Потом я сделаю из этого диалог. Хорошо, если б вы упомянули о мужчине, который, как вам показалось, ловил попутную машину. Помните, вы говорили мне о нем вчера по телефону?
— А что о нем можно сказать? Ведь в нем не было ничего особенного.
— Но он стоял там, на лужайке для пикников.
— Ну и что из этого?
— Может, это тот самый тип, который убил Фреда Ваймера.
— Послушайте, Пит, я видел этого типа около одиннадцати, а вы... вы сами говорите, что Ваймера убили только в час.
— А почему бы ему не околачиваться там до прихода Ваймера?
— Хорошо, пусть будет по-вашему, спорить не стану, но только это ваша догадка, не моя.
Перемена в Микине озадачила Пита. Вначале Пэт был сговорчив и податлив, теперь же становился все более настороженным и подозрительным.
— И все-таки, когда в одиннадцать утра вы подъехали к радиоцентру, на лужайке для пикников не было трупа Ваймера.
— Минуточку. Этого я вам по телефону не говорил. Я сказал, что не видел трупа. Я не говорил, что его там не было. Он, может, и лежал, да я его не заметил.
— Вы не заметили трупа на обочине дороги в нескольких ярдах от того места, где поставили машину?
— Дождь лил как из ведра. Я выскочил из машины и без оглядки ринулся в помещение.
— И все-таки вы успели оглядеться и увидеть человека, который, как вам показалось, ловил попутную машину. Вы даже заметили, что он без плаща. Я вас вчера правильно понял?
— Да, да... так уж оно вышло. Этого типа на обочине я заметил совсем случайно, когда сворачивал к зданию радиоцентра.
— А где он стоял, со стороны радиоцентра или со стороны лужлйки для пикников?
— Со стороны лужайки.
— Так коль вы его заметили, вы, выходит, смотрели именно в том направлении, верно?
Микин от волнения зашаркал по полу подошвами.
— Да, да... по-видимому.
— И не увидели труп Ваймера. — Микин не нашелся, что ответить, и Пит продолжал: — Мне, Пэт, нужна только правда. Сейчас я позову Хейзл и вы ей все продиктуете.
Лоб под шляпой Микина покрылся потом- Он сдвинул шляпу на затылок и вытер пот ладонью.
— Пит, я не хочу выступать по радио,— промямлил Микин. — Не хочу впутываться в скандал. Черт возьми, мне уже пятьдесят восемь и бед на мою долю выпало немало. Они мне осточертели. Теперь мне нужен только покой.
— Никто не причинит вам никакого вреда, если вы просто-напросто расскажете о том, что видели. Кого вы боитесь?
Физиономия Микина стала просто бессмысленной. Он долго раздумывал, пока, наконец, сказал:
— Никого я не боюсь. Не в этом дело. В мои годы умные люди стараются быть подальше от склок. Хотите — прогоните меня с работы, но я не стану совать сюда нос.
— У меня и в мыслях не было вас выгонять, Пэт, — успокоил его Пит.
— О'кей, тогда мне лучше вернуться к передатчику.
Микин медленно встал. На полпути к двери он оглянулся, похоже, хотел что-то сказать, но, видно, передумал и молча вышел.Вместе с Микином исчезла и надежда Пита на возобновление дела об убийстве Ваймера. Он целиком зависел от Пэта, который, обычно, был дерзок и язвителен, обладал острым умом и, как казалось Питу, так и рвался в бой. Скорее всего его кто-то припугнул. Но ведь он никому и словом не обмолвился о том, что Микин имеет какое-то отношение к убийству Ваймера. Даже самому Пэту во время их вчерашнего телефонного разговора не раскрыл своего замысла.
Итак, после того, как Пит похвастался Тарстону, что у него будут новые доказательства, их, этих доказательств, не будет. А что он скажет своим слушателям, которых уговаривал включить сегодня вечером приемники, чтобы узнать о дальнейшем ходе событий? Какие бы объяснения он им ни представил, все равно в их глазах он теперь хвастун и лжец. Уж лучше вообще отказаться от сводки новостей, выкинуть ее из программы без всяких объяснений. По крайней мере, Харви Дир-кен останетея доволен, решив, что его совету вняли.
Интересно получалось с Диркеном. В утреннем разговоре он не раз заострялся на том, что в день смерти Ваймера был в столице штата и поэтому ничего не знает ни о самом Ваймере ни об обстоятельствах, связанных с его смертью. Однако из разговора с ним выяснилось, что он осведомлен ничуть не хуже, чем и все остальные. Иначе откуда ему знать, что Ваймер — старый калека-батрак?
