— Сказал ли он, что это были за сокровища? — спросил Трэйс.
— Нет, не сказал. Но сказал бы гораздо больше на следующий день, если бы Траулерсон не помешал ему. Очевидно, он был посвящен в планы Сморто и стал его компаньоном. Однако Сморто успел-таки сказать, что он что-то спрятал или закопал. Не думайте, что я что-нибудь, придумываю! Все это я слышал своими собственными ушами.
— Ну и что же вы теперь думаете об этом, а? — спросил Макферсон, внезапно став очень сосредоточенным.— Каково ваше впечатление?
— Все мы, остальные, кто высадился на острове, думали, что Сморто был взломщиком, ограбил кого-нибудь и спрятал золото. Ведь он, хотя и довольно долго проплавал на кораблях, не был настоящим моряком, с детства пришедшим в море. Он просто зарабатывал себе на, жизнь. Сморто не был привязан к морю, понимаете? Попав на борт! корабля, сухопутный человек не становится моряком.
— Хорошо. Сколько же времени вы пробыли на этом острове? спросил Трэйс.
— Не очень долго, слава Богу, потому что мимо часто прОходили корабли, курсировавшие между Японией и Китаем. Мы могли бы добраться до континента и на лодке, если бы она не разбилась при, высадке на берег. Но довольно скоро мимо нашего острова прошло судно, с которого нас заметили. Потом нас сняли и доставили й Шанхай.
— А где же...— вмешался Трэйс.
— Где? Я не знаю, куда они ушли после того, как нас высадили , в Шанхае. Кое-кто из нас нашел работу там, кто-то в другом месте. Я точно знаю, что они ушли вместе. Никогда не видел их после этого, да и не хочу видеть.
— Значит, после Шанхая вы не видели их и ничего о них не слышали? — задумчиво переспросил Трэйс.
— Нет, до того момента, как услышал о Траулерсоне от моего кузена. Как вы понимаете, после кораблекрушения я вернулся домой. И вообще, с тех самых пор живу в Бринсхэме. В море меня больше не тянет. Я хочу жить спокойной мирной жизнью.
— Вы когда-нибудь знали человека по имени Кест? — спросил Трэйс.
— Нет, никогда! — ответил Пайкер.— Конечно, я читал о нем в газетах после того, как он был убит в этих местах. Рыжеватый, низкорослый, широкоплечий, остролицый, аккуратная козлиная бородка — так его описывают. На своем веку я встречал много людей
с похожими приметами. Правда, может быть, его звали как-нибудь иначе...
— Видели ли вы когда-нибудь, чтобы Сморто показывал Траулерсону что-нибудь, похожее на карту? — вмешался Трэйс.— Подумайте, прежде чем ответить!
— Показывал карту? Никогда! Я читал о карте в газете, До этого, я не видел ее и не слышал ни слова о ней. Но могу предположить, что у Сморто могла быть карта. У него во внутреннем кармане была записная книжка, которую он никому не показывал. Я узнал о ней, когда увидел, как Сморто показывает ее Траулерсону. Увидев меня, . Сморто сразу же захлопнул книжку, но я успел увидеть, что в нее был вложен какой-то листок.
— Листок? Как он выглядел?
— Мне показалось, что на нем было что-то написано или нарисовано; я подумал, что это список, поскольку успел увидеть, что слова были написаны в одном столбике, а какие-то рисунки — в другом. Я не собирался вникать в это — человек ведь имеет право держать в своей записной книжке и списки, и что угодно!
Это было все, что нам удалось узнать от Джона Пайкера. Мак-ферсон и Трэйс решили идти к старику Хентиджу, но, так как уже темнело, решили подождать до утра. На следующий день, сразу после завтрака, Макферсон, Трэйс и я вновь отправились к Хентиджу, чтобы обсудить с ним то, что рассказал Пайкер. Как только мы вошли, Макферсон задал старику неожиданный вопрос:
— Мистер Хентидж, вы уже не раз доказали, что у вас превосходная память. Не могли бы вы еще раз вспомнить, как выглядел Кит Флинг? Какого он был роста?
Хентидж слабо улыбнулся, что он делал всегда, когда ему задавали вопрос о давнем прошлом.
— Я прекрасно помню его и могу сказать совершенно точно: он был высоким, гибким, черноглазым и черноволосым. У него явно чувствовалась примесь цыганской крови. Вот так он выглядел.
Я видел, как был обрадован этим открытием Макферсон. Теперь мы совершенно точно знали, что Сморто — это Кит Флинг. Через секунду его лицо вновь стало серьезным.
