись.Она приходила в себя.Примерно с ан я нес ее по многочисленным шахтам, иногда идя в полный рост, иногда ползком. Изредка встречались отверстия, и я сквозь решетку видел части роя. Свет, пробивавшийся в эти отверстия, радовал меня.Наконец в одном отверстии я увидел то, что искал: небольшой комплекс зданий, несколько работающих мулов и ни одного царя-жреца.Я увидел также у дальней стены в ярко освещенном пространстве ярус за ярусом пластиковых клеток, примерно таких, как та, что я занимал в комнате Миска. В некоторых клетках находились мулы, мужчины и женщины, иногда и те и другие. В отличие от клетки в помещении Миска, эти были заперты.Грибы, воду, матрацы и прочее необходимое обитателям клеток подавали мулы, работавшие снаружи.Эти клетки напомнили мне зоопарк. И действительно, глядя в решетку, я заметил, что не все клетки заняты мулами; там были и различные другие существа, некоторых я видел в рое, других нет. Среди них были даже млекопитающие.В одной клетке я видел пару слинов, в двух соседних клетках с передвижной решеткой между ними два ларла. Было человекообразное существо, маленькое, с убегающим назад лбом, с волосатой мордой и телом, оно прыгало на стену, оттуда, используя инерцию, перепрыгивало на другую, потом на пол, и все начиналось сначала.В просторной низкой клетке, на полу которой, по-видимому, росла настоящая трава, я увидел пару пасущихся волосатых длиннорогих босков; в той же клетке, но в другом углу небольшое стадо: пять взрослых животных, гордый самец и четыре самки — табуки, однорогая золотистая горянская антилопа. Когда одна самка передвинулась, я увидел, что рядом с ней изящными шагами идут два детеныша, первые, каких я вообще видел, потому что молодняк табуков не уходит далеко от своего логова в запутанных зарослях Ка-ла-на на Горе. Единственный рог у малышей был всего лишь бархатистым пеньком на лбу, а шкура, в отличие от шкуры взрослых, пятнистая коричнево-желтая. Когда мимо проходил один из работников-мулов, два маленьких табука мгновенно застыли и стали почти невидимы, а их мать, сверкая своей золотистой шкурой, отбежала от них; самец опустил голову и угрожающе приблизился к пластиковому барьеру.В клетках были и другие животные, но я не уверен в их определении. Кажется, я узнал ряд коричневых вартов; они висели вниз головой, как пушистые, зубастые, кожаные кулаки, на голой ветви в своей клетке. На дне их клетки валялись кости, может быть, и человеческие.В другой клетке разгуливала большая, очевидно, нелетающая птица. По ее клюву я решил, что это хищник.Еще в одной клетке, раздувшийся и сонный, лежал редкий золотой хис, горянский питон; его тело, даже некормленого, с трудом обхватит руками взрослый мужчина.И нигде не видно было тарна, этой большой хищной верховой птицы Гора, может, потому, что эти птицы плохо приживаются в неволе. Чтобы жить, тарн должен летать, далеко, высоко и часто. Горянская поговорка называет тарнов братьями ветра, а как такое существо может жить в заключении? Подобно своему брату ветру, когда тарн не свободен, он умирает.Я смотрел на это странное собрание животных, и мне пришло в голову, что я вижу один из вивариев, о которых говорил Сарм.Такой комплекс в данный момент идеально мне подходит.Я услышал стон Вики и повернулся к ней.Она лежала на боку у стены шахты, в семи-восьми футах от решетки.Свет из решетки пятнами падал на ее тело.Я немного отодвинулся от решетки, чтобы меня не увидели, и стал наблюдать за Викой.Руки ее по-прежнему были связаны.Она была прекрасна, и несколько обрывков ее некогда роскошной одежды не скрывали ее прелестей.Она встала на четвереньки, свесив голову, волосы ее упали до самого пола. Медленно подняла голову и потрясла ею, легким прекрасным движением отбросив волосы назад с лица. Взгляд ее упал на меня, она в изумлении широко раскрыла глаза. Губы ее дрогнули, но она не произнесла ни слова.— Разве в обычае гордых женщин Трева появляться перед мужчинами почти неодетыми? — спросил я.Она взглянула на свои тряпки, не пригодные даже для рабыни, на связанные руки.Потом по-прежнему широко раскрытыми глазами посмотрела на меня и еле слышно произнесла:— Ты принес меня из туннелей золотого жука.— Да.Теперь, когда Вика приходила в себя, я вдруг подумал, что нас могут ожидать трудности. Когда я в последний раз видел ее в сознании, она пыталась чарами своей красоты подчинить меня моему злейшему врагу царю-жрецу Сарму. Я знал, что передо мной враг, неверный, злой, предательский и из-за своей красоты еще более опасный, чем противник, вооруженный мечом или копьем.