Мысль эта вспыхнула и сразу же погасла. Пит достал письмо от мебельной компании «Феникс» и, перечитав его, засел за работу над новым циклом реклам.
ГЛАВА 6
Пит приобрел УЛТС в самом начале ноября. С тех пор и месяца не прошло, а он уже безнадежно завяз во всяческих неурядицах Резко сократилось количество писем от слушателей, и это обстоятельство, как он был склонен думать, имело зловещий смысл. Возникли трудности с заказчиками, особенно с мебельной компа-
нией «Феникс», из-за реклам. С уходом Хоби среди служащих воцарилась атмосфера апатии и уныния.Хоби умел вести дело с огоньком и угодить каждому, в первую очередь, заказчику. Пит не мог пожаловаться на отсутствие опыта в умении обращаться с людьми. Однако он привык приказывать и требовать, чтоб ему подчинялись. Теперешняя работа была совсем другого рода Не мог же он приказать заказчикам восхищаться написанными им рекламами, слушателям присылать свои отзывы, а служащим улыбаться.
Пит все еще переживал по поводу событий, связанных со смертью Ваймера и не мог забыть полученный щелчок, однако был бессилен предпринять что-либо новое. После расследования его противники затихли, и новой мишени для обстрела у него не было. Пит сообщил по радио все, что мог. Дело о смерти Ваймера было исчерпано и закрыто. Уиллетс зажил новыми интересами.
Сразу же после Дня Благодарения в городе началась особая предпраздничная лихорадка. Красочно расцвели витрины магазинов, и торговая часть Главной улицы превратилась в нарядные, украшенные блестками, разноцветными лентами серпантина и пластиковыми гирляндами из остролиста владения Санта Клауса. Потом, будто по мановению настоящего Санта Клауса, выпал снег, который не таял вот уже несколько дней. Пришла зима. Все, случившееся осенью, 15 ноября, казалось таким далеким и незначительным.
Хоть Пит и считал свое сообщение о расследовании абсолютно беспристрастным и объективным, между ним и его бывшими друзьями произошел окончательный разрыв. Те, кто раньше еще издали приветствовали его, теперь проходили мимо, демонстративно не отвечая на его приветствие или сделав вид, что они его не узнают. В конце концов он и сам перестал с ними здороваться, но, однажды, днем, увидев в ресторане отеля Агнес Уэл-лер, подошел к ее столику и попросил разрешения присесть. Агнес радостно улыбнулась ему и сказала:
— Разумеется, Пит. Как у вас дела?
— Помните, когда мы виделись в последний раз, я пригласил вас перекусить со мной, но мне пришлось смириться с отказом. Теперь я буду настойчивым. Вам предстоит провести лэнч в моем обществе.
— О да, я, разумеется, помню. Это было во время следствия. Мы с тех пор так и не виделись, не правда ли? Это было так давно. Я собралась было позвонить вам накануне похорон, но... я ведь знаю, как вы заняты, к тому же вы не были знакомы с Фредом.
Похороны, несомненно, организовала она. Интересно, подумал Пит, был ли на них кто-нибудь, кроме нее?
— Да, я был порядком занят, пытаясь усвоить основы руководства радиостанцией.
— Я слушаю радио редко, только чуточку, и то уже в постели, — сказала Агнес. — Я не слыхала ни одной вашей сводки новостей, но о них мне рассказывали мои друзья. Я рада, что вы их больше не передаете. Фред Ваймер мертв, и никакие силы его уже не воскресят. Если Фред был убит, я твердо верю: его убийца будет как-то наказан. Но не нам определять меру наказания или наказывать самим. Это не наше дело. Нехорошо это.
Определенно Агнес казалось, что им руководствует сочувствие к Ваймеру или донкихотское желание отомстить за его смерть, и это Пита удивило. К Ваймеру он не испытывал никаких чувств. Даже желание предать его убийцу суду было где-то на заднем плане. Если бы Пит смог загнать самого себя в угол и потребовать объяснения собственных поступков, то ответить ему было бы не так уж просто. Поступки его диктовались каким-то полуподсознательным чувством долга и его собственным представлением о справедливости, возможно, не совпадающим с представлением других людей.
Питу пришлось бы сознаться, что человека в синем костюме он считает своим личным врагом, но в основном не потому, что тот убийца, зло, а потому, что этот Синий Костюм сумел его перехитрить, обвести вокруг пальца и при поддержке других сделать его, Пита, посмешищем и сумасбродом в глазах окружающих. Его уложили на лопатки, а такое не прощается. К их столику подошла официантка.
— Как хорошо, что вы нас навестили, мисс Уэллер. Мы по вас соскучились.
— Спасибо, Стелла,— сказала Агнес. — Я теперь, кажется, стала домоседкой. Только сегодня, наконец-то, отважилась выползти за рождественскими покупками.
Во время лэнча Агнес рассказала Питу о тех старомодных вечерах, которые она обычно устраивает в своем загородном доме во время рождественских праздников.
— Я еще не знаю, какого числа соберу вечер в этом году, но будет это где-то между Рождеством и Новым Годом, и я приглашаю вас. На днях сообщу и точное число. Так что в рождественскую неделю не слишком перегружайте себя светскими обязанностями.
Пит грустно усмехнулся про себя, а вслух сказал:
— Не беспокойтесь. Я вам обещаю.
Ни в рождественскую неделю, ни в любое другое время Пит не мог пожаловаться на чрезмерную загруженность светскими обязанностями. Для человека, некогда пользующегося популярностью в обществе, Пит, возможно, установил новый рекорд в приобретении недругов. О нем можно было написать книгу: «Как терять друзей и приобретать врагов».
После лэнча он попрощался с Агнес, нанес визит управляющему прачечной «Элит», которого старался соблазнить покупкой места для радиорекламы, и вернулся к себе в кабинет. Ритм работы подчинил его и повлек за собой. Когда он взглянул на стенные часы, они показывали двадцать минут восьмого. Оставалась еще уйма неотложных дел, и Пит решил сэкономить время — вместо того, чтобы идти обедать в отель, зайти перекусить через дорогу к О'Деллу.
Это была обычная закусочная: табуреты вдоль длинной стойки с зеркалом позади, меню на стене, несколько пустующих столиков, и только за одним сидит девушка в коричневом пальто. Кроме нее в закусочной было двое мужчин, о чем-то громко споривших у дальнего конца стойки.
Сев на табурет, Пит почувствовал, как его волной захлестнула усталость. Он поставил локоть на стойку и подпер голову рукой. Прошедший день ничем не отличался от всех остальных, однако он вдруг почувствовал, что измотан.
Полный, средних лет мужчина в синей рубашке и полосатых брюках, неторопливо хозяйничавший за стойкой, вразвалку подошел к Питу. Он вопросительно взглянул на посетителя.
— Сэндвич, швейцарский сыр с белым хлебом, — сказал Пит, — и, пожалуй, кофе.
Мужчина ушел и через окошко отдал распоряжение на кухню. Пит снова подпер голову рукой. Он устал как никогда, и эта усталость была не только физической. Сказалось все: инцидент с Хоби, расследование, Пэт Микин, схватка с призраками. Каждый раз, когда ему казалось, что он, наконец, ухватился за что-то важное, оно буквально таяло в его руке. Хоть раз бы взглянуть в лицо реальному противнику, с которым можно вступить в борьбу, которого можно ударить.
В зеркале за стойкой Пит увидел свое отражение. Небритая физиономия с искаженными чертами. Он слегка повернулся на табурете, чтобы не попадать в зеркало. Мужчины на другом конце стойки продолжали о чем-то громко говорить. До него долетали слова, но их смысл не доходил. Это были просто звуки, такие же, как стук дождя по крыше. Пит плавал в каком-то тумане.
Что-то тяжелое опустилось на его плечо. Он открыл глаза и увидел, что это грязная рука. Взглянув в зеркало, Пит обнаружил, что рука принадлежит одному из мужчин у стойки, тому, что покрупнее. Он был в коричневой спецовке с надписью на груди «Музыкальная кампания Миллера». На жирной тупой физиономии, со свисавшими на лоб волосами неопределенного грязно-русого цвета, поблескивали маленькие свиные глазки. В другой руке мужчина держал кружку с пивом.
— Твоя радиостанция передает всякую муть,— изрек он.
Пит окинул его взглядом и спокойно спросил:
— Это ты так считаешь? Мужчина слегка покачивался.
— Да, я так считаю. Все так считают. Ты передаешь всякую чушь.
— Еще будут замечания? Если нет, я бы предпочел остаться в одиночестве.
— Уйду, когда сочту нужным. Плевать я хотел на приказы всяких нью-йоркских подонков.
Пит ударил наугад. Он бил без злого умысла, но попал .прямо в лицо. Кружка с пивом со звоном ударилась о ножку табурета. Мужчина завалился прямо на стойку, попытался удержаться за ее край, но не сумел и растянулся на полу.
Подскочил его товарищ. У него было смуглое лицо и зачесанные назад черные сальные волосы.
— За что ты стукнул его? — закричал тот. — Он же налакался. Что толку бить пьяного?
— Я его не бил,— возразил Пит. — Только слегка шлепнул. Ненавижу надоедливых пьянчужек.
— Прекратите! Сейчас же прекратите! — кричал откуда-то бармен. — Я позвоню в полицию!
Смуглый нагло сказал Питу:
— Похоже, ты хочешь накликать беду? Пит медленно встал с табурета.
— Вот именно. Точнее не скажешь. — Он говорил добродушно. — Да, я собираю беды. Это мое хоби. У меня самая богатая коллекция бед. Даже больше, чем нужно. Потому-то я не жадный. Люблю швырять их направо и налево.
Смуглый попятился.
— Ну, ладно, ладно,— поспешно сказал он. — Мне-то что. Просто не люблю, когда колотят моих приятелей.
— Тогда забери его отсюда,— предложил Пит. Тот, второй, пытался встать с помощью табурета.
— Пошли, Мэл,— тянул его приятель.
Но у Мэла были другие планы. Он нагнул голову и, сильно покачиваясь из стороны в сторону, пошел на Пита. Его удары были такими неточными, что Питу даже не приходилось от них увертываться. Он просто схватил его за комбинезон на животе и с силой оттолкнул от себя. Мужчина взвыл от боли. Пит толкнул его еще, и тот, отлетев назад, стукнулся о пустой столик и тяжело осел на пол.
— Прекратите, говорю вам! — надрывался бармен. Смуглый подскочил к своему приятелю и помог ему подняться. Оба тут же вышли. Все это произошло в мгновение ока.
Пит вдруг почувствовал, что усталость как рукой сняло. По телу разлилось приятное, бодрящее тепло, напряжение исчезло. Он усмехнулся, глядя на приближающегося бармена.
— Какое вы имеете право затевать здесь драку? — набросился он на Пита. —Я заявлю, чтоб вас арестовали.
— Драку затеял не я. Ее затеял ваш жирный приятель.
— Рассказывайте сказки! Он просто по-дружески положил вам руку на плечо. Я вот позвоню в участок.
— Обождите минутку, Барни,— раздался чей-то голос.
Пит обернулся. Девушка в коричневом пальто встала из-за столика. Пит не был с ней знаком. Ее волосы морковного цвета, собранные на затылке в конский хвостик, были под стать ее румяному лицу с веснушками на носу. Она едва доставала Питу до плеча и походила на маленькую девочку.
— Это мистер Маркотт,— сказала она бармену.
— Я сам знаю, кто это. Ну так что?
— Я слышала все с самого начала,— сказала девушка. — Мэл подошел к нему и нахамил по пьянке, как и всегда. Мистер Маркотт не из тех, кто затевает драку. Уж я-то знаю, я у него работала.
— А зачем он сбил Мэла с ног?
— Он его не сбивал, хотя и следовало бы. Он просто ударил его по лицу. Мэл упал, потому что он пьян. Уж вы-то знаете, что он пьян.
— Ну, ладно, ладно,— раздраженно перебил ее бармен и недружелюбно глянул в сторону Пита. — Но в следующий раз выясняйте свои отношения на улице. Вам принести ваш сэндвич и кофе?
Пит увидел, что девушка уходит. Он бросил на стойку банкноту и сказал:
— Не сейчас. Как-нибудь в другой раз. Пусть будет за вами.
Он последовал за девушкой на улицу и, поравнявшись с ней, сказал:
— Спасибо за хорошую .характеристику и за ту маленькую ложь, будто вы у меня работали. А в тюрьму мне не к спеху, особенно сейчас.
Девушка остановилась. В свете, падающем через дверной проем, Пит увидел, что глаза у нее очень синие и очень сердитые.
— Правдой было только то, что я у вас работала,— сказала она. — Все остальное ложь. На самом деле я считаю вас подлецом.
Она хотела было уйти, но Пит удержал ее за локоть
— А не кажется ли вам, что ваши слова нуждаются в объяснении?
— Какие слова? Что я у вас работала, или что вы подлец? Ладно! Я Дина Джоунс, та самая, которую вы уволили по всем правилам административной техники. Конечно, я всего лишь пешка, слишком ничтожная для того, чтобы вы занимались мною лично. Вы поручили это Хоби, даже не дав мне возможности с вами повидаться, поговорить. Вы, большой человек, не одобрили «Час для домохозяек» маленькой Бетти Блайз, вот меня и уволили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
— А что о нем можно сказать? Ведь в нем не было ничего особенного.
— Но он стоял там, на лужайке для пикников.
— Ну и что из этого?
— Может, это тот самый тип, который убил Фреда Ваймера.
— Послушайте, Пит, я видел этого типа около одиннадцати, а вы... вы сами говорите, что Ваймера убили только в час.
— А почему бы ему не околачиваться там до прихода Ваймера?
— Хорошо, пусть будет по-вашему, спорить не стану, но только это ваша догадка, не моя.
Перемена в Микине озадачила Пита. Вначале Пэт был сговорчив и податлив, теперь же становился все более настороженным и подозрительным.
— И все-таки, когда в одиннадцать утра вы подъехали к радиоцентру, на лужайке для пикников не было трупа Ваймера.
— Минуточку. Этого я вам по телефону не говорил. Я сказал, что не видел трупа. Я не говорил, что его там не было. Он, может, и лежал, да я его не заметил.
— Вы не заметили трупа на обочине дороги в нескольких ярдах от того места, где поставили машину?
— Дождь лил как из ведра. Я выскочил из машины и без оглядки ринулся в помещение.
— И все-таки вы успели оглядеться и увидеть человека, который, как вам показалось, ловил попутную машину. Вы даже заметили, что он без плаща. Я вас вчера правильно понял?
— Да, да... так уж оно вышло. Этого типа на обочине я заметил совсем случайно, когда сворачивал к зданию радиоцентра.
— А где он стоял, со стороны радиоцентра или со стороны лужлйки для пикников?
— Со стороны лужайки.
— Так коль вы его заметили, вы, выходит, смотрели именно в том направлении, верно?
Микин от волнения зашаркал по полу подошвами.
— Да, да... по-видимому.
— И не увидели труп Ваймера. — Микин не нашелся, что ответить, и Пит продолжал: — Мне, Пэт, нужна только правда. Сейчас я позову Хейзл и вы ей все продиктуете.
Лоб под шляпой Микина покрылся потом- Он сдвинул шляпу на затылок и вытер пот ладонью.
— Пит, я не хочу выступать по радио,— промямлил Микин. — Не хочу впутываться в скандал. Черт возьми, мне уже пятьдесят восемь и бед на мою долю выпало немало. Они мне осточертели. Теперь мне нужен только покой.
— Никто не причинит вам никакого вреда, если вы просто-напросто расскажете о том, что видели. Кого вы боитесь?
Физиономия Микина стала просто бессмысленной. Он долго раздумывал, пока, наконец, сказал:
— Никого я не боюсь. Не в этом дело. В мои годы умные люди стараются быть подальше от склок. Хотите — прогоните меня с работы, но я не стану совать сюда нос.
— У меня и в мыслях не было вас выгонять, Пэт, — успокоил его Пит.
— О'кей, тогда мне лучше вернуться к передатчику.
Микин медленно встал. На полпути к двери он оглянулся, похоже, хотел что-то сказать, но, видно, передумал и молча вышел.Вместе с Микином исчезла и надежда Пита на возобновление дела об убийстве Ваймера. Он целиком зависел от Пэта, который, обычно, был дерзок и язвителен, обладал острым умом и, как казалось Питу, так и рвался в бой. Скорее всего его кто-то припугнул. Но ведь он никому и словом не обмолвился о том, что Микин имеет какое-то отношение к убийству Ваймера. Даже самому Пэту во время их вчерашнего телефонного разговора не раскрыл своего замысла.
Итак, после того, как Пит похвастался Тарстону, что у него будут новые доказательства, их, этих доказательств, не будет. А что он скажет своим слушателям, которых уговаривал включить сегодня вечером приемники, чтобы узнать о дальнейшем ходе событий? Какие бы объяснения он им ни представил, все равно в их глазах он теперь хвастун и лжец. Уж лучше вообще отказаться от сводки новостей, выкинуть ее из программы без всяких объяснений. По крайней мере, Харви Дир-кен останетея доволен, решив, что его совету вняли.
Интересно получалось с Диркеном. В утреннем разговоре он не раз заострялся на том, что в день смерти Ваймера был в столице штата и поэтому ничего не знает ни о самом Ваймере ни об обстоятельствах, связанных с его смертью. Однако из разговора с ним выяснилось, что он осведомлен ничуть не хуже, чем и все остальные. Иначе откуда ему знать, что Ваймер — старый калека-батрак?
Мысль эта вспыхнула и сразу же погасла. Пит достал письмо от мебельной компании «Феникс» и, перечитав его, засел за работу над новым циклом реклам.
ГЛАВА 6
Пит приобрел УЛТС в самом начале ноября. С тех пор и месяца не прошло, а он уже безнадежно завяз во всяческих неурядицах Резко сократилось количество писем от слушателей, и это обстоятельство, как он был склонен думать, имело зловещий смысл. Возникли трудности с заказчиками, особенно с мебельной компа-
нией «Феникс», из-за реклам. С уходом Хоби среди служащих воцарилась атмосфера апатии и уныния.Хоби умел вести дело с огоньком и угодить каждому, в первую очередь, заказчику. Пит не мог пожаловаться на отсутствие опыта в умении обращаться с людьми. Однако он привык приказывать и требовать, чтоб ему подчинялись. Теперешняя работа была совсем другого рода Не мог же он приказать заказчикам восхищаться написанными им рекламами, слушателям присылать свои отзывы, а служащим улыбаться.
Пит все еще переживал по поводу событий, связанных со смертью Ваймера и не мог забыть полученный щелчок, однако был бессилен предпринять что-либо новое. После расследования его противники затихли, и новой мишени для обстрела у него не было. Пит сообщил по радио все, что мог. Дело о смерти Ваймера было исчерпано и закрыто. Уиллетс зажил новыми интересами.
Сразу же после Дня Благодарения в городе началась особая предпраздничная лихорадка. Красочно расцвели витрины магазинов, и торговая часть Главной улицы превратилась в нарядные, украшенные блестками, разноцветными лентами серпантина и пластиковыми гирляндами из остролиста владения Санта Клауса. Потом, будто по мановению настоящего Санта Клауса, выпал снег, который не таял вот уже несколько дней. Пришла зима. Все, случившееся осенью, 15 ноября, казалось таким далеким и незначительным.
Хоть Пит и считал свое сообщение о расследовании абсолютно беспристрастным и объективным, между ним и его бывшими друзьями произошел окончательный разрыв. Те, кто раньше еще издали приветствовали его, теперь проходили мимо, демонстративно не отвечая на его приветствие или сделав вид, что они его не узнают. В конце концов он и сам перестал с ними здороваться, но, однажды, днем, увидев в ресторане отеля Агнес Уэл-лер, подошел к ее столику и попросил разрешения присесть. Агнес радостно улыбнулась ему и сказала:
— Разумеется, Пит. Как у вас дела?
— Помните, когда мы виделись в последний раз, я пригласил вас перекусить со мной, но мне пришлось смириться с отказом. Теперь я буду настойчивым. Вам предстоит провести лэнч в моем обществе.
— О да, я, разумеется, помню. Это было во время следствия. Мы с тех пор так и не виделись, не правда ли? Это было так давно. Я собралась было позвонить вам накануне похорон, но... я ведь знаю, как вы заняты, к тому же вы не были знакомы с Фредом.
Похороны, несомненно, организовала она. Интересно, подумал Пит, был ли на них кто-нибудь, кроме нее?
— Да, я был порядком занят, пытаясь усвоить основы руководства радиостанцией.
— Я слушаю радио редко, только чуточку, и то уже в постели, — сказала Агнес. — Я не слыхала ни одной вашей сводки новостей, но о них мне рассказывали мои друзья. Я рада, что вы их больше не передаете. Фред Ваймер мертв, и никакие силы его уже не воскресят. Если Фред был убит, я твердо верю: его убийца будет как-то наказан. Но не нам определять меру наказания или наказывать самим. Это не наше дело. Нехорошо это.
Определенно Агнес казалось, что им руководствует сочувствие к Ваймеру или донкихотское желание отомстить за его смерть, и это Пита удивило. К Ваймеру он не испытывал никаких чувств. Даже желание предать его убийцу суду было где-то на заднем плане. Если бы Пит смог загнать самого себя в угол и потребовать объяснения собственных поступков, то ответить ему было бы не так уж просто. Поступки его диктовались каким-то полуподсознательным чувством долга и его собственным представлением о справедливости, возможно, не совпадающим с представлением других людей.
Питу пришлось бы сознаться, что человека в синем костюме он считает своим личным врагом, но в основном не потому, что тот убийца, зло, а потому, что этот Синий Костюм сумел его перехитрить, обвести вокруг пальца и при поддержке других сделать его, Пита, посмешищем и сумасбродом в глазах окружающих. Его уложили на лопатки, а такое не прощается. К их столику подошла официантка.
— Как хорошо, что вы нас навестили, мисс Уэллер. Мы по вас соскучились.
— Спасибо, Стелла,— сказала Агнес. — Я теперь, кажется, стала домоседкой. Только сегодня, наконец-то, отважилась выползти за рождественскими покупками.
Во время лэнча Агнес рассказала Питу о тех старомодных вечерах, которые она обычно устраивает в своем загородном доме во время рождественских праздников.
— Я еще не знаю, какого числа соберу вечер в этом году, но будет это где-то между Рождеством и Новым Годом, и я приглашаю вас. На днях сообщу и точное число. Так что в рождественскую неделю не слишком перегружайте себя светскими обязанностями.
Пит грустно усмехнулся про себя, а вслух сказал:
— Не беспокойтесь. Я вам обещаю.
Ни в рождественскую неделю, ни в любое другое время Пит не мог пожаловаться на чрезмерную загруженность светскими обязанностями. Для человека, некогда пользующегося популярностью в обществе, Пит, возможно, установил новый рекорд в приобретении недругов. О нем можно было написать книгу: «Как терять друзей и приобретать врагов».
После лэнча он попрощался с Агнес, нанес визит управляющему прачечной «Элит», которого старался соблазнить покупкой места для радиорекламы, и вернулся к себе в кабинет. Ритм работы подчинил его и повлек за собой. Когда он взглянул на стенные часы, они показывали двадцать минут восьмого. Оставалась еще уйма неотложных дел, и Пит решил сэкономить время — вместо того, чтобы идти обедать в отель, зайти перекусить через дорогу к О'Деллу.
Это была обычная закусочная: табуреты вдоль длинной стойки с зеркалом позади, меню на стене, несколько пустующих столиков, и только за одним сидит девушка в коричневом пальто. Кроме нее в закусочной было двое мужчин, о чем-то громко споривших у дальнего конца стойки.
Сев на табурет, Пит почувствовал, как его волной захлестнула усталость. Он поставил локоть на стойку и подпер голову рукой. Прошедший день ничем не отличался от всех остальных, однако он вдруг почувствовал, что измотан.
Полный, средних лет мужчина в синей рубашке и полосатых брюках, неторопливо хозяйничавший за стойкой, вразвалку подошел к Питу. Он вопросительно взглянул на посетителя.
— Сэндвич, швейцарский сыр с белым хлебом, — сказал Пит, — и, пожалуй, кофе.
Мужчина ушел и через окошко отдал распоряжение на кухню. Пит снова подпер голову рукой. Он устал как никогда, и эта усталость была не только физической. Сказалось все: инцидент с Хоби, расследование, Пэт Микин, схватка с призраками. Каждый раз, когда ему казалось, что он, наконец, ухватился за что-то важное, оно буквально таяло в его руке. Хоть раз бы взглянуть в лицо реальному противнику, с которым можно вступить в борьбу, которого можно ударить.
В зеркале за стойкой Пит увидел свое отражение. Небритая физиономия с искаженными чертами. Он слегка повернулся на табурете, чтобы не попадать в зеркало. Мужчины на другом конце стойки продолжали о чем-то громко говорить. До него долетали слова, но их смысл не доходил. Это были просто звуки, такие же, как стук дождя по крыше. Пит плавал в каком-то тумане.
Что-то тяжелое опустилось на его плечо. Он открыл глаза и увидел, что это грязная рука. Взглянув в зеркало, Пит обнаружил, что рука принадлежит одному из мужчин у стойки, тому, что покрупнее. Он был в коричневой спецовке с надписью на груди «Музыкальная кампания Миллера». На жирной тупой физиономии, со свисавшими на лоб волосами неопределенного грязно-русого цвета, поблескивали маленькие свиные глазки. В другой руке мужчина держал кружку с пивом.
— Твоя радиостанция передает всякую муть,— изрек он.
Пит окинул его взглядом и спокойно спросил:
— Это ты так считаешь? Мужчина слегка покачивался.
— Да, я так считаю. Все так считают. Ты передаешь всякую чушь.
— Еще будут замечания? Если нет, я бы предпочел остаться в одиночестве.
— Уйду, когда сочту нужным. Плевать я хотел на приказы всяких нью-йоркских подонков.
Пит ударил наугад. Он бил без злого умысла, но попал .прямо в лицо. Кружка с пивом со звоном ударилась о ножку табурета. Мужчина завалился прямо на стойку, попытался удержаться за ее край, но не сумел и растянулся на полу.
Подскочил его товарищ. У него было смуглое лицо и зачесанные назад черные сальные волосы.
— За что ты стукнул его? — закричал тот. — Он же налакался. Что толку бить пьяного?
— Я его не бил,— возразил Пит. — Только слегка шлепнул. Ненавижу надоедливых пьянчужек.
— Прекратите! Сейчас же прекратите! — кричал откуда-то бармен. — Я позвоню в полицию!
Смуглый нагло сказал Питу:
— Похоже, ты хочешь накликать беду? Пит медленно встал с табурета.
— Вот именно. Точнее не скажешь. — Он говорил добродушно. — Да, я собираю беды. Это мое хоби. У меня самая богатая коллекция бед. Даже больше, чем нужно. Потому-то я не жадный. Люблю швырять их направо и налево.
Смуглый попятился.
— Ну, ладно, ладно,— поспешно сказал он. — Мне-то что. Просто не люблю, когда колотят моих приятелей.
— Тогда забери его отсюда,— предложил Пит. Тот, второй, пытался встать с помощью табурета.
— Пошли, Мэл,— тянул его приятель.
Но у Мэла были другие планы. Он нагнул голову и, сильно покачиваясь из стороны в сторону, пошел на Пита. Его удары были такими неточными, что Питу даже не приходилось от них увертываться. Он просто схватил его за комбинезон на животе и с силой оттолкнул от себя. Мужчина взвыл от боли. Пит толкнул его еще, и тот, отлетев назад, стукнулся о пустой столик и тяжело осел на пол.
— Прекратите, говорю вам! — надрывался бармен. Смуглый подскочил к своему приятелю и помог ему подняться. Оба тут же вышли. Все это произошло в мгновение ока.
Пит вдруг почувствовал, что усталость как рукой сняло. По телу разлилось приятное, бодрящее тепло, напряжение исчезло. Он усмехнулся, глядя на приближающегося бармена.
— Какое вы имеете право затевать здесь драку? — набросился он на Пита. —Я заявлю, чтоб вас арестовали.
— Драку затеял не я. Ее затеял ваш жирный приятель.
— Рассказывайте сказки! Он просто по-дружески положил вам руку на плечо. Я вот позвоню в участок.
— Обождите минутку, Барни,— раздался чей-то голос.
Пит обернулся. Девушка в коричневом пальто встала из-за столика. Пит не был с ней знаком. Ее волосы морковного цвета, собранные на затылке в конский хвостик, были под стать ее румяному лицу с веснушками на носу. Она едва доставала Питу до плеча и походила на маленькую девочку.
— Это мистер Маркотт,— сказала она бармену.
— Я сам знаю, кто это. Ну так что?
— Я слышала все с самого начала,— сказала девушка. — Мэл подошел к нему и нахамил по пьянке, как и всегда. Мистер Маркотт не из тех, кто затевает драку. Уж я-то знаю, я у него работала.
— А зачем он сбил Мэла с ног?
— Он его не сбивал, хотя и следовало бы. Он просто ударил его по лицу. Мэл упал, потому что он пьян. Уж вы-то знаете, что он пьян.
— Ну, ладно, ладно,— раздраженно перебил ее бармен и недружелюбно глянул в сторону Пита. — Но в следующий раз выясняйте свои отношения на улице. Вам принести ваш сэндвич и кофе?
Пит увидел, что девушка уходит. Он бросил на стойку банкноту и сказал:
— Не сейчас. Как-нибудь в другой раз. Пусть будет за вами.
Он последовал за девушкой на улицу и, поравнявшись с ней, сказал:
— Спасибо за хорошую .характеристику и за ту маленькую ложь, будто вы у меня работали. А в тюрьму мне не к спеху, особенно сейчас.
Девушка остановилась. В свете, падающем через дверной проем, Пит увидел, что глаза у нее очень синие и очень сердитые.
— Правдой было только то, что я у вас работала,— сказала она. — Все остальное ложь. На самом деле я считаю вас подлецом.
Она хотела было уйти, но Пит удержал ее за локоть
— А не кажется ли вам, что ваши слова нуждаются в объяснении?
— Какие слова? Что я у вас работала, или что вы подлец? Ладно! Я Дина Джоунс, та самая, которую вы уволили по всем правилам административной техники. Конечно, я всего лишь пешка, слишком ничтожная для того, чтобы вы занимались мною лично. Вы поручили это Хоби, даже не дав мне возможности с вами повидаться, поговорить. Вы, большой человек, не одобрили «Час для домохозяек» маленькой Бетти Блайз, вот меня и уволили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21