— А как выглядел Чарльзворф? — задал следующий вопрос Макферсон.— Вы, может быть, вспомните, как выглядел этот парень?
— Я помню его еще лучше, чем Флинга,— ответил Хентидж.— Он, знаете ли, ничем не отличался от первого. Роста выше среднего, худощавый, черноволосый. В нем, наверное, тоже было что-то от цыган. Вернее, я даже не знаю, как это назвать, в нем была смесь кровей всех национальностей, живущих в нашей стране. Больше всего он был похож на жителей Кента, Суссекса и Хэмпшира — черные волосы, черные глаза. Да, он был чем-то похож на цыгана. Встречали вы когда-нибудь таких?
Но Макферсона в эту минуту интересовали совершенно другие проблемы. Он размышлял. Он хотел соединить все детали вместе, но это, видимо, было нелегко и он постоянно сбивался.
— Не очень-то нравится мне все это! — сказал он наконец, когда мы вышли из ворот усадьбы.— По рассказу старика, оба молодых парня были очень похожи друг на друга. Сморто был кем-то из них, это так же ясно, как то, что меня зовут Макферсон, и это — мое настоящее имя! Но кто же из них? Я думаю, что оба знали очень много по делу Дэна Уэлгрэйва. Они наверняка знали, чем владел Уэлгрэйв, и кто-то из них убил и ограбил его. Но кто же из них Сморто — Кит Флинг или Ральф Чарльзворф? Интересно, жив ли сейчас этот Сморто?
— В то время, когда его знал Пайкер, он был еще способен на многое,— заметил Трэйс.— Давайте посчитаем. Если сорок лет назад парню было примерно двадцать три, то сейчас, был ли это Флинг или Чарльзворф, ему должно быть около шестидесяти.
— Пока для нас нет большой разницы, был ли Флинг или Чарльзворф этим Сморто,— подвел итог Макферсон.
Я думаю, что Трэйс, как и я, не имел четкого представления о том, что делать дальше; но Макферсон был постоянно занят. Он проводил очень много времени, разговаривая с Приисом. О чем они разговаривали и рассказал ли Макферсон Приису свою версию — я не знаю... Вдвоем они тщательно изучали холм, и я думаю, что Блэкпондс они уже знали, как свои пять пальцев. Макферсон занялся очень тяжелой и, по-моему, бесполезной работой. Он начал разыскивать старые газеты, относящиеся к делу Уэлгрэйва, и все вечера напролет занимался их детальным изучением. Он свято верил, что загадка последних убийств может быть разгадана только после решения загадки сорокалетней давности.
Не думаю, что Приис очень надеялся на его поиски. Он вбил себе в голову, что именно Траулерсон убил Чиссика и что Траулерсону удалось сбежать от правосудия, не оставив никаких следов, поэтому поймать его практически невозможно. Местная полиция выбивалась из сил, стараясь найти Траулерсона, но их титанические усилия пока не имели успеха. Однажды вечером Приис сказал нам, что, поразмыслив над этим, он пришел к такому выводу: Траулерсон, который, несомненно, убил Чиссика, удрал за границу на каком-нибудь корабле и он никогда больше не вернется назад.
— Мне кажется, что это не так! — возразил Трэйс.— Траулерсон, по его собственным рассказам, имеет свой дом в Форшеме. Помните, он рассказывал, что перед домом у него разбит сад, а за домом прекрасная оранжерея. Траулерсон говорил, что это прекрасный дом, и прежде, чем покинуть страну, он должен был бы продать его, так как дом стоит немалые деньги. Я не думаю, что Траулерсон оставил бы просто так свою собственность! Более того, я думаю, что он не покинул Англию еще по одной причине. Я знаю его характер и могу сказать вам, что он не стал бы рисковать своей головой и убивать кого-нибудь. На месте Траулерсона я и сам не стал бы рисковать!
— А почему же Траулерсон исчез, а?...— спросил Приис.— Ведь он прячется от полиции, постоянно убегает, старается, чтобы слуги закона не добрались до него. Где он?
Никто, конечно, не мог ответить на этот вопрос. Даже Макферсон, который, кажется, знал больше всех, растерялся. Наступило неловкое молчание, которое было прервано появлением Сильвермора.
Глава восемнадцатая
СНОВА МЕШОЧЕК ДЛЯ МЕЛОЧЕЙ
Сильвермор явился к Приису с маленьким пожилым человеком, в котором можно было безошибочно признать моряка. Приис привел их обоих к Трэйсу, потому что у Трэйса мы могли говорить гораздо свободней, чем у Прииса — ведь в коттедже находилась только одна экономка. Сильвермор представил нам своего спутника как Сайласа Кушиона.
— Это человек, который принес мне мешочек для мелочей,— сказал он.— Он читал газеты и видел меня во время следствия,
Я думаю, рассказ из первых уст со всеми деталями будет интереснее, чем если бы все это пересказал я.
— Да? — спросил Приис. Он, похоже, уже составил мнение о Сайласе Кушионе и со свойственной ему легкостью начал задавать вопросы.
— Итак, мешочек для мелочей,— продолжил он.— Я подозреваю, вы знаете о нем все? Всю его историю?
Кушион принадлежал к тем людям, которые постоянно что-то жуют. В тот момент за щекой у него была порция табака, но его челюсти вдруг прекратили работу, и это придало ему задумчивый и даже созерцательный вид.
— Да,— медленно ответил он.— Я знаю всю историю того дня, когда он попал ко мне. О том, что было с ним раньше, понятия не имею, но мне кажется, я догадываюсь, откуда он взялся.
— Раз так, то мы хотим послушать вашу историю,— сказал Приис.— Откуда же он взялся?
— Ко мне он попал,— сказал Кушион,— от одного человека, которого я знал много лет назад. Мы служили с ним на одном корабле. Это было в Тихом океане. Торговый рейс из Вальпараисо в Сидней. Перед приходом в Сидней он заболел, здорово заболел. И там его, конечно, положили в больницу. Я ходил навещать его. Но он почти ничего не говорил, ничего не рассказывал ни о себе, ни о своих прошлых делах, понимаете? А однажды, когда я пришел в больницу, мне сказали, что он умер. Неожиданно, прошлой ночью. От него осталось несколько вещей из тех, что были у него, когда он попал в больницу. Мне отдали эти вещи, так как я был единственным человеком, который хоть что-то знал о нем. Среди них был и этот мешочек.
— Как его звали? — спросил Приис.
— Коссин, Дейв Коссин. Я знал это имя. Возможно, кто-нибудь знал его и под другим, но настоящее было это.
— Как он выглядел, вы можете рассказать? — вмешался Макферсон.— Он был длинный, темный, худощавый парень, так?
Но Кушион покачал головой и вздохнул.
— Нет, мистер, это не так! — ответил он.— Он был маленьким, рыжим. Мелкий такой парень. Я никак не мог понять, шотландец он или ирландец. Как-то он сказал, что родился в Ливерпуле. Но там живут и те и другие. Нет! В нем не было ничего похожего на ваше описание. Такой, знаете ли, коротышка.
— Он никогда не говорил вам, что у него есть этот мешочек, и не показывал, что в нем находится? — спросил Приис.
— Нет, не говорил. И не показывал. Я никогда не видел этот кошель до тех пор, пока мне его не отдали в больнице. Понимаете, когда Дейва забрали с корабля, я переслал ему его укладку, и в ней был этот мешочек. Но до этого я никогда не слышал от него ни слова о мешочке.
Макферсон что-то проворчал, выражая свое разочарование. Он был очень огорчен тем, что, хотя мы и нашли человека, умершего в больнице в Сиднее, но он вовсе не был похож ни на Кита Флинга, ни на
Ральфа Чарльзворфа. Зато Приис, который был полицейским-интеллектуалом — он ловил каждую фразу на съездах мировых судей — заговорил с начальственной интонацией.
— Итак, вы заложили мешочек мистеру Сильвермору там, в Портсмуте, не так ли? — заключил он.— Скажите, закладывали вы? Лично вы?
— О да, я заложил его,— сказал Кушион,— как и другие вещи. Тогда удача оставила меня.
- Хорошо, продолжим. Мистер Сильвермор сказал, что там было множество мелких вещей, сувениров и так далее. Они все уже были в табакерке и в мешочке, когда он попал к вам от умершего Кос-сина?
— Нет! Кое-что было там, а кое-что я положил туда уже потом. Много всяких мелких вещичек. У моряков есть такой обычай — собирать по морям всякие безделушки, понимаете?
— Так, а теперь о карте,— продолжил Приис, доставая свою записную книжку.— Вы читали о ней в газетах? Внимание! Была ли карта в мешочке, когда он попал к вам?
— О да! Карта была! Лежала на самом дне, а поверх нее было много других вещей.
— Вы же знали, что это была за карта?
— Я? Нет! Я, конечно, видел всякие карты раньше. Я думаю, Коссин где-то достал ее или кто-то начертил карту для него. Никогда я не придавал ей большого значения.
— Но вы оставили ее в мешочке?
— Никогда не вынимал ее, кроме одного раза, когда рассматривал все содержимое. Потом положил ее обратно, а другие вещички сверху. Все это я заложил мистеру Сильвермору.
— Вы узнаете карту, если увидите, Кушион?
— Ну конечно! Я помню ее, очень хорошо помню!
Приис достал карту из записной книжки и положил на столик.
— Это она? — спросил он.
— Да, да, она! Совершенно верно! — воскликнул Кушион.— Она неплохо сохранилась.
— Вы можете подтвердить, что это та самая карта, которую вы обнаружили в Сиднее?
— Могу! Да. Без сомнения, это она! Приис снова спрятал карту.
— Знали ли вы когда-либо Кеста? — спросил он.
— Нет, никогда,— ответил Кушион.— Я, конечно, читал о нем в газетах, но лично его не знал. Возможно, когда-нибудь я и встречал его, но только под другим именем. А как Кеста я его никогда не знал.
— Говорили ли вы кому-нибудь из экипажа об этой карте?!
— Не помню. Понимаете, я никогда не придавал этому значения. Я думал, Коссин хранил эту безделку лишь потому, что у моряков есть обычай собирать и хранить вещи, которые обычный человек выбросил бы. Нет, пожалуй, я никогда не говорил о ней.
Это все, что удалось узнать от Сайласа Кушиона. И теперь лишь добавились новые проблемы, которые сформулировал Макферсон, когда Приис и его гость ушли. Итак, кем был Коссин? Как он получил карту? Был ли он тем, кто действительно стоял за всем этим?
— Он мог быть убийцей,— сказал Макферсон,— ведь он родился в Ливерпуле.
— Можно не сомневаться только в одном, Макферсон,— сказал Трэйс,— это не Кит Флинг и не Ральф Чарльзворф. Ни один из тех двух, о которых нам известно. Это был маленький рыжий парень.
— И в этом другая загвоздка! — сказал Макферсон.— Но это если смотреть поверхностно. Я думаю, что Коссин получил карту от Сморто. Может быть, украл у него. А может, купил или нашел, но я уверен, что она от Сморто. И Сморто — это один из тех двух высоких темных парней, след которых идет от места убийства Дэна Уэлгрэйва-младшего! Эх, я уверен, что, раскрывая это преступление, мы все равно вернемся к моей версии...
— Да, пожалуй что так,— согласился Трэйс.
Следующий большой шаг вперед мы сделали днем позже, и снова с помощью Прииса. Приис в сопровождении местного полицейского проводил очередной обыск в доме Чиссика. Этот дом, как я уже говорил, стоял в уединенном месте. До ближайших соседей было не менее ста ярдов. Перед фасадом был цветник, защищенный тонкой изгородью. Другой участок, за домом, был загорожен более прочным забором. На нем Чиссик выращивал овощи, там были и фруктовые деревья. Еще имелся черный двор, на котором стояло два мусорных бака. Один предназначался для кухонных отбросов, выносимых миссис Уотсон, другой — для золы и использованной бумаги. Приис исследовал содержимое второго бака. Он уже рылся в корзинах для бумаг из гостиной Чиссика, но ничего там не нашел. Трудно было предположить, что он найдет что-либо еще. Но в один прекрасный день он явился к Трэйсу, держа в руках сверток, аккуратно обернутый коричневой бумагой.
— Смотрите! — сказал он, положив его на стол в гостиной Трэй-са.— Если это не находка, то я не знаю, что это такое! Я лично извлек это из мусорного ведра за задней дверью дома Чиссика. Оно было среди прочего мусора и бумаг, которые обычно выбрасывают в корзины. И если это не относится к делу сорокалетней давности, к которому вы все время обращаетесь, мистер Макферсон, то я — китаец!
Он, очевидно, был очень обрадован своим открытием и наслаждался, держа нас в неизвестности, пока разворачивал сверток.
Когда был снят, наконец, последний слой коричневой бумаги, нашему взору открылась старая жестяная коробка пяти дюймов в длину, трех в ширину и двух в высоту. Она, безусловно, была очень старой, но на ее крышке можно было прочитать полустершуюся надпись: «Солданз и Сандберг. Торговля табаком и сигарами. Элдерли-стрит, 85. Кейптаун».
Реакция Макферсона на эту реликвию была даже слишком радостной. Видимо, надпись с адресом фабрики подтвердила его предположение и была главной уликой.
- Приис! — воскликнул он дрожащим от волнения голосом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22