В глазах ее было странное выражение, которого я не понял.Губы ее дрогнули.— Я рада видеть тебя живым, — прошептала она.— И я рад видеть тебя живой, — строго ответил я.Она печально улыбнулась.— Ты сильно рисковал, чтобы связать руки девушке.Она подняла связанные руки.— Должно быть, твое мщение тебе очень дорого.Я молчал.— Вижу, что хоть некогда я была гордой жительницей высокого Трева, ты не удостоил меня даже веревки, а связал руки ремнем от сандалий, будто я презренная рабыня из таверны Ара, которую покупают за плату или проигрывают в карты.— А ты, Вика из Трева, считаешь себя выше рабыни из таверны Ара?Ответ ее меня поразил. Она склонила голову.— Нет, не считаю.— Ты хочешь меня убить? — спросила она.Я рассмеялся.— Понимаю, — сказала она.— Я спас тебе жизнь.— Я буду послушна.Я протянул к ней руки, она посмотрела прямо мне в глаза своими голубыми и прекрасными, подняла связанные руки, положила их мне в руки, склонилась передо мной и негромко, но отчетливо сказала:— Я, Вика из Трева, полностью отдаю себя Тарлу Каботу из Ко-ро-ба.Она снова посмотрела на меня.— Теперь, Тарл Кабот, я твоя рабыня и должна выполнять все твои желания.Я улыбнулся ей. Если бы у меня был ошейник, я бы одел его на ее прекрасное горло.— У меня нет ошейника, — сказал я.К моему удивлению, глаза ее были нежными, влажными, покорными, умоляющими.— Тем не менее, Тарл Кабот, — сказала она, — я ношу твой ошейник.— Не понимаю.Она опустила голову.— Говори, рабыня, — сказал я.Она должна была повиноваться.Говорила она тихо, очень тихо, запинаясь; должно быть, нелегко было гордой девушке из Трева говорить это:— С тех пор, как я впервые тебя встретила, Тарл Кабот, мне все время снится, что на мне твой ошейник и твои цепи. Мне снится, что я сплю под рабским кольцом, прикованная к ногам твоей кровати.Мне ее слова показались непонятными.— Не понимаю.Они печально покачала головой.— Это ничего не значит.Я взял ее за волосы и повернул к себе лицом.— Хозяин?Мой строгий взгляд требовал ответа.Она улыбнулась. Глаза ее были влажными.— Это значит только, что я твоя рабыня — навсегда.Я отпустил ее волосы, и она снова опустила голову.К моему удивлению, я увидел, как она целует жесткую кожу ремня, которым связаны ее руки.Она посмотрела на меня.— Это значит, Тарл Кабот, — в глазах ее были слезы, — что я люблю тебя.Я развязал ей руки и поцеловал ее. 26. УКРЫТИЕ ДЛЯ ВИКИ ИЗ ТРЕВА Трудно поверить, что эта мягкая послушная девушка, уютно устроившаяся в моих объятиях, плачущая и вздыхающая от удовольствия, что это гордая Вика из Трева.Я по-прежнему не был уверен, что ей можно доверять, и не собирался рисковать, потому что знал, кто она такая — разбойничья принцесса из разбогатевшего на грабежах Трева в Вольтайских горах. Нет, я не буду рисковать, я знаю, что эта девушка коварна и зла, как ночной хищник слин.— Кабот, — спрашивала она, — что я должна сделать, чтобы ты мне поверил?— Я тебя знаю, — ответил я.— Нет, дорогой Кабот, ты меня не знаешь. — И она печально покачала головой.Я начал вынимать решетку, чтобы мы могли спуститься вниз. К счастью, эта решетка была не под напряжением.— Я люблю тебя, — сказал Вика, коснувшись моего плеча.Я грубо оттолкнул ее.Мне показалось, что я понял ее предательский план, и прежняя горечь, которую я испытывал, глядя на эту женщину, наполнила грудь.— Но я люблю тебя, — повторила она.Я повернулся и холодно взглянул на нее.— Ты хорошо исполняешь свою роль. Ты меня чуть не одурачила, Вика из Трева.— Не понимаю, — запинаясь, ответила она.Я разъярился. Как она убедительна в роли влюбленной рабыни, как будто отчаянно, бесконечно преданной, но ждущей возможности предать меня.— Молчи, рабыня!Она вспыхнула, повесила голову, закрыла лицо руками и опустилась с плачем на колени, тело ее дрожало от рыданий.На мгновение я чуть было не сдался, но вспомнил о ее предательстве и продолжил свою работу.Я буду обращаться с ней холодно и грубо, как она заслужила, эта прекрасная и предательская рабыня.Наконец я сдвинул большую решетку настолько, что смог проскользнуть вниз. Вика последовала за мной, я помог ей спуститься.Решетка встала на место.Я был доволен, обнаружив сеть вентиляционных шахт: это давало возможность тайно пробраться почти в любое место роя.Вика все еще плакала, но я ее волосами вытер ей лицо и приказал прекратить шум.Она прикусила губу, подавила рыдание и перестала плакать, хотя глаза были полны слез.Я осмотрел ее одежду: грязная и изорванная, это все-таки одежда рабыни комнаты.Так не пройдет. Одежда выдаст ее, вызовет любопытство, может быть, подозрения.У меня был смелый план.Я строго взглянул на Вику.— Ты должна делать все, что я прикажу, быстро и без вопросов.Она повесила голову.— Я буду послушна, — негромко сказала она, — хозяин.— Ты девушка, которую привели с поверхности, поэтому ты еще не побрита. Тебя доставили в виварий по приказу царя-жреца Сарма.— Не понимаю, — сказала она.— Но ты будешь повиноваться.— Да.— Я твой хранитель и привел тебя как самку мула в племенные клетки.— Мула? — переспросила она. — Племенные клетки?— Разденься, — приказал я, — и руки за спину.Вика удивленно смотрела на меня.— Быстрее!Она послушалась, и я связал ей руки за спиной.Потом взял связку тряпок, которые были на ней, и выбросил в ближайший контейнер для уничтожения отходов — этими приспособлениями уставлен весь рой.Через несколько мгновений, приняв важный вид, я подвел Вику к главному хранителю вивария.Он с отвращением взглянул на ее небритую голову, на длинные прекрасные волосы.— Как она отвратительна, — сказал он.Я понял, что он родился в рое, где и сформировалось его представление о женской красоте.Мне приятно было заметить, что Вику потрясла его оценка: вероятно, впервые мужчина посмотрел на нее неодобрительно.— Это, конечно, какая-то ошибка? — спросил хранитель.— Нет, — ответил я, — это новая самка мула с поверхности. По приказу Сарма побрей ее, одень соответственно и помести в племенную клетку, она должна там содержаться одна, в закрытой клетке. Дальнейшие приказы получишь позже.Жалкую и сбитую с толку Вику из Трева я отвел в маленькую, но удобную клетку на четвертом ярусе вивария. На ней было короткое пластиковое платье, какие носят все самки мула в рое, на теле ее оставались из волос только ресницы.Она увидела свое отражение в стене клетки и закричала, закрыв лицо руками.И в таком виде она, впрочем, оставалась привлекательной. У нее прекрасная форма головы.Для Вики было, должно быть, сильным шоком увидеть себя в таком виде.Она застонала и, закрыв глаза, прислонилась к стене клетки.Я обнял ее.Это как будто ее удивило.Она посмотрела на меня.— Что ты со мной сделал? — прошептала она.Мне хотелось сказать, что я это делаю, чтобы спасти ей жизнь, но я не сказал этого. Напротив, я строго посмотрел на нее и ответил:— Делаю, что хочу.— Конечно, — сказала она, горько отводя взгляд. — Я ведь только рабыня.Она посмотрела на меня, и во взгляде ее не было горечи, не было упрека, только вопрос.— Но разве в таком виде я нравлюсь хозяину?— Да.Она отступила.— Да, — сказала она, — я забыла. Твоя месть… — она не закончила фразу, и глаза ее снова наполнились слезами — Хозяин умен, — сказала она, гордо выпрямившись. — Он хорошо знает, как наказать предательскую рабыню.И отвернулась.Я слышал ее голос и видел отражение в пластиковой стене клетки.— Теперь ты меня оставишь? Или ты еще не покончил со мной?Я хотел заверить ее, что как только будет возможность, я ее отсюда выпущу, что, по моему мнению, в ее анонимности теперь залог ее безопасности в рое; конечно, такую предательницу нельзя посвящать в свои планы, да, к счастью, и возможности такой у меня не было, потому что в этот момент подошел главный хранитель и протянул кожаный ремешок с ключом от клетки Вики.— Я буду хорошо кормить и поить ее, — сказал хранитель.Услышав это, Вика неожиданно повернулась ко мне лицом, прижавшись спиной к стене клетки, упираясь в стену ладонями.— Прошу тебя, Кабот, не оставляй меня здесь.— Ты останешься, — ответил я.У меня в руках она увидела ключ от клетки.Медленно, оцепенело покачала головой.— Нет, Кабот…. пожалуйста.Я принял решение и был не в настроении обсуждать его с рабыней, поэтому я ничего не ответил.— Кабот, — сказала она, — а если бы это была просьба женщины из высшей касты одного из высоких городов Гора… ты тоже отказал бы?— Не понимаю.Она посмотрела на свое отражение в пластиковой стене и вздрогнула. Встретилась со мной взглядом. Я видел, что она не просто не хочет оставаться в клетке. Она в ужасе.Неожиданно она упала на колени, глаза ее были полны слез, она протянула ко мне